Глаза в темноте

Вечереет. Опушка леса. Вдоль неё петляет поросшая низкой травой тропинка. Вокруг густые кусты, кроме как по тропинке нигде больше не пройти. Невысокая калмычка бредёт с увесистым рюкзаком на плечах. Молодое, почти детское лицо выражает растерянность. В руках Алтана держит карту и ежесекундно сверяется с ней. Она вышла рано утром из деревеньки Ясенево, где сумела втереться в доверие к одной милой старой женщине и с великим трудом выпытать у неё слова заговоров и частушек, которые та запомнила во времена своей молодости. Всё это Алтана тщательно записала, а блокнот с текстом положила в файл и запрятала глубоко в рюкзак как самую ценную для неё вещь. Из Ясенево она направилась в ещё одну деревушку – Тарасово – где рассчитывала собрать коллекцию побогаче, потому что и деревню эту основали раньше, чем Ясенево, и, судя по карте, она была покрупнее. По идее, ей предстояло пройти расстояние всего лишь в три километра, если идти по прямой через лес. Альтернатива – пойти на автобусную остановку и добраться до места транспортом – заняла бы у неё не меньше трёх часов. Поэтому девушка решила сократить путь. Но вот уже вечер, а Тарасово не видать.

По дороге Алтане часто приходилось делать привалы, принимать таблетки. Она тяжело болела, но нынешняя экспедиция – её давняя мечта. Они должны были отправиться в неё с подругой Катей, символически отпраздновать их поступление в университет. Но родители запретили Кате, взяли её с собой в какую-то европейскую страну. Поэтому наплевав на все риски, Алтана отправилась одна.

С детства влюблённая в калмыцкую мифологию, в школьные годы она стала изучать фольклор и других народов. Русские сказки, греческие мифы, скандинавские сказания – она читала всё, до чего могла дотянуться. Мечта стать фольклористом сформировалась очень рано. А когда прочитала об экспедициях, в которые отправляются студенты вместе с преподавателями, чтобы собирать фольклор по крупицам в деревнях и сёлах, просто загорелась этой идеей. Из-за порока сердца, с которым она жила с рождения, всегда существовал шанс, что эта её мечта не осуществится. Поэтому для неё было так важно отправиться в экспедицию как можно раньше, пусть даже экспедиция будет организована ею самой.

Алтана так рассчитывала на Катю, с которой делилась всем, которая любила народное творчество почти так же сильно, и поступила на факультет лингвистики вместе с Алтаной. Но Катя не пошла… Пришлось соврать родителям, что они идут вдвоём.

Теперь Алтана разыскивала Тарасово в одиночку и, похоже, заблудилась в трёх соснах. От расстройства девушка захныкала, сняла рюкзак и села передохнуть. Весь день на ногах, привалы делала часто, но это не помогло. Сердце бешено колотилось, нужно принять ещё таблеток. Выпив капсулы, девушка посидела какое-то время на земле и решилась продолжить путь, когда почти совсем стемнело.

Опустив голову, Алтана побрела по тропинке и тут заметила, что в кустах слева от неё виднеется едва заметная прореха. Она проходила это место несколько раз, но этот проход не замечала. Воодушевившись, девушка пошла напролом, несколько раз оцарапав голые лодыжки, пробралась через кущери и – о, чудо! – обнаружила тропинку по ту сторону. Лес редел, а смешанные лес уступал место каштановой роще. Впереди замаячили старые домики. Счастливая Алтана чуть не перешла на бег, но вспомнила о своём больном сердце, сдержалась и нетерпеливо затопала вперёд.

Нельзя было точно определить, Тарасово это или какая-то другая деревня, но запустение здесь царило жуткое. Строения в черте деревни уже нельзя было назвать домами, то были завалюшки, многие без крыш, а на крышах других либо черепицу побило, либо шифер потрескался. Неужели здесь никто не жил? Алтана заволновалась, но тут увидела впереди более-менее цивильный домик, к которому было подведено электричество. Рядом с тем домиком располагалось ещё какое-то строение. Сарай? Но зачем труба? Значит банька.

