Гниющий

–Алло, здравствуйте. Это полиция?

–Да, сэр, что случилось?

–Перед вашим полицейским участком лежит посылка.

–Посылка? Что в ней?

–Вы сами всё увидите. Там нет никаких бомб или чего-то подобного. Там моё письмо с признанием и все улики против меня.

–Сэр, почему вы не пришли лично с признанием?

–Мэм, я гнию заживо. Прямо сейчас я медленно, но верно разлагаюсь, испытывая мучительную боль.

Голос в трубке закашлялся. Я продолжила разговор:

–Ваше ФИО и возраст.

–Конечно, мэм. Мне шестьдесят восемь лет, меня зовут Белов Леонид Сергеевич.

–В чëм вы хотите признаться, Леонид?

–В убийствах.

–В убийствах? Я не ослышалась?

–Да, я убивал не единожды.

Я поставила вызов на удержание, подозвав коллегу к себе.

–Евгений Борисович!

–Что, Надь?

–Проверьте вход у нашего участка. Если увидите посылку, сапёров вызывайте. Хорошо?

–Хорошо.

Мужчина выбежал на улицу в поисках необъяснимой посылки.

Напрягшись, я продолжила разговор, стараясь говорить ровно и без волнения:

–Скажите, сколько убийств вы совершили?

–Всё в письме. – последовал хладнокровный ответ.

–Давно вы начали совершать убийства?

Голос Леонида вновь захрипел и он начал говорить чуть слабее, чем раньше:

–Мэм, я же говорю, всё в письме. Или без сапёров вы и с места не сдвинетесь, так?

–Вы должны понимать, это меры предосторожности.

–Да знаю я ваши меры. Досконально всё изучал годами, чтобы не попасться вам.

–Тогда что вас сподвигло признаться именно сейчас?

–Чувство вины. Вы знаете, человек – удивительное существо. Если человек что-то себе внушает на подсознании, его ни за что не переубедить. Внушение – вещь, весьма и весьма, опасная. Эта вещь может стать вполне реальной. Как в моём случае.

–Поясните пожалуйста, что вы имеете ввиду.

–Кхм-кхм... Моё чувство вины настолько меня захватило, что стало реальным и вполне ощутимым. Знаю, может показаться бредом старикашки, но поверьте, с точки зрения психологии, очень даже логичные рассуждения.

–Я вам верю, Леонид.

Евгений Борисович влетел в кабинет.

–Надь, там и вправду посылка у входа стояла. Сапёров вызвал, посылку вскрыли. Взрывчатых веществ не нашли, посылка безопасная. Щас принесу к тебе, ты должна это видеть.

Он хотел уже было идти, но обернулся и спросил:

–Кто сообщал о посылке?

–Я как раз говорю с этим человеком. Леонид, подождите минуту, хорошо?

–Милочка, я бы подождал, но не могу. Мне много говорить нельзя, поэтому давай до скорого.

–Подождите немного, не отключайтесь!

–Ну что, безопасна моя посылка, да?!

А я говорил, что нет там бомб и тому подобного, надо мне было верить. Прощайте, Надя, рад был с вами поболтать.

Звонок завершился. Я попыталась пробить местоположение звонившего, но компьютер залагал, а через пару секунд выдал надпись о том, что данного номера не существует.

–Зараза!

Я зло ударила по столу.

Евгений Борисович вошёл бледный со зловещей посылкой в руках.

–О... Ты когда из кабинета выйти успел?

–Ещё когда ты начала просить собеседника не отключаться. Не хотел мешать.

–Да ты особо и не помешал, не переживай.

–Что там с нашим звонившим?

–Назвался Беловым Леонидом Сергеевичем. Шестьдесят восемь лет. В посылке упомянул обо всех уликах против него. В письме якобы его признание об убийствах.

–Он не сказал, сколько убийств совершил?

–Нет, мутный он какой-то. На вопросе про убийства вообще начал менять тему, отнекиваться и давать расплывчатые ответы.

