Журавлиха

Евгения Скворцова в одиночестве растила дочку Юлию, которой шёл уже четырнадцатый год. Жили они тихо и мирно, иногда бывший муж объявлялся, но предпочитал больше помогать деньгами. Женя на него зла не держала, поженились они по молодости, не присмотрелись друг к другу, а потом и не срослось.

Такое случается.

Отношения они умудрились сохранить дружеские, и никогда споров по поводу дочери не возникало.

С дочкой тоже уживались мирно, хотя иногда, в силу подросткового периода, Юля и показывала характер. Но Женя старалась с дочерью разговаривать и слышать её, да и времени уделять удавалось достаточно. Работала она в небольшой конторе менеджером, стандартный рабочий день.

В общем, жизнь у маленькой семьи была спокойной и размеренной, пока Юля не перешла в восьмой класс.

Накануне первого сентября, возвращаясь домой, Женя с интересом смотрела на то, что в соседний подъезд въезжают новые жильцы. Худая, если не сказать тощая, женщина в цветастом платье командовала грузчиками, покрикивая на них и размахивая руками. Была похожа она на тощую птицу, нелепую и неприятную в своём этом образе. Но Женя, удивившись такому сравнению, даже улыбнулась себе под нос. А вот женщина, словно почувствовав чужой взгляд, злобно поглядела прямо на женщину! Женя вздрогнула от этого противного и пронзительного взгляда и отвернулась, сделав вид, что её совершенно не интересуют новые соседи.

Но, к сожалению, так или иначе им всё равно пришлось познакомиться.

***
Через пару недель Юля вернулась из школы не в духе. Это Женя поняла, услышав. как дочь швырнулся рюкзак в прихожей. Она всегда так делала, когда в школе что-то не ладилось. Мать поприветствовала дочь, но лезть не стала, продолжая заниматься ужином, зная, что немного остыв, Юля сама всё расскажет. И этот раз был не исключением. Вымыв руки и переодевшись в домашнее. девочка присоединилась к матери на кухне, недовольно морща личико. Поужинали они молча, а уже потом она начала рассказывать:
- Мам, представляешь, у нас новенький пришёл. Зовут Борис, замкнутый такой, сразу сел на заднюю парту и ни с кем общаться не захотел, ну, мы его и не трогали. А сам такой... неприятный что ли, глаза тёмные, волосы сальные и пахнет от него не очень хорошо. Сидит, в учебники уткнулся, а они у него засаленные. А потом он начал на Вику поглядывать, Краснову, которая у нас школьный конкурс красоты выиграла. Все мальчишки вокруг неё вьются. - Женя слушала дочь внимательно, не перебивая. Краснову помнила - мать на куколку похожа, вся такая изящная и миниатюрная, и дочь полностью в неё пошла. Девочка особо не зазнавалась, но уже осознавала все благости, которые может получить с помощью своей внешности, хотя и учёбу не забрасывала.
- Ну так вот, Вике это не понравилось. Вернее совсем не понравилось. Вот сидит он в классе, а чувство такое, что по тебе тараканы бегают. Или какие-то насекомые. Ну она и пожаловалась старшим мальчикам. Его зажали в угол, наказали на Вику не пялиться и всё такое, а он как начал на них орать! Вернее даже визжать! На них наскакивал, слюной брызгал, говорил, что все ему подчиняться скоро будем! С трудом истерику угомонили, хорошо, что учителя заметили. Но сегодня его мать в школу прибежала, такой скандал был! Ворвалась в класс во время последнего урока, орала мол, что если кто-то вновь его сына тронет, то всем несдобровать. И сама такая же неприятная, как сын.

Видно было, что на девочку произвело впечатление чужое поведение. Женя налила дочери чая, и постаралась её успокоить. В конце концов, все люди разные, и так, или иначе, придётся мириться с их обществом, как бы противны они не были. Ей удалось успокоить дочь немного и с лёгким сердцем они отправились спать.

Утром Юля унеслась в школу, на ходу жуя бутерброд - у подъезда её ждали уже школьные подружки. Проводив дочь взглядом в окно, женщина улыбнулась, после чего собралась на работу. После неё она планировала зайти в магазин, хотелось побаловать семью котлетами, а в плане выбора мяса Женя была избирательна.