Алтана направилась туда, постучала в калитку, толкнула её, и та мигом отворилась. Девушка заглянула во двор, полюбовалась аккуратной лужайкой с цветами, которая в голубовато-бледном свете луны вызвала у Алтаны ассоциации с садом из сказки «Аленький цветочек», разве что самого цветочка не хватало.

- Ой! – воскликнул кто-то. – Никак у меня гости?

Алтана вздрогнула, повернулась – навстречу ей двигалась седая низенькая бабуля с клюкой в руке.

- Здравствуйте! Извините, что потревожила в столь поздний час. Меня зовут Алтана, и я студентка-фольклористка. Мы тут по заданию университета собираем сказки и предания. Я пришла к вам… - начала тараторить Алтана, но старушка её перебила.

- Милая, давай об этом поутру погуторим, время знаешь сколько? Спать пора. Меня Антоновной кличут, но тебя я к себе не пущу. Ты вот к баньке сходи, переночуй, а уж завтра мы с тобой поворкуем, хорошо?

- Да-да, конечно, - обрадовалась Алтана, от охвативших её эмоций забыв о манерах и распахнув калитку, направилась прямиком к бане.

Открыв недавно окрашенную дверь, она на мгновение задержалась, полюбовавшись красивым узором на дверной коробке, после зашла внутрь и стала осматривать своё временное жилище. Коврик на полу, венички у стены, лавка в предбаннике – довольно уютно, а на лавке можно и поспать. Ещё бы бабушка Антоновна рассказала ей завтра сказок побольше да таких, которые никто не знает. Алтана бросила рюкзак в угол, села на лавку, привалилась к стене, стала мечтать, как после своей экспедиции опубликует статью в филологическом журнале, как собранные ею материалы признают уникальными, о ней напишут в газете, сразу дадут степень кандидата наук, станут приглашать на научные конференции. Погрузившись в эти сладкие мечты, она даже не заметила, как медленно погрузилась в сладкий сон, который в какой-то момент стал вязко тревожным. Девушка пробудилась от дрёмы, ощутила, как по её лодыжке что-то скользит, наклонилась, чтобы посмотреть и закричала от ужаса: из-под лавки вылезла мохнатая рука и всей пятерней вцепилась в её ногу!

Алтана вскочила, бросилась к выходу, распахнула дверь и прямо в проходе столкнулась с высоким мужчиной. Она не разглядела его лица, её внимание захватили жуткие глаза, которые почему-то отливали красным цветом в кромешной темноте. Мужчина надвигался на неё, тянул руки. Алтана пятилась, звала на помощь, заливалась слезами, стукнулась спиной об угол, не удержалась на ногах, рухнула на пол, сжалась в комок, попыталась отпихнуть мужчину ногами. Тщетно, он надвигался, а его страшные красные глаза будто бы заглядывали в самые укромные уголки души Алтаны. Цепкие пальцы сомкнулись на шее девушки, жжение и резкая боль в центре груди заставили скорчиться, губы стали белее бледного, лицо отдавало синевой. Дыхание перехватило, жжение в груди стало нестерпимым, пальцы сдавливали шею с неимоверной силой, жизнь покидала тело девушки, в глаза потемнело, а последней мыслью Алтаны стало воспоминание о Кате, которая обещала отправиться в экспедицию вместе с ней.

…

Лето две тысячи шестого года стало для Кати Красновой самым счастливым и одновременно самым несчастным летом в жизни. Самым счастливым потому, что они вместе с подругой поступили на филологический факультет. А самым несчастным потому, что её подруга погибла тем летом. И погибла одна в путешествии, в которое они планировали отправиться вместе.

Родители заставили Катю поехать в Европу. Мать вообще не одобряла её дружбу с Алтаной – девочкой из небогатой семьи – и уж тем более не собиралась разрешать ей идти в какую-то фольклорную экспедицию.

