Гипотеза Третьей Планеты

Жуки могут стать повелителями галактики, ведь есть сведения о способности некоторых видов навозных жуков ориентироваться по Млечному Пути, а мотыльки строят свой путь по звёздам.

Утро на третьей планете, периферийной солнечной системы, дышало на мягкий скафандр Фу-Ха прохладой и влагой. Хитиновый панцирь юного исследователя вполне справлялся с местными условиями, но с угрозой заражения инопланетным вирусом его герметичный костюм вполне справлялся. Река лениво несла свои воды сквозь болотистые берега, окутанные туманом. Фу-Ха приметил плеск неизвестных рыб и приглушенное кваканье странных лягушек, всё это возвещало о пробуждении здешней природы от ночного сна. Солнце только начинало пробиваться сквозь густую зелёную листву...

«Противный цвет, хорошие кусты и деревья всегда синие, как дома. Ну, может, ещё лазурные…» — подумало высшее сознание Фу-Ха, и слабые мозги управляемых им жуков-рабов моментально согласились, осыпая своего владыку эмоциями преклонения.

Вдали Фу-Ха увидел круглое озеро, окруженное крутыми и чрезмерно обрывистыми берегами. Его темные, непрозрачные воды казались бездонными и загадочными. Фу-Ха вспомнил доклад, в котором говорилось, что это кратер от древнего ядерного взрыва, случившегося тысячелетия назад. Он и тысячи подобных ему оставили неизгладимый след на этой планете, истребив население гуманоидов. Впрочем, с прямоходящими млекопитающими подобное случается… эээ… всегда — межгалактический союз еще ни одной такой расы живой не находил.

По берегам реки и озера раскинулся дремучий лес. Вековые хвойные деревья хранили молчание и тайны прошлого. Их корни, переплетаясь, уходили глубоко в землю, как будто природа стремилась сохранить хрупкое равновесие этого отсталого мира. Рабы-жуки аккуратнейшим образом тащили основное тело Фу-Ха к профессору И-На, главе обосновавшейся тут археологической экспедиции.

Когда они перебрались через неглубокую реку и поднялись на высокий берег, распугав небольших водных млекопитающих, Фу-Ха увидел, что вдали, над плоской лесной равниной, высились остатки нескольких разрушенных небоскребов. Их остовы, изуродованные временем и стихией, служили единственным напоминанием о былой цивилизации.

Восьмиглазый Фу-Ха повернул голову в другую сторону и заметил на низком берегу, среди густой и неприятно-зелёной растительности, небольшое поле. Там стоял его личный звездолёт, а рядом — еще два. Самый крупный из них явно принадлежал почтенному профессору И-На… Окинув взглядом этот импровизированный космодром, Фу-Ха вспомнил, что уже порядком задерживается.

Почувствовав нетерпение своего владыки, жуки-носильщики прибавили ходу. Дорога для них была нелегкой: мокрая от росы трава и коварные корни то и дело пытались помешать быстрым шагам рабов, семенящим многими ногами под скафандром хозяина. Но жуки дисциплинированно преодолевали все препятствия, ведомые единственной целью — благополучно донести Фу-Ха до точки назначения, в целости и сохранности.

Вскоре они оказались на опушке леса, откуда открывался вид на большую поляну, в центре которой раскинулся лагерь археологов: несколько пластиковых модулей, научное оборудование и, к изумлению Фу-Ха, множество жуков-рабов новой породы, облаченных в блестящие скафандры. Они суетились, упаковывая что-то ценное в ящики…

Фу-Ха ощутил легкое раздражение. Ему не нравилась эта суета. Он планировал появиться эффектно, в сопровождении своих недавно рождённых жуков с новыми генами, триумфально демонстрируя превосходство жителя главной планеты…

За шлюзовой камерой главного модуля его уже ждал профессор И-На, облаченный в простой рабочий халат. Его мандибулы приветливо щёлкали, а фасеточные глаза выражали неподдельное радушие.

— Рад приветствовать вас, достопочтенный Фу-Ха! — воскликнул он. — Прошу, прошу в мои скромные апартаменты! И-На лично провел Фу-Ха вглубь модуля. Пространство не отличалось особым комфортом, но было функциональным и чистым. В центре помещения находился небольшой бассейн, наполненный мутной, молочно-белой жидкостью, от нее исходил слабый, но ощутимый запах.

— Это маленькая традиция, — заговорщически прошептал И-На, указывая на бассейн. — Раствор кальция, полезный для хитинового покрова. Так встречают гостей на моей родине, после долгого пути. Вы были в наших пустошах?