Рабочий день прошёл как обычно, ничего интересного, и, немного уставшая, Евгения отправилась домой.

Магазин, в котором она обычно покупала мясо, был небольшим, но тут всегда были свежие продукты. Женщина, подойдя к витринам, сразу заметила сочный небольшой кусок говядины, который словно ждал её. Подозвав продавщицу, она попросила взвесить кусок, мысленно прикидывая, что ей ещё придётся прикупить. Положив мясо в корзину, она отправилась прогуляться вдоль полок, решив прикусить ещё и вкусняшек к чаю. Юля была сластёной, но Женя старалась это увлечение дочки не поощрять.

- Отдай. - Она вздрогнула от голоса, который неожиданно раздался за её спиной. Женщина удивлённо обернулась, с некой дрожью внутри увидев ту самую женщину, чей переезд наблюдала несколько недель назад.
- Что простите? - Вежливо откликнулась Женя, надеясь что ослышалась. Но женщина в упор смотрела на неё тёмными глазами, в которых плескалось пренебрежение ко всему окружающему, если не презрение.
- Мясо отдай. - Требовательно заявила женщина, кивая на корзинку Жени, и у той удивлённо поползли брови вверх.
- Что вы имеете в виду? С какой стати я должна отдавать своё мясо? - Она была знатно удивлена чужим требованием. А ещё больше чужой наглостью.
- Отдай и иди куда шла. - Грубо отозвалась женщина, и Женя поморщилась, окидывая взглядом грубиянку. Костлявая фигура, волосы зачёсанные так, что напоминают птичье гнездо на голове, и цветастое платье, яркое, но странно сидящее на худой фигуре. Женя не хотела вступать в конфликт. Она устала после работы, и хотела побыстрее оказаться дома. заняться ужином, потом помочь дочери с уроками и отдыхать.
- Вот сама и иди куда шла. - Отозвалась женщина, после чего развернулась и отправилась на кассу. Ощущения были неприятные. словно она наступила в грязь, и теперь никак не может очистить обувь. Да и сам факт встречи был очень неприятен, хорошо, что эта не последовала за ней дальше. Жене удалось отделаться от мыслей о неприятной встрече только на улице, и она поспешила домой, надеясь больше не встретиться с этой женщиной.

Впрочем, это была не последняя их встреча...

***

Слава о новых соседях постепенно начала расползаться по району, словно заразная болезнь. Как оказалось, мать того самого мальчика из класса Жени, была личностью неординарной. Звали её Журавлиха, вроде как по фамилии, но никто не знал её настоящего имени. Да и, честно говоря, никто и не пытался. Журавлиха оказалась женщиной очень скандальной, любящей требовать то, что она считала принадлежащим ей по праву. Только после переезда пара соседок попытались с ней подружиться, но ничего из этой затеи хорошего не вышло, зато скандалы слышал весь район. Сын её рос полной копией матери - скандальный любитель взять чужие вещи без спроса, и совершенно несчитающийся с чужим мнением.

С течением времени, неприятное соседство ощущалось всё острее. Журавлиха лезла везде и всюду, а вот Женю невзлюбила персонально. Стоило им столкнуться на улице, как шипела ей в след всякие гадости, и смотрела своими тёмными глазищами, в которых плескалась ненависть. Женя такого поведения не понимала - неужели всё из-за того куска мяса, что она отказалась отдать этой странной женщине? Для самой Жени эта ситуация, со временем, стала казаться смешной.

И казалось ей таковой ровно до того момента, пока не нашла в косяке входной двери несколько толстых, ржавых игл, которые были вогнаны почти до самого ушка. Женя бы их наверное не заметила совсем - лампочка на лестничной площадке привычно светила очень тускло, но её словно кто-то дернул обернуться, когда она захлопнула дверь, привычно не глядя в ту сторону. От едва заметного блеска у неё вдоль спины пробежали мурашки. Она подсветила себе телефоном и поморщилась, разглядев иглы. Прикусив губу, она покачала головой, после чего вернулась в квартиру и, натянув перчатки, вооружилась плоскогубцами. Минимальный набор инструментов в квартире был, но вот с вытаскиванием игл пришлось изрядно заморочиться. Такое ощущение, что забивали молотком! И самое странное было то, что они с дочерью ничего не слышали, совершенно! Женя была уверена, что вчера вечером их не было, значит кто-то постарался ночью.