Алтана, конечно, обиделась на Катю, пошла одна и пропала. Её искали несколько дней, потом нашли в деревне Тарасово. Проблемы с сердцем у Алтаны были с детства, она старалась не бегать, но в целом нормально переносила физические нагрузки. Поэтому когда Катю убеждали, что её подруга умерла из-за длинного перехода между деревнями, она отказывалась в это верить. Там произошло что-то другое. И Катя намеревалась выяснить что.

Выждав какое-то время после похорон, она сказала маме, что собирается поработать весь день в городских библиотеках с текстами фольклористов. Катя так часто делала с девятого класса, причём могла пробыть вне дома весь день. Поэтому мама возражать не стала.

Но это была ложь. Катя пошла на автовокзал, купила билет и отправилась в путь. Ближайшая автобусная остановка находилась в семи километрах от поворота к Тарасово, поэтому оставшееся расстояние Кате предстояло пройти пешком. Обычно она любила ходить, но здесь особая ситуация – машины проносились мимо, поднимая в воздух снопы пыли, ветер дул прямо в лицо, а однообразный пейзаж выводил из себя. Ну право слово, сколько же можно смотреть на окаймлённые лесополосами и заросшие пожухлой полевой травой поля? Поэтому Катя решила попробовать поймать попутку и попросить водителя довезти её до деревни.

Шумная компания молодых ребят остановилась практически сразу, но они не вызвали у неё доверия, поэтому Катя отказалась от их помощи. Это разозлило водителя, он обматерил её, остальные заржали, после чего автомобиль уехал. Первый явно неудачный опыт напугал девушку, и она собиралась было отказаться от своей затеи, как вдруг на дороге появилась старенькая шестёрка, за рулём которой сидел крепкий молодой мужчина. Он был хмур, но отчего-то показался Кате добрым. Она неуверенно подняла руку, автомобиль стал сбрасывать скорость, остановился. Катя подбежала к автомобилю и обратилась к водителю:

- Извините, что беспокою, я иду в Тарасово, а туда ещё несколько километров. Не могли бы вы меня подвезти, если, конечно, нам по пути?

- В Тарасово? – мужчина удивился. – Ну садись.

Катя выдавила дежурную улыбку, хотела было сесть сзади, но водитель остановил её.

- Пожалуйста, на переднее сиденье, на заднем я кое-что везу.

Катя глянула туда и действительно увидела накрытые пыльным покрывалом коробки или что-то вроде того. Это показалось девушке странным, но она напомнила себе, что ехать всего несколько минут. Села, снова улыбнулась.

- А вы куда направляетесь? – спросила она, закрывая дверь.

- Туда же, куда и ты, - протянул мужчина, нажав на газ.

- В Тарасово? А мне говорили, что там никто больше не живёт, - насторожилась Катя.

- А кто сказал, что я там живу? – произнёс мужчина, не поворачивая своей головы к Кате. – Мне интересно, зачем ты едешь туда? Слышала о том, что случилось недавно в Тарасово? Там мертвую девушку нашли.

Катя ничего не сказала, наклонила голову, замерла. Наверное, напрасно она села в этот автомобиль. Нужно было не лениться, потерпеть и дойти своим ходом. А теперь этот странный мужик зачем-то рассказывает ей о смерти Алтаны. Да ещё и каким-то насмешливым тоном.

- Чего молчишь? Воды в рот набрала? А слышала про историю, которая приключилась там семь лет назад? Один автостопщик приехал переночевать. Рассказывал, что встретил там местных жителей. Хотя какие жители, если к девяносто пятому году в деревне уже никого не осталось? Говорил, что одна старуха с подельниками его ограбила да до смерти перепугала. Ну он-то был парень, живой вернулся. Да и не знал про Тарасово ничего. А вот зачем туда молодые девушки тащатся – вопрос. Не ответишь на него?

На лбу и ладонях Кати выступил холодный пот. Она уже не слушала незнакомца, Обращала внимание лишь на его тон, который казался ей угрожающим.

- Вы знаете, остановите машину, - заикаясь, попросила Катя, стараясь не смотреть в лицо водителя, - я, наверное, сама дойду.

