Гидропост. [Хроники Октав]

Первое погружение тестового образца не задалось. Притом как-то так сразу и внезапно, как танки в чистом поле, которые непременно из-за угла. «Скат-М1» печально свисал на цепях над причальным бассейном батискафной станции. Криво, безнадёжно, будто раненый морской хищник.

Создание «Гидропоста» было жестом отчаяния, жаль, поучаствовать в нём мне не удалось. Приходилось на полставки подрабатывать врачом. В едва не погибшем мире с разорванными экономическими связями и подорванной технической базой многим учёным пришлось осваивать смежные специальности.

Когда удалось локализовать примерное расположение инцидентов в двух океанах, сверху поступила задача. Максимально быстро и дёшево создать плавучую лабораторию, с производственным цехом и возможностью запускать и обслуживать батискафы. Партия сказала надо, комсомол ответил… хотя, тогда ещё о возрождении старой идеологии речи не шло. Но проект был осуществлён быстро и с советским размахом. К двум старым ледоколам прикрепили батискафную станцию и получили устойчивый тримаран, готовый к научно-исследовательской деятельности. Эта конструкция даже добралась своим ходом до точки рандеву.

Я стоял у третьего причального бассейна и ждал, чем закончится аврал. Техники собирались обеспечить пожарную безопасность и приварить четвёртую причальную скобу. Пока они откачивали топливо и горюче-смазочные материалы из баков и систем Ската, дежурная бригада медиков откачивала экипаж.

– Боровицкий точно поседеет, – пророкотал прямо в ухо начальственный бас Лапутина.

Я поморщился и немного отступил от нашего научного руководителя, не люблю, когда надо мной нависают. Станислав Игоревич это знал и понимающе потряс бородой. Это он так смеялся, беззвучно, знал, что многих пугает его рокочущий смех. Даже таких бывалых океанологов как я. Привык орать на буровых, палеогеограф хренов. Любой шторм перекричит.

– Что с кочегаром?

– Этого точно откачают. – Донёс Лапутин до меня свою точную оценку судьбы второго члена экипажа с высоты своих двух метров. – Бортинженер попался крепкий, даром, что француз.

Станислав Игоревич никогда специально не тягал железки, спортом не занимался, просто жил подвижной, суровой походной жизнью полевого исследователя. Океан стал его призваньем ещё со времён аспирантуры. Этот здоровый бородатый мужик, который давно уже должен был поседеть, но всё вот что-то никак, болел океаном. Как и все мы. Я покосился на искореженный батискаф, и подумал, что у этой болезни могут быть неприятные осложнения.

«Скат» как будто кошки драли. Большие такие матёрые котяры, со стальными когтями. Хотя откуда бы им взяться на полукилометровой глубине? Корпус батискафа изуродовали глубокие шрамы, все сенсоры были повреждены, вырвана правая клешня, качественно так, с мясом. Ну и по мелочи кое-что пострадало, вроде парковочной скобы.

– Как думаете, что так отделало наш «Скат»? – Резкий голосок Ки Джуаня вклинился в наше с Лапутиным вдумчивое созерцание ободранной посудины.

Китайский коллега меня недолюбливал. Может потому что на одной вечеринке я в шутку назвал его «Дон Жуаном», может из-за соперничества. Наши проекты развивались параллельно, без прямой конкуренции за финансирование. Но в условиях непонятного пост-апокалипсиса, когда никто толком не знал, что случилось, фонды могут урезать в любой момент.

– Архитевтис, или Кракен по-простому. Точно Кракен! – Лапутин хмыкнул и посмотрел вглубь батискафной станции. Мы посмотрели в том же направлении.

Ну, ни при чём я тут, совершенно вот ни при чём. Над вторым причальным бассейном висел, прямо и гордо, при всех парковочных скобах и прочей технической оснастке, мой проект.

Механизированный скаф для сверхглубоких погружений напоминал раздавшийся вширь и обшитый броней скафандр астронавтов «Орлан», на который, кроме ранца с системой СЖО, прикрепили четыре гибких манипулятора. На оранжевой, мощно выступающей нагрудной части красовалась трафаретная черная надпись: «Кракен-Х1».

– Если бы я не знал точно, Андрей Сергеевич, что твоя команда подготовила единственный опытный образец скафандра, – начал вдумчиво говорить Лапутин, потом поднял огромную ладонь, пресекая возражения Джуаня, – я бы точно мог утверждать, что твоё изделие могло нанести такие повреждения.

– Хочу напомнить, название опытного образца было выставлено на общее голосование.

