Гоблин. Ученик Том 7

Зур’дах проснулся рано, еще до рассвета. Спать мало он привык еще в Подземельях. Там это было инстинктом, выработанным еще тогда, когда ценой минутной беспечности могла быть смерть. Спать урывками, понемногу восстанавливая силы, в постоянной готовности бежать или сражаться было для него обычным делом.

Тут же все было по-другому. Необходимость в этом отпала. Как будто бы...

Зур’дах какое-то время лежал на своей жесткой, но чистой циновке и просто слушал.

Казарма дышала. Два десятка гоблинов и гоблинят мерно вздыхали, пребывая в иллюзии полной безопасности. Чем-то это напомнило молодому гоблину время, когда он был бойцом в Ямах Айгура. Тогда они тоже спали в общей казарме. Вот только после сна их ждали жесткие бесконечные тренировки до потери сознания, а тут…тут нет.

Молодой гоблин медленно сел, стараясь не разбудить Маэля, спавшего рядом. Друг посапывал, раскинувшись на циновке, и на его лице застыла довольная полуулыбка. Наверное, ему снилось что-то хорошее. Может, еда? Зур’дах усмехнулся про себя — Маэль вчера настолько объелся, что даже по дороге в казарму держался за живот и морщился.

Зур’дах оглядел казарму. Просторное прямоугольное помещение с высоким потолком и узкими окнами под самой крышей. Окна были закрыты деревянными ставнями, но сквозь щели уже пробивались первые серые лучи рассветного света.

Каменный, идеально ровный пол, без привычных трещин и выбоин. А циновки — хоть и были жесткими, но чистые. Не сравнить с трущобными подстилками.

Слишком чисто. Слишком правильно. Слишком…идеально.

Зур’дах не доверял идеальности. Потому что за время, проведенное в Ямах Айгура, он усвоил одно: когда тебе дают что-то хорошее, за это обязательно придется заплатить. Никто не делал ничего хорошего просто так, даже Нелария использовала их.

Он поднялся, бесшумно ступая босыми ногами по холодному камню, и подошел к окну. Приоткрыл ставни — совсем чуть-чуть, чтобы не разбудить остальных ярким светом, — и выглянул наружу.

За окном простиралась территория между внутренней и внешней стеной Ордена. Большой, вымощенный камнем двор, на котором уже стоял в своей медитативной позе старый Практик-надсмотрщик. Тот самый, что вчера показывал им символы.

Он вообще спит? — задумался Зур’дах.

Наверное, спит. Или его «медитация» и есть форма сна? Молодой гоблин не знал. Но инстинктивно чувствовал, что этот старик опасен. Не так опасен, как молодой глава Крул, но всё равно опасен.

Зур’дах вспомнил, как Крул взмахнул рукой — и земля задрожала под ногами. Как он просто топнул — и по полу пошли трещины и он задрожал, как от землетрясения. Как его голос разносился на всю территорию, заставляя слушаться даже против воли.

Вот это сила. Настоящая сила. Она подавила всех остальных в трущобах, лишая и мысли о сопротивлении.

Молодой гоблин вздохнул и продолжал смотреть.

Территория была пустынна. Только далеко, у самой внутренней стены, он разглядел фигуру в черно-красных одеждах Ордена — кто-то из учеников нес вязанку дров. Еще дальше, на башне внутренней стены, застыли двое стражей с копьями. Они стояли неподвижно, словно статуи.

Дисциплина,— понял Зур’дах. — Тут всё построено на дисциплине и иерархии. Как в Ямах. Только здесь вместо кнута и страха — долг и клятва.

Он вспомнил слова старого Практика о том, что им еще предстоит дать Клятву Ордену. И только после этого они смогут войти внутрь, за внутреннюю стену, где жили настоящие ученики и учителя.

Клятва… Что это будет за клятва? Что от нас потребуют?

За его спиной кто-то заворочался на циновке и тихо застонал. Зур’дах обернулся — это был Ыглар, который сел, потирая глаза, и недоуменно озирался по сторонам, словно забыв, где находится.