- Никуда ты уже не пойдешь. Мы приехали.

Шестёрка свернула с шоссе на грунтовку. Дорога была плохая, машину то и дело подкидывало, но жигулёнок справился, вскоре можно было разглядеть заброшенные дома, производившие удручающее впечатление. Везде росли густые кусты, а поросль молодых каштанов во дворах и огородах грозила в ближайшие годы присоединить к каштановой роще и территорию деревни.

Автомобиль остановился точно у того дома с баней, о которой Кате рассказывали. Но откуда мужчина знал, куда ей нужно ехать?! Девушка вжалась в сиденье, сопоставила свой миниатюрный рост и вес с ростом и весом водителя, осознала, что у неё нет ни шанса отбиться от него в случае нападения. Оставалось только надеяться на чудо и принять участь, которую ей уготовила судьба.

- Что сидишь? Мы приехали, выходи, - распорядился мужчина. Катя беспрекословно подчинилась. Вязкий страх не оставлял ей выбора, она ни о чём не могла думать, а грубый командный голос подменил её собственную волю.

Когда она оказалась снаружи, незнакомец грубо схватил её под руку и подвёл к завалившемуся забору.

- Видишь домик? А баньку, где нашли ту несчастную девушку? Как она тебе, хорошо сохранилась? – спрашивал незнакомец.

Катя решилась оторвать взгляд от земли, посмотрела на строение. От дома остались одни стены, покрытые толстым слоем мха. Баня выглядела получше, но и её дни были почти сочтены: крыша покосилась, окна выбиты, дверь валялась на земле.

- Так чего ты молчишь? Отвечай! – незнакомца отчего-то злило её молчание. – Знаешь, как выглядела та девушка? Всё лицо раздулось и почернело, живот распух и напоминал бочонок. Вокруг тела кружились мухи, а вонь стояла такая страшная, что находиться внутри бани было невозможно. Ты, наверное, об этом знаешь. Но кое-чего тебе точно не рассказали. Например, о следах вокруг бани. Как будто кто-то ходил там на цыпочках. В земле отпечатались одни только пальцы, а пяток нет. И ножки маленькие, почти что детские. Не рассказали тебе и о красноглазом мужчине, который бродит здесь по ночам. И об электрике, который приехал сюда, как только узнал о том, что девушка пропала в этом районе. Он-то её тело и обнаружил. А знаешь, почему он сюда приехал?

Катя не смела смотреть в глаза незнакомцу, просто стояла, опустила голову, дрожала от страха, как маленькая нашкодившая девочка.

- Почему ты молчишь? – мужчина грубо её развернул, тяжелый взгляд его карих гипнотизирующих глаз напугал Катю сильнее прежнего. – Для тебя это шутки? Ты не думала, что ту девушку убили, и убийца может вернуться на место преступления? У? Ты вся дрожишь. Тебе страшно? Это хорошо. Потому что ты и должна бояться.

Мужчина отошёл от неё, открыл багажник автомобиля, достал оттуда что-то, встал у девушки за спиной. Катя представила, как в руке незнакомец сжимает нож, как бьёт её в спину, разрезает её плоть, убивает, бросает труп там же, где лежала её единственная подруга, которую она предала. Что же, выходит это расплата за предательство.

- Последний раз спрашиваю, зачем ты сюда приехала? – повторил свой вопрос мужчина.

- Алтана была моей подругой, - прохныкала в ответ Катя. – Я хотела… хотела…

И тут она заревела.

- Убивайте уже меня, зачем вы издеваетесь! – выдавила сквозь слёзы.

Незнакомец, похоже, растерялся, поставил канистру бензина, которую достал из багажника, на землю, приблизился к Кате.

- Успокойся, никто не будет тебя убивать, - склонился он над ней. – Я не знал, что та девушка была твоей подругой, думал, ты из любопытства сюда приехала поглазеть на место, где произошла трагедия, вот и решил чуть-чуть попугать.