– Группа Выгорского могла специально саботировать мой проект! – Ки Джаунь отступил в сторону, будто боясь, что Лапутин опустит свою огромную ладонь ему на голову и выкрутит её, как перегоревшую лампочку. – Мы голосовали за другое название!

И я голосовал за другое, долго выбирал между «Скиф» и «Мурена». На чём остановился, сам уже не помню, слишком много событий. Но в голосовании принимали участие и моряки, и военные. Зря наша команда добавила именно такой тип манипуляторов.

Массивная грудная часть «Кракена», которая раскрывалась лепестками на фронтальной части, открывая доступ к пилотажному ложементу. Сверху корпуса крепился прозрачный колпак «шлема», под которым пряталось около семидесяти позиций сверхсекретных изделий. Часть систем дублировалась в ранце СЖО. С боков корпуса, окрашенного в дерзкий оранжевый цвет с черными акцентными элементами, крепились черные гофрированные «руки» с оранжевыми антропоморфными манипуляторами. Снизу таким же манером крепились массивные «ступни» основной силовой установки скафандра.

Получился брутальный робот, который пленил сердца наших восточных коллег. Да и не только их. Моя ассистентка, Людмила Егорова, пыталась подсадить меня на японские мультики про роботов. В итоге я жёстко подсадил всю свою научную группу на работу, хотя бы во время работы. Сам же украдкой пересматривал один старый сериальчик по вечерам. Когда-то мы начинали смотреть его с ней, но сейчас лучше не вспоминать, что было до «Крика двух океанов». Долбанные газетчики, не могли придумать ничего пафоснее для трагедии, которая унесла каждого десятого жителя планеты.

– Донни, – не время подтрунивать сейчас над коллегой, но воспоминания о погибшей жене делали меня той еще язвой, – если бы я напал на твоего «Ската», то на борту было нацарапано одно очень интересное слово.

– Коллеги, коллеги! – Лапутин вклинился между нами как атомный ледокол. – Остыньте. Борисов и Тао Сан ждут нас всех на экстренном совещании. И тебе, Андрюша, надо точно переодеться к нему.

Я осмотрел свой черный водолазный костюм, в котором собирался пилотировать «Кракен». А чем не фрак? Надо только белую бабочку и можно на рояле играть.

***

– Товарищи, если вы не перестанете шептаться, совещание проведём в закрытом формате! – Борисову пришлось повысить голос и метнуть взглядом несколько молний начальственного гнева. – Право же, как школьники на задних партах.

Товарищи нервно похихикали, и установилась тревожная тишина. Зал собраний вместил в себя всех учёных экспедиции, руководителей технических групп и, куда же без них, офицеров внутренней безопасности и ВМФ. Восемьдесят человек, которые только что шептались на самых разных языках, с повышенным вниманием приготовились слушать старшего офицера безопасников.

– Ввиду чрезвычайных обстоятельств, вынужден донести… – Анатолий Дмитриевич поморщился. – К чёрту эту канцелярщину. Обращаюсь сейчас больше к нашим учёным. Пока мы не выясним, что случилось с экипажем Боровицкого, все работы на воде и под водой запрещены.

Зал зашумел. Те, кто плохо знал русский язык, перечитывали перевод заявления Борисова на своих планшетах. Посыпались многочисленные вопросы. Я отстраненно сидел и грустил. Как там пел Высоцкий? «Накрылась премия в квартал». Деньги тут не причем, а вот все исследования встанут на неопределённый срок. А они важны, ох как важны. Мы обязаны узнать, что долбануло одновременно в двух океанах так, что ударная волна обогнула планету пятьдесят раз. И почему планета при этом не развалилась.

– Товарищи, товарищи! – Надрывался Борисов, пытаясь урезонить разволновавшихся деятелей науки. Майор службы безопасности устало промокнул носовым платком испарину, покрывшую красное от напряжения лицо.

– Заткнулись все, не то мы тут до утра глотки драть без толку будем, это я вам точно говорю! – Мощный бас Лапутина сбил волну вопросов и просьб. – Давайте выслушаем Анатолия Дмитриевича и вернёмся к научной работе, которой хватит на всех, тут уж точнее не бывает.

– Спасибо, Станислав Игоревич. – Борисов промочил горло, поставил перед собой полупустой стакан с водой и с минуту смотрел на него. – Мы не знаем что там, на глубине. Причальные бассейны задраены, к бортам никому не подходить и по открытым палубам не шататься.

