Жизнь за царя

1988 год: - За что царя убили?

2018 год: - А, теперь понятно за что!

Бой отгремел треснувшими литаврами. Потянулись пропахшие порохом ветра по волжским степям, по уральским скалам, по сибирским лесам. Вослед вихрям мчались, не чуя копыт взмыленные кони со скорбным грузом: у кого поникший к гриве хозяин, у иного - боец, стременем связанный, сбивает головой росу, у прочих- седла пустые.

— "За ним кликнула Карна, да Жля поскакала по Русской земле"... - процитировал, глядя им вослед, командующий белогвардейской армии Жан Эклер де Портяновск, потомственный русский аристократ.

Хитрый тактический маневр, а больше - помощь местных бандитов и казаков, позволили ему соединиться с частями генерала Сабелькина и разбить краснопузых превосходящими силами. Теперь - отдых. Обязательно - краткий. Чтобы не дать мужичью оправиться от удара и собрать новые силы. Одним волчьим рывком - до Тулы. А от нее уже открыто сердце Москвы. Mon Dieu! И тогда можно считать законченной эту la guerre! А потом - Петроград! Обязательно - парад в Петрограде! Вся эта военная грязь должна отмыться с души торжеством!

— Ушли, сволочи! - разрушил стройную оперетту мыслей подошедший Сабелькин.

Де Портяновск нахмурился, но сдержался. Формально Сабелькин ему не подчинялся, имея в распоряжении собственную армию из верных монархии воинских частей. И они, в отличии от бандитов и казаков, кровью внесли сегодня свой вклад в переломный момент. Юнкерско-офицерской добровольческой армии Жана Эклера вряд ли получилось бы победить без этого быдла. Но место все же le moujik знать обязан!

— Акакий Ананьевич! Потрудитесь, подходя к старшему по званию, обращаться по форме!
— Виноват, ваше благородие! - лениво козырнул Сабелькин и снова посмотрел на северо-запад, куда отступили красные.

К месту их встречи подъезжали прочие независимые командиры.

— Вот, я тебе говорю! - батька местных бандитов вальяжно развалился в бричке, сбив на лоб грязный "котелок" - чего с ними цацкаться? Мужик - он фартовому не брат! Мужик - фартовому обязан! На кой вся манерность? Бери с мужика, чего глянулось - цацку, тряпку, жратву или бабу, он - ничего, потерпит! А слово поперек - так шмальни ему в лоб, и все в ажуре! Зачем о деревне голову ломать?!

— Так-то так, - хмурился на коне казачий полковник Михайло Сиська - пороть их надо, воли не давать! Да не токо за провинность, но и кажду седьмицу - для про-хи-лах-тики! Во! За что - сами промеж себя знают! А ежели без ума грабить да шмалять - кто на казака работать станет? Кто его огород вскопает, поле засеет, коней выпасет, коров подоит, хату исправит? Сам казак что ли?! Нет, не пристало казакам мужиками работать! Наше дело - государю да Богу служить! А он нас за ту службу и жалует! Пороть мужиков надо! Чтобы воли не видели, думы не имели, а работали - справно! А ты - стрелять да грабить! Состаришься, да сгинешь, стреляная твоя голова! Ни дома, ни семьи, ни будущего! А рука наган удержать всю жизнь не сможет. Как состаришься, так и карачун тебе.

— Зато приволье - хоть час, да мой! Все имею, да ни о чем заботы нет! Казакам такой рай и не снился!

Возница остановил бричку у сопки, где стояли офицеры, и батька, звеня навешанным для форсу оружием, выскочил.

— Какие люди, кромсать мой череп! - в притворном восторге он раскинул голые руки - ваше благомордие господин Эклер! Наше вам с кисточкой! Уж не велите казнить - не кланяюсь, над собой царей не держим!

Де Портяновск кивнул и брезгливо отвернулся. А батька Ломыга продолжал ломать комедию.

— Здравия желаю, господин генерал! Как там ваша сабелька? Напомадить не забыли?

— Хам! - процедил сквозь зубы Акакий.

Казак же спрыгнул с коня и молча взял перед офицерами под козырек. Командующие кивнули в ответ.

Все представители белого движения были в сборе. Представился случай скоординировать совместные действия.