–Понятно. Что-то он староват для убийцы. Думаешь, врёт насчёт возраста?

–Не думаю.

–Надь, ты только что говорила, что он мутный тип. И ты веришь, что ему серьёзно уже скоро седьмой десяток стукнет?

–Не знаю... Вроде не врёт.

–Ты даже сама не уверена.

–Да забей, разговор потом прослушаем, всё записано. Что в посылке?

–Посмотри. Только перчатки надень.

Я натянула на руки перчатки и заглянула в коробку.

Там лежал толстый конверт. Прозрачные пакетики с... Зубами. Кажется, детскими.

В другом пакетике лежали совсем недавно вырванные ногти с кусочками человеческой плоти.

–Боже мой...

–Это ещё не всё.

Также в коробке лежали мумифицированные уши, кусочки самых разных пальцев, от детских до старческих. В спичечном коробке вместо спичек лежали мелкие косточки, тоже, судя по всему, человеческие. Под конвертом сиротливо валялась половина черепа. Этот экземпляр был самым старым среди всех остальных.

–Скоро эксперты подъедут. Адрес он свой не назвал?

–Тфу ты, блин. Даже адрес не спросила.

–Не переживай. Номер то всегда можно отследить.

–В том-то и дело, что нельзя. Компьютер выдал, что данного номера не существует.

–Ты точно правильно номер ввела?

–Евгений Борисович. Если я работаю опером всего месяц, это не значит, что я не способна правильно ввести номер.

–Я просто спросил, не заводись.

–Я просто ответила.

–Так, ладно. Отнеси посылку этого индивидуума в лабораторию, а я послушаю ваш разговор.

–Хорошо, Евгений Борисович.

Я взяла коробку и понесла её в криминалистическую лабораторию. Поставив коробку на стол, я вышла из помещения. Тут же мне на дороге попалась наша уборщица, очень разговорчивая женщина.

–Привет, Надь!

–Здравствуйте.

–А что в коробке?

–Вам лучше не знать, жуткое зрелище.

–Ну ты знаешь, какая я любопытная, Надь.

–Слушайте, давайте потом поговорим, пожалуйста. Похоже, нам попался хитроумный убийца, работы предстоит много.

Уборщица расстроенно отвернулась.

–Прости Надь. Ты наверное устала уже?

–Скорее перенервничала.

Я вернулась в кабинет. Коллега посмотрел на меня пристальным взглядом, а затем спросил:

–Ты ведь слышала, как этот Леонид с тобой попрощался?

–Слышала.

–И тебя не смутило, что он назвал твоё имя?

–Моё имя? Точно... Евгений Борисович, я ему своего имени не говорила.

–Вот это меня как раз и смутило. Может, он тебя знает?

–Не думаю. У меня нет знакомых мужчин за шестьдесят, у которых совпадало бы имя, фамилия и даже отчество с тем, которое назвал звонивший.

Коллега хотел что-то сказать, но я его перебила:

–Голос мне тоже не знаком.

–Вот как... – задумчиво сказал мужчина.

–Может, Леонид услышал, как вы позвали меня по имени?

–Нет. Этого почти не слышно на записи.

–Хм. Узнал заранее моё имя?

–Откуда он мог знать наверняка, кто ему ответит?

–На месте преступника я бы просто пробила, кто работает в участке и в какую смену. Сегодня нас двое, так что...

–Если бы ответил мужчина, то это был бы я, если бы женщина – значит ты. А он продуманный.

Я тяжело вздохнула.

–Даже слишком. Может и правда в письме признание?

–Даже если это и так, то не думаю, что преступник из вежливости станет оставлять адрес своего нахождения.

Я вскрыла конверт.

Внутри лежала исписанная бумага формата А4 и фотографии.

Небольшие, но в хорошем качестве. Я насчитала шестьдесят таких фотографий.

Внимательно рассмотрела каждую из них.

–На фотографиях дети. Неужели целых тридцать жертв...

–Почему именно столько?