– Сколько нам ждать? – Спокойно спросила Сатори Харро на суховатом академическом английском. Миниатюрная японка поднялась со своего места и хладнокровно посмотрела в глаза Борисова. Меня от этой хрупкой девушки со стальным стержнем самурайской воли всегда бросало в дрожь. Гениальный математик со взглядом убийцы, не был бы вдовцом, она меня бы им быстро сделала, если бы я ей приглянулся. Но это вряд ли, я для неё староват в свои тридцать семь.

Борисов вздохнул и посмотрел на своём планшете перевод с английского. Анатолий Дмитриевич прекрасно говорил на английском и немецком, сносно знал упрощенный китайский и японский, но ему нужно было взять паузу.

– Сатори-сси, у экипажа серьезная баротравма, им пришлось спасаться от атаки неизвестного… – майор замялся, – эмм, существа или вражеского подводного аппарата. К утру у нас будут расшифровки черного ящика и всей телеметрии. Когда очнутся Боровицкий и Дебуа мы пока не знаем.

– И чём теперь заняться учёным? – Жёстко спросила Сатори.

– Своими проектами, но с некоторыми, скажем так, корректировками. Попрошу всех разойтись на ужин и отдых, а руководителей групп остаться, обсудим. – Борисов сверился со списком в планшете. – Выгорский, Ки Джуань и вы, моя любезная, Сатори-сан. Я никого не забыл, Станислав Игоревич?

– Меня, точно меня, товарищ майор, – весело ответил ему Лапутин и уселся в жалобно скрипнувшее кресло рядом со мной. – Зря, кстати, белую бабочку не надел.

Я проводил взглядом спешащих на ужин коллег. Белый лабораторный халат плохо скрывал водолазный костюм.

***

Я гонял вилкой остатки позднего ужина. Дары моря то разбегались к краям фарфоровой тарелки, то собирались неровной кучкой в центре. Разводы красного соуса на белом напоминали таинственные письмена колдовских манускриптов.

– Ну что там, босс! – Людочка бестактно подсела ко мне и принялась выпытывать подробности с закрытой части совещания.

– Всё там, – устало ответил я и показал пухлый конверт. Очень хотелось поспать и успокоиться. – И даже немного больше. Давай утром, а?

Чёрт меня дёрнул утвердить её кандидатуру по фотографии. Вся соль, или коё-какая приправа поострее, заключалась в том, что фото было «паспортным», выше ключицы. Врагу не пожелаешь заместителя с таким выдающимся бюстом и спортивной фигурой. Умница, красавица. Если наше возвращение к советскому проекту дойдет до комсомола, боюсь, её похитит какой-нибудь ответственный заведующий райкомхозом.

– Ребята в дымной комнате ждут. Может, забежим, успокоим их, а потом… – Людмила красиво вздохнула и раскраснелась.

Ещё тяжелее, когда заместитель влюблена в тебя по уши. Категорически не понимаю, что она во мне нашла. Хотя, водолазный костюм мне шёл. Спасибо генетике и вечному авралу, бока и живот не свисали. Пожалуй, и всё. Обычный зануда с кандидатской залысиной и в очках.

Стол мелко завибрировал, и дары моря прыснули к краям фарфоровой тарелки. Легкий толчок догнал аварийный ревун и столовую осветили красные всполохи тревожной сигнализации. Второй толчок застал нас с Людой у выхода из столовой. Тренькнув, разлетелась фарфоровыми снежинками забытая тарелка.

«Это не учебная тревога и не штурмовое предупреждение!» – Надрывался незнакомый нам голос.

С флотскими офицерами мы были знакомы шапочно, пересекаясь лишь на редких общих собраниях. Но причин сомневаться в серьезности предупреждений у меня не было. В проект легкомысленных служак, склонных к глупым шуткам, не брали.

«Всем гражданским! Срочно разойтись по своим каютам!» – Продолжал информировать нас напряжённый голос вахтенного офицера. – «Капитану Рогалёву и дежурной роте спецназа, срочно прибыть в лабораторный цех БС-01.»

Я придержал взявшую хороший темп Людмилу и передал ей пухлый конверт с корректировками плана научных работ.

– Ты куда это собрался? – Люда остановилась, и очередной толчок бросил нас друг к другу.

– Зря я, что ли, водолазный костюм не снял, – усмехнулся я, невольно обнимая заместительницу. У Людмилы появились все шансы… склонить меня к пересмотру наших с ней отношений. – Не переживай, я только присмотрю за нашим проектом, чтобы вояки ничего там не поломали.

