Глаза

Он тонул в их глубине, погружаясь в пучину. Затаив дыхание, превозмогал тягостное желание остаться в них навсегда. Вся его тщедушная фигурка застыла в немом порыве, словно оборванная на полуслове фраза. Толпа шла сквозь него, и он растворялся в людском потоке, снова и снова возвращаясь к голубым глазам.

Девушка поймала его взгляд и недовольно поморщилась. Отвернулась, легко повела бедрами, поправила белую сумочку. Потом смешалась с толпой и вместе с ней вошла в дверной проем подошедшего поезда метро. Он же, столь резко вырванный из оцепенения, сделал несколько шагов и проскользил в другую дверь вагона, стараясь не выпускать ее из виду. Он не мог её потерять: яркая внешность теперь была связана с глубиной тех голубых глаз.

Людей всё труднее различать, когда в них нет ничего особенного. Все серые, тусклые, мрачные — и лишь иногда среди них внезапно вспыхнет редкий алмаз. За таким нужно следовать, не выпуская его из вида.

Она сошла на следующей станции. Снова кокетливо поправила сумочку и направилась в сторону эскалатора. Он шел за ней, словно тень. Считал шаги, выдерживал ритм. Теперь он был расчетлив и хитер. Охотник, а не придирчивый и вечно рассеянный офисный клерк. Сейчас он выслеживал новую жертву – единственную в своем роде.

Он видел лишь глаза. Только они притягивали его, только в них он находил хоть какой-то интерес к людям. То огонь, необузданный и яркий, то прохлада глубокого горного озера. В них он открывал целые миры, погружался целиком и полностью, забывая обо всем и желая лишь одного – обладать этим счастьем навеки.

Девушка вышла на улицу, и ее каблуки мерно застучали по асфальту в сторону мрачных спящих домов. Тень кралась за ней, растягиваясь в свете удаляющихся фонарей. Все дальше и дальше уходила она в темноту двора, изящно вышагивая по знакомой дороге. Среди старых тополей, вдоль серой стены дома. Мокрый асфальт отражал лишь дребезжащий свет из засыпающих окон. Все звуки города оставались позади.

Но вдруг она остановилась. Что-то заставило ее прислушаться. Тихий шелест за спиной. Она обернулась. От резкого движения головой светлые локоны прелестно взметнулись. Тень. Тень ползла за ней по пятам, не останавливаясь ни на мгновение. С тихим, вкрадчивым шелестом старых подошв.

Глаза девушки блеснули в темноте, расширились от надвигающегося ужаса. Она быстро обернулась и, опережая дикий ритм сердца, побежала через пустырь. Небо над ней стало предательски черным, земля под ногами зачавкала и начала проваливаться. Шелест позади приближался.

Тяжелый вдох. Протяжный выдох. Стон от неожиданного падения. Маленькая белая сумочка отлетела в сторону и исчезла в высокой траве. Девушка повалилась на землю, порабощенная напавшей на нее со спины тенью. Она попыталась вскрикнуть, но яркий блеск холода в следующее мгновение пресек эту попытку. Осознание жуткой действительности нахлынуло на нее, словно волна. Оно сковало ее цепями жуткого страха и мучительной агонии.

Она видела, как из мрака к ней склонилось пепельного цвета лицо, усеянное морщинками. Лицо улыбалось, глаза его были прикованы к ее глазам, раскрытым от ужаса и предельного изумления.

– Твои глаза – это рай, – прошептало лицо, словно упиваясь ее мучениями. – Ты подарила мне его, и я буду жить с ним вечно.

Он приблизился к ней и снова сверкнул холодный блеск стали.

«Восьмая жертва была найдена сегодня утром…» – вещало радио.

– Восьмая жертва? — повторил он, наливая кофе в чашку. На мгновение задумался и перевёл взгляд на закрытый шкаф.

– Восемь жертв. Шестнадцать чудесных явлений, к которым я вечером вернусь. Буду смотреть. Буду наслаждаться.