–Всего шестьдесят фотографий. Присмотритесь повнимательней, на каждую жертву приходится по две фотографии. При жизни и после...

–Хм, верно... Вот ублюдок.

Я пробежалась по тексту листа глазами.

–Прочитай вслух. – попросил Евгений Борисович.

–Хорошо.

Я начала читать.

«Здравствуйте ещё раз. Как я уже и сказал, меня зовут Белов Леонид Сергеевич. Мне скоро уже седьмой десяток лет. Если бы не моё плачевное состояние, вы бы никогда не узнали, что я являюсь убийцей, которого вы так долго ищете. Наверняка у вас так и не раскрыто дело 04-120815-УД две тысячи третьего года. Казалось бы, дело тринадцатилетней давности... Но вы так и не смогли его раскрыть. Что самое жалкое, так это то, что вы приписали его не мне, а другому маньяку-извращенцу. А всё из-за чего?! Ах да, у десятилетнего Данила отсутствовал половой орган, а вместо него была игрушечная копия, забавная такая. Я же Кукольник. Это моя фишка – удалять у своих жертв разные запчасти и вместо них оставлять кукольные. Загляните в коробку. Я бы мог положить кукольные запчасти, но для антуража решил показать небольшую часть своей скромной коллекции.

Тридцать жертв... Я поражён, ведь думал, что наша полиция очень хорошая. Значит, я ошибся.

Останки вы явно понесёте на экспертизу. Моих отпечатков вы не найдёте ни на этом письмеце, ни на останках. Перчатки – довольно удобная вещь, не так ли?

Первое убийство над каким-то там младенцем, которого я нашёл на свалке, я совершил, когда мне было четырнадцать.

Вы подумаете: "Какой ублюдок!", и будете совершенно правы. Не стоит искать причину, почему я начал убивать. У меня нет психических заболеваний и травм, я вырос в замечательной семье. Причина – лишь любопытство, не более. Мне стало интересно, что чувствует человек, когда умирает.

Я бы мог причинить вред себе и покончить жизнь самоубийством, но... В голове столько способов убить человека, а я один. Дабы мои идеи не пропадали даром, я испытывал свои кровавые методы на других. В частности, на детях.

Их психика слишком восприимчива, они слишком доверчивы по отношению к этому миру.

Чтобы облегчить вам потом поиск и приписание всех заслуженных жертв мне, у вас уйдёт не так много времени. Ведь теперь у вас на руках фотографии всех жертв до единого. Ну, кроме младенца, конечно. Сами понимаете, примета такая, нельзя младенцев фотографировать, сглазят.

Также, ищите дела о моих жертвах начиная с шестьдесят восьмого года по две тысячи третий. Тогда была моя последняя жертва, после чего, я так сказать, ушёл на покой.

Вновь объявился, ведь начал заживо гнить. Прискорбно, но это из-за чувства вины. Поздновато проснулась моя совесть, но скоро меня не станет судя по всему. Не хотелось бы, в детстве чётко был уверен, что до ста точно доживу. Поэтому, решил напоследок облегчить груз, может быть, тогда мне станет легче.

Глупо конечно, но всё может быть.

Рад был поделиться с вами тем, что не знал никто на всём свете, так что вы – первые, кто узнал мою тайну.

Хоть это и признание, мне ничуть не стыдно за всë содеянное.

После прочтения, вы, как доблестная полиция, захотите непременно меня отыскать. ФИО настоящее, да вот беда, я документы недавно поменял. Упс! Удачи вам в моей поимке.»

Я отложила письмо, сидя в шоковом состоянии.

Хотелось лично найти этого урода и застрелить его.

Евгений Борисович находился примерно в том же состоянии, что и я.

В кабинет постучали.

–Войдите!

В дверях возник эксперт-криминалист.

–Не отвлекаю?

–Нет... Чего хотел? – в смятении сказал мой коллега.

–На останках не обнаружено отпечатков пальцев.

–Это мы уже знаем.