Конечно, на ум сразу пришла Журавлиха, которая уже снискала определённую, гадкую славу по всему району.

Но почему она прицепилась именно к ней?

Такие мысли бродили в голове у Жени, пока она вытаскивала иглы. Закончив, она тщательно завернула их в старую тряпицу, стараясь не касаться, даже будучи в перчатках, а после закопала за домом, в тенистом месте, куда даже дворовая ребятня не лазала. Закопала так глубоко, насколько могла, зная, что земля очистит.

Кто бы знал, как бы ей хотелось избавить свою голову от этих знаний! Как же ей хотелось избавиться от этого дара, который она много лет душила внутри себя. И, казалось бы, у неё все получилось, но теперь... Теперь непрошенные знания снова всплывали внутри её головы, словно отголоски далёкого крика. Дочери она, конечно, ничего не сказала о своей дурной находке, и постаралась забыть об этом, надеясь, что Журавлиха переключится на что-нибудь другое.

Но, к сожалению, этого не произошло.

Теперь каждую ночь, под дверью их квартиры начала появляться всякая чушь. Женя, к своему сожалению, прекрасно понимала, что это значит, но ничего не предпринимала, только убирала последствия чужой ненависти, всё надеялось, что отведёт от неё нехорошее. Что Журавлиха отвлечется и забудет.

Но она совершенно не собиралась успокаиваться.

К слову, до Жени, из болтовни вездесущих соседок, доносились слухи о прошлом Журавлихи. Говорили, что жила она раньше в деревне, да там тоже у неё не ладилось с соседями. В деревне то ничего не скроешь! А одна из соседок и вовсе была родом из той деревни. Вот она охотно и ведала подругам на скамейке, предварительно оглядевшись и убедившись, что Журавлихи рядом нет, что мать у той была дурной бабой с косым глазом. Стоило на корову той взглянуть, так скотина потом мучилась долго, не доилась, хотя молока полное вымя было. Что была до жути склочной бабой, да и дочку такой же воспитывала, считала себя пупом земным, не иначе! Отец Журавлихи сбежал, как только представилась возможность, а от кого сама Журавлиха забеременела - никто не знал. Сколько лет и матери и дочери никто точно не знал, выглядели они одинаково, словно две высушенные костлявые рыбины. Когда мать Журавлихи преставилась, вся деревня с облегчением вздохнула, надеялись, что дочка по стопам матери не пойдёт. Но стало только хуже, особенно когда она сына родила. Поначалу ребёнка она сильно невзлюбила, орала на него дурным голосом, проклинала его на чём свет стоит, а потом как-то успокоилась, только ненависти в ней стало через край. Деревенские взбунтовались, когда мальчишка её, спровоцировал драку с другими ребятами. Мучил он козлёнка за деревней, а мальчишки увидали и надавали ему тумаков. Скандал был на всю деревню, много гадостей орала Журавлиха обидчикам своего сына. Грозилась болячками, и ни в какую не собиралась признавать вину сына. И вот когда деревенская ребятня начала болеть, народ, не особо мудря, собрался и чуть ли дом Журавлихе не спалил. Зато напугал её достаточно, чтобы она вещички собрала и в город перебралась.
Дальнейшую судьбу Журавлихи соседка знала только понаслышке, мол моталась она по съемному жилью по всему городу, пока сюда не припёрлась. Никакого спасу от этой злобной бабы нет, сокрушалась соседка, воровато оглядываясь вокруг. И заражала своим страхом остальных бабушек, которые от Журавлихи старались держаться подальше.