Захлебываясь слезами, Катя, наконец, решилась посмотреть на незнакомца. Простоватое растерянное выражение, которое застыло на его лице, никак не подходило человеку, который намеревался кого-то убить.

- Тогда кто вы такой? И зачем сюда приехали? И откуда столько знаете про смерть Алтаны и эту деревню?

Мужчина вздохнул, закусил нижнюю губу, на мгновение отвёл взгляд в сторону, потом посмотрел Кате в лицо.

- Я Слава…

…

- …Слава Щербаков, - представился я. Доводить эту школьницу до слёз совершенно не входило в мои планы. Но вот это вот её самоуверенное поведение, желание поглазеть на место, где умер человек, очень сильно меня выбесили. Нет, ну правда, а зачем ещё ей ехать в Тарасово? Прочитала в газетах о смерти, под конец лета решила приключения на свой зад поискать. И что было бы, если бы она пришла сюда одна? Закончила бы как та калмычка, которую я обнаружил. Откуда я мог знать, что они с погибшей были подругами?

Мой размеренный тон, похоже, немного успокоил рыжую девчушку, пару раз хлипнув, она наклонилась, вытерла слёзы и с какой-то глубоко затаённой обидой посмотрела на меня.

- Что вам здесь надо? – резко спросила меня.

Признаться, её слёзы немного меня разжалобили, но вот этот вот хамский вопрос снова разозлил.

- Что мне здесь надо? Это я обнаружил твою подругу. И мне надо ещё раз посмотреть на это место, чтобы кое-что проверить. А вот ты зачем приехала на место её смерти? Почтить её память? Так сделай это на могиле. Ты посмотри на себя, школу не закончила, а ездишь по заброшенным деревням в одиночку.

- Во-первых, правильно говорить «окончила школу», - ядовито ответила рыжая, - во-вторых, я её окончила, мы с Алтаной осенью должны были пойти на первый курс. А в-третьих, я не верю, что её сердце отказало просто так. Она болела, но не настолько сильно. Здесь точно что-то произошло. Что-то такое, что напугало её до смерти!

«О, если бы ты только знала…», - подумал я. Впрочем, ни упражняться в красноречии, ни рассказывать правду этой малолетке я не собирался. Выглядела она моложе своих лет, вот и принял её за школьницу. Но даже вчерашней школьнице делать в этой проклятой деревне нечего. И сегодня мне нужно исправить ошибку, которую я допустил семь лет назад.

Поэтому я не стал ей ничего отвечать, взял канистру с бензином и, повалив ногой забор, направился к бане.

- Что вы делаете? – спросила меня девица, семеня следом. – Зачем вы сжигаете место преступления? Это вы её напугали, а теперь пытаетесь сокрыть улики? Я обо всём расскажу милиции! Я запомнила номер вашего автомобиля! – тараторила она.

Пришлось остановиться. Уж не знаю, впустую она мне угрожала или нет, но нужно приоткрыть ей дверь во взрослый мир.

- Расскажешь что? Что я сжёг старую баню, желая сокрыть следы преступления? Твоя подруга официально умерла от сердечной недостаточности. Милиция здесь ничего уже искать не будет.

- Это мы ещё посмотрим! – процедила рыжая заноза.

Я пожал плечами, продолжил путь. Она всё угрожала, а я начал поливать баню бензином. Вылил канистру, пошёл за запасными, которые лежали у меня на заднем сиденье.

- Да объясните же вы, зачем сжигаете баню? Пожалуйста! – сдалась, наконец, девчонка и стала просить.

Стоит ли? Почему бы и нет? Мы наверняка видимся с ней последний раз в жизни. А больше мне и выговориться некому. Добравшись до машины, я присел на багажник, вздохнул, посмотрел на свою случайную попутчицу, решился.