–Также все останки, которые находились в коробке принадлежат детям в возрасте от пяти до пятнадцати лет.

–И это знаем. – грустно подытожил Евгений Борисович.

–Кроме ногтей с кусочками плоти.

–Да ну? – я удивилась.

–Да. Ногти принадлежат взрослому человеку пожилого возраста. Их выдрали живому человеку.

–В смысле живому?!

Я раскрыла рот от ужаса.

–Вот так вот, Надя. – эксперт пожал плечами и продолжил. – Ещё в тканях были обнаружены признаки некроза, а также высокая концентрация обезболивающих лекарств.

Ко мне в голову пришла мысль.

–А это не наш Кукольник? Пожилой человек, также некроз тканей, причём вырывали ногти не мёртвому.

Евгений Борисович согласился:

–Похоже, так и есть. Надь, я разошлю ориентировки. А ты позвони в больницы нашего города. Нам нужно будет узнать, не обращались ли мужчины пожилого возраста в последние пять месяцев в больницы с некрозом тканей.

–Хорошо.

Спустя полтора часа звонков в больницы, я нашла врача, который принимал некоего Леонида Сергеевича.

–Простите, фамилия Леонида случаем не Белов?

–Я не могу раскрывать эти подробности – врачебная тайна.

–Вы обязаны это сделать. Я полицейский, а ваш пациент может оказаться давним преступником.

–Чушь. До свидания.

–Стойте!

Вызов сбросили.

–Евгений Борисович!

–Да?

–Нашли!

Полчаса езды и мы на нужном месте. Я обратилась в регистратуру.

–Здравствуйте.

–Здравствуйте! – улыбнулась мне миловидная девушка.

–Кабинет хирурга?

–Второй этаж, справа по коридору, двадцать первый кабинет.

–Спасибо.

Я с коллегой быстрым шагом направились в кабинет хирурга. Постучались.

В ответ звенящая тишина.

Я повернула ручку и дверь открылась.

–Евгений Борисович...

Мой коллега зашёл в кабинет следом за мной.

Врач, с которым я говорила всего тридцать минут назад, сейчас сидел на стуле с перерезанным горлом.

На нём была записка.

Я потянулась к ней, но коллега меня одëрнул:

–Надя, перчатки.

–Всё равно никаких отпечатков не будет.

Я взяла записку одной рукой под недовольный взгляд коллеги.

–Читай.

«Ребята, а вы довольно настырные. Молодцы, не испугались трудностей и начали меня искать. Один вопрос: как быстро вы зайдёте в тупик?

Через неделю, месяц, год?

Подумайте хорошенько сами. За пятьдесят четыре года моей ужасной деятельности вы меня не нашли: так надеетесь, сейчас всё получится?

А если я уже уехал из этой страны?

Обидно наверное будет, согласитесь?

Как обычно, отпечатков на записке нет, даже не ищите.

А ногти... Тут я вам не дам ответа. Пусть это станет вам пищей для размышлений. Хотя обидно будет, если вы задержите не того.»

–Мразь хитрющая. – высказал своё мнение Евгений Борисович.

–Согласна. У него синдром Бога какой-то.

Коллега отрицательно покачал головой.

–Нет. Он просто играет с нами, используя психологические уловки. И ему это нравится. Кукольнику нравится думать, что мы бестолочи, а он всегда на пару шагов вперёд.

–И что теперь делать? – растерялась я.

–Надь, подумай сама.

Я задумалась, посмотрев на труп. Потрогала врача. Тёплый.

–Убили недавно. За полчаса-час до нашего прихода. Значит, убийца всё ещё в нашей стране и никуда он не уехал. Чистый блеф.

–Что насчёт ногтей? – задал коллега наводящий вопрос.

–Если раньше я была уверена, что обладатель ногтей – это и есть наш Кукольник, то сейчас я сомневаюсь. На это и был расчёт?

