Живи долго, брат

***

Звонок раздался довольно поздно. Борис неохотно поднялся с дивана. Увидел незнакомый контакт. Продумал, стоит ли вообще снимать трубку. В последнее время эти спамеры его задолбали уже. Да и откровенные мошенники иногда звонили. Ну да ладно. Поздним вечером это уже маловероятно. Поговорим.

Голос говорил по-русски верно, но с явным европейским акцентом. С каким именно – а кто его разберет? Не настолько Борис силен в языках.

- Борис Алексеевич?

- Слушаю.

- Я – доктор Нильсен, я звоню из Дании. Это по поводу Вашего сына. У меня здесь его данные. Я – медик, старший специалист в одном из исследовательских проектов. Ну, вы, думаю, понимаете, с чем он связан.

Борис ощутимо напрягся. Как эти данные могли оказаться в Дании? Задал соответствующий вопрос.

- Не беспокойтесь. Все законно. Вы же подписывали сами согласие в прошлом году, когда на обследование ездили? А ваша клиника участвует в нескольких проектах, в том числе и международных. Там есть пункт о возможности передачи. Есть какие-то ограничения, но я-то сейчас не о них бы хотел поговорить. Если что – у юристов потом уточните.

- Хорошо, допустим. Тогда в чем дело?

- Дело в том, что Ваш сын мог бы принять участие в нашем проекте экспериментального лечения. Мы, в нашей группе, считаем, что добились значительного прогресса в наших исследованиях. Но некоторые коллеги-конкуренты не очень доверяют нашей теории в ряде частных случаев. Поэтому нужны реальные данные. Я посмотрел в нашей базе результаты недавних обследований Вашего сына. Мне кажется, что это один из вариантов, который нам нужен. Если конечно, Вы дадите согласие. И готовы лететь в Европу.

Хм. Вот так поворот.

- А что Вы сейчас имеете в виду под значительным прогрессом?

- Проект довольно новый. Так что результатов в «исторической перспективе» у нас нет пока. Но, исходя из разработанной нами теории, мы рассчитываем на полное излечение более чем в 90 процентов случаев.

Глупо отказываться от жизни.

- Куда лететь и когда?

Уже через двадцать минут Борис подавал по сети документы на визы. Билеты в Париж уже были заказаны.

***

Борис был бизнес-консультантом. «Средней руки», как он сам себя называл обычно. Хотя на самом деле, в числе его постоянных клиентов и несколько очень серьезных людей числилось. Так что с деньгами на текущие задачи особых проблем не было, хоть и к числу настоящих богатеев он бы себя не отнес. Вот поэтому и «средней руки».

Все это не было бы абсолютно никакой проблемой, если бы его сын не был болен. Редкий диагноз, трудное, дорогое и малоперспективное лечение. Диагноз поставили ему в шесть. Уже тогда Борис воспитывал Женьку один. Жена ушла от них еще четыре года назад. Улетела со своим «новым» за границу, куда-то в Африку. Бизнес серьезный у них там, типа. Там след их и потерялся.

Диагноз этот не то чтобы был непредсказуем. Отец самого Бориса довольно молодым умер. Тогда это толком диагностировать не умели, поэтому названий таких и не произносили. Но симптомы и результаты обследований были весьма схожи. Но это уже потом врач Борису объяснил. Когда они по запросу подняли историю болезней.

- А почему же у меня все в порядке? – Борис задал резонный вопрос.

- Отчасти Вам просто повезло. В случае с наследственными заболеваниями так бывает нередко, кстати. Некоторые передаются, в основном, через поколение. Но про это конкретное мы просто не очень еще многое знаем. Нет релевантной статистики за более ранные периоды. Просто не умели его тогда распознавать. Поэтому и симптомы на иные болезни, как правило, списывали.

- Какие прогнозы?

- Зависит от того, как все будет развиваться. Первое время и он и Вы даже особо ничего и не заметите. И потом, даже уже после появления симптомов, могут быть периоды ремиссии, довольно длительные.

- Отцу тридцать с копейками было. Я едва успел его застать. В конце – будет также?

- К сожалению, с этим ничего не сделать. По крайней мере пока. Финальный период болезни – довольно мучительный. Лечение мы конечно, ищем. И знаем сейчас уже намного больше, чем двадцать лет назад. Но все равно, пока что – остается только ждать и бороться. Быть может – сумеете дождаться.

Борис вспомнил отца. Да. В конце – было ужасно. Не хотел он такого для Женьки.