— Извините, нет, я с северного континента. Но слышал об этом обычае…

— Жаль. — Заявил И-На, но решил быстро сменить тему. — Впрочем, не важно. Здесь мы можем расслабиться и обсудить наши дела без неудобных скафандров.

Фу-Ха с любопытством оглядел бассейн. В нем уже плескались несколько недоразвитых жуков, почти личинок, безмятежно покачиваясь на поверхности. Они явно наслаждались процессом. Недолго думая, Фу-Ха отдал команду своим рабам, и те незамедлительно освободили его от скафандра. Ощутив хитином прохладу, Фу-Ха в несколько скачков достиг бассейна и погрузился в целительную жидкость.

Тонкая пленка кальция мягко обволакивала его панцирь, казалось, что она сняла усталость и напряжение. Он заверещал от удовольствия, раскидывая брызги, чувствуя, как жизненная энергия возвращается к нему.

— Действительно, восхитительно! — проговорил Фу-Ха, открывая и закрывая от удовольствия все восемь глаз. — Спасибо, профессор, за гостеприимство.

После чего И-На сбросил свой халат и тоже погрузился в бассейн. Вместе они блаженно замерли, а их жуки-рабы аж затряслись от того, что их хозяев захватило блаженство.

В этот момент в помещение вошли несколько жуков-рабов профессора, неся дымящиеся блюда. Фу-Ха с любопытством принюхался. Аромат был знакомым и весьма аппетитным. На подносах возвышались горки синих листьев и кучи ярко-оранжевых, слегка влажных шариков.

— Угощайтесь, достопочтенный гость! — прострекотал И-На, указывая на лакомства. — Синие листья — это деликатес с нашей родной планеты, выращенный тут в оранжерее. А оранжевые экскременты… Это, как бы сказать, ферментированный продукт жизнедеятельности местных белок. Очень питательно!

Фу-Ха с сомнением посмотрел на предложенное угощение.

— Вы не бойтесь, мы их полностью очистили от местных ядов в лаборатории. Несмотря на чужепланетное происхождение, этот продукт мне напоминает экскременты родителя! И, как по мне, он не менее вкусен.

Гость не хотел обижать гостеприимного профессора, поэтому, набравшись смелости, взял один синий лист и отправил его в рот. Вкус оказался неожиданно приятным — сладковатый, с легкой кислинкой и освежающим послевкусием. Фу-Ха даже присвистнул от удовольствия:

— Вкусно! — воскликнул он.

— Я сам их вырастил…

— А это?..

Фу-Ха указал на оранжевые шарики. И-На лишь ободряюще кивнул, и Фу-Ха решился попробовать и их. Вкус оказался весьма специфическим и даже аристократичным — землистый, с легкой горчинкой и пикантным послевкусием. Фу-Ха прожевал шарик и, покорно проглотив, сказал:

— У моего прародителя были похожие…

Оба, наслаждаясь лакомствами, но встретились они ради важного разговора. И-На, выплевывая косточки от синих листьев, спросил:

— Итак, достопочтенный Фу-Ха, что привело вас в этот захолустный уголок Вселенной? Неужели мой скромный археологический проект вызвал такой интерес в столичных кругах?

— Не прибедняйтесь, вы главный исследователь гуманоидных рас…

— Это было не сложно, чаще всего все они погибают на ранней стадии развития.

— Да-да. Я читал ваши уточнения к классической теории смерти целых планет гуманоидов от гедонизма, — заявил Фу-Ха, нежась в тёплой жидкости и пожирая очередной шарик. — Мой прародитель, академик Ха-Ми, наделил меня независимым разумом лишь ради этой поездки…

— Неужели? Мне это приятно, а вы должны быть мне благодарны, — сказав это, профессор И-На, застрекотав, развёл все конечности в стороны. — Он признал свою прошлую теоретическую ошибку?

— Я вам действительно благодарен. Но он не признал ничего из того, что отрицал, — Фу-Ха оттолкнул подплывшего к нему недоразвитого жука, почти личинку, и продолжил: — Скоро будут выборы в академии наук, он хочет, чтобы вы поддержали его. Тогда, несмотря на разногласия, он даст вам преподавать там, где вы всегда хотели…

— Ясно. Я не против отдать свой голос за вашего родителя. Но я хочу получить разрешение на публикацию новой гипотезы о погибели гуманоидных рас…

— Вы нашли тут что-то новое? Я не вижу проблем с публикацией, но хотел бы услышать гипотезу, прежде чем…

— Видите ли, достопочтенный Фу-Ха, классическая теория, утверждающая, что гуманоидные расы погибают исключительно от гедонизма, хоть и близка к истине, но недостаточно глубока. Она рассматривает лишь симптом, а не причину. Да, они увязают в погоне за удовольствиями, за благами, едой, самками и самцами, избыточным комфортом. Но почему? Что толкает их на такой путь к саморазрушению?

