Глубинная война

Недалеко от берега Крыма мы бились на глубине. Вражеский диверсант слабел с каждым движением. Уцепившись левой рукой за ржавое железо затонувшего корабля, он пытался другой рукой отбить нападение. Вперед аквалангист выставил нож. Его глаза зло смотрели сквозь стекло маски прямо на меня. Враг все еще казался ловким и сильным, но, он был ранен. Я попал в него из подводного пистолета во время преследования. Потом заряды кончились, и пистолет сделался бесполезным. Тогда я погнался за противником с ножом. Впрочем, он тоже к этому моменту расстрелял по мне все заряды из своего натовского подводного оружия. Но, он не попал ни разу.

Погоня завершилась в мою пользу, потому что я был быстрее и в более легком снаряжении. Его же тяжелый акваланг давал возможность дольше пробыть под водой и уйти на большую глубину, но это было возможно только там, где такая глубина имелась. Но, в том месте дна, куда я загнал врага, такой глубины, куда бы он мог нырнуть, чтобы попытаться скрыться от меня, просто не было. Я прижал его к обломкам какой-то ржавой посудины, затонувшей, наверное, еще в Великую Отечественную. Но, это только мне казалось, что я загнал врага туда, куда нужно мне.

На самом деле, враг был хитер и отступал к своему подводному буксировщику, который я заметил на дне у борта затонувшего корабля лишь сейчас. Вот только я не позволю ему воспользоваться подводным транспортным средством, которое он тут припрятал, чтобы дальше скрытно подобраться к стальной сетке, закрывающей вход в бухту, и проделать проход в ней. В этом, видимо, и состояла вражеская боевая задача. Диверсантам нужно было заранее проделать проход, чтобы ночью совершить диверсию уже в самой бухте. Возможно, они готовились применить для атаки новейшие натовские подводные дроны.

Диверсантов было двое, но, одному совсем не повезло, потому что его схватили мои товарищи «морские дьяволы» прямо за работой, когда он специальными кусачками пытался резать стальную проволоку подводного заграждения. Я же, как самый быстрый пловец в нашем подразделении, пустился в погоню за его напарником. Но, враг не собирался сдаваться, хотя струйка крови, вытекающей из простреленного левого бедра, уже заметно окрашивала воду вокруг него. Диверсант хотел проникнуть на нашу секретную базу, но не тут-то было. Мы, подводные боевые пловцы, все-таки не зря съедаем свое усиленное питание, проводим ежедневные тренировки и выходим на патрулирование.

Он, конечно, был крупнее меня, но в поединке на ножах под водой разница в весовой категории не столь существенна. Тут больше решает ловкость, чем масса тела или даже сила мышц. И я, как оказалось, быстрее двигался и лучше владел под водой ножом, чем мой противник. Хотя это и был мой первый не учебный бой. Острая сталь проворно мелькала в моей руке. К тому же, я действовал ножом левой. И противник, которого, наверняка, обучали где-то в Британии или во Франции, даже не ожидал, что встретится в подводном бою лицом к лицу с левшой. Я атаковал нагло, как злобная мурена, неожиданно набрасываясь и раня врага. А он оборонялся словно какая-то большая рыбина, сильная, опасная, но неповоротливая.

Видя, что проигрывает, диверсант попробовал таранить меня своей массой. Оттолкнувшись от ржавого корпуса затонувшего корабля ногами в ластах и левой рукой, он рванулся ко мне, держа нож впереди, словно то был рог какого-нибудь нарвала. Но, изобразить из себя рыбу-меч у него все-таки не вышло, потому что я успел уйти в сторону и нанес удар ножом ему в корпус, хорошо попав клинком в область печени. После такого он, скорее всего, не выживет. Хотя и приказано стараться брать подобных субъектов живыми, но самому все-таки выжить нужно прежде всего. Потому мне наплевать, что капитан-лейтенант Самойлов потом снова будет материться. Главное, что я, кажется, остался жив и даже не ранен, а мой противник уже не жилец. Обмякнув, он перестал сопротивляться, а вода вокруг него быстро мутнела от крови.

Я вырвал свой нож из раны противника, одновременно другой рукой выбив из его ослабевшей руки импортный клинок. Отметив про себя ценность трофея, который бездарно сгинул на дне, я попытался буксировать раненого диверсанта к поверхности. Он еще был жив, потому что трепыхался немного, вот только мало что мог уже сделать в таком состоянии, больше напоминая продырявленный беспомощный мешок, из которого интенсивно вытекала кровь. Через несколько секунд он потеряет сознание. А пока вражеский аквалангист еще смотрел на меня ненавидящим взглядом сквозь стекло маски в бессильной злобе. Что ему еще оставалось? «Это тебе за наш Северный поток!» — хотел я сказать ему напоследок, прислонившись своей маской к его. Но, не успел. Мне казалось, что он просто пытается безоружной рукой зажать свою рану. А он, оказывается, нажал там что-то на своем поясе. И в этот момент рвануло. Диверсант оказался каким-то камикадзе или шахидом-самоубийцей, активировав самоликвидацию…