Врач же продолжил.

- И еще. Судя по результатам, проблема развивается довольно активно. Так что, на сегодняшнем этапе развития медицины на «тридцать» ему точно рассчитывать не стоит. Тут за пару лет бы побороться.

***

Этот разговор был чуть больше года назад. А теперь Женьке – семь, с небольшим хвостиком. И так он вроде – обычный парень. Ходит в школу, играет в футбол во дворе, на самокате и роликах гоняет, читает книжки, сидит в мессенджерах. И сам не замечает, что что-то не так. Почти никогда, за исключением единичных дней.

И вот тогда – укольчик, таблеточка, измерения. И – отсылка этих измерений к «сопровождающему» их врачу. А потом – Женя снова в школу. А Борис – на консультацию в клинику. И почти всякий раз после этого – Боря звонил кому-нибудь из старых своих друзей. С одним и тем же вопросом – «В бар завтра пойдем? А лучше – сегодня?» Друзья, те, которых много не бывает, о болезни сына Бориса знали. И знали, о чем разговор пойдет за чашкой… да чего-угодно. И не решались, обычно, отказать ему.

А судя по результатам обследований, дело шло к неумолимой и трагической развязке. И, по памяти Бориса, еще и очень болезненной. Просто сам Женька об этом пока не знает еще.

И вот тут – такое. Шанс. На жизнь. Пусть и неточный. Пусть и экспериментальный. Пусть и дорогущий – но разве это важно. Хотя, будем объективны. Те укольчики и таблеточки тоже не две копейки стоили. Так что финансовое положение у Бориса с Женей сейчас – «не ахти». Потянут ли они лечение в Париже? Да просто даже длительное пребывание в нем? Не на неделю же летят, явно.

Да ладно, дорогу осилит идущий. Главное – хотя бы по этой дороге пойти. В нужную сторону.

Борис взял телефон. Не очень он хотел этот звонок делать, но надо.

- Михаил Александрович? Это Борис.

***

- Слушаю, Боря. У нас какие-то сложности с последними задачами? Деньги я тебе перевел. Сейчас просто говорить не очень удобно, через пять минут у меня встреча.

- Нет, тут проблем нет, все по графику идет. Я по личному вопросу. Коротко.

- Излагай.

- Мне денег в долг дадите? Если потребуется? Это пока неточно. Я рассчитаюсь. Вы же меня знаете. Ну, или как крайний вариант, работой отдам.

Ну, у нас обычно такие вопросы принято только в банке задавать. Или друзьям хорошим. Значит, тут что-то явно радикально не так пошло. Да и само словосочетание «крайний вариант» наводило на определенные мысли. Михаил Александрович был опытным дельцом, и такие вещи чувствовал даже на расстоянии. А Борис был ценным кадром.

- Боря, у тебя проблемы какие-то серьезные? Расскажи, может помочь смогу?

- Сына же помните моего? Женьку.

- Как не помнить. Мы же через него и познакомились. Точнее, внучка моя, Леночка, нас познакомила. Они же в одном классе учатся. Хороший мальчишка, дружат они.

- Вы не в курсе, наверное, но он болен серьезно. Пока почти бессимптомно. Но при этом лечения нет пока что. Это точно, я все анализы видел. Тут помочь не могут пока. Ну, есть таблеточки всякие, но это же – только оттянуть неизбежность. Мне предложили его вписать в экспериментальную программу лечения, но это – в Париже. Программа бесплатная, но там ведь еще нужно жить. В Париже этом. Причем нам обоим, очевидно. А я уже и тут почти все отдал за таблетки эти. Я прикинул, есть риск, что не потяну. Поможете?

Хм. Михаил Александрович был одним из самых богатых, наверное клиентов Бориса. И сам он об этом знал прекрасно. А познакомились-то они случайно по факту. Дети свели, на одном из школьных мероприятий. Но дело того стоило – профессиональные консультации Бориса уже многократно отбили все те деньги, что были за них заплачены.

В целом, Михаил Александрович сам себя никогда бы не отнес к категории тех людей, которые в одной из священных книг названы термином «добрый самаритянин». Бизнес вел жестко, особенно в молодости. Что, наверное, и позволило ему довольно быстро подняться. Но с возрастом, опытом, что-то в нем все же поменялось. Да и просто глядя на ту же внучку Леночку, первоклассницу, как-то по другому уже воспринимается многое.