Евгений Борисович кивнул:

–Возможно и так. Но стоит перестраховаться и найти обладателя ногтей. Потому, что если это и вправду ногти нашего убийцы, то одна из рук повреждена.

–Стоит добавить этот пункт в ориентировку.

–Верно. – одобрительно покивал коллега. – пойду, звякну нашим о трупе.

–Хорошо.

–Угу, ты пока спроси на регистратуре, были ли какие-то подозрительные люди.

–Будет сделано.

Коллега вышел, а я ещё раз посмотрела на труп.

–Неужели ты даже не сопротивлялся совсем?

Я одела перчатки и осмотрела руки жертвы.

Явных следов борьбы не было. А жаль.

Я пошла на первый этаж и подошла всё к той же миловидной девушке.

–Нашли того, кого искали? – с интересом спросила она.

–Нашли... Жаль, не допросили.

–Потребовал адвоката?

–Были ли у хирурга недавно пациенты, которые с ним консультировались?

–Насколько недавно?

–Сегодня. За последние час-два?

Девушка нахмурилась и ответила:

–Два часа назад девушка приходила к хирургу по поводу недавней операции.

–Хорошо. А позже?

–За сорок минут до вашего приезда приходил парень. Представился другом нашего хирурга.

–Парень? – я удивилась.

–Ну да. Высокий блондин, голубоглазый.

–Во что был одет?

–Ой, извините, я не запомнила. Какая-то неприметная у него была одежда. Если бы он не спросил в каком кабинете хирург находится, я бы даже его не заметила. Так что с хирургом?

–Мёртв. – ответила я, наблюдая за реакцией девушки.

Она ойкнула и начала не спеша опускаться за стойку, теряя сознание.

Я её подхватила и посадила на ближайший стул.

Раз такая реакция, значит она была не в курсе. И друга этого, тоже, судя по всему, не знала.

Евгений Борисович подошёл ко мне и кивком указал на девушку.

–Что с ней?

–Узнала про смерть хирурга. Так что она не причастна. Скорее всего у Кукольника был сообщник.

–Откуда такие выводы?

–Голубоглазый блондин. Молодой, в неприметной одежде. Появлялся в больнице примерно за сорок минут до того, как мы приехали.

–Молодой... Плохо дело. Я надеялся, что Кукольник работает один.

–Почему именно один?

–Когда работаешь один, почти невозможно проследить за всем. Преступник теряет из вида какую-нибудь важную деталь или допускает ошибку, которая становится для него фатальной. А раз наш Кукольник работает не один, то это значит, что он правда мог успеть свинтить в другую страну... И это значит, что таких сообщников у него может быть не один и не два, а гораздо больше.

–Но ведь есть и плюсы. Наш убийца – хитроумный. А вот его сообщник – не думаю, что такой же продуманный. Поймаем сообщника, поймаем и убийцу.

Кстати, а мог сообщник написать эту записку под диктовку?

–Исключено. Почерки на записке и в письме совпадают.

–Ну вот, значит убийца ещё никуда не свинтил.

–Он мог написать записку заранее.

–Стоит разослать ориентировки на предполагаемого сообщника.

–Так и поступим.

Девушка пришла в чувство, когда приехала наша подмога. Труп увезли, по нашей просьбе согласились разослать ориентировки.

Евгений Борисович подошёл к девушке и сказал:

–Нам с коллегой нужны доступы к камерам. Вы позволите?

–Да-да, сейчас. Пошлите за мной. – девушка встала и направилась в кабинет администратора.

Мы прошли вместе с ней.

Девушка перемотала время на час назад. Затем немного вперёд и нажала на запуск.

Один из компьютеров вышел из программного обеспечения. На наших глазах компьютер самостоятельно скачал файл и открыл его.

Началась загрузка, девушка стала пытаться закрыть и удалить неизвестный файл, но компьютер не реагировал.

Файл прогрузился. Мой коллега удивлённо начал читать вслух.

«Кажется, вы слегка озадачены, наша доблестная полиция. Признаюсь, вы меня удивили и заставили подсуетиться с этим хирургом.

