Живая жемчужина

Дайджин неотрывно следил за ней. О, какое неистовое возбуждение поднималось внутри него! Полностью обнажённая, она притягивала взор своими формами. Сильные ноги с полными бедрами, чуть выше — плавный изгиб, переходящий в талию. Валики подкожного жира, заметные только его чувствительному зрению, добавляли желания пройтись по ним, изучить каждую складочку. Сначала вниз. Потом вверх, к тяжёлым налитым полушариям грудей. Дайджин ощутил дрожь, захватывающую всё тело, заставляющую извиваться каждую из его восьми рук.

Да, одна пара его гибких длинных рук скользнёт под эти налитые плоды, обовьёт их, ощущая каждой присоской биение крови под кожей. Кончиками своих щупалец он станет теребить соски — Дайджин подался вперёд, частично высунувшись из своего укрытия. Эти соски, торчащие сейчас подобно тёмным пикам подводных гор, звали его к себе дразняще расходясь в стороны, а затем сходясь вновь — послушно следуя за движениями рук ныряльщицы.

Женщина торопилась. Она бросила назад очередной взгляд — устремилась ли погоня следом, — подхваченные течением волосы заколыхались вокруг её головы. Всё оставалось спокойно. Очарованные музыкой — владетельные вельможи, суровые стражи, сам владыка подводного дворца пребывали в сладких грёзах о плоти ныряльщицы, дерзнувшей проникнуть в их владения. Женщина на секунду прикрыла глаза, её плечи слегка расслабились. Уже в следующее мгновение она сделал сильное движение руками — превращая свое тело в тело стремительно рассекающей воды рыбы. Ноги равномерно заработали, заставляя притаившегося наблюдателя содрогаться от новых волн вожделения.

Дайджин отсутствовал при дворе подводного владыки, когда Ама явилась туда за жемчужиной. Возвращаясь после визита в соседнее княжество, он задержался для охоты. Теперь он благодарил богов, пославших ему столь прекрасную добычу. Голод, дразнивший до этого его утробу, уступил место иному голоду. Прекрасная ныряльщица проплыла над расселиной, где притаился осьминог. Дайджин успел разглядеть мокрые спутанные волоски ниже живота женщины, мелькнувшие на мгновения мясистые створки её скрытой раковины.

Ама успела отплыть на порядочное расстояние, когда Дайджин, усилием воли отодвинул в сторону видение крупной розовой жемчужины, мелькнувшей между бархатистых складок женской плоти. Ему стоило поторопиться — если он хотел обладать этой женщиной.

Ныряльщица, испытавшая первое робкое облегчение, смешанное с надеждой на удачное завершение начатого дела, почувствовала мощное движение воды вокруг себя. С тревогой она обернулась — только что бы забиться рыбёшкой, выброшенной на берег.

Гигантский осьминог нагонял беглянку. Сильное тело, размерами превышающее тела трёх крепких мужчин, стремительно рассекало водную толщу. Все восемь щупалец, вытянувшись в натянутые канаты, конвульсивно подергивались в предвкушении.

У неё были шансы на спасение — свет, пробивающийся к мелкому дну, красил край подводного обрыва яркими красками совсем рядом. Свет играл на чешуе мелких разноцветных рыб, подсвечивал кораллы, растущие на склоне, полого спускающемся в царство морского дракона. Спасение было так близко, но оставалось так далеко.

Её растерянность стоила драгоценных секунд, отделявших женщину от первого министра подводного владыки. Теперь ей оставалось только одно.

Из-за повязки на предплечье женщина вытянула острый нож. Жемчужина, ради которой она спустилась сюда, могла потеряться в предстоящей схватке. Ама отбросила прочь сомнения — полоснув ножом по груди, она засунула в раскрывшуюся рану жемчужину. Подавив рвущийся стон боли, ныряльщица развернулась в сторону преследователя.

Окруженная этой кровавой дымкой, добыча стала ещё желаннее. Съедаемый внутренним огнём, Дайджин настиг ныряльщицу. Его щупальца обвили стройные сильные ноги женщины, обхватили её тело поперёк живота, захватили в жестокое кольцо вожделенные груди — раскрывая рану, крася воду новой струёй крови. Жадный клюв осьминога устремился к извивающейся плоти.

Танец ярости, страсти и желания продолжить жизнь начался.