И-На сделал паузу, смакуя синий лист. Жуки-рабы, повинуясь инстинктам, подплыли к нему и начали старательно разминать и массировать его сегментированное тело.

— Моя новая гипотеза заключалась в том, что гуманоидные расы, достигшие определенного уровня развития, сталкиваются с фундаментальным экзистенциальным кризисом. Они начинают осознавать свою смертность, случайность своего существования, отсутствие высшего смысла. И дабы заглушить этот животный страх, это экзистенциальное отчаяние от неминуемой смерти, они и бросаются в объятия гедонизма. Удовольствия становятся для них наркотиком, единственным способом хоть как-то заполнить пустоту. Но это лишь временное облегчение, иллюзия. Чем больше они стремятся к удовольствиям, тем глубже погружаются в эту пустоту, тем сильнее становится их зависимость.

Фу-Ха перестал жевать оранжевый шарик. Словно слова профессора задели его за живое. Он в воде оттолкнул жука-раба, предлагавшего ему новый массаж, и уставился на И-Ну, который продолжил:

— Таким образом, гедонизм — это не причина гибели гуманоидов, а следствие их неспособности справиться с осознанием бессмысленности своего существования. Они не в силах выстроить систему ценностей, которая бы придавала их короткой жизни смысл и направленность. Они не могут передать свои знания от стареющего тела к другому, молодому. А значит, продолжение их жизни не имеет смысла…

— Очень интересно, возможно, вы правы, профессор. — Фу-Ха собрался с мыслями. — Но я предполагаю, что часть гуманоидов видит сны о прошлом своих предков, как все мы, а также может грезить о будущем, как лучшие из нас. Это подтверждается в литературе некоторых рас, которую я исследовал: там прошлое описывается как настоящее, а будущее…

— Я не хуже вас знаю эти источники. И хочу сказать, что найденные этой экспедицией материалы несколько портят как вашу версию, так и мою, меняют всю концепцию. Потому я и начал с того, что «моя новая гипотеза заключалась».

— Неужели? Вы нашли такой артефакт?

— Да! Позвольте рассказать вам одну историю. Вам известно, что гуманоидные цивилизации, не имеющие поддающейся объективной оценке коллективной памяти, склонны чрезмерно увлекаться искусственным интеллектом. В результате чего все информационные носители переводятся в цифровую форму…

— Я это знаю. А после атомной войны эти носители не сохраняются, да и время их не щадит. Это общеизвестные факты. Однако они не противоречат общепринятым теориям…

— Безусловно, это так! Но в данном случае мы обнаружили артефакт — печатное издание. Чудом уцелевшую книгу, принадлежавшую некоему ученому или жрецу, в честь которого, вероятнее всего, неподалеку возвели храм или учебное заведение. Как утверждают источники, когда-то здесь располагался город с названием вроде Москв, Москав, Маскау или что-то подобное, впрочем, это не имеет принципиального значения…

— Физический носитель информации у гуманоидной расы, уничтожившей себя в ядерной войне? Такое мы нашли впервые. Это кардинально меняет всю картину. Вам удалось её перевести?

— Да, у нас получилось, мои жуки-аналитики работали что есть сил. Автор этого труда – некто Александр Исаевич Солодов. Такие имена…

— Как у большинства гуманоидов: сначала имя собственное, затем указание на место рождения и, наконец, принадлежность к определенной породе внутри их однородной популяции.

— Вести беседу с таким эрудированным слушателем — настоящее удовольствие. Итак, этот древний текст, который мы перевели, называется просто "Острова-тюрьмы". — Голос профессора И-На дрогнул, когда он произнес эти слова.

— В нём детально описывается жизненный уклад и культура жителей этой планеты.

— Невероятно, если учесть, что нам ни разу не удалось обнаружить хоть один неповрежденный электронный носитель информации, созданный гуманоидами…

— Абсолютно верно! Теперь мои знания о них стали полными, будто я лично с ними разговаривал. У них необычайно своеобразные традиции и крайне интригующие обычаи… — Профессор снова непроизвольно вздрогнул. — Которые кардинально меняю

т все наши прежние представления об этих поразительных созданиях…

— Это захватывающе. — Грудные сегменты Фу-Ха издали скрежет от волнения. — Вам требуется моя помощь? Я могу быть полезен? Я…

— Стремитесь разделить со мной триумф.