И вот он, немолодой уже деляга – даже ремонт церкви в родном поселке матери своей проспонсировал. Сам-то он не особо верит во что-то высокое, а вот маме его это было бы важно. Если бы успела увидеть. Некоторые вещи нужно успеть сделать еще и вовремя.

Подумал тут неожиданно – а как? Вот этот пацан, одноклассник Леночки. Я знаю, они дружат, пусть и по-детски пока что. У него беда, а я могу помочь. Как ей-то потом в глаза смотреть, если я этого не сделаю? Конкретный человек ведь разве не важнее стройматериалов для ремонта? Пусть даже и церкви. Хотя тут – кому как, конечно.

- Боря, ты вроде умный, но иногда – бестолковый. Какие долги в такой ситуации? Просто счет за отель мне пришли заранее. Куда – ты знаешь. А по текущим расходам – чеки не теряй просто. Считай это командировкой за мой счет.

***

Париж был прекрасен. А как иначе? Особенно для школьника, который ни разу за пределы своего города не выезжал особо. Дача бабушкина не считается. А тут – Эйфелева башня. Куда даже пускают таких, относительно маленьких детей. Какой же там ветер наверху… Но зато вид – шикарный. Впрочем, и с Сакре-Кер на Монмартре – ничем хуже. Просто – с другой стороны. Красивый город. Вот парковки только дорогие.

Ну, в Лувр их тоже пустили, конечно, хоть и очередь немалую пришлось отстоять. Но тут Женьке не особо понравилось. Скукота же – ходить по залам, да картинки рассматривать. В интернете точно не хуже будут. Да и Джоконда эта ваша – блажь же какая-то. Тетка и тетка, в том же зале и поинтереснее портреты есть. Хоть тот же Веронезе. Как художник - точно не хуже Леонардо будет. А тот - все же совсем другим прославился, и заслуженно.

В этом, кстати, и Борис с ним согласился. Есть и поинтереснее картины, просто пафоса связано много с этой Джокондой. Но – это все уж на любителя рассуждения. А быть в Париже и не зайти в Лувр – глупо как-то.

Хотя? Можно ведь быть в Питере и не зайти в Эрмитаж? Все зависит от того, зачем на самом деле ты в Питере. И сколько времени у тебя остается на такие «походы». Которые и целый день могут занять.

А они тут – по делу, вообще-то.

***

- Добрый день. Борис? И Евгений? – подошедшая девушка разговаривала на русском идеально. Что, конечно, гостей удивило. А она продолжила

- Меня зовут Катя, я здесь учусь. Меня попросили вам помочь. Обычно наши русские гости довольно редко хорошо знают французский. А местные сотрудники – далеко не всегда дружат с русским и английским. Да и вообще, почему русские люди в центре Франции должны говорить по-английски? Вторую мировую вообще-то мы все вместе выиграли.

Борис тоже вспомнил тот анекдот про пилотов. Улыбнулся.

- В России жили?

- Да, я там выросла. В старшей школе уже сюда переехала, вместе с родителями. У мамы тут родственники и бизнес, давно уже. Поэтому язык-то я с детства учила, здесь уже только отшлифовать пришлось. Но тут – неплохо. Учат хорошо. И программа вот эта интересная по исследованиям. Я там – лаборантом пока что. Доучусь – повысят.

Катя поняла, что говорит не о том. Почему им это должно быть интересно?

- Пойдемте. Оформим документы, а потом я вам покажу нашу исследовательскую секцию. Она тут небольшая, но почти все нужное оборудование там есть. А если что-то иное потребуется – есть и больничные корпуса. Там вам персонал уже все на месте покажет. Большую часть процедур мы сами проводим. Но палат или больничных коек непосредственно у нас не предусмотрено. Мы все же работаем на той стадии, где стационарное еще лечение не требуется. В экстренных случаях – ну, успеем до соседнего корпуса довезти.

Остановила свою речь, посмотрела на собеседников. Продолжила.

- Это я к тому, в частности, что добираться самостоятельно до места для процедур нужно будет вам самим. И пребывание тоже не оплачивается.

- Что так? – поинтересовался Борис. Хотя, в принципе, он уже знал ответ. Все как везде и всегда. Деньги.

- Программа экспериментальная. К тому же – международная. Вы же уже знаете, участвуют клиники и институты из Парижа, Копенгагена, Москвы, еще несколько. А результаты пока – ну, таковы, что спорят с нами многие «старшие» коллеги, не верят в нашу теорию. Точнее, сомневаются в определенных ее частных, но важных случаях. Поэтому и нужны эксперименты. Но финансирование мы очень ограниченное получили пока что. Очень сложно там все согласовать.