Всё это Женя узнала, просто постояв рядом со скамейкой пару раз, в ожидании дочери. Видела она, как затихают беседы, стоит у соседнего дома показаться цветастому платью. Неизвестно куда она уходила поутру, спровадив сына в школу, но возвращалась всегда в одно и то же время, с грязной, вязанной серой сумкой, набитой чем-то до отказа. Вышагивала гордо, крепко держа за руку сына, который рядом с матерью вёл себя на удивление смирно.

На Женю она привычно стреляла ненавидящим взглядом, после чего спешила свой подъезд.

Может чуяла что-то, посему так взъелась?

Женя бы и рада ей что-либо пояснить, но понимала, что с этой женщиной ей точно не построить диалога.

Но ещё больше Женя беспокоилась за дочь, которая продолжала жаловаться на неадекватное поведение Бориса в школе. Учился он из рук вон плохо, учителей не слушал, задирал всех подряд. Норовил рассыпать или украсть вещи, а тои вовсе укусить! Да и вообще вёл себя как дикий зверёк, который незнамо как попал в цивилизованное общество. Директору уже ходили жаловаться родители, но тот только разводил руками - мол основания нет! Просто гиперактивный ребёнок, вот и всё. Возможно сдерживало ещё и страх перед Журавлихой, которая могла завести скандал.

И Женя часто думала - неужели люди в деревне смелее, чем в городе? Казалось ей, что городские словно абстрагируются от окружающих, каждый прячется в своей квартире, лишь бы не решать проблемы. Смотрят в окна и ждут, когда с возникшей проблемой разберётся кто-то другой. Неужели всегда так?

Сама-то Женя была родом из деревни. Правда уехала так давно, что воспоминания о ней уже давно были покрыты серой пылью времени, и она не торопилась стирать её.

Но всё изменилось в один вечер, когда Женя не дождалась дочь из школы.

Тогда же она поняла, что ненависть Журавлихи достигла своего пика.

У неё с самого утра сердце не на месте было. Словно что-то дёргало и царапало её изнутри, нашёптывало, что лучше им обеим остаться сегодня дома. Устроить себе импровизируемый выходной. Юля с тура была неразговорчивой и вялой, собиралась в школу нехотя, сказав, что снилось ей что-то дурное, и голова тяжёлая. Но Женя старалась игнорировать звоночки, всё равно покормила дочку завтраком, да и сама на работу собралась.

Но отпросилась всё равно раньше, решив встретить дочь из школы, чего не делала очень давно. Неспокойно было на душе, да и сердце нет-нет, да пропустит тревожно удар.

Женя стояла у дверей школы, всматриваясь в детей, которые весёлым горохом выкатывались из учебных стен. Мелькали, подобно карусели, радостные лица, но знакомых глаз Женя так и не видела. И по мере того, как иссякал детский поток, тем больше она тревожилась. Когда дети разбежались, Женя поняла, что дочь так и не вышла, а телефон по-прежнему не отвечает. Сглотнув горькую слюну, женщина больше не стала сдерживать своей тревожности - забежала школу и пошла к классному руководителю класса Юли, у которой был последний урок сегодня. Учительница удивленно взглянула на Женю и сказала, что её дочь раньше отпросилась с уроков, вместе с ещё одной девочкой и Борисом, мол, какой-то проект школьный готовят. Так как девочки были на хорошем счету, то их отпустили, а Борис... решили, что они взяли шефство над неуправляемым мальчишкой. Пока учительница всё это ей говорила, Женя видела какую-то белую пелену на её глазах. Ей хотелось закричать в лицо этой женщине, что они совершили ошибку, но сдержала себя, лихорадочно соображая, куда Борис мог отвести девчонок.

Сердце рвалось из груди, но она старалась держать себя в руках.

Надо найти Бориса!

***
Поиски не давали никаких результатов. Женя искусала губы до крови. оббегав весь район, зная, что дочь не могла отправиться далеко. А ещё она чувствовала, что нужно найти её быстрее, иначе свершиться нечто непоправимое, и она совершенно не хотела думать, что именно.

Но никто не видел девочек и мальчишку. Абсолютно никто!

Словно у всех на глазах поволока была. Хотя ведь время тёплое, всё друг друга в лицо знают, а детей никто не видел!