— Итак, господа! - де Портяновск вложил в последнее слово особенную выразительность. — Итак, господа! На этом участке фронта армия красных бандитов разгромлена. Резервы, полагаю, они смогут подтянуть не скоро. Через образованный нами прорыв мы сможем стремительным рывком подойти к Туле. Если повезет, то возьмем этот город сходу. Оттуда сможем, par la suite, ударить по Москве. La guerre закончим уже в Петрограде.

— А как же царь-батюшка? - утер лоб Сиська.

— Mon Dieu! Ну, конечно же, как только все закончится, мы с почетом вернем его на престол, который заговорным путем был у него отнят!

— Я, вот, интересуюсь... - встрял Ломыга, снова заломив на лоб "котелок" - ампиратор нам что-то даст за то, что мы ему золотой дальняк вернем?

— Ма-алчать! - рявкнул на зарвавшегося вора Сабелькин - все бы тебе хайло помойное разевать! Естественно, отечество наши труды не забудет!

— Главное, чтобы ампиратор их не забыл! С отечества спрос маленький!

— Попрошу молчать! - вспылил де Портяновск - Государь наш - помазаник Божий, и в милости своей он не забывает оказанных услуг!

— Ага! Моим - вторую Ходынку, вам - вторую Цусимку! - захохотал батька - ты уж, ваше благомордие, чай, царя знавал, прямо скажи, чем он нас пожалует!

Казак и генерал вопросительно посмотрели на аристократа, выражая молчаливое согласие с бандитом.

— Mon Dieu! - сдался Жан Эклер - что за меркантиль! Каждый получит заслуженное! Не могу точно ручаться, что именно, но по ордену каждый получит точно! А всякая каналья - еще и полное помилование за все преступления, свершенные до нашей победы!

— Что за развод?! - возмутился бандит.

— За что мы кровь проливаем?! Того заслуживаем?! - наперебой закричали Сабелькин и Сиська.

— Позвольте? - изумился де Портяновск - А чего вы, собственно, желаете?

Собравшиеся переглянулись. Первым ответил Сабелькин:

— Я из простых мещан. Генеральского чина добился сам, трудом и талантами. Я проливал кровь против кайзера и японца. Старые раны, проклятые, уже ноют. Но мое будущее - это отставка с конфузной пенсией и крохотная квартерка, где доживать! Ордена мне девать некуда. А толку с них? Разве - на паперти ими звенеть, хлеб выпрашивая. А детям своим что оставлю, кроме шинели? Я проливал кровь за государя! Ужели за этот труд он меня титулом не пожалует? С титулом я до смерти в свет вхож стану, да детям моим жизнь не с низов строить придется - все пути им открыты станут!

Полковник Сиська согласно кивнул и прогудел в усы:

— Мне энтих медалей уже и на штаны вешать некуда! Нет, цацка - это почет, спору нет. И цацок лишних не бывает. Да вот только прав енерал: мы - не мужичье, да все казаков за быдло держат! Форс есть, а почету - нема. И коров у меня много, и коней, и земли вдоволь, и батраки в пояс мне ломятся... А в столицу въеду - там на меня пальцами кажут, будто хам во дворец приперся! Что же мне, всю казацкую жизнь при конях да коровах навоз нюхать? А дал бы мне государь князя аль графа - другое дело б сталося. Али казаки тех чинов не заслужили? Али царь Петр Мазепу сподвижником не держал?

— А и я скажу! - крикнул Ломыга - что мне с вашего помилования? Вольному батьке, как мужику - землю пахать, да к станку идти?! Да утритесь такой милостью! Я вольно жить привык! Жну, где не сеял! И сам черт мне не брат! И менять того не хочу! А скажите мне, где моя малина вечной будет? Где мне ищейки - не угроза? Сколь не гуляй, рванина, а платить придется! Петлей аль каторгой! А будь я барон аль граф - все было бы, как захочу! И погулять досыта, и порезвиться славно, и брать, что глянулось! Да при титуле все - законно это! При титуле, сколько ни награбь - ищейки лишь честь отдают, если ты - цельный граф! А гулять устал - так дома на кружеве откинулся, а не в лесу, в бегах, не на каторге!

К удивлению собравшихся, аристократ расхохотался!

