Гнозис

– ...Он тоже фанатик и начитан, великий богослов в своем деле, и под его влиянием находятся кардиналы…

– Видите ли, для справедливости сравнения надо сказать, что Торквемада испанский ничего себе не брал, в отличие от других инквизиторов, и был суровейший аскет, – заметил человек в ковбойке. – Постился он по-настоящему…

– Бедным еретикам от этого не было легче, – сказала женщина.

– Никак не легче, – согласился синий бегун.

В. Дудинцев, "Белые одежды".

Прекрасный рассвет вспыхнул за деревьями. Мириады тонких лучей пробивались сквозь воздушные кроны из нежных весенних листьев. Они разгоняли тени и несли прямиком с ясного неба невообразимые цвета. Золотистый, пурпурный, коралловый – чудесное свежее утро на короткое время украшало землю. Холодной ночи ничего не оставалось, как уступить перед новым днем, путь которому так усердно подготовила заря. Что же он хотел преподнести этому миру? Стартом каких изменений мог стать? Ведь у всех событий, даже самых великих и пугающих, есть вполне конкретная отправная точка. Не важно, что спустя годы и столетия ее уже никто не сможет вспомнить и отыскать.

Теплый свет утреннего солнца, кроме прочего, пронизывал и одно святилище. Густой ароматный дым клубился в его лучах и вытекал наружу через узкие окна. Вместе с ним по округе разносился тихий звон кадила. Этот ритуал каждый раз знаменовал собой начало очередного дня. Жрец в белоснежной ризе совершал десять символических обходов вокруг Черного куба и воскурял благовония. Что же означало десятикратное хождение? Наверняка уже никто не знал, да и не хотел узнать. Никто, кроме одного человека.

За жрецом неотступно семенил мальчик со свечей, готовый в любую секунду зажечь потухшее кадило. Десятилетний Тал, ставший сиротой по смерти отца и воспитывавшийся с тех пор при святилище, испытывал благоговейный трепет перед всем связанным с этим местом. Трепет и неугасимый интерес, который мальчик надеялся когда-нибудь удовлетворить. Но спросить напрямую о большем, чем рассказывали жрецы послушникам, он не мог решиться.

На исходе очередного круга Тал поднял голову и восхищенно взглянул на Черный куб. Стеклянные вставки на корпусе бликовали и слепили глаза, но мальчик не мог их отвести. Из его памяти восставали все те истории, которые он уже успел узнать. О мудрых, но таинственно исчезнувших Предтечах, которые в прошлом населяли Землю. О оставленных ими Реликвиях, непостижимые технологии которых помогали людям настоящего. И даже о Стальных богах – самых могущественных из Реликвий, которые стали равны Предтечам и вознеслись в небеса вскоре после исчезновения своих создателей.

Тал был умен и сообразителен, получал похвалу от старших за успехи в учебе и усердие на ритуалах, поэтому рано или поздно надеялся сам стать жрецом. Тогда бы перед ним раскрылись новые знания, а к имени бы добавился второй слог "ир". Два слога в имени были отличительным знаком и привилегией жрецов на всех Благих землях. И Тал прекрасно понимал важность такого разделения. В каждом поселении были свои Реликвии, но только жрецы умели правильно возносить им хвалу и проводили обряды, способные раскрыть силу технологий прошлого.

Солнце поднялось выше, и из окон перестало литься сказочное золотистое свечение. Вместе с этим утренний ритуал тоже подошел к концу. Тал помогал снять церемониальное одеяние служителю Черного куба, когда их обоих отвлек звук приближающихся шагов, эхом разносившийся по просторным коридорам. Вскоре в главном зале святилища появился человек, которого мальчик уважал больше всего: Синирар, верховный жрец и глава их поселения. Только равные ему по статусу имели право дополнить свое имя третьим слогом "ар".

– Колесница Роса сломана. После полудня мы начнем ритуал Печати рождения.

