Глубокой ночью

— Напомните мне, сколько раз я говорила, что это плохая идея? — устало спросила низкорослая коренастая блондинка с причёской-каре.

— Ровно восемь, Катя, — бодро ответил идущий следом за ней юноша в чёрном тактическом камуфляже и кибер-шлеме на голове, сейчас неработающем. — Ещё шесть раз, что план говно и ты брезгуешь, девять раз — что участвовать в ЭТОМ не в твоих интересах, шесть — что это самоубийство в чистом виде, и ещё по три раза, что наши обглоданные тела найдут пару дней спустя и что на наши глупые головы не покусится даже гулидас. Ты невероятно любишь повторяться.

— И обвинять других в собственных пороках, синьорита, — мрачно добавил мужской голос, обладателя которого видно не было видно. — Гулидас это высокий куст с колосьями и яблокоподобными плодами одновременно, а то, что ты имеешь ввиду, Кэт, это мунигас. Да, гласные те же, да и последняя согласная тоже, но все остальные буквы различаются, так что…

— Заткнись, Андрэ! — резко приказала идущая замыкающей в мини-колонне пожилая на вид женщина в кожанной куртке, джинсах, высоких охотничьих сапогах, кепке-бейсболке, полностью скрывающей волосы, и с копьём в руках.

— Что не так, рейна? — не меняя тона, спросил голос.

— Тише! — прошипела женщина. — Я слышу характерный рык.

Идущая впереди девушка резко остановилась, слитным движением достала из-за спины автомат, присела на правое колено и приготовилась стрелять перед собой. Автомат был старый, но расставаться с другом, корюторый верно служил ей больше десяти лет, Катя не собиралась. Когда-то ей рассказывали, в какой стране произвели Басю, но запомнила она лишь одно слово — Европа. Той Европы уже лет сорок как нет, вся скрылась под водой в первые месяцы инопланетного вторжения, ещё до рождения Кати, так что конкретная страна неудачников её не интересовала.

Шедший же за ней юноша перекатом ушёл вправо, парой движений подключил шлем к нейроинтерфейсу и меньше, чем через минуту в кроны деревьев взлетел небольшой чёрный, чтобы не было видно в окружающей темноте, дрон. Полминуты абсолютной тишины — за исключением типичных ночных звуков, на которые никто не обращал внимания — и юноша произнёс:

— Азимут сто двенадцать градусов, шесть минут. Сто семнадцать метров, есть кого-то мелкого, предположительно доднутого зайца. Рядом лежат ещё две тушки. Срисовал я всё точно.

— Спасибо, Кир, — произнесла женщина.

— Ты как всегда предельно точен, гуапо, — не скрывая ехидства, добавил Андрэ со стороны Кати.

— Точность — вежливость королей, — меланхолично парировал юноша, складывая дрон и время обратно к камуфляжу.

— Тебе-то вежливость точно не помешает, — хмыкнул невидимка. — С твоей неприветливостью всё что угодно будет веж…

— Обойдем справа и атакуем в лоб, — бесцеремонно перебив Андреаса, произнесла охотница. — Действовать надо быстро, два зайца ему на десять минут работы. Они - наш зонт от любых его действий. Особенно, если он не спит.

— Вы правы, рейна, — снова заговорил невидимка. — Панцири подвергшихся доднутизации крепки, но зубам павбира они на пару укусов, потом всё будет зависеть лишь от…

— Меньше слов, псевдоумник, — грубо перебила испанца Катя. — И без инициативы в этот раз. Снова искать твои конечности по всему лесу никто не будет, я обещала.

— Ну вот, все против бедного Ионного Пастыря, — жалостливо протянул Андреас.

— Твоё жалованье составляет пятьдесят восемь процентов от зарплатной суммы всего нашего отряда, — парировал Кир. — Бедность точно не про тебя.

После такого что-либо говорить никто не стал. Четверка охотников на павбиров стала обходить видневшуюся вдали кучу слабо светящуюся синим кучу меха по большому радиусу, чтобы не попасть раньше времени в его поле чувствительности. Сегодня им везло, никого из его «свиты» в виде более мелких, но не менее опасных лис и барсуков видно не было. Никто, даже Андреас, интересующийся всеми изменениями природы после Вторжения, вплоть до молекулярного уровня, не знал почему именно лисы и барсуки стали слугами плазмо-облучённых медведей, но платили что те, что другие своим хозяевам верностью и безжалостностью. Немало охотников полегло, считая прихвостней не заслуживающими внимания целями.

— Шесть минут семь секунд, — шёпотом произнёс Кир, когда Катя остановила группу. — Двадцать метров до цели, критическое расстояние. Любой крик он услышит запросто.

