Гильза в снегу

Спустя пять дней обветшалая годами лодка Мэнта причалила у подножья фьорда Вечноземья. Вечноземье — один из трёх регионов Тримирья, отрезанный непроходимыми скалами на юге и одним большим фьордом на севере — фьордом Вечноземья, что считается единственным туда путём. Мэнт никогда ранее не видел до того больших заливов, хотя и был к этому времени путешественником весьма опытным. Путь занял несколько больше времени, чем ожидалось; всё же плыть во льдах не так просто, как по югу. Его напарница — Шоко — стояла у носа лодки, бодро виляя своим хвостом от предвкушения, когда как Мэнт лежал обессилен где-то в корме. И не удивительно, ведь за последние два дня он не съел ни крохи. Небольших размеров лодка не располагала для достаточного запаса провианта, потому он нередко голодал ради сытости Шоко, и не из беспредельной щедрости, а потому что свою напарницу он ценил больше любого человека в Тримирии, хоть и человеком она в полной мере не была. Эмоциональное виляние хвостом или подергивание ушками Мэнта не очаровывало уже давно. То ли от не лучшей жизни, то ли попросту наскучило. Из всего его отряда кошко-девушек Шоко единственная обрела человечность, ум и самосознание, благодаря чему смогла стать замечательным собеседником в путешествиях — именно поэтому он так ей дорожил.

Лодка ударилась о берег. Благо скала оказалась не самой крутой, что позволяло подняться наверх без сторонних приспособлений. Мэнт своей единственной рукой нащупал в сумке револьвер, закинул сумку через плечо и первым сошёл на кренистый брег. Он оступился и с ходу расхерачил половину ебала.

Вечноземье получило своё название из-за вечной мерзлоты, которая, как говорили в народе, "сковала" эти земли, поэтому тут якобы ничего не происходило. Край был и впрямь пуст, вероятно Трутнок остался единственным здешним городом, и то неясно, живут ли в нём до сих пор люди. Именно туда направлялись Мэнт и Шоко. Отец Мэнта умер в 1861 году в возрасте 34 лет. Это он узнал из могильного камня, который наконец удалось найти в Кимеине.

Нож с золотой рукоятью в кобуре блестел под лучами закатного солнца. В свете на нём видна была каждая царапина. Нож очевидно стар. Мэнт и Шоко шли в тишине. Тишину нарушал только хруст снега под ногами, сливаясь с шумом ветра в ушах. Мэнт по привычке не выпускал из руки револьвер. Первой молчание нарушила Шоко, как это всегда и бывало.

— Мне холодно-о-о! — Прокричала она своим высоким голосом, пытаясь перекричать ветер.

— А я закаты не люблю. — Не пытаясь перекричать ветер и вообще положив хуй спокойно сказал Мэнт.

— У меня проблема серьёзнее! — Поджав хвост сказала Шоко.

— Тебя так-то не заботит, что я не ел два дня?

— Слушай, хозяин… — Вдруг робко пробормотала Шоко — А что если я вообще не существую?

— Что?.. — Осёкся Мэнт.

В момент затих и снег под ногами, и гул в ушах.

— Ты ведь знаешь, хозяин, что кошко-девочек в реальности не существует? — Продолжала Шоко. — Меня создал твой отец, но могу ли я быть частью этого мира, принадлежа лишь миру иллюзий?

Мэнт молчал, обдумывая сказанное.

— Я уже давно чувствую, что в этом мире мне явно не место. Я не являюсь ни человеком, ни животным. Люди меня избегают. Часто мне бывает одиноко, но ты говоришь со мной и утоляешь мою тоску. Однако тебе от этого только хуже. Когда ты в последний раз разговаривал с людьми так, как со мной?

— Эй, замолчи. С тобой всё нормально, я всегда смогу тебя поддержать.

Мэнт наставил на Шоко револьвер.

— Зачем же ты пытаешься поддержать свою иллюзию?

Палец Мэнта неожиданно прильнул к спусковому крючку. Раздался выстрел. Гильза, упав, расплавила промёрзший снег. Ещё несколько минут Шоко наверняка была жива, но Мэнт не сдвинулся с места, искоса взирая на окровавленное тело то ли девушки, то ли кошки. Теперь это уже не важно.

Шоко больше нет, но зато он будет сыт.