***

– Кто его сюда пустил?!

– Успел пробежать, пока мы посты расставляли, товарищ капитан. – Просипел запыхавшийся сержант и зло нацелил в мою сторону короткоствольный штурмовой автомат. – Нацепил водолазный костюм и проскочил, диверсант хренов.

Мне было очень некомфортно слушать ворчание военных. Двое здоровых лбов выкрутили мне руки и прижали к металлическому полу. Вояки тоже были в водолазных костюмах, поверх которых носили разгрузки и тактические штаны. Интересно, они их скидывают, прежде чем нырять? Говорят, флотский спецназ те ещё психи.

– Поднимите его, сверюсь с картотекой. – Приказал рослый офицер. Отличить его от простых бойцов можно было только по властному прищуру серых глаз и благородной седине бровей, стрижку скрывал натянутый капюшон. Этот псих точно готов был нырять.

Рогалёв положил дыхательную маску на стол и достал из кармана разгрузки небольшой планшет, в радикальном защитном исполнении. Такой прибор можно было топить, забивать им гвозди или отбиваться от врагов.

– Выгорский, значит, – капитан посмотрел на меня, потом еще раз на моё досье. Кивнул в сторону большого монитора, на который вывели трансляции с камер наблюдения. – Вот это чудо техники твоих рук дело?

Я повернул голову и посмотрел снизу-вверх на монитор. Техники уже успели приварить четвёртую парковочную скобу «Ската М-1» и подвесить батискаф в штатное положение.

– Нет, – я постарался не сипеть как сержант, но спецназовцы были слишком тяжелыми, а от пола шёл неприятный кисловатый запах. – Мой вот тут висит, подняли уже.

– Отпустить, – приказал своим бойцам Рогалёв. Подал мне руку и помог подняться. – Извините за излишнюю бдительность, но вы должны понимать, что нарушать прямое распоряжение рискованно, вас могли пристрелить.

– Там ещё один ломится, – устало доложил сержант и что-то прошипел в рацию, закрепленную на плечевой лямке разгрузки. Рация неразборчиво протрещала в ответ. – Китаец какой-то.

– А это хозяин той штуковины, – я кивнул в сторону экрана и чуть не очутился обратно на полу. Толчок был очень сильным.

– Пропустить, и свяжитесь с кавторангом Васнецовым, пусть ждёт отмашки. Нам может пригодиться поддержка его боевых пловцов с «Ретивого». Да и сам эсминец может помочь, если что.

Я тем временем наблюдал, как техники суетились вокруг ручного привода бронированных створок, перекрывающих причальный бассейн сверху. Видимо не надеялись, что нижние створы выдержат напор неведомой силы, или монстра? Кто же к нам так настойчиво стучится?

Всё случилось одновременно с воплем влетевшего в цех Ки Джуаня:

– Спасите мой Скат!

Вода выплеснулась вверх мощным столбом, разметавшим техников в разные стороны. Толстые иссиня-чёрные щупальца заметались по палубе, хватая всё подряд. Завизжал пойманный техник, затрещали автоматные выстрелы. Щупальце нехотя выпустило искалеченного человека, и спецназовцы оттащили его подальше от бассейна.

– Кракен! – Завизжал Ки и хлопнулся на пол, не устояв на ногах после очередного мощного толчка.

Океанское чудовище, проломив нижние створы, не успокоилось на этом, и теперь пыталось проломить полузакрытые верхние.

– А дежурный с эхолота утверждал, что сигнал похож на подводную лодку, – задумчиво проговорил капитан, повернулся к сержанту. – У нас есть огнеметы?

– У нас есть кое-что лучше! – Я кивнул в сторону своего «Кракена». – Хотя огнемёты не помешают.

– Уверен? – Рогалёв вопросительно изогнул седую бровь и повернулся к экрану. – Тогда вам следует действовать без промедления. Кременёв, тащите огнемёты! Поддержим инициативу гражданских.

– Так точно, товарищ капитан! – Сержант отдал честь и выбежал из цеха, двое здоровых лбов трусцой последовали за ним.

– У вас пять минут, Андрей Сергеевич. – Рогалёв помог подняться Ки Джуаню. – Задача простая, пока мои люди отвлекают чудовище огнём, сомкните верхние створки. А уж чтобы вражина утратила вкус к нашим делам, мы ей подарочек подкинем.

Капитан хлопнул по плечу китайского учёного и повернулся ко мне.

– Удачи вам, – Капитан осмотрел меня с ног до головы, хмыкнул, и вышел.