Борис жестом прервал ее.

- То есть, все это – «русская рулетка» такая? Катя, ну нас-то, соотечественников, не обманывай… Мы же всяко уже не откажемся. Выбора-то особого нет.

Катя посмотрела на старшего гостя. Потом на младшего. Потом – снова на старшего.

- Честно если – да. Пока что это так.

Борис тоже посмотрел на Катю. Симпатичная. И – честная. Это как раз то, чему ему уж слишком часто не хватало в последнее время.

- Спасибо, Катя. Идем. Где там у вас расписаться надо?

Пока они шли до административного отдела, Женя задал очевидный вопрос

- Папа, а что такое «русская рулетка»? Это игра такая? Я что-то слышал в школе, но не знаю правил. Расскажешь?

Ему же всего семь. Похоже, Борису с сыном предстоял сегодня очень серьезный разговор.

***

Да не так уж все и плохо шло. Уже через неделю результаты показали положительную динамику. Так сказали местные. Вот этот самый профессор Ренуар, который оказался как раз научным руководителем программы. Их Катя познакомила.

Правда, Борису он показался классическим «безумным ученым». Поэтому, конечно, его заключение он предпочел перепроверить, отослав результаты к себе домой, их уже лечащему врачу. Тот ответил неопределенно – «Ну, неплохо, все гораздо лучше, чем по нашим прогнозам было. Но что дальше будет – сказать не возьмусь. Но даже если хоть полгода себе отбили – это разве плохо?»

Раз все так, вроде неплохо, но и неопределенно – они решили просто немного понаслаждаться жизнью. Когда еще? Борис уже невесть сколько лет не был в настоящем отпуске. А Женька… Ну… Будет ли у него еще отпуск при этой жизни? А тут – Париж…

А потом – появилась Она. Марьяна, старшая сестра Кати. Той самой, что их встречала. С Катей Борис подружился. Хотя их отношения и не выходили за рамки деловых. Но она всегда готова была ему рассказать какие-то новости по их исследованиям, прокомментировать текущую ситуацию по сыну. Да и по другим случаям, обезличенно, конечно. Но – где у кого прогресс, где какие-то непонятки, какая статистика в целом. Ну, что знала.

Ей-то это тоже важно – писать потом работу выпускную. А может, и диссертацию. А тут – благодарный и заинтересованный слушатель. И иногда они просто встречались в перерыве в кафе у клиники. Как раз пока Женька на медицинских процедурах. Просто поговорить, ничего личного. А тут вот, зайдя в знакомое уже место, Борис увидел, что с Катей за столиком сидит еще одна девушка. Чуть постарше, интересная брюнеточка с симпатичными голубыми глазами, которые при удачном падении света умели становиться серыми.

Он бы, наверное, и решился пропустить их очередную встречу. Катя ведь не обязана ему докладываться, да и не договаривались они заранее. А девчонкам, наверное, есть что и своего обсудить. Но Катя его заметила, и помахала рукой. Ну, не отказуемо.

- Привет, Борис. Знакомься, это Мари. Сестрица моя старшая.

- Борис. Очень приятно.

- Борис? Вы русский? Кать, ты дура что-ли? Какая нафиг Мари? Марьяна меня зовут. Мари – это же для местных. Им так проще. Но Мари – это Мария, то есть Маша. А я не Маша вовсе и быть ей не хочу.

Занятно. На ровном месте урок лингвистики получил.

- Спасибо за просвещение, Марьяна. Рад знакомству. Кать, как там дела у вас в программе?

Дальнейший разговор был больше деловым. А потом – немножко обычного «светского трепа». Осталось ощущение незавершенности. И того, что эта девица его чем-то зацепила. Впервые за очень долгое время.

***

- Папа, ты какой-то не такой в последние дни.

- Да нет. Вроде в норме всем. Так, по работе немножко задачек накопилось.

Борис старался по возможности и здесь на работу не забивать. Наладил связь, давал свои консультации удаленно. Вел переговоры, работал с документами. Конечно, когда голова забита проблемами иного характера, эффективность уже не та. Но тут ведь еще и надо поддерживать и связи, и «планку качества» определенную. А то потом – конкуренты нишу захапают, и пойдешь на велике пиццу развозить. Тоже работа, конечно. Но все же – иная уже совсем. И по деньгам, и по перспективам. А время сейчас жесткое. А, собственно, когда оно у нас было нежестким?