Шучу. Я это предвидел. Но не предвидел того, что мой, как вы говорите, "сообщник", не успел вовремя уйти и попал на камеры. Печально, ведь я надеялся на его профессионализм. Правду говорят, надо надеяться лишь на себя.

И, раз он совершил оплошность, с рук ему это не сойдёт. Не оправдал молодой и амбициозный киллер моих ожиданий.

Берите ручку и, будьте добры, записывайте.

ФИО : Костик Васильевич Кошкин. Двадцать семь лет от роду, работает уборщиком по выходным для прикрытия основной деятельности.

Киллер он хороший, девять лет уже в этой сфере. Ну профи, согласитесь?

Жаль, он не в курсе, что я его вам сдал. Поэтому сегодня, в 23:30 жду вас на окраине города в заброшенном двухэтажном доме, номер 73.

Косте я обещал оплату, поэтому он будет там.

Естественно, что оплаты он бы в любом случае не получил, а то заломил мне тройную цену за срочность. А так, хоть на место поставите этого негодяя. Всего хорошего, не прощаюсь.»

Я достала блокнот и вписала данные из сообщения.

–Думаешь не врёт? – настороженно спросил Евгений Борисович.

–Не знаю. Но вдруг так и есть. Может стоит приехать на указанное место за час до встречи? Если кто-то появится, то арестуем и допросим?

–Хорошо, так и сделаем. – сказал коллега. – хоть это и провальная идея.

Евгений Борисович вышел из кабинета и сказал ближайшему коллеге:

–Пришлите айтишника сюда и взгляните на нашу находку.

Из дверного проёма показалась голова Михаила.

Я кивнула головой в знак приветствия.

–И тебе привет, Надь.

Михаил вошёл в кабинет. Уставился на монитор и присвистнул.

–Аплодирую стоя нашему Кукольнику. Ему точно семьдесят?!

Я осуждающе покачала головой.

–Нечему тут аплодировать. Этот убийца – хладнокровная тварь, на счету которой тридцать жертв.

–Не заводись, мы его обязательно поймаем и он получит по заслугам.

–Надеюсь.

Я сжала от злости кулаки и вышла из кабинета администратора.

Нашла взглядом Евгения Борисовича и подошла к нему.

–Чем займёмся сейчас?

Коллега оглядел меня с ног до головы и решительно заявил:

–Едь домой.

–На поняла... Какой домой?!

–Надь, у тебя был очень напряжённый день. Ты устала, поэтому прошу, едь домой.

–А как же... Как же поездка в заброшенный дом?

–Мы обязательно туда съездим. И сообщим, что да как.

–Нет. Я отказываюсь ехать домой.

–А я тебе приказываю. Считай, что я твой начальник и ты обязана выполнять мои требования. Ты у нас девушка эмоциональная, много сегодня пережила, пора отдохнуть.

Злость начала усиливаться:

–Я глаз не сомкну, пока лично не увижу убийцу в наручниках. Он не может оставаться безнаказанным!

Евгений Борисович приобнял меня и повёл на улицу.

–Успокаиваемся и едем домой. Фото убийцы я тебе пришлю, если так охота, либо завтра сама его увидишь.

–Не поеду. – процедила я сквозь зубы.

Коллега закатил глаза.

–Что ж мне с тобой, такой настырной делать?

–Дать задание. Я выполню.

–Иди проспись, вон, на нервяке уже вся.

–Да не нервяке я! – вскрикнула я, моментально поняв, что сама показала своё эмоциональное состояние коллеге.

–Объясни, чего ты так ломишься поймать Кукольника?

Я молчала, отвернувшись.

–Надь?

–Одна из жертв – моя подруга. Она пропала, когда мне было двенадцать.

Через две недели полицейские нашли её обезображенный труп. Я зареклась, что найду эту мразь и лично посажу за решётку. Вот тебе и мотивация работать в полиции.

А теперь, тринадцать лет спустя, всплывает этот урод.