— Господа! - прокричал он, утирая слезы - вы как petit дети! Разве Россия-матушка бесконечна? Разве она - резиновая, чтобы ее без ума на себя растягивать? Уверяю вас, господа, что в России земля вся давно поделена и разграничена. Нет у государства свободных земель. Все они пожалованы нам - потомкам старинных родов за усердную службу государю. Мы владеем всем, как государь владеет нами. Откуда для вас достать титулы, если к ним еще и земля положена?! А земли откуда взять, если все они - частная собственность? Разве что - отнять по куску у хозяев. А у кого вы хотите ее отнять? У меня? У Юсуповых? У Строгановых? У Шереметьевых? У Белосельских? Pardon, но чем мы перед вами виноваты, что вы нас ограбить желаете? Или вы полагаете, что знать просто так согласится отдать свое?! Да еще - кому?! Pardon moi снова, но вы же - безродные! Если кто-то из высшего света увидит в вас угрозу своему владению - он сумеет договориться, чтобы вы просто исчезли без лишнего шума. Прошу вас, не покушайтесь на то, что уже принадлежит сильным мира сего! Удовольствуйтесь предложенным! Служить государю и отечеству - само по себе награда! А орден и небольшие к нему привилегии - и того ведь много! Как говорят? "С кувшинным рылом - в калашный ряд"? Нет, стать легитимным аристократом - вам?! Это моветон! Легитимность раздает только государь или член государевой семьи. Без этого вы, в лучшем случае, - самозванцы, в худшем - преступники. А в своих решениях государь прислушивается к своим приближенным, не к сиволапым! А сильные мира сего делиться титулами не станут! Хотите юмор?

Все угрюмо промолчали, но де Портяновск все равно пошутил:

— Может ли сын полковника стать генерал-фельдмаршалом? Нет, потому что у генерал-фельдмаршала есть свой сын! Все, господа, расходимся! Сейчас мы слишком взволнованы. Предлагаю собраться завтра и уже трезво обсудить совместные действия.

Расходились молча.

Батька Ломыга отвел подручного подальше от бивака, покуда перестали быть слышны пьяные выкрики бандитов.

— Копыл, ты вот что скажи! По масти ты кем был?

— Помню, батька, твою доброту. Не сумлевайся! Сделать что-то надо?

— Догадлив. Ценю. Есть у тебя в Ебурге зацепки?

— Есть на одних ребят выход. Отчаянные.

— На понтах?

— Не... Отпетые. Им петля давно готова, так что стрематься нечего. Ох, батька, чую - крупное дело задумано...

— Верно чуешь. Ты завтра из общака возьми рыжья да блестяшек, что поменьше да в цене подороже. И пару наших ребят, что спрашивать много не станут. Сам кумекаешь - из тех, кого потом не жалко. Метнись к тем отпетым, которых ты мне прикинул.

— Им рыжье?

— Им. Да скажи, что задаток это. Как дело сделают - больше получат.

— Эти мать порешат да душу ее продадут!

— Смотри, Копыл! Кинуть меня не вздумай! Жизнь положу, а тебя за развод из-под земли достану!

— Что ты, батька! Ты же нам - отец родной! Что сделать-то надо?

— Базар мой с нагаешником да белоручками слышал?

— Слыхал. Да всего не понял. Ясно, что кинуть там нас хотят.

— Верно понял. А чтобы не кинули, на мокруху пойти надо.

— В Ебурге?

— В нем. Отчего там и тех - не твоего ума дело. Так лишь скажу: вольному гуляю не быть, коли мажоры власть вернут. Мешать мы им станем. Ну, а чтобы власти им поубавить - надо кое-кого убрать.

— Не томи, батька! Не дурной, чай!

— Ампиратора со семьей успокоить бы...

— Ты, батька, мудр, аки Соломон-царь. А все одно - поясни: царя убрать - наше время дольше будет, а семья его - что?

— А семья его еще хуже: в розум не вошли еще. Что им против нас подсунут то они и подпишут. А где уж нашим оправданиям против царской бумажки?

— Понял, батька! Все сделаю, как ты сказал! Сумлеваться не изволь! В собачий час и поеду.

Сиська тяжело сел на раскладной стул. Хотел опереться спиной о стену, да вовремя вспомнил, что проживает в палатке. Есаул рядом зло раскуривал трубку.

— Вот, значит, нас как?!

— Так, Алешка, так. Все казаку - кровь проливай. А честь за кровь оказать - кто ты такой?

— За обиду мне.

— И мне, Алешка.

— Старики наши бают: коли царь волю нашу ущемлять повадился - казаки уходили. К ляхам, к туркам, к кабарде. Всюду, где теплее, чем на Руси. А енералов царевых - топили. Так оно и в песнях поется.