– Я помогу, – Джуань протянул мне дыхательную маску. – Ты же придумал что-то безумное, я прав?

Хороший он мужик, на самом деле, просто нервный. Я бросился к своему «Кракену», натягивая маску. Створки грудного отсека были распахнуты, и я привычно поставил ногу на центральный круглый сегмент. В откинутом положении он служил подножкой.

– Приделай автоген к правому верхнему манипулятору, баллоны с кислородом и ацетиленом к нижнему и спускай меня. Только вон тот хватай, Броковский, он для подводных работ и поубедительнее будет.

– Ты хочешь пережечь предохранитель? – Восхищенно спросил Ки Джаунь, приматывая гибкую трубку автогена к манипулятору металлизированным скотчем.

– Нет, это для чудища, буду убеждать меня не трогать, пока проворачиваю предохранитель. Ручным приводом долго, чёрт его знает, почему не сработал электропривод створок. – Я подсоединил дыхательную маску через шланг к баллону с тримиксом, встроенному в ложемент. Не то чтобы я планировал погружаться на большую глубину, просто привычка.

– Готово! – Прокричал мне Джуань и его выставленный вверх большой палец скрылся за сомкнувшимися сегментами люка.

Наверняка он тоже пожелал мне удачи, возможно, безумно хихикал, когда нажимал кнопу сброса. Я падал вниз, гадая, почему не попросил его спустить «Кракен» плавно.

***

Я вошёл в воду причального бассейна солдатиком, вот что значит хорошо рассчитанный центр масс. Стоило мне чуть отклониться от вертикальной оси, и я бы плашмя влетел в полузакрытые створки.

На сегментном полусферическом экране я увидел как над «головой» моего скафандра промелькнуло щупальце. Возможно, мой китайский коллега не хотел дурного, когда просто сбросил меня вниз. Если бы «Кракен» спускался плавно, то схватка с возможным тёзкой закончилась бы быстрее, чем я рассчитывал.

Дыхнуло жаркое пламя огнемёта, и стрелки датчиков температуры за бортом скакнули в красную зону. Пора. Я просунул ноги и руки в конусообразные сенсорные нищи. Название красивое, а по сути «джойстики наоборот». Мои кисти и ступни служили «стиками». Вот, теперь я могу управлять гибкими манипуляторами.

Я оперся всеми четырьмя гибкими «шупальцами» о створки и вытолкнул «Кракен» наружу. Получилось немного неловко, надо бы больше отрабатывать такие манёвры. Перекатавшись через левый бок, чтобы не повредить баллоны со сжатым газом, я оттолкнулся манипуляторами от пола и встал на ноги.

Предохранитель прятался под люком, который находился посередине между двумя бассейнами. Обычный поворотный стопор, размыкающий барабаны с цепями, на конце которых грузики, чугунные чушки весом в две тонны. Техники уже начали разматывать эти цепи вручную, но чудище своим ударом о полузакрытые створки заклинило зубчатую передачу запорного механизма.

Я вынул ступни из сенсорных захватов и перешёл на педальное управление «ногами» механизированного скафандра. Крути педали, пока не дали, что тут скажешь. Включенный автоген старался держать над головой, надеясь, что эта горелка отпугнёт монстра. Должен у него быть инстинкт самосохранения, ведь должен же быть?

Несколько тяжёлых шагов и я вдавливаю педали в пол, заставляя «Кракен» присесть. Корпусом управляю наклоном своего тела. Есть! Откидываю люк предохранителя и левым верхним манипулятором выкручиваю до упора по часовой стрелке. Готово, десятисекундная задержка по технике безопасности сопровождается рёвом сирен и красными проблесковым маячками. Мне хочется издать победный клич. Мой «Кракен» тоже с щупальцами, гадина!

И я тут же получаю «под зад». Черное щупальце, толщиной не меньше моего скафа бьет «Кракена» сзади, толкая в сторону второго причального бассейна. Я успеваю заметить как другое щупальце, усыпанное пульсирующими ярким светом кристаллами, срывает с цепей «Скат» и тащит его под воду.

Одна из цепей захлестывает меня, зацепляется за что-то на корпусе и тащит следом. На экранах заднего обзора я успеваю увидеть «подарочек» Рогалёва. Взрывчатка, на пару килограмм, гидродинамический удар, толково. Твою мать.

Бронированная крышка смыкается над нами, и чудовищная сила подводного взрыва в узком тоннеле причального бассейна выстреливает нами в бездну.

От автора