- Не, пап. Ты мне-то не парь мозги. Когда на работе что-то не так – ты совсем по-другому выглядишь, да и ведешь себя. А сейчас – что-то иное. Ты влюбился что-ли?

Потом сын как-то очень серьезно на него посмотрел. И добавил.

- Мне только не ври. Ты знаешь, у меня нет на это времени.

Борис задумался. И в самом деле, а не влюбился ли он? И что он будет с этим делать, если это так? А что с этим должен делать Женька?

- Женька… Я еще сам не понял. Но если вдруг это так – ты как к этому бы отнесся?

- Хм. Ну, смотря в кого…

Умный мальчик, однако.

- Есть одна девушка. Я ее почти не знаю. Так, познакомились, немножко пообщались. Она интересная. Красивая. Вроде умная.

Женька, пока в своих больничках отдыхал, немало прочитал всякого. Включая и романтику. Так что, со знанием дела ответил

- Уже немало. Не стерва?

- Ты слов-то где таких набрался?

- В сети, очевидно. Где же еще? И когда ты ее со мной познакомишь?

Опа.

- Да у меня даже контактов ее нет пока что.

- Папа, блин… Ты же вроде очень умный. Не глупи сейчас. Не теряй время. Потом можешь просто не успеть.

Задумался. Грустно произнес.

- Вот я-то, скорее всего, даже и поцеловаться с девчонкой уже не успею. По-настоящему.

И в этот момент до Бориса стало доходить. Какой же он на самом деле дурак. Его уже сын семилетний учит. Когда дошло окончательно – взял телефон и набрал Катю.

- Кать, извини, что поздно. А телефончик Марьяны мне можешь скинуть? Хочу ее пригласить куда-нибудь.

***

Красивый роман вышел, типично парижский. Сена, летние парки, аромат булочных. Ну, иногда, конечно, и в музей можно – но Марьяна-то не турист ведь, по музеям ходить? Не лучше ли устроить пикничок прямо на Марсовом поле? А что, это не Питер ведь, тут не гоняют за это. Вот так несколько недель и пролетели.

Но – в какой-то момент надо ведь уже и решить иные, глобальные вопросы. Собственно, момент получился довольно случайным.

- Боря, а ты вообще как-тут оказался? И с Катей как пересекся?

- А ты что, не в курсе? И у нее не спрашивала?

- Нет. Мне показалось проще, да и логичнее это у тебя узнать.

О как. Не только логика, но и этика ведь задействована. Хорошая позиция. Хотя – для разведчицы не подойдет. Но она вроде и не в разведку пришла трудоустраиваться.

- С сыном приехал. Лечится здесь. У Кати как раз в группе, исследовательская программа.

Лицо Марьяны исказилось.

- Что-то не так? Тебя смущает, то что у меня ребенок есть? Или то, что он болен? И да, если что – жены к нему не прилагается. То есть, не было обмана никакого. С моей стороны, как минимум.

Борис тоже изменился в лице. Разозлился. Марьяна поняла, что ее поняли откровенно неправильно.

- Борь, успокойся. Не в этом дело вовсе. Просто знаю я примерно, чем они там у себя в лабе занимаются. Знакома я немножко и с Ренуаром, и с его исследованиями. Я же – тоже медик, он у меня курс в институте вел. Да и Катя рассказывала кое-что. Непросто там все, и честно сказать, «не очень» для сына твоего, если он там участвует. Познакомишь нас? И, кстати, сколько ему?

- Хм. Ну, почему бы и нет? Он давно уже о тебе спрашивал. Ему семь.

- Ну, отлично. В Диснейленде местном были с ним уже?

- Были. Но – можем повторить.

- Ага. Мы, русские, всегда все можем повторить – хоть рюмку водки, хоть победу над Германией.

Рассмеялась. Продолжила.

- Ну да ладно. Боря, раз уж у нас тут сегодня «день открытий» – у меня тоже все непросто. Есть дочка. Четыре ей сейчас.

- Опа. Может, ты и замужем еще?

- Нет. Там гнилая история оказалась. Мы, когда с родителями сюда переехали, сами были же еще подростками по сути. Ну, Париж, романтика. Короче, связалась я с парнем одним, местным. Красавчик. Стихи мне читал. Ну, как стихи. Рэп. Но – красивый, кстати. В общем, залетела я по дури. А он, мало того, что козлом оказался, так еще и наркоманом и мелким бандитом. В какой-то местной разборке его ножом подрезали, насмерть. Честно говоря, его-то мне не особо и жаль. Благо, родители у нас с Катькой нормальные. Не бросили, и из дома не выгнали.