— Зур’дах? — сонно прошептал мальчишка. — Это ты?

— Я. Спи дальше, еще рано.

— А ты чего не спишь?

— Не хочу.

Ыглар покивал, явно не до конца понимая, о чем речь, и снова улегся, натягивая на себя тонкое одеяло. Через пару мгновений его дыхание снова стало ровным. Он быстро привык к новым реалиям. Собственно, тут его жизнь была лучше, чем в трущобах. Пока что.

Зур’дах закрыл ставни и вернулся на свою циновку. Сесть в медитативную позу, как тот старик? Нет, незачем. Он не умел «медитировать». Зато умел контролировать Кровь.В первый раз, когда он его увидел, то ощутил токи энергии, которые словно притягивались этим стариком, и надеялся, что наблюдая за ним что-то поймет. К сожалению, за эти дни он в этом не продвинулся ни на шаг.

Ладно, тогда займусь собой.

Молодой гоблин закрыл глаза и сосредоточился на ощущении собственного тела.

Двадцать восемь кругов Крови. Это была огромная сила по меркам Подземелья. Впрочем, по меркам Поверхности тоже. Он видел, насколько сильнее обычных людей, дроу, гноллей. Это была сила, которую он накопил за годы выживания, поглощения, боев. Сила, которая текла по его венам, пульсировала в мышцах, наполняла кости.

Он мысленно «пробежался» по своему телу. Оставалось совсем немного и оно всё будет черным. Вот только тут, в Ордене, добыть ядра пауков невозможно. Да уже и в Подземельях на Верхнем Ярусе это стало проблематично. Та встреча с драуками «подарила» ему силу.

Полная Трансформация — вершина, доступная мутантам. Вот только теперь молодой гоблин понимал, что этого недостаточно. Сила Крови — это лишь один из трех путей. Есть еще Тьма и эта странная энергия, которой пользуются Практики Поверхности.

Он помнил, что ему нужны все три. Двумя он уже владел, но третий… — это было впереди. И тогда ему откроется то, что в одной из прошлых жизней он продемонстрировал — Владение Временем.

Зур’дах вздохнул — это было слишком далеко, слишком абстрактно. Сейчас его задача была проще — выжить, адаптироваться, понять, что происходит вокруг, и научиться пользоваться Ци.

Он продолжал сидеть с закрытыми глазами, контролируя дыхание. Медленный вдох. Еще более медленный выдох. Вдох. Выдох.

Бааам!

Оглушительный удар гонга прокатился по всему Ордену Заката, заставив стены дрожать и проникая в каждый уголок огромного комплекса.

Зур"дах дернулся и его рука инстинктивно потянулась к копью, которого рядом не было. Держать оружие в казармах запрещалось.

Сердце тут же забилось быстро-быстро, а тело приготовилось к атаке. Просто еще один инстинкт бойца — всегда и везде быть готовым к бою. Поэтому они с Маэлем и выжили.

Через секунду Зур"дах сделал вдох и успокоил тело и сердце.

Никто ни на кого не нападал. Это был просто непривычный звук. Звук нового порядка. Нового места.

На соседних циновках поднимались остальные гоблинята. Маэль потягивался и зевал, но выглядел бодрым. Ыглар испуганно озирался по сторонам, пока не увидел знакомые лица друзей.

Бааам!

Еще один удар гонга, а потом еще один.

Бааам!

Три удара. Так, чтобы встали точно все.

Это не просто звук, — подумал Зур’дах. — Это инструмент контроля. Он подчиняет тысячи жизней единому ритму.

Все встали и выстроились возле казармы под взором старика-Практика.

Слуги Ордена быстро провели их в умывальню — небольшую каменную пристройку с деревянными корытами, наполненными холодной водой. Было непривычно и приятно ощутить чистую воду: что в Подземельях, что в трущобах вода была редкостью. Единственное место, где ее было в избытке — это бордель Неларии, но там все было как-то иначе, приторнее. А тут… Тут была строгая простота.

Через несколько минут все дети построились перед казармой. Это тоже стало ритуалом — каждое утро они собирались и шли в общую столовую, которая находилась между всеми тремя казармами.