– Хорошо, верховный. Я немедленно приступлю к подготовке.

Так и оставшийся в полурастегнутом облачении жрец поклонился и забрал из рук Синирара загнутый стальной стержень. Насколько понимал Тал, это была поврежденная деталь.

Колесница Роса – еще одна Реликвия их поселения. Не такая великая, как Черный куб, но все равно очень полезная. Неторопливая электрическая машина на шести колесах помогал распахивать землю и перемещать тяжелые грузы там, где не справлялись немногочисленные лошади. Много лет назад ее собрал из частей нескольких разрушенных транспортных Реликвий живший здесь техномаг Рос, в память о котором Колесница получила вторую часть названия. Собственно, кроме имени Тал о нем почти ничего и не знал – тот умер от старости за несколько лет до рождения мальчика.

Синирар не мог не заметить, каким горящим взглядом юный послушник посмотрел на принесенную в святилище вещь, и жестом подозвал его к себе. Появился хороший повод вознаградить старания этого ребенка, а заодно попытаться осуществить один замысел.

– Я давно заметил твое рвение в работе на благо общины. Подобное нельзя оставлять без внимания. Ты тоже примешь участие в предстоящем ритуале.

– Большое спасибо, верховный! – стоявший со склоненной в знак уважения головой, теперь Тал согнулся в настоящем поклоне.

Он не мог поверить своим ушам. Для послушника даже простое присутствие на ритуале Печати рождения было большой почестью. Но Синирар еще не закончил раздачу своей милости, поэтому обратился к жрецу.

– Выдай мальчику стальную муку, пусть приложит руку и к подготовке. Учитывая обстоятельства, он заслужил.

– Благодарю, верховный! – неровным голосом ответил Тал и последовал к хранилищу святилища.

Легкая дрожь прошла волной по всему его телу. Неудивительно, ведь мальчик за короткий миг испытал целую гамму различных чувств. Радость и печаль, гордость и боль утраты. Все были так или иначе связаны с воспоминаниями об отце.

Благодаря Черному кубу они могли воспроизвести многие вещи. Более того, настолько ценную способность легко было обменять у других поселений Благих земель на помощь их Реликвий. Однако имелась и своя цена. Черному кубу требовался особый материал для работы – мелко истертый металл, который прозвали металлической мукой. Ее делали из стали или алюминия, возможно, чего-то еще. Тал знал лишь об этих двух разновидностях. А еще он знал, что получить муку можно только в Могильнике Реликвий.

Могильник был большим поселением за пределами Благих земель. И люди там тоже жили иные: более жадные, более жестокие, и поклонялись они не силе Реликвий, а их останкам. Искали повсюду сохранившиеся после Предтеч вещи независимо от состояния и стаскивали к себе, чтобы совершить над ними свои обряды и разобрать на детали и материалы. Могильщики жили за счет обмена с соседями на добытые ценности. Конечно, у них имелось и множество работающих Реликвий, одна из которых могла превращать куски металла в муку, пригодную для Черного куба.

Однако путь до Могильника не был легким. Чем дальше ты отдалялся от центра Благих земель, тем слабее становилась защита Башни грома, а после некоторой границы вовсе сходила на нет. И не имелось никакой возможности провезти припасы для обмена в обход дикой территории, где всегда поджидали желающие их присвоить. Припасов же требовалось много, целый караван, ведь жадные могильщики устанавливали очень высокую цену за свои товары. Они могли бы и сами попытаться отнимать силой чужое добро, учитывая крепкие стены Могильника и большой запас оружия, но предпочитали решать вопросы через торговлю. По крайней мере так Талу рассказывал отец.