- Ну, у нас в культуре не принято своих бросать, если ты помнишь. А вопрос-то в чем? Бери ее с собой, заодно и познакомимся все. Зовут-то как?

- Жюли, по-местному. А дома если – Юлькой.

***

- Ну что – лицо профессора Ренуара лучилось довольством. – Мы достигли уверенной ремиссии. Да и на долгосрочный период результаты многообещающие. Уверен, эта наша теория не просто должна сработать, но и станет прорывом в науке. Что, впрочем, не отменяет необходимости соблюдения режима и поддерживающей терапии.

Борис не знал, что сказать. Что скажешь, когда ребенка, по сути, с того света вытащили? Пусть и «отложенного», то есть «не сегодня». Но все же – вернули надежду на долгую и счастливую жизнь.

- Спасибо, доктор. И всей команде тоже передайте. Надеюсь, Ваши исследования еще многим помогут.

- Я солидарен с Вами. Говоря объективно, раз результат в целом достигнут, то мы готовы подписать документы о завершении вашего участия в исследовательской программе. Не вижу большого смысла вводить Вас в издержки, связанные с пребыванием здесь.

Резковато сказал. Ученый сам это понял, и продолжил.

- Хотя Париж – город красивый, есть что посмотреть. Но это уже на Ваше усмотрение. Медицинские же и исследовательские процедуры с сегодняшнего дня я отменяю. Рекомендации по поддерживающей терапии и периодическим обследованиям готовы. В административном отделе можно получить. Впрочем, они уже внесены и в базу нашего проекта, так что будут доступны нашим российским коллегам. Уверен, они справятся.

Ну да. Опять ответ один – деньги. К чему их тратить на того, кто свою задачу «подопытного кролика» уже исполнил? А что, тесты проведены, статистика собрана. Какой-то результат получен.

Но, будем объективны. Борис прекрасно понимал, что вовсе не Ренуар в этом виноват. Не он это все придумал. Он лишь пытается эту систему использовать рационально, в меру своих сил. И если он добился с Женькой позитивного результата, хоть какого-то – это уже успех, и немалый. Причем – не только для Женьки лично. Просто у Бориса и у профессора, очевидно, в целом разные приоритеты. Но какое-то время им было по пути. И на том спасибо.

- Спасибо еще раз. Пойду за сыном.

Единственное, что всерьез смущало Бориса – это сказанные в самом начале слова Марьяны – «Непросто там все».

***

Финальная прогулка. Вдоль Сены, где же еще. Начали с реки, прокатившись на речном «батобусе». Все впятером. Боря с Женей, Мари-Марьяна и мелкая Жюли-Юлька, и сестренка-тетушка Катя. Боря решил, что уж «гулять, так гулять». Неизвестно, когда доведется еще встретиться. А потом уже – просто пешком обратно по набережным. А потом – внутрь, вглубь города.

И уже там, сидя в симпатичной маленькой кафешке в глубине Латинского квартала, получил вопрос от сына

- Что, ты так и не спросишь ее?

Получил, конечно, не прилюдно. Сообщение на мобилку прислал.

- О чем?

Хотя, в принципе, гипотеза правдоподобная была у Бориса.

- Да я сейчас сам спрошу.

Опа. А что, так можно было?

Оказывается, да. Юный хитрец нашел решение. Обратившись вовсе не к Марьяне. А к мелкой Юльке.

- Поедешь со мной в Россию?

- А вот возьму и поеду. Если мама разрешит.

- А мы ее сейчас с собой позовем – она и согласится.

Взрослые сидели в шоке. Точнее, не все. Двое. Борис и Марьяна. А вот Катя – почти откровенно смеялась. Похоже, сговорились, демоны мелкие. Разыграли сценку.

- Мам?

- Съездить-то можно. А жить мне где там?

- Ну, раз я вас позвал, значит и жить у меня. Если, конечно, папа не сильно будет возражать. Но я не думаю.

- Блин… Женька. Ну, предупреждай.

- А ты – перестань тормозить уже. Завтра может стать поздно.

А что. Разве не прав он?

- Марьян, а что? Полетели к нам, в самом деле?