- Когда я услышал по местному телевидению, что твоя подруга пропала в районе Тарасово, то сразу догадался, где её искать. Потому что семь лет назад мне уже пришлось побывать в этой деревне. Я тогда помогал одному человеку, которого уже нет в живых. И он попросил меня проверить историю одного автостопщика, который заночевал тут. Когда я устроился в бане спать, то сначала увидел мохнатую лапу, ухватившую меня за ногу, а потом уже на улице жуткого красноглазого альбиноса, который ломился внутрь. В итоге я убежал из бани, заночевал вон в том доме, - я показал пальцем на завалюшку с другой стороны дороги, - а утром обнаружил перед баней очень странные следы.

- Без пяток? – спросила девчушка.

- Угу. Точно такие же следы я увидел, когда приехал сюда искать твою подругу. А в бане нашёл её тело, - закончил я и замолчал.

Рассказывать о том, что погибла эта девушка, вероятно, по моей вине, незнакомке не стал. Если бы семь лет назад я рассказал профессору о следах, он наверняка что-нибудь придумал. Теперь уж поздно сокрушаться. Нужно закончить начатое и сжечь эту баню к чёртовой матери.

Я полез за канистрой, но тут девчушка схватила меня за руку.

- Подождите, вы всё неправильно делаете.

- В смысле?

- Беспятые, - пробормотала она. – Я знаю эти сказки. Несколько вариантов. Банник так себя не ведёт. А вот анчутки да. Они очень опасны, могут свести со свету. Но если сжечь баню, это не поможет, они убегут в поле. Сначала всё нужно засыпать солью, а потом уже жечь. И пепелище снова посыпать солью.

Я с сомнение посмотрел на девчушку.

- Скажу честно, я ничего не понял.

- По вам и видно, - язвительно заметила она. – На лице три класса церковно-приходской школы. Анчутки – это персонажи низшей славянской мифологии. Чертики. Собственно, словом «беспятый» называют как анчуток, так и чертей. Обитают анчутки повсюду, но чаще всего селятся в банях. И банные – самые опасные. Они могут менять облик, наводить морок, дурачить. И зачастую они хотят не просто напугать, как банник, а погубить человека! То, что вы рассказывали про свою ночевку в бане, согласуется со сказками об анчутках. Ой! – она прижала руку к губам. – А ещё нельзя называть их по имени. Они могут услышать и явиться, тогда мало не покажется. Убить их нельзя, а очистить место можно только одним способом – засыпать солью и сжечь, а потом снова засыпать солью. Если я ничего не путаю.

Я с удивлением посмотрел на девчушку, даже не успев обидеться на её хамство.

- Откуда ты всё это знаешь? – спросил я.

- Мы с Алтаной поступили на филологию, собирались стать фольклористками. Зачитывались сказками с детства. Я читала статьи фольклористов с девятого класса, знаю о классификации Аарне-Томпсона, изучала «Сравнительный указатель сюжетов» восточнославянских сказок, а там не только сказки Афанасьева, бесспорно, самого авторитетного и известного собирателя русского фольклора. Но и до него, и после него в этой области работали многие и многие люди. Вы, кстати, знаете, что далеко не все сюжеты Афанасьев собрал сам? Он переписывал сказки у других фольклористов, но даже так его сборник далеко не полон, нужно пользоваться и другими изданиями. Как, например…

- Так, погоди, - я не собирался выслушивать лекцию по истории фольклористики, но вот прислушаться к словам девчушки про соль, похоже, стоило. Она явно разбиралась в том, о чём говорила. – Нам нужна соль, я тебя правильно понял?

- Да!

- Тогда поехали за солью, - смиренно произнёс я. Мы отправились в ближайший посёлок. По дороге девица трещала как сорока, рассказывая мне об исследователях фольклора, о том, что такое вообще классификатор сказочных сюжетов, о братьях Гримм и их влиянии на мировую фольклористику, о том, как сильно Шарль Перро исказил сюжет «Красной шапочки». Я почти не слушал, думал о своём. Когда мы приехали в магазин, и я заказал тридцать пачек соли, продавщица посмотрела на меня, как на сумасшедшего.

- К войне готовитесь? – спросила она с улыбкой.