А он в этом что-то, да понимал. Отец Тала был одним из лучших бойцов поселения и всегда получал назначение в охрану обозов, следующих за границу Благих земель. В тот раз община собрала очень много еды и скота для обмена, потому что требовалось пополнить запасы стальной муки. Такая богатая добыча не могла не привлечь внимание налетчиков. Крупная банда подло напала на растянутую вереницу повозок, однако отважные защитники Черного куба отбили атаку. Особым героизмом отличился отец Тала, но погиб в неравной схватке. Мать мальчика умерла от болезни, когда тот был еще совсем мал, поэтому сына почившего воина приняли на полное содержание и воспитание в святилище.

Оттого Тал испытывал особую гордость, когда нес в главный зал тяжелый контейнер с крошечными стальными крупинкам и засыпал их в специальный бункер внутри Реликвии. Но воспоминания о подвигах родителя из его головы вскоре вытеснили мысли о великих Предтечах. Юному послушнику впервые позволили взглянуть, что же скрывается за матовым корпусом Черного куба, и он жадно все осматривал, не слишком торопясь выполнить поручение. Мальчик с восторгом отмечал каждую незнакомую деталь, коих оказалось большинство, и пытался предположить ее предназначение.

Но больше всего Тала заинтересовала книга с яркой блестящей обложкой, лежавшая в специальном отсеке сразу под алтарем. Это определенно было Писание. Несмотря на высочайший уровень развития, Предтечи никогда не переставали использовать бумагу в качестве носителя информации. Поэтому к некоторым Реликвиям прилагались особые книги, поясняющие основы их работы и устройства. Однако лишь жрецы имели право изучать Писания. А для простого мальчишки они являлись желанным, но запретным плодом.

***

К полудню святилище наполнилось людьми. Послушники устанавливали церемониальные светильники и специальную жаровню, на которой необходимо было сжечь кровь жертвенного животного перед началом ритуала. Мясо заколотого для этих целей козленка уже готовили к предстоящей в случае успеха торжественной трапезе. Правда Тал никогда не слышал, чтобы Черный куб хоть раз отверг мольбы своих последователей. А пока главный зал святилища приводили в порядок, в соседнем помещении жрецы надевали облачения и настраивались на многочасовой обряд.

В назначенный час ритуал Печати рождения начался. Удивительное действо из песнопений и хвалебных возгласов было призвано убедить Черный куб в верности людей. Откликаясь на их зов, Реликвия высвобождала сокрытую силу созидания и превращала металлическую муку в точную копию положенного на алтарь предмета, причем устраняла все повреждения оригинала. Тал до сих пор не мог поверить, что увидит это чудо своими глазами. Ему предстояло находиться в святилище на протяжении всего ритуала, чтобы прислуживать жрецам: подносить воду, следить за огнем в светильниках и исполнять другие вспомогательные обязанности.

Как и предписывал устав, перво-наперво на раскаленные угли жаровни вылили заготовленную кровь. Когда специфический запах распространился по округе, было подключено электричество, и Черный куб ожил. Алтарь Реликвии, темная матовая пластина, ярко засветился. Несколько цветных пятен закружились по его ровной поверхности и слились в причудливый символ, который вскоре уступил место множеству мелки прямоугольников. На каждом было что-то написано или нарисовано, но из-за расстояния Тал не мог их толком рассмотреть.

Синирар сделал глубокий поклон и подошел ближе. После нескольких его прикосновений к алтарю рядом открылся квадратный отсек, освещенный изнутри зеленым светом. Верховный разместил там поврежденную деталь и, на полшага отдалившись, начал бормотать священный стих. Вскоре Черный куб откликнулся и едва слышно загудел. В недрах Реликвии стали происходить недоступные для понимания современных людей процессы. Они были способны лишь вознести хвалебную песнь, чем и занялись остальные жрецы.

Тал следил за ритуалом не отрываясь, с трудом удерживая слезы радости, так для его юного разума было важно происходящее. Другие послушники и уважаемые члены общины могли наблюдать только из соседнего с главным залом притвора, смиренно склонив головы. Простым жителям поселения оставалось лишь слушать песнопения снаружи. Он же наконец-то увидел все вблизи, вплотную подобрался к наследию Предтеч. А одна маленькая частичка этого знания, настоящая и осязаемая, находилась практически на расстоянии вытянутой руки. Лежащее под алтарем Писание то и дело привлекало внимание мальчика.