***

На плановые консультации в клинику теперь они обычно катались вместе с Марьяной. Как правило, это было просто обсуждение детальное результатов анализов. Но Марьяна все же медик по образованию. Могла и более умный вопрос задать, чем Борис.

Иногда и детей брали с собой. Обоих сразу причем. Особенно если старшему требовалось какие-то процедуры прямо на месте провести. Не бросишь же одной дома четырехлетку. В садик ее устроить – ну, обещали городские власти. В порядке общей очереди. То есть, через год примерно, с хвостиком. Уж проще сразу в школу тогда.

В этот раз все пошло не по плану. Дети остались дома, сегодня в клинике для них не планировалось ничего. Пусть развлекаются дома. Борис с Марьяной поехали вдвоем. Врач вежливо поздоровался. И просто молча протянул Марьяне распечатку. Он их знал уже хорошо, и знал кто из них и в чем разбирается.

Марьяна взглянула. Побледнела. Ее интеллигентное воспитание явно вступило в противоречие с эмоциями. Сдержалась все же. Ограничившись почти нормативным.

- Блин… Блин… Блин… Это все точно?

- Да. К сожалению.

- Сколько? Что с динамикой?

- Неясно. Ваш случай уникален. Особенно с учетом проведенного вами ранее курса лечения.

Борис начал понимать, что происходит что-то очень нехорошее. И ему крайне хотелось разобраться.

- Объясните мне, профану.

Доктор взял распечатку. Марьяна же коротко бросила

- Все пошло не по плану. А гораздо хуже.

- Коллега все в целом верно сказала – продолжил доктор – определенные показатели совершенно четко указывают, что ремиссия завершилась. И болезнь вновь начала прогрессировать. Причем в довольно неожиданном направлении. Точнее, даже – в целом ряде направлений. Иными словами, теория мэтра Ренуара дала сбой.

- Ну, будем объективны, дала сбой в этом конкретном случае – поправила его Марьяна – Но что-то мне подсказывает, что нам-то от этого легче не станет.

- Что конкретно это значит для нас? Для Жени?

- Нет пока прогнозов, с таким мы не сталкивались еще – сказал доктор.

- Блин, реально ХЗ – коротко бросила Марьяна. – Я свяжусь с этими горе-экспериментаторами, но боюсь, и они ответа не дадут. Но, Боря, тут, похоже, не они виноваты. Просто и в самом деле у вас какое-то уникальное сочетание факторов сошлось.

Борис, собственно, из всего этого псевдонаучного диалога выловил несколько мыслей. Первая – все не по плану, грядет «песец». Вторая – никто не знает, что с ним делать, и быстро точно не выяснит. Третья – нам тоже надо что-то предпринять.

- Сколько у нас есть времени? На поиск решения? Я уже понял, доктор, что Вы не знаете точно. Но гипотезу разумную можете же высказать…

- Ну…

- Если вот навскидку, то несколько месяцев, думаю – это уже Марьяна влезла – Видела я похожие распечатки у Ренуара. Надо, конечно, смотреть динамику. Но может и не повезти, и месяцы превратятся в дни. Но в целом – ну, вот так. В общем – есть смысл поторопиться.

***

Они вернулись домой. Борис молча снял обувь и куртку. Детей дома не было. Видимо ушли гулять. Ну да и ладно. Это и к лучшему может. Хотя – «сколько веревочке ни виться». Все равно же придется рассказать. Всем причем. Вопрос лишь в том, в каком порядке, какими словами и при каких обстоятельствах.

Но – кто бы дал еще ему это решать… Дети зашли ровно тогда, когда он разглядывал на большом мониторе диаграммы, выданные ему врачом, и сопутствующую к ним документацию. Надо же было и в интернете посидеть с этим. Может, там что-то умное кто подскажет.

А детям – тоже что-то надо было. А может быть, они просто зашли поздороваться. Женька. Юлька. И Леночка еще.

Ну, Елена Александровна. Так ее Женька по приколу называл иногда. Внучка Михаила Александровича. Того самого. Папу ее тоже Александром назвали, в честь деда. Семейная традиция. Она, в последнее время, к ним в гости зачастила. Так тоже бывает. Понравился ей Женька. Да и она ему – симпатична. У детей же тоже своя форма «детской влюбленности» иногда случается. Потом проходит обычно, и довольно быстро. Но все равно же это важно – ибо запоминается.

