Глупые мыши

Спокойствие в охотничьем доме было особенным, живым и насыщенным. Оно состояло из потрескивания поленьев в печи, мерного посапывания спящего на ковре толстого зайца Степана и легкого шуршания за окном – это гусь и лис Огонёк что-то искали в сугробах. Егерская жена Анна сидела в кресле с книгой, наслаждаясь этим мирным уютом, который они с Егором построили своими руками. Ничего лишнего. Или...

Вдруг сквозь этот гармоничный фон пробился тонкий, скребущий душу звук. Писк. Откуда-то из-под пола доносилось настойчивое «пи-пи-пи». Анна насторожилась, отложив книгу. Она прислушалась. Да, точно. Мыши.

Девушка не вздохнула с досадой, не поморщилась, как если бы была горожанкой, приехавшей загород ненадолго. На ее лице мелькнула не улыбка, а нечто твердое, решительное, почти суровое. Мгновенно встав, она на ходу накинула на плечи платок и быстрыми шагами вышла в сени, а оттуда – в просторный вольер, где Огонёк грелся на зимнем солнце. Гусенок насторожился.

- Мы-ши? - Спросила птица.

– Огонёк, ко мне! – вместо ответа позвала Анна, распахивая калитку.

Рыжая лисица, давно уже ставшая не питомцем, а полноправным и умным членом семьи, подняла голову. Что-то в тоне хозяйки заставило ее мгновенно отреагировать. Она метнулась за Анной, ее пушистый хвост взметнулся, как боевое знамя.

– Слышишь? – Анна остановилась посреди кухни и указала пальцем на плинтус. – Работа есть.

Огонёк прижал уши, присел, его нос задрожал, вбирая знакомый, волнующий запах. Хоть и домашний, лис все же был охотником, и скучал по настоящему делу. Через секунду он уже был у щели, вся его поза выражала предельную концентрацию. Прошла еще минута тишины, и вдруг лис молниеносно метнул лапу под доску, и оттуда раздался отчаянный писк. Еще одно движение – и серая мышиная тушечка была зажата в его зубах. Секунда, и еще одна.

Анна с удовлетворением наблюдала, как Огонёк с добычей удалился в свой угол, чтобы спокойно съесть трофей.

– Молодец, – ласково сказала она, подходя и гладя его по загривку. – Спасибо. Одной глупостью меньше.

Анна села на корточки рядом с лисицей, которая с наслаждением хрустела хрупкими косточками.

– Знаешь, Огонёк, – задумчиво начала она, – а ведь я тоже когда-то была глупой. Очень глупой. И моя глупость пахла точно так же – мышами.

Лисица подняла на нее свои умные глаза, словно понимая, что сейчас прозвучит что-то важное.

***

Тогда ее звали Анечкой. И была она не Анной, хозяйкой большого дома, а просто ученицей, девочкой с косичками, которая обожала всякую живность. Однажды она принесла домой пару пятнистых, декоративных мышей. Они были белыми с черными пятнышками, с розовыми хвостиками и глазками-бусинками.

– Они будут жить в аквариуме, никуда не денутся! – клятвенно заверяла она маму.

Мама, добрая, но вечно занятая женщина, разрешила. Анечка была в восторге. Она обустроила им домик, насыпала опилок, давала корм. А потом мыши начали плодиться. Сначала это было мило, но скоро аквариум стал тесен.

Утром, меняя воду в поилке, Анечка зазевалась, и одна взрослая, шустрая мышка выпрыгнула у нее из рук и юркнула под шкаф. Девочка попыталась ее поймать, но тщетно.

«Ну и что? – подумала тогда Анечка. – Что сделает одна мышка? Сидела бы себе под шкафом, крошки ела. Ничего страшного».

Девочка махнула рукой. Ее детская безответственность оказалась семенем, упавшим в благодатную почву. Одна мышь очень быстро перестала быть одной. Скоро по ночам из-под пола стал доноситься не единичный писк, а целый хор. А потом начали пропадать продукты. Погрызли мешок с крупой. Потом – угол дивана. Потом – папины тапочки.

Мама хваталась за голову. Ставили мышеловки, но мыши были хитры и плодовиты. Апогей наступил, когда из рейса вернулся отец, суровый и основательный дальнобойщик. Он вошел в дом, и первое, что он увидел, – это свежие погрызы на своем кожаном ремне, висевшем на стуле.

Тучи сгустились. Лицо отца стало каменным. Он не кричал. Он молча поехал в магазин и купил несколько пачек самого сильного яда. Вечером он разложил его по всем углам.

Анечка помнила те страшные дни. Она помнила, как наутро начали находить последствия. Маленькие, безжизненные тельца, которые отец без всяких эмоций собирал в совок и выбрасывал в мусорный бак на улице. Она плакала, глядя на них, но слезы были не только от жалости. Они были от осознания собственной вины. Это она, своей ленью и глупостью, обрекла их на такую смерть.

А потом был разговор с отцом. Суровый, но справедливый.

– Ты виновата? – спросил он, глядя на нее прямо.

– Да, – прошептала она.

– Запомни, дочка, – сказал он, и его твердый голос врезался в память навсегда. – Маленькая проблема, которую ты вовремя не решила, всегда превращается в большую беду. И за эту беду кто-то всегда платит. Вот эти – заплатили, – он кивнул в сторону помойки.

Наказание последовало незамедлительно и было суровым, по меркам того времени. Анна получила ремня. того самого, что погрызен мышами. Но что интересно – домашних мышей в аквариуме отец не тронул.

– Они не виноваты, – пояснил он. – Они под твоей ответственностью. А вот тех, кого ты выпустила из-под ответственности, пришлось уничтожить.

Этот урок Анна усвоила на всю жизнь. Он был выжжен в ее памяти не столько даже болью от отцовского ремня, сколько видом тех мышиных тушек и железной логикой отцовских слов.

***

Огонёк доел свою добычу и облизнулся. Он ткнулся носом в руку Анны, требуя ласки.

– Вот видишь, – проговорила Анна, вставая. – Одна глупая мышь кажется безобидной. Но дай ей волю – и она превратится в полчище, которое сожрет твой дом. Нельзя закрывать глаза на маленькие проблемы. Ни в доме, ни в жизни.

Анна подошла к окну. На душе было спокойно и твердо. Она знала, что завтра проверит все углы, все щели. И если нужно, снова позовет Огонька. Потому что она – Анна, хозяйка этого дома. И она больше никогда не позволит глупости, даже самой маленькой, пустить корни в ее жизни.