Жуть. Ужас над Днестром.

Сергей вернулся домой в Бендеры поздно, ощущая гул усталости после напряженного дня в Тираспольском Суворовском училище. Тёплый майский вечер окутывал город, но в воздухе висела тяжёлая духота, словно предвещая грозу. Переступив порог, он вдохнул запах домашнего уюта и почувствовал привычную радость, за которую так ценил вечера в кругу родных. Юлия, жена, высокая и стройная, с длинной русой косой, встретила его теплой улыбкой, сразу же приглашая к накрытому столу. Иван, старший сын, рослый и ответственный для своих лет, сосредоточенно изучал учебники, пока младшие, Аня и Коля, увлеченно играли в соседней комнате.

— Как день прошёл? — спросила Юлия, ставя на стол дымящуюся тарелку.

— Всё как обычно. Лекции, строевая подготовка… Дети словно не слышат никого, скоро каникулы, — ответил Сергей, расстегивая китель. Майская жара и дорога из Тирасполя выматывали, но сейчас, в кругу семьи, он чувствовал, как напряжение немного отступает.

За ужином неспешно обсуждали будничные дела, и ни одно слово не предвещало беды. За окном сумерки сгущались, на безоблачном небе робко проступали первые звёзды, а воздух всё ещё казался неестественно тяжёлым для конца весны, словно сама природа затаила дыхание в предчувствии чего-то неладного.

После ужина каждый занялся своим. Сергей сказал Юлии, что ляжет пораньше — завтра предстоял ранний выезд в училище. Умывшись, он прилёг, но сон не приходил. Смутное беспокойство, словно заноза, царапало изнутри, заставляя сердце биться чуть сильнее. Всё вокруг казалось обманчиво тихим и мирным… Однако, интуиция его не обманула, эта ночь стала рубежом в жизни многих тысяч людей.

Время текло медленно, и лишь глубоко за полночь Сергея сморил беспокойный сон. Внезапно, около трёх часов ночи, оглушительный грохот, похожий на удар колоссальной силы, сотряс воздух, и волна необъяснимого ужаса прокатилась по дому. Резкий вой сирены взрезал тишину, за ним последовал чудовищный звук, словно небо раскололось надвое. Сергей вскочил с кровати, дрожащими руками нашарил телефон, в ушах всё ещё звучало это тревожное рычание.

И тут же смутное предчувствие обрело очертания кошмара. На экране ожившего телевизора замелькали обрывки панических фраз о ядерном ударе по России, срочные выпуски новостей кричали шокирующими заголовками: соседние страны открыто вступили в конфликт, и Россия нанесла ответный удар. Город, как и вся страна, в одно мгновение погрузился в хаос. Трансляция оборвалась, экран погас, унося с собой последние крохи спокойствия. Свет моргнул и исчез, погружая дом в зловещую темноту. В это же время снаружи нарастал жуткий гул. Сквозь закрытые окна доносилось завывание сирен, отчаянные автомобильные гудки, и дом накрыла ледяная паника. Снизу доносились крики, рыдания, топот бегущих, в чём попало людей. Зловещее багровое зарево и вспышки освещали горизонт, превращая майскую ночь в декорации фильма ужасов. Шум становился оглушительным, а в воздухе появился тошнотворный, едкий металлический запах, словно горело что-то огромное и совсем рядом. Майская ночь наполнилась предвестием смерти.

Сергей, интуитивно осознал: это необратимая катастрофа, стремительно поглощающая мир. Он зажал голову руками, пытаясь унять дрожь, но мысли не слушались.

— Юля, детей хватай! — крикнул он, с ужасом осознавая происходящее. — Уезжаем! Немедленно!

Юлия застыла в ступоре, её глаза, обычно спокойные, были полны ужаса и неверия. Но когда в окно ударила ещё одна ослепительная вспышка, она словно очнулась. Инстинктивно схватив детей за руки, она заметалась по комнатам. Иван и Анна, чья недавняя беззаботность сменилась паникой, бестолково метались по коридору, не понимая, что происходит. Николай, маленький и испуганный, прижимал к себе любимую игрушку, забившись в угол.

Сергей лихорадочно хватал одежду, бросая её в дорожные сумки. Каждая секунда казалась вечностью. Сердце бешено колотилось в груди, но холодное осознание надвигающейся беды не сковало его волю. Времени на раздумья не было — действовать нужно было быстро, решительно.

На улице творился настоящий ад. Жители соседних домов вырывались наружу, их крики сливались с оглушительным воем сирен. На дорогах образовались заторы, машины беспорядочно метались, клаксоны ревели в отчаянной попытке пробиться сквозь толпу обезумевших горожан. Многие шли пешком, неся в руках жалкие пожитки. Крик, плач и суета сливались в единый гул отчаяния. Тёплый майский воздух пах гарью и страхом.

— Мы едем в Терновку, — твёрдо произнёс Сергей, бросая последние вещи в багажник. Его голос звучал как приказ, хотя внутри всё дрожало. — Нужно уехать как можно быстрее.

Юлия молча кивнула, понимая, что сейчас главное — безопасность детей. В её глазах плескалась безграничная тревога, но на лице застыла решимость защитить свою семью. Вскоре все сидели в машине, и, несмотря на царившую вокруг вакханалию, благополучно покинули Бендеры, оставив позади цветущие майские деревья, ставшие символом безвозвратно уходящей мирной жизни.

Уже на выезде из города, в свете беспорядочно мечущихся автомобильных фар, Сергей видел искаженные ужасом лица бегущих людей, пытающихся найти спасение от надвигающейся катастрофы. Майская ночь стала свидетелем их бегства в никуда.

С каждым километром, отдалявшим их от Бендер, Сергей чувствовал, как безумие остается позади, но понимал: эта новая, страшная реальность настигнет их повсюду, несмотря на все попытки ее избежать.

В дорожной темноте Сергея внезапно пронзила мысль: он должен вернуться в Тирасполь, в училище. Долг офицера, врождённая казачья ответственность перед самим собой звали на службу. Он бросил взгляд на Юлию. Её лицо выражало глубокое беспокойство, но она, понимая его внутреннюю необходимость, не произнесла ни слова. Холодный страх сковал его грудь, но голос прозвучал твердо:

— Я поеду в Тирасполь, в училище. Нужно связаться с командованием, — сказал он. — Ты останешься с детьми в Терновке. Все будет в порядке.

Юлия лишь кивнула, и в этом кивке было принятие его решения, понимание, что для Сергея это не просто долг — это часть его сути, его мужской природы. В этот миг он перестал быть только мужем и отцом, он стал воином, который должен выполнить свой долг перед другими в этот цветущий, но смертоносный майский вечер.

Он высадил семью в Терновке у родительского дома и развернул машину обратно, в сторону охваченного паникой Тирасполя, не зная, что ждёт его впереди, но с горькой уверенностью понимая: мир, каким он знал его прежде, безвозвратно исчез, и жизнь уже никогда не будет прежней.