Но тут – даже непонятно было, зачем пришли. Да еще такой делегацией. Ну, Юлька-то понятно зачем…

- Дядя Боря, дай нам ноут или телефончик. Мультики посмотреть.

Но тут Женя, посмотрев на экран, ее резко перебил.

- Пап? А ты ничего мне сказать не хочешь?

***

Вот же заход. Борис закрыл окошко с медицинским отчетом.

- Пап... Я таких картинок в больничке знаешь сколько уже видел? И понимаю, где что зеленым, а где что красным обозначают. Да и на лицо твое посмотреть достаточно. Это точно что-то плохое. И, опять же, предполагаю, что это что-то плохое – со мной. Уж фамилию-то свою с инициалами я узнаю на бланке.

Что тут ответить? Женя так-то уже все один раз слышал. Перед тем как то лечение запустили. Просто повториться осталось. И – доложиться о новостях. Недобрых.

- Жень, похоже все начало повторяться. Не сработало то лечение, как хотелось.

Ну, разные реакции могут быть… И причем – могут и не все из них сразу срабатывать. Иногда – поочередно. Первой реакцией Жени стала грустная улыбка. Ирония судьбы, однако.

- Так, девочки. Похоже, я снова умираю. И теперь – похоже насовсем.

Девочки-то не в теме были. Поэтому сначала даже и не поняли, что это всерьез.

***

- Девочки, погуляйте немножко. У нас с папой разговор будет важный.

Девчонки покорно вышли. Глядя на Женю, они постепенно начали понимать, что это вовсе даже не игра. И, возможно, именно поэтому, закрыв дверь, они от нее так и не «отлипли» своими слуховыми рецепторами. Благо, разный возраст, и как следствие, разный рост, это им позволял.

- Пап. Что там? Не обманывай меня лишний раз, я ведь и сам в сети могу порыться. В прошлый раз, когда обсуждали, ты сказал – пару лет. Мы хоть что-то выиграли вообще?

- Не совсем так я говорил. Пару лет – от первичной постановки диагноза было. На лечение поехали через год с копейками. Несколько месяцев там провели. Вот и считай.

- Я же – мелкий первоклассник. Почему я вообще все это должен уметь считать?

- Я же тебя научил.

- Ну ладно. Дело-то несложное, по факту. Посчитаю. А сейчас что? Какие прогнозы?

- Да в том-то и дело… Нет у нас прогнозов пока. Я спрашивал. Говорят – уникальное сочетание факторов. Марьяна будет Кате, и своим французам звонить. Может, что подскажут. Но это все не точно, она сразу так сказала. Именно такого просто еще никто не встречал.

***

- Сын… Прости. Что втянул тебя во все это… Столько времени потратили. А толку – ноль.

- Ну, да. По результатам моего устного счета – «то на то» примерно и вышло. Но мы хотя бы попытались. Ты – попытался. А я зато – еще и Париж посмотрел. На Эйфелеву башню залезли. Не всем и взрослым такое дано, за всю их долгую жизнь.

- Я не знаю, что дальше делать. Вот совсем… Может, Марьяне ее коллеги что-то подскажут. Надо бороться. Может найдут какое-то новое решение.

- Будем бороться, папа. Ты сам же говорил всегда – у нас не принято сдаваться. И еще – я очень хочу успеть увидеть своего нового братика.

Опа. О чем это?

- Тебе Марьяна разве не сказала еще? Мне-то – Юлька проболталась. Так что месяцев семь еще точно нужно мне. Точнее – ему.

Чуть помедлил. Продолжил.

- Папа, ты же понимаешь, что и у него могут быть те же проблемы, что и у меня? Он же тоже твой. Я там в больнице, немало узнал про это. Но, быть может, что эти исследования когда-то помогут ему. Пусть он проживет долго и счастливо. Да и еще многим тоже поможет. Так что я – точно не жалею об участии. Да и Джоконда эта ваша… Ничего так, на самом деле. И еще – Юлька. И Марьяна. И Катя. А профессор тот – смешной такой. В общем, по-любому – спасибо. Ты только не плачь – мужчинам это вроде-как не положено.

Улыбнулся. И продолжил далее.

- Ты лучше расскажи, как решать ту дурацкую задачку про круги и треугольники из моей «домашки». Я же до завтра умирать не планирую. Так что «домашку» все равно придется сдавать, отскочить не выйдет. А потом – в домино с тобой сыграем. Или в шахматы. Ты же меня давно обещал научить.

Нет. Иногда – и мужчинам плакать все же положено.

© Lexy