— Вы плохо думаете обо мне…

— Я хорошо понимаю это ваше стремление, и я могу вас поддержать. Я передам вам свою информационную личинку, содержащим язык местных гуманоидов, когда вы её усвоите, мы вместе поработаем в течение нескольких недель, а затем отправимся на нашу родную планету, чтобы поддержать вашего родителя на выборах в академии. — Профессор И-На многозначительно подмигнул тремя глазами из восьми. — Всё будет хорошо: если я добьюсь своей цели, то ваш родитель получит должность, а вы разделите мою славу…

***

По прошествии недели Фу-Ха и профессор И-На вновь оказались в бассейне, возобновив дискуссию по книге-артефакту, как об изученном материале:

— Уважаемый Фу-Ха, вы по-прежнему придерживаетесь мнения, что причина гибели гуманоидных цивилизаций кроется в гедонизме? — произнес профессор, бережно играя со своей личинкой, колыхавшейся на поверхности воды и готовящейся к превращению в жука-исследователя.

— Знаете, мои убеждения по этому вопросу сильно поколебались. — Фу-Ха хрустнул грудными пластинами. — Я обнаружил, в найденном жизнеописании, свидетельства того, как политические узники призывали своих противников к нанесению атомных ударов по их собственной стране, вероятно, стремясь к самоуничтожению…

— Так-так! И к каким выводам вы пришли?

— Мои аналитические жуки, как и я, не обнаружили разумного логического обоснования подобного поведения. — Фу-Ха разочарованно заскрипел. — Хотя я сам пытался это осмыслить и поручил им создать соответствующие математические модели.

— Мне кажется, разгадка лежит на поверхности, однако я решил углубиться в менее очевидные противоречия. — Примирительно подёргал конечностями И-На. — Александр Исаевич Солодов, будучи уважаемым человеком, вряд ли мог намеренно лгать или заблуждаться…

— Несомненно, он пользовался уважением у политических старейшин этих гуманоидов, ему даже воздвигли огромный храм…

— Именно. — Профессор И-На оживился, услышав слова согласия и одобрения от гостя. — Но как тогда объяснить, что в начале описания своего жизненного пути он утверждает, что никто не подозревал о репрессивных действиях политической элиты, а уже в следующих строках все знали о существовании зловещих черных автомобилей? Которые некомпетентные репрессивные службы нелепо маскировали под машины доставки еды.

— Не только это. Внутри храма Александра Исаевича Солодова, мы с вами, обнаружили статистические данные по описываемому им государству, которое, согласно переводу моих жуков-аналитиков, называлось Объединением Совещающихся Популяций с Выборной Формой Правления…

— Да-да. — Одобрительно кивнул профессор И-На. — Мои жуки пришли к аналогичному названию… Но, я вас перебил, пожалуйста, продолжайте!

— Итак. Статистические данные из книги его жизнеописания не согласуются с социологическими данными, обнаруженными нами в том же храме. Это, по меньшей мере, странно для уважаемого мудреца, допускать такие ошибки… Я прочитал, что ваши жуки-аналитики, как и мои, нашли множественные неточности в количестве подвергнутых гонениям из жизнеописания, и найденной нами статистики…

— Именно. Такое недопустимо для уважаемой, в любом известном нам из разумных обществ, фигуры. — Профессор И-На уставился всеми восьмью глазами на Фу-Ха. — Каковы же ваши выводы?

— Да. Сейчас. — Фу-Ха взял секундную паузу, чтоб собраться с мыслями. — Александр Исаевич Солодов ошибается или противоречит сам-себе почти на каждом листе артефакта. Что говорит о некритическом восприятии его жизненного пути как обществом его восхваляющим, так и им самим…

— И что же это значит? — Спросил обрадовавшийся услышанному профессор И-на.

— Все эти гуманоиды не обладают аналитическими способностями, включая политическое руководство, а значит и…

— Вы повторяете мои выводы! — Прогремел радостный профессор И-На. — Моя Гипотеза Третьей Планеты проста и смела. И заключается в следующем — расы гуманоидов погибают не из-за гедонизма, а из-за всеобщего отупения.

— Вы правы! — Согласился Фу-Ха. — Я вас полностью поддержу, я разделяю это смелое мнение. Поддержу всю гипотезу. С ней и возвращаемся на родную планету, на конференцию! Нас ждёт фурор!