Жили-были

Доярка Надежда с работы всегда возвращалась поздно, поэтому старалась по возможности сократить путь. Вернее, поздно возвращались все, но подруги жили в центре, возле магазина и школы, а она на дальней окраине. Когда шла вместе со всеми, она в компании доходила до школы. Там половина группы уходила налево, на соседнюю улицу, другая половина рассеивалась по избам возле магазина. Она в одиночестве сворачивала направо, и потом долго мерила шагами дорогу, сначала до оврага, потом через лесопосадку, а за ней по своей улице.

— Надя, — иногда спрашивали товарки, — тебе не страшно ходить одной?

— Не страшно, меня за оврагом Вася встречает, — объясняла Надежда, и это была половина правды. Её муж работал посменно, зачастую его и дома-то не было. И она привыкла, что ходит ночью одна. А потом и вовсе начала сокращать путь через кладбище.

Жизнь шла своим чередом, за минувшие годы у всех выросли и разъехались дети.

Деревенька старела. Молодых сменщиц у доярок не было.

— Девки, смотрите, — похвалился однажды скотник Кузьма Ивашкин, — какого я волкодава приобрёл!

В тот день он привёл на ферму огромного пса, кавказскую овчарку.

— Вот злыдень, — ругнулась Маня Семёнова, — ты ж тут всех перепугаешь!

Пёс зарычал.

— Кузьма, убери его подальше, — попросила всегда спокойная Клавдия Жукова.

— Ивашкин, немедля отведи его до дому, — велела заведующая фермой.

— Ты, Полька, помолчи, — оборвал Кузьма, — сам знаю, что мне делать. Сиди, Ричард! — И остался до конца смены. Но пса всё же привязал за воротами.

Даже мимо привязанного женщины ходили с опаской, мало ли, что такая зверюга вытворит!

Потом ещё две недели женщины обсуждали происшествие.

— Да ему эту собаку сын привёз, — сообщила Полина, она как раз была его соседкой. — Мне Дуся, жена его, рассказала. Сын завёл, на охоту ходить, а ухаживать за ним некому, да и ест много, вот и отправил к отцу. В деревне, поди, прокормить такого легче. Дуся и сама его боится.

Зимой умер муж Надежды.

Теперь она не шла домой по улице, а сразу сворачивала на кладбище и останавливалась возле могилы.

— Здравствуй, хозяин, — рассказывала она мужу, — Колька наш жениться собрался.

— Приветствую тебя, — сообщала на другой день, — кума Тоня заходила, помогала мне.

— Плохо без тебя, Васенька, — вздыхала, — я всё одна…

И наплакавшись шла домой.

А в начале лета произошло непредвиденное.

Надежда дежурила на ферме допоздна, возвращалась совсем уже по тёмному.

По привычке зашла на могилу мужа, остановилась.

И тут тишину прервал протяжный заунывный вой.

Надя испугалась, вернулась к ферме и пошла по улице.

На следующий день она не рискнула задерживаться, ушла на закате.

Как обычно, проведала Василия и сразу заторопилась домой.

Но едва приблизилась к лесопосадке, снова услышала тот же вой. Тоскливый, надсадный.

В страхе застыла на краю кладбища, прислушалась.

Вой повторился совсем рядом.

Сумерки сгущались. Налетел ветер, зашумели листья.

Всё же она решилась, шагнула в посадку. Прошла первые густые заросли.

Снова раздался вой леденящий кровь.

Надежда вздрогнула, решила вернуться на ферму, повернулась…

И увидела его.

Того самого пса, что по осени Ивашкин приводил на ферму.

Как его? Рекс? Забыла.

— Рекс, — очень мягко заговорила Надежда, — Рекс, что ты тут делаешь?

Пёс потянулся к ней. Содрогаясь от ожидания того, что сейчас сделает, шагнула ближе.

И уже почти почти в темноте разглядела, что он привязан.

Кузьма привязал его в зарослях, там, где никто не ходит. Для чего?

Избавиться?

Гуманнее было бы просто убить.

— Рекс, — шагнула ещё ближе.

Он встал на задние лапы, передние положил ей на плечи, лизнул лицо.

По его морде катились слёзы.

— И кто из вас зверь?

В темноте она пыталась расстегнуть ошейник, пёс ей мешал.

— Рекс, потерпи, сейчас пойдём.

Кое-как отвязала, цепь с ошейником бросила под кустом.

— Рекс, иди домой!

И пошла в овраг.

Он за ней.

Зашла во двор, включила свет. Вынесла на крыльцо ведро воды, поискала взглядом, куда бы налить.

Он не стал ждать. Оттеснил её, пил прямо из ведра.

Она зашла в кухню, налила в большую миску борща, накрошила хлеба.

Он съел всё. Улёгся возле её ног.

«Никуда отсюда не уйду», — говорил его взгляд.

Утром она снова зашла в лесопосадку, распутала цепь, положила в мешок.

— Вот, хозяйством обзавелась, — сказала товаркам.

Через пару дней Кузьма явился к ней домой, по хозяйски зашёл во двор.

Пёс зарычал.

— Ричард, пшёл вон! Надька, ты украла мою собаку. Ты знаешь, сколько она сто́ит?

Пёс зарычал громче.

— Надька, заплати, и разойдёмся с миром.

Пёс слегка приподнялся, Кузьма струхнул и повернулся к калитке.

И в этот момент пёс вцепился в его штаны.

— Да провались ты, — рявкнул Кузьма выскакивая за ворота.

Клок от штанов остался в собачьей пасти.

— Рекс, — похвалила Надежда, — пусть идёт на все четыре, без него тебе лучше будет.