Евгений Борисович подошёл ко мне ближе.

–Едь домой, прошу тебя, пожалуйста. Я вызову тебе такси.

–Ладно. – обессиленно сдалась я. – только прошу, не отстраняйте от дела. Мне это важно.

–Хорошо. Мне очень жаль, правда.

Я поехала домой в подавленном состоянии.

Как только я переступила порог своей квартиры, на глаза навернулись слëзы. Я впала в истерику, вспоминая события давно минувших лет. Детально вспомнилась моя подруга. Её стиль одежды, общения, внешний вид.

Я нашла альбом и села на кровать, начав листать совместные фотографии с моей подругой.

Сердце отдавало болью каждый раз, когда я окунулась в воспоминания и осознавала, что подруги больше нет в живых. Давно нет.

Мне бы смириться с потерей, но я не могу.

Потихоньку глаза стали слипаться от усталости. Я пятый раз подряд заново просматривала всё фотографии с моей дорогой подругой.

Глаза закрылись. Я услышала отдалённый смех где-то на краю своего сознания и с радостью забылась.

Мы гуляли с подругой, веселились, шутили, обсуждали всех вокруг.

Кадры сменились.

Я шла в школу и увидела полицию около леса.

В страхе подбежала к ним, чтобы спросить, в чëм дело.

На земле лежала моя подруга.

Её рот был грубо сшит красными нитками. Губы были также накрашены ярко-красной помадой. Вместо носа был обрубок, в который вставили пластиковую копию оригинала, также пришив пластмассу к уже начавшему гнить мясу.

Кожа подруги приняла синеватый оттенок и покрылась тёмными пятнами.

Волосы были искусственные, парик.

Как выяснилось позднее, настоящие волосы сняли с головы вместе со скальпом.

А на этот момент подруга была ещё жива...

Я закричала от увиденного и неожиданно присела на кровати.

Взглянула на время. 23:35.

Я пулей соскочила с кровати, взяла пистолет. Оделась и помчалась к дому 73.

Спустя пять минут я прибежала на место. В кустах были наши, сидя в засаде.

Меня подозвали в кусты, чтобы я не светилась.

–Ну? – выжидающе спросила я.

–Евгений Борисович внутри. С главного входа никого не было. Он пошёл проверить обстановку.

Я кивнула и пошла внутрь здания.

Мне вслед шикнули:

–Куда поскакала стрекоза?! А если пристрелят тебя? Жди здесь.

Я отмахнулась и зашла в заброшенный дом. Откуда-то шёл запах гниющего мяса.

Я сняла пистолет с предохранителя и включила фонарик.

Тихо начала осматривать первый этаж, стараясь не шуметь лишний раз.

На втором этаже послышался безумный смех, быстро переходящий в кашель.

Я молниеносно поднялась на второй этаж.

Евгений Борисович медленно на меня обернулся. Перед ним сидел пожилой человек в кресле-качалке, весело смеясь. На его левой руке не хватало ногтей. Мужчина был покрыт трупными пятнами, которые были хорошо видно, не смотря на одежду.

Он посмотрел на меня и засмеялся пуще прежнего.

–Хихихи. А ведь я вас узнал, Надежда.

Я наставила на убийцу дуло пистолета.

–Ты подруга этой, как её... Даши, вот!

Я сжала пистолет.

Кукольник кивнул на меня и я обернулась назад. Ничего не изменилось.

Я услышала щелчок и слишком поздно поняла свою ошибку.

Я повернула голову и раздался выстрел.

–Нееет! – заорала я.

Эта мразь выстрелила себе в голову, при этом сохраняя на лице улыбку.

Я начала беспорядочно стрелять в ублюдка, но он уже был мёртв. Слишком поздно...

Коллега вытащил меня на улицу в состоянии истерики. Долго обнимал, успокаивал.

–Всё хорошо, он больше никого не убьёт.

–А толку?! Он застрелился, мы даже не в силах его наказать. Мразь!