Столовая была довольно просторным помещением с длинными деревянными столами и скамьями. Стены украшали простые флаги с символом Ордена — стилизованным закатным солнцем. Тут были все те, кто прошел отбор в трущобах: гоблины, люди из беднейших слоев, гнолли и полукровки.

Зур’дах заметил, что между группами сохранялась невидимая граница. Гоблины сидели отдельно, люди — отдельно, гнолли тоже держались особняком. Наверное странно, если бы было по-другому. Все-таки жили они отдельно, каждый со своими.

Еда была той же, что и в предыдущие несколько дней — каша, мясо, свежий хлеб, — правда, гоблинята уже не набрасывались на нее с первобытной жадностью.

Маэль ел быстро, набивая рот и довольно улыбаясь между глотками воды. Его лицо выражало такое блаженство, словно каждый кусок был даром богов. Впрочем, если вспомнить их недавнюю жизнь, то так оно и было. И уж точно для всех гоблинов тут эта жизнь была шансом на лучшую жизнь, которую в трущобах они бы никогда не получили.

— Никак не привыкну, что можно есть сколько влезет, — шепнул Маэль.

— А я всё еще жду подвоха, — честно ответил Зур’дах, методично пережевывая кусок мяса.

— Да, как с Неларией. Если слишком хорошо, то потом обязательно будет плохо.

— Именно. — кивнул Зур’дах.

— Зачем об этом думать? — риторически спросил Маэль, — Мы со всем справимся.

Хотелось бы верить, — подумал Зур’дах.

— Может, они действительно хотят нас чему-то научить? Ты же сам видел — у нас есть способности. Тот Камень светился.

— Видел, — кивнул Зур’дах. — Но зачем им учить гоблинов? Зачем учить нас вообще? Всё это странно.

— Тот старик, который за нами присматривает. Он никогда не ест. Я специально следил. Никогда.

Зур’дах поднял взгляд. Действительно, старый Практик сидел в своей обычной позе у стены, с закрытыми глазами. За всё время пребывания здесь, Зур’дах ни разу не видел, чтобы тот принимал пищу.

— И не только это, — продолжал Маэль. — Он почти не спит. Я просыпался среди ночи — он всё так же сидел.

Это необычно, — согласился про себя Зур’дах.

Что за Практики эти люди? Могут не есть и не спать? Да, измененные тоже могут выносить больше времени без еды и воды, но это в случае нужды. В обычной ситуации никто бы не стал голодать добровольно. А мы тут уже неделю.

Внезапно старик открыл глаза и посмотрел прямо на них. Зур’дах почувствовал легкий холодок — словно тот услышал их разговор через весь зал.

— Возможно, — ответил Зур’дах, — мы просто не видели этих моментов. Все-таки мы довольно долго спим.

— Может быть, может быть… — неуверенно протянул Маэль.

После еды старик собрал их на площадке перед казармами. С предыдущего теста, как и с момента вступления в Орден, прошла уже неделя. Неделя, которую они привыкали к быту и к месту.

Зур’дах даже думал, что на том тесте всё и закончится. Но нет, похоже одного раза было недостаточно и старик хотел провести еще проверку способностей.

— Хорошо, — сказал орденец, окинув взглядом поредевшую группу. — В прошлый раз мы проверили вашу способность запоминать простые символы. Сегодня задание будет посложнее. Пусть и с тем не все справились, ну да вдруг за это время в вас проклюнулись способности к запоминанию.

Что-то сомневаюсь, — мысленно хмыкнул молодой гоблин, — что хоть что-то изменилось. Может он подозревает, что кто-то занизил свои способности специально? Или в тот раз он был невнимателен?

— Я буду показывать вам символы. Более сложные, чем в прошлый раз. У вас будет три мгновения, чтобы их запомнить. Затем вы должны будете точно воспроизвести увиденное на своих дощечках.

Зур"дах невольно улыбнулся.

Одно мгновение? — Вполне достаточно. Его особое зрение и предрасположенность к рисованию могли зафиксировать каждую деталь символа за долю секунды.

Он