Как и всегда, через несколько часов ритуал успешно завершился. Черный куб одарил своих последователей исправной деталью для Колесницы Роса. Уже завтра жизнь поселения должна была вернуться в привычное русло. Однако сегодня вечером еще предстоял традиционный после Печати рождения праздник. Жрецы повторно воспевали хвалу силе Реликвий и мудрости предков, а заодно подкрепляли силы приготовленными из жертвенного мяса блюдами. Но одному особенному послушнику не удалось присоединиться к общей радости. Впрочем, он нисколько не огорчился, ведь получил более важное задание – прибрать в святилище после ритуала.

Весь вечер Тал мог провести наедине с Черным кубом, причем тот оставался открыт. По указанию верховного нужно было избавить от грязи и алтарь Реликвии. Синирар задержался немного дольше остальных жрецов, будто что-то пытался найти. Перед самым уходом он подозвал Тала и передал тому книгу.

– Совсем забыл, что взял Писание перед ритуалом. Нужно было кое-что уточнить. Положи его на место, когда закончишь с уборкой.

Послушник несколько секунд тянул с ответом. Но каждую из них его мозг работал с небывалой скоростью. Причиной стала ошибка верховного – Синирар отдал Талу не Писание Черного куба, а другую книгу. Мальчик успел хорошо запомнить обложку оригинала. И он прекрасно знал, что тот лежит на своем месте. Стоило ли сказать? Тал сомневался. Вдруг это не ошибка, а проверка? По идее послушник вообще не должен знать, как выглядит Писание. Повышенный интерес к текстам Предтеч был под запретом. Поэтому Тал его всегда тщательно скрывал и решил поступить также и сейчас.

– Хорошо, верховный. Спасибо за Ваше доверие.

– Ты его заслужил, юноша. На моей памяти нет никого, кто был бы так верен Черному кубу.

Уши Тала покраснели от смущения. Он никак не ожидал столь высокой похвалы от самого Синирара.

– С-спасибо. Но я всего лишь следую заветам предков.

– Не стоит умалять своих заслуг. Каждый жрец этого святилища совершал проступки, на которые остальным приходилось закрывать глаза, чтобы не предавать их огласке перед всей общиной. Каждый, кроме тебя.

– Даже Вы, верховный?

– Даже я. Люди, к сожалению, не совершенны. Иногда приходится сделать себе послабление, чтобы продолжить служение Реликвиям. Так что не будь к себе слишком строг.

– Я попробую.

– Вот и славно, – Синирар потрепал мальчика по голове. – Ладно, не буду отвлекать тебя от работы. Сегодня ты здесь последний, поэтому не забудь погасить светильники перед уходом.

Шаги верховного долго звенели в пустых коридорах, но в конце концов и они стихли. Теперь юный Тал наверняка остался в одиночестве. А в его голове поселилась новая идея. Крайне опасная и очень соблазнительная. Если положить на место Писания подделку, то что делать с настоящим? Возможно, Синирар на самом деле запутался, тогда подмену нескоро заметят. А когда заметят, можно что-нибудь придумать. Тал был достаточно умен для подобного, и выходило, что не первый так поступал. Оставалось решить, готов ли он нарушить табу и обмануть верховного ради источника запретных знаний.

Мальчик долго сомневался, бился о свои внутренние барьеры. Ходил вокруг Черного куба, покрываясь липким потом. Садился перед алтарем на корточки и разглядывал Писание. Пытался отговорить себя, вспоминал наставления жрецов. Но вожделенное знание находилось слишком близко. Жажду новых открытий оказалось не остановить. Уже было выйдя из святилища после уборки, Тал вернулся, дрожащими руками поменял книги и выбежал вон.