— Да куда нам податься, Алешка? Время не то! Ни ляхам, ни кабарде, ни туркам мы не нужны!

— А коли так - то и царь нам не нужен!

Сиська поднял глаза на есаула, и, будто впервые увидев его, с минуту разглядывал.

— Чего ты предлагаешь, друг сердешный? Волгу с Доном вольной землей объявить? Так вернется царь - обратно их заберет. Войск у царя завсегда хватит.

— А если у войска царя не будет - кто их пошлет?

— Розуму в тебе мало! Ну царский сын, аль племянник какой. Мало у него семьи?

— А никого не будет - кто пошлет? Али сами пойдут? Без приказа да под казачью шашку?

Полковник молчал. Молчал и есаул, ожидая ответа.

— Министры да графья, разве что... - протянул Сиська - да только меж ними согласия мало... Глядишь - и не пошлют, а то и войско их не послушает... Может, и решат, что догуториться с нами легче, чем воевать. Но...

— Что?

— Бесовское ты дело предлагаешь. Куда мы царя денем? Вот - нет у него престола, а всякая банда его особу себе получить не против. А не его - так кого-то из семьи. Потому как тогда уже не бандой станет, а личной гвардией его величества. И нам бы так не худо, да графья с князьями на нас управу найдут, чтобы от царя оттереть...Сам видишь- никак его кровь не упрятать. Разве - в землю слить. Да руку на царя поднять - бесовское дело, пагуба. Да детишек его - не убьешь же?

— Я это дело предложил, я его и исполню! Будь уверен!

— Ох, душу в пекло ведешь!

— Не боись! Не твою, а свою! А мне и черт не брат! Только дай мне тот чинжал гербовый, коим прошлый царь тебя награждал. А я пяток пластунов возьму.

— Зачем тебе то?

— Пластуны дозоры краснопузые округ царя посымают, а я по твоей цацке к царю в доверие войду. Сподручнее будет управиться.

— Грех ведь на душу!

— Отмолим. Попу курицу снесем - он тебе все и отпустит, как всегда и было. А коли совсем невмочь станет - собор поставим. Хоть и царя-великомученика. Глядишь - и полегчает. А покуда сам видишь: казацкой воле при нынешних царях - не бывать...

— Ну, ступай с Богом! Ох, ты..! Сказал же такое - "с Богом"! Да на что!.. Иди ты, есаул, к черту!

— Жди вестей, полковник!

— ...Так вот нам все и сказано. - закончил Сабелькин свой рассказ. Офицеры помолчали, с минуту обдумывая услышанное. Потом их прорвало:

— Это что получается? Зря воевали что ли? Шрапнель ловили да вошь кормили, пока благородия по балам мамзелек жмякали?!

— Выходит так! - Акакий замолчал, давая людям выплеснуть эмоции.

— Где она - справедливость?! Нас под газ да под пули слали, чтобы царю да министрам театрами тешиться, и - шиш?! Дескать - чего это мы до старости живот штыку не подставляем?! А что нам за это? Портретиком царским сыт не будешь! - продолжали гомонить собравшиеся - Когда красные агитировали, те нам хоть войне конец обещали, да от бар отобранное честно переделить! А мы.. Мы верили, что отбирать нельзя, что - заслуживать нужно! И что выслужили? Огурец на воротник? Зря агитаторов перевешали!

— Тихо! - рявкнул генерал, точно угадав момент.

И продолжил в наступившей тишине:

— Что обманула нас власть - спору нет. Да только с красными нам не по пути. Мы - армия, а не бандиты. Я думаю, армейское решение есть... — С минуту помолчал, ожидая, пока в слушателях вызреет нетерпение. — Армия! Да! Это - сила, скажу я вам! Но что есть армия? Кто ее составляет? Вы! Вы с самых низов пробиваете себе путь! Вы - истинная доблесть русского оружия! Вы решаете исход сражения, пока штабные готовят мундиры к наградам! Что станется, если вы в бою сойдетесь с высокородными дрыгунками?

— Размолотим! Порвем! Разобьем! Без порток убегать заставим! - единодушно взревели офицеры.