Женя знала, что такого быть не может, поэтому бросилась на поиски Журавлихи. Но в квартире на её требовательные звонки и стуки никто не отвечал, а соседка напротив сказала, что Журавлиха дома с самого утра не появлялась, да ещё какой-то шибко вонючий мешок с собой уволокла, вон, весь подъезд провонял этим духом! Женя же, принюхавшись, сразу уловила запах дурман травы и поспешно зажала себе нос. Он почти выветрился, но всё равно оставался здесь.
Ей нужно было сохранять трезвость рассудка! Если у Бориса карманы этой травой были набиты, то понятно почему никто ничего толком упомнить не мог. Дурман-трава глаза и разум застилала и долго выветривалась, не давая воспоминаниям восстановиться в полной мере. В недобрых руках опасная штука, но про неё мало кто помнил и знал. Значит Журавлиха знает? Значит Борис именно так девчонок за собой увёл? Но для чего?

Жене чуть ли не зарычала от бессилия, понимая, что время неуловимо убегает, словно песок сквозь пальцы.

И у неё нет другого выбора, как воспользоваться вещью из её прошлого, от которого она так тщетно пыталась убежать всё это время!

Если бы не Журавлиха...

Выйдя из чужого подъезда, женщина глубоко вдохнула свежий воздух и распрямила плечи, поднимая взгляд к серо-светлому небу над головой, которое уже начинало наполняться ночными красками. Ещё час и будет совсем темно. Никаких особых мыслей в голове не было, только билось внутри желание найти Юлю, любой ценой. Вернуть дочь домой, и оттаскать Журавлиху за волосы, чтобы той не повадно было детей трогать! Женя едва сдерживал желания заметаться от бессилия, ведь она совершенно не понимала где их искать! И что-то ей подсказывало, что ей придётся прибегнуть только к одному единственно известному ей способу. Тому способу, которым бы она никогда не хотела больше пользоваться.

Больше она не раздумывала, рванувшись домой. Даже не помнила, как оказалась в квартире, плотно закрывая дверь. Как рылась в глубине шкафа, разбирая вещи, как вытаскивает старую, деревянную шкатулку с секретом, которую не так просто открыть, если не знаешь в какой последовательности нажимать на завитушки на резьбе крышки. Она начала осознавать себя только тогда, когда увидела браслет.

Он покоился на тёмной ткани, которой была обита внутренность шкатулки. Тонкий и изящный, он бы подошёл любой женщине. С затейливым плетением, он поблёскивал чёрными опалами, внутри которых словно застыл туман. Женя сжала губы, стараясь не поддаваться очарованию браслета, он уже сгубил уже многих женщин, которые не могли с ним управиться. Но она когда-то, неимоверным усилием воли, смогла договориться с ним, и он не причинил ей вреда, по крайней мере ощутимого. Она не нашла в себе силы чтобы расстаться с ним в своё время, и теперь он незримым бременем лежал на её душе. Женя глубоко вдохнула, после чего взяла браслет в руки. Камни на ощупь были приятными, но она знала, что это обманка, и в любой момент они могут нагреться и оставить болезненный ожог на коже. Женщина сжала губы, глубоко впиваясь ногтями в кожу на ладони, настолько сильно, что проступила кровь. Держа браслет в одной руке, она позволила маленькой капле упасть на один из опалов, и туман внутри шевельнулся.

В комнате мигом стало холодно, и Женя зябко поёжилась, прикрывая глаза, не желая смотреть на тень, которая начала формироваться прямо перед ней. Туман скользил из браслета, просачиваясь сквозь её пальцы, приобретая формы женского силуэта, только слишком высокого, макушкой силуэт почти качался потолка. Жене показалось, что тень ехидно ухмыляется, но она упрямо сжала зубы, не позволяя холоду просачиваться в душу:
- Мне нужна твоя помощь. В оплату можешь взять того, кто это всё затеял. Мне нужно найти дочь и её подругу. И мальчика, если это будет возможно. - Женя прекрасно понимала, что ребёнок копирует поведение матери. Но насколько он принял то, что сидит в ней? Можно ли его ещё спасти? Конечно, дочь была на первом месте, но если получится... Дети не должны страдать из-за родителей. И Женя не могла отделаться от мысли, что она виновата в том, что её дочь в опасности.