- Можно сказать и так, - промямлил я, пытаясь переварить историю про волка, который сварил бабушку в котле и накормил ею Красную Шапочку. Слово «переварить» в связи со знакомством с оригинальным сюжетом этой казавшейся мне детской сказки заиграло новыми красками и вызвало не самые приятные ассоциации.

На обратном пути от избытка информации у меня начала болеть голова. Наконец, мы вернулись в Тарасово, вместе с девчушкой я рассыпал соль вокруг бани, потом мы залили строение керосином и подожгли. Горела она долго, я понял, что нужно отвезти девчушку домой. Она стала сопротивляться, но здесь я не стал ей уступать.

- Я вернусь и засыплю пепелище солью. А ты едешь домой. Ты ж несовершеннолетняя, родители испереживаются, милицию вызовут. Тебе это нужно?

- Хорошо, - согласилась она.

По дороге в город она уже ничего не рассказывала, сделалась грустной, то и дело её большие серые глаза наливались слезами. Видимо, вспоминала подругу. Хоть эта девчушка и взбесила меня сегодня, теперь её стало по-настоящему жаль. Зря я её запугивал.

Она сказала, куда ехать, а перед тем, как вылезти из машины, попросила:

- Вы только позвоните мне, расскажите, чем дело кончилось. Нужно будет провести там ночь и проверить на утро, есть ли следы.

- Хорошо, позвоню, - попытался дать ей пустое обещание в надежде, что она забудет попросить контакты. Не тут-то было.

- Так записывайте мой номер, - она продиктовала его, я нехотя подчинился. – Наберите, проверим, - не отступала она.

Не хотелось связываться с этой малолеткой, но она выглядела такой грустной, что в этот раз решил пойти у неё на поводу. Когда её телефон зазвонил, она удовлетворенно кивнула.

- Обязательно позвоните завтра утром. Я встаю рано, в половину седьмого, поэтому не стесняйтесь. До свидания.

- Пока, - попрощался я.

Она уже почти захлопнула дверь, да тут спохватилась.

- А, да, я же не представилась, меня Катя зовут.

- Приятно познакомиться, Катя. Соболезную твоей беде, - произнёс я дежурные фразы.

После этого мы распрощались, и я вернулся в Тарасово. Баня уже догорела, но от пепелища исходил жар, да такой, что близко не подойдёшь. Я рассыпал соль по кругу, задремал, вернулся в шестерку - ту самую, которая принадлежала профессору, досталась по наследству его племяннице Саше, а она в свою очередь подарила автомобиль мне – задремал на заднем сиденье. Разбудили меня чьи-то громкие стоны, я выглянул в окно, но никого не увидел, взял фонарик, побежал к пепелищу, которое уже остыло, осмотрел его и обнаружил множество беспятых следов. Но все они обрывались у круга из соли. Похоже, метод Кати действительно работал.

Я вернулся в автомобиль, достал из багажника оставшиеся пачки, вернулся к пепелищу и рассыпал соль по всей площади. Ещё раз посветил фонариком, стараясь запомнить расположение следов, как своих, так и беспятых, снова вернулся в жигулёнок и на этот раз проспал до утра. Меня разбудил звонок Кати. Половина седьмого. Рыжая заноза не соврала.

- Да, я все ещё в Тарасово, - сказал я ей, - всё засыпал солью, иду проверять, позже наберу тебя.

Протёр глаза, подошёл к пепелищу и внимательно его осмотрел. Насколько мог судить, новых следов не появилось. Катя оказалась права.

Я слабо улыбнулся, вспомнив, что тогда, семь лет назад, я ночевал здесь, будучи несовершеннолетним. Похоже, старею, раз начал отчитывать других за то, что сам когда-то себе позволял.

Потом улыбка растворилась, потому что перед глазами всплыл образ умершей калмычки. Кажется, Катя сказала, что её звали Алтана.

Что же, сделанного не исправишь. Главное, что это не повторится снова.

Позвонил Кате, сообщил, что никаких следов там больше нет, попрощался, сел за руль и поехал в город. К восьми мне нужно было быть на работе.