— Верно! Мы - сила, с которой все обязаны считаться! И есть ли против нас сила? А я скажу - есть. Это такая же армия, как и наша. Она так же сильна, обучена и отважна. И так же, как и мы, ее солдаты и офицеры хотят вернуться с войны в почет и обеспеченную старость. А потому, бросить против нашей силы могут лишь тех, кто в царя да царский приказ веру имеет!

В наступившей тишине повисла недосказанность.

— Так... Акакий Ананьевич... - решился какой-то прапорщик - что с того?

— А с того, скажу я вам, братцы, что коли не будет никаких царей, так не будет супротив нас силы. Сами прижмем благородных, как только красных прогоним. И будут страной военные управлять. А там- все почести: уж солдат солдата не обидит!

— Так а как же с государем быть?

— А вот как... Завтра мы снимемся да маршем до Екатеринбурга пойдем. Спросят - зачем, скажем: царя-батюшку освобождать. Ну, а как бои завяжутся - мало ли шальная пуля летает? Главное при том - чтобы царь с домочадцами не пострадали. Поняли меня?

— Поняли, Акакий Ананьевич!

Жан Эклер только что принял походную ванну и задумчиво сидел за столом, раскуривая английскую сигару. Страны Антанты видели в российской смуте прекрасную возможность урвать по жирному куску и расставить в обескровленном государстве лояльных людей. А потому не скупились, снабжая белое движение оружием, техникой, формой и табаком.

Фон Пипиркин - подчиненный и старый друг, тактично помалкивал, потирая на щеке пятно раннего сифилиса.

— Mon cher, вы представляете, - заговорил де Портяновск, - на днях я имел беседу с академиком. И он утверждал, что в наше время монархия и аристократия - атавизмы прошлого, что они нежизнеспособны и, с движением прогресса, начинают отвергаться самим телом человечества. Этот, с позволения сказать, ученый, пытался меня убедить, что государь и высший свет возможны только при средневековом уровне жизни и средневековом же образе мышления. Mon Dieu! Он измышлял, что человечество в эпоху газет, дорог и телеграфа невозможно удержать в средневековой изоляции, а вкусив благ прогресса и просвещения, он не захочет вернуться в дикость и не будет видеть смысла в сословном обществе.

—Занятно...

— Да. Mon cher, вы помните, о чем мы с вами разговаривали на днях?

— Вы рассказывали о древней русской смуте. И говорили о том, что царские династии могут и пресекаться. А в этом случае, по вашим словам, нового царя и основоположника династии в одном лице выбирают из древних фамилий.

— Все верно. А вот представьте, что при новом государе, вы, как верный ему человек, могли бы получить более высокий титул и всеми привилегиями.

— Представляю.

— А теперь припомните нынешнюю беседу с этими "генералами".

— Их претензии смешны...

— Но смута меняет многое. И государь, видя перед собой новых людей, запросто может раздать им новые титулы. И этим, выскочке, дикарю и бандиту - тоже. Это неправильно. Скажите, вы хотели бы на званном обеде слышать мужицкую отрыжку Сабелькина? Или - по воле государя отдать свою дочь в фамилию Сиська?

— Я был в числе присутствовавших при отречении от престола. Не мне судить государя, но я считаю, что он может позволить подобному случиться. Не скажу, правда, что я был бы в этом с ним согласен.

— Да. Но время и Бог нас рассудят. Смутные времена ломают слабые династии и укрепляют сильные. Будем верны сильной монархии!

— Виват!

— Кстати, я бы предложил вам съездить инкогнито в Екатеринбург. Следует удостовериться, что у государя в его заключении все благополучно.

— Я как раз собирался выразить ему верноподданнические чувства.

— Тогда не будем медлить.\

— Беда! Беда! - вестовой, казалось, хотел выплюнуть в крике саму глотку - Беда! Краснопузые расстреляли государя со всей его семьей!

— Как странно все повернулось! - удивился де Портяновск.

Он знал, что фон Пипиркин не успел бы проделать и сотую часть пути до Екатеринбурга.

— Горе-то какое... - пробормотал Сабелькин, планы которого неожиданно сложились без его участия.

— Боже! Грех-то какой на себя взяли! - перекрестился Сиська, после чего взглянул на притихших казаков и незаметно махнул есаулу.

— За упокой выпить бы надо! - батька Ломяга вздохнул и постарался припомнить, хорошо ли прикопали пойманного на дороге с общаком Копыла.

Белую армию весело размалевывала алым молодая зорька. А вдали клубилась пыль под копытами спешно стянутых резервов Красной армии.