Тень качнулась, склоняясь над ней, вопросительно наклоняя силуэт головы, безмолвно задавая вопрос.
- Хорошо, я согласна, но не больше. - Проговорила она, жалея, что тень нельзя ударить, наотмашь, по лицу. Ведь знала, что Женя не сможет отказаться от условий сделки! Знала, и выторговывала себе кусок послаще! Не так много, на самом деле, но с такими созданиями лучше и вовсе дела не иметь.

Но по-другому с Журавлихой Жене не справится. Кто же знал, что такая попадётся ей на пути?

Тень исчезла, и Женя натянула браслет на руку, морщась от неприятного тепла, которое теперь исходило от камней. После чего решительно вышла из квартиры.

***
Она шла уверенным шагом. Уж неизвестно к каким своим путям обращалась тень, но она быстро выяснила, где Борис и девочки, и, по всей видимости, сама Журавлиха. Женя сжимала зубы, растерянность и испуг уступали место злости. Как она вообще посмела? Женя бы многое могла простить, но дети... А ещё Женя знала, что эти мысли не её. Кто-то заставлял её чувствовать злость, и этот "кто-то" болтался в браслете на её руке. Женщина старалась держать себя в руках, петляя по улочкам района.

Внутреннее чувство направления, которое подсказывала обитательница браслета, привело её к старому, заброшенному уже дому. Когда-то его расселили, обнесли забором, и благополучно забыли. Забор в некоторых местах был сломан, а обшарпанные стены украшали граффити. Зачастую подростки сидели здесь, иногда ночевали люди, которым больше некуда было идти. В целом это место было забыто и заброшено. Женя внимательно скользнула взглядом по тёмным провалам окон, и ей показалось, что в окне первого этажа, слева мелькнул какой-то свет. Браслет на руке придавал уверенности, и она решительно направилась в самый левый подъезд. Дверей давно не было - раньше они были деревянные. и после того, как дом окончательно забросили, неугомонные люди растащили всё деревянное, используя по назначению.

В подъезде неприятно пахло продуктами жизнедеятельности и дурман травой. Дух стоял настолько крепкий. что даже лёгкий сквозняк не мог разогнать его, и Женя поневоле задержала дыхание. Поднявшись по нескольким ступеням, она убедилась, что двери в квартиру тоже уже давно не было. Женщина остановилась, прислушиваясь. Она угадала - из квартиры слышалось хриплое бормотание, и женщина зашла внутрь, стараясь ступать как можно аккуратнее и не вызвать шума. К слову, пусть и заброшенная, но квартира выглядела обжитой, ну или по крайней мере тем местом, в котором кто-то регулярно бывает - в коридоре каменная крошка была сметена в один угол, на проёмах дверей висели какие-то тряпки, а вдоль стен стояли какие-то банки, склянки и лежали какие-то вещи. Странно, что проём в подъезд был не закрыт.

Сердце Жени тревожно застучало, когда увидела кроссовки дочери, небрежно брошенные в коридоре. А в проёме двери, спиной к ней, стояла сама Журавлиха. Она стояла, высоко подняв руки и растопырив пальцы и что-то хрипло бормотала, слегка покачиваясь. Женя уловила несколько знакомых слов и сжала руки в кулаки.

Сколько же зла и темноты внутри Журавлихи! И как же она хочет отомстить, хотя и причин для мести не было. Может чуяла нечто знакомое в Жене, но это знакомое было тщательно спрятано и видело свет очень давно. Может именно поэтому она так взъелась?

Стянув браслет с запястья, Женя крепко сжала его в руке, и шагнула вперёд, уже не скрываясь:

- Остановись!

***

Журавлиха обернулась к ней, и её лицо исказилось злостью. Она замахала на Женю руками. но женщина стояла, не шелохнувшись. Она видела, как внутри Журавлихи кто-то беснуется, разгневанный прерванным ритуалом. Женя сжала браслет в руке, всё ещё надеясь, что они смогут договориться, хотя надежда таяла с каждой секундой. - Где дети? - Грубо спросила Женя, и Журавлиха разразилась бранью, ругая её на чём свет стоит. Женя дождалась, когда поток слов иссякнет и решительно проговорила: - Мне всё равно, что будет с тобой. Я заберу детей и уйду отсюда, поняла?