— Жаль, — поигрывая пальцами по копью, произнесла его владелица. — Ещё бы пару-тройку для верности.

— Ближе нельзя, — меланхолично ответил юноша, снимая с пояса парные бластеры. — Лисы и так уже чуют неладное, ещё чуть-чуть — и они поднимут тревогу. Мы уже рисковали в прошлый раз и...

— Да понимаю я всё, — раздражённо кинула женщина, ослабляя на наконечнике копья завязки маскирующего мешка. Сквозь горловину стало пробиваться едва заметное красноватое сияние. — Как будто в первый раз, честное слово.

— В любой раз это плохая идея, — хмуро прошипела Катя. — Одно движение вне отработанной схемы и все мы трупы, а в будущем обед и для павбира, и для его своры. Ни один занд не найдёт наги останки. Надо быть очень внима…

— О, мадре, какие же вы скучные! — перебил её невидимый испанец. — Перед нами одна из самых серьезных угроз Берлиону, тот, чьих предков кого породили инопланетяне и от кого в последствии огребли, тот, чьи сородичи истребили немалое количество моих собратьев при уничтожении Биг-Дели и Хошимина, реальная угроза существованию остатков жизни на Земле, а вы про какую-то внимательность. Надо показать ему, кто здесь главный! Надо бить их без остановки!

— Именно так твои… сородичи и просрали Биг-Дели и Хошимин, — прошипела охотница. — Ваша всеиспанская несдержанность стоила планете целого материка и половины ещё одного, пёс. Так что заткнись и… и… и…

— Ну вот, опять закоротило, — устало констатировала Катя, глядя, как женщина безостановрчно трясёт головой и повторяет букву «и».

— Сейчас исправим, — вздохнул Кир, подходя к владелица копья с отвёрткой в руках.

Резким движением нажав на лоб и поддерживая затылок, юноша откинул голову, обнажив электронную начинку тела «женщины». Что-то откручивая, закручивая и подстукивая, он обнажил на груди киборга кнопочную панель. Комбинация из девяти цифр для каждого взлома была уникальной и взламывать её было сложно и долго… если нет специального ключа. Обратным концом отвёртки Кир открутил первые фаланги среднего и указателього пальцев на собственной кисти правой руки, обнажая переплетение проводов и сенсоров на полимерном каркасе, и приложил их по углам панели. Через три секунды с лёгким треском она отошла вниз, обнажая кибернетическое ядро охотницы, откуда тут же повалил сизый дым и запахло горелым. Стараясь не задеть трубочки с переливающимся газом, юноша осторожно извлек колбочка с некогда синей, а теперь бурой с хлопьевым осадком, жидкостью, так же осторожно снял с пояса контейнер, открыл его, достал новую синюю, предпоследнюю, бурую положив к уже лежавшим шести, и так же осторожно вставил в гнездо. После чего вернул на место панель, спрятал её за искусственной кожей, и поставил не место голову.

— Ан, разряд, — скомандовала Катя, заметив, что кибернетик закончил свои манипуляции.

Невидимый испанец издал звук, похожий на клич американских индейцев, и по телу «женщины» прошла голубая волна, оживляющая её.

— И ведь совершенно необязательно было доводить до этого, — неодобрительно прошипела Катя. — Это всегда плохая идея.

— Испанцы, — меланзолично прокомментировал Кир. — Они всегда импульсивный, но их эффективность на двадцать семь целых три десятых процента выше трёх обычных людей при коэффициенте проблем две целых одна десятая. В наших условиях лучший вариант.

— Сколько? — прохрипела охотница, смотря на мир расфокусированным взглядом.

— Одна, Алла Дмитриевна, — невозмутимо ответил кибернетик. — Я бы советовал вашей душе уже начинать заботиться о новом теле. Осталось лишь семь циклов, сами понимаете, насколько это мало. В любой момент вас можно упечь в лаборатории и сунуть в печь, на переплавку.

— Ну не здесь же начинать-то, — поддел юношу невидимка. — Посреди леса это не очень удобно. Здесь на...

— Меньше слов и больше сосредоточенности, — грубо оборвала испанца Катя. — Мы и так слишком много телодвижений совершили. Да и скоро ему захочется пить...

Спустя пятнадцать минут Андреас и Кир доставали из головы павбира глубоко вошедшее копьё, а Катя и охотница подсчитывали убитых лис и барсуков. Мясо и Хозяина Леса и его прихвостней они сдадут на пищевой комбинат, шкуры — на завод модульной одежды, шерсть - в лаборатории. Берлион сегодня будет спать спокойно, а завтра эта четверка, как и многие другие, снова выйдет на охоту. Жить хочется всем и каждый борется за неё доступными ему способами. Даже если эти способы плод технологий неудачливых захватчиков.