Хотелось добавить ещё пару ругательств. Или вцепиться Журавлихе в волосы и как следует оттрепать её, но Женя сдержала порыв, делая шаг навстречу ведьме. Действительно ведьма - глаза Журавлихи блестели, вся она была какая-то растрёпанная и пахло от неё кислятиной, смешанной с дурман травой. Она видела, что Журавлиха хочет кинуться на неё, но что-то, вернее кто-то, мешал ей. Браслет в руке нагревался всё сильнее, но Женя пока сжимала пальцы, не давая тени выбраться из своего заключения и решить вопрос быстро, и просто. - Ничего ты не получишь! - Прошипела Журавлиха, скаля в улыбке жёлтые зубы: - Думаешь, что тебе всё это так легко должно достаться?! Ну уж нет! Всё будет моим, моим! Я всё заберу себе, все силы и жизни будут мои! Ясно тебе?! Ничего ты не получишь, ты вообще от этого отказалась! - Последнее Журавлиха уже провизжала, бросаясь на Женю. Та резко швырнула браслет под чужие ноги и отшатнулась назад. От удара об пол, один из опалов треснул, и сквозь трещину из камня хлынул тёмный туман, который мигом опутал ноги безумной женщины. Журавлиха остановилась, от изумления разевая рот, что ещё больше придало ей сходства с рыбой, и туман... ну или нечто сродни ему. мигом воспользовался этой возможностью.

Женя же протиснулась мимо Журавлихи, стараясь не прикасаться к туману, и бросилась в комнату.

Она испытала огромное облегчение, увидев всех троих детей, которые забились в дальний угол комнаты. Борис тоже был с ними, и у всех троих на лицах было испуганное выражение, но все трое были в состоянии оцепенения.

Женя, не обращая внимания на звуки, которые раздавались за её спиной, постаралась закрыть от глаз детей происходящее, хотя вряд ли в таком состоянии они бы что-то поняли. Женя с тревогой осмотрела дочь и облегчённо выдохнула, поняв, что с ней ничего не произошло. По крайней мере снаружи она была в порядке... и вряд ли Журавлиха успела сделать какую-то гадость, кроме того ,что всех троих заставляла надышаться дурман травой. Женщина облегченно выдохнула и обняла дочь, едва сдерживая слёзы. Осталось только вывести детей на улицу. чтобы они продышались и пришли немного себя.

Звуки за спиной затихли, и Женя обернулась, убеждаясь, что Журавлихи больше нет. Браслет валялся на полу и женщина едва заметно поморщилась. Крепко ухватив девчонок за руки, а Бориса подталкивая в спину, она вывела детей на улицу.

***
Она так никому и ничего не рассказала. Да кто бы поверил в такую историю? Дети ничего не вспомнили, только удивились тому, что находятся на лавочке у родного дома. Женя сделал вид, что так и было, когда она на них наткнулась, и ребята недоуменно переглянулись между собой. Борис вёл себя на удивление тихо, только нервно озирался, а потоми вовсе убежал домой. Теперь Женя видела, что у мальчика есть шанс как-то выправить свою жизнь, главное, чтобы рядом оказался знающий человек.

Конечно, его потом забрали, когда выяснилось, что Журавлиха пропала. Ребёнок ничего толком рассказать не смог, так как по его воспоминаниям он видел мать только утром, перед тем как уйти в школу. Женя с Юлей несколько раз навестили его, и Женя лишний раз убедилась в том, что теперь ему намного лучше там, где он оказался. Влияние его матери закончилось, и мальчишка постепенно стал превращаться в обычного ребёнка с его заботами, тревогами и радостями. Юля даже немного с ним подружилась, обменявшись контактами, для поддержки связи.

Дочь заговорила с Женей о произошедшем только через месяц. Видимо обдумывала всё произошедшее, хотя мать была уверена в том, что дочь ничего не помнит, но, видимо, с этим она просчиталась. Юля подошла к ней с серьёзным разговором. Да, помнила она события смутно, но кое-что в памяти её осталась. Женя не собиралась ничего скрывать от дочери, и заварив им обеим чай, начала рассказывать историю своего собственного детства.

Она всё детство провела в деревне. Семья была полной, вот только у всех женщин в их роду, за какое-то прегрешение в прошлом, внутри сидел чёрт, ну или демон, или какой-то злой дух. Он даровал им некоторые способности, но и требовал взамен непомерную плату, заставляя женщину испытывать негативные эмоции, лишая её радостей. Обычно это происходило в осознанном, зрелом возрасте, и до этого момента женщины их рода успевали вступить в брак и обзавестись детьми. Мать Жени смогла совладать с собой, и с тревогой наблюдала за дочерью, ожидая когда и ей потребуется помощь. Но нужна ли она ей будет?
Да, Женя великолепно помнит тот момент, когда тень вкрадчиво начала нашёптывать ей сладкие речи. Да и ошибок она тогда совершила предостаточно, спасибо матери, которая помогла ей урезонить тень ,а потом и вовсе изгнать её в браслет, навеки заперев там. А шкатулку смастерил отец, чтобы никто не мог добраться до проклятой вещи, ведь совсем избавиться от неё было невозможно. Конечно, она могла прибегнуть к помощи тени, но... плата всегда была слишком высока, и Женя вовсе предпочитала забыть о нём. Правда всё равно обладала способностью видеть... всякое. Например она смогла разглядеть, что у Юли нет этого "изъяна" и очень была рада этому факту. надеясь, что у дочери судьба сложится намного проще, чем у неё, да и у предков. Слишком много мучений доставлял этот неблагополучный союз. Но так же Женя знала, что Юля может обладать особым зрением. Может это было их родовой способностью? Кто знает.

Рассказывая это, Женя была совсем не уверенна в то, что дочь ей поверит. Звучало... слишком фантастически, наверно? Но по взгляду Женя видела - верит. Девочка тяжело вздохнула, отпивая чай из своей чашки:
- Значит это ты разобралась с Журавлихой, да?
- Именно. Не знаю, что она собиралась сделать, и если честно, совершенно не желаю знать. Главное, что ты цела, как Алла с Борисом. Остальное неважно. Хотя, если так смотреть, то разобралась вовсе не я. - Она грустно усмехнулась. Ладно Журавлиха, но второе условие... Всё таки это было неприятно.
- Мамочка... Именно поэтому ты так поседела? - С неожиданной тревогой спросила Юля, всматриваясь в лицо матери. Женя всегда выглядела моложаво, но теперь на её лице изрядно прибавилось морщинок, да и видела Юля, что мать теперь седину закрашивает, которой раньше не было.
- Ничего страшного. - Женя ободряюще улыбнулась дочери, после чего решительно поднялась на ноги. - Давай лучше приготовим что-нибудь вкусное на ужин? Да и твой отец хотел заехать вечером, чтобы повидаться.
Как и любой ребёнок, Юля сразу отвлеклась от грустных мыслей, переключаясь на более радостные перспективы. Скорее всего они когда-нибудь вернуться к этому разговору... Оставалось надеяться, что это случится очень нескоро.

Что значит потеря нескольких лет жизни за жизнь её дочери? Для Жени - совершенно ничего. Жизнь слишком непредсказуема, чтобы думать далеко вперёд. Кто знает, что будет дальше?

А браслет... Браслет Женя так и оставила в том доме. Она была слишком обеспокоена состоянием детей, чтобы вспомнить про него.

И совсем не удивилась, когда перебирая вещи, открыла ту самую шкатулку. Браслет обнаружился там. Ей даже померещился шёпот, который исходил от него, и она решительно захлопнула шкатулку, снова пряча её как можно дальше и глубже.

От некоторых демонов невозможно избавиться. Зато можно спрятать настолько глубоко, насколько можно. И остаётся надеяться, что больше никогда не нужно будет прибегать к их помощи.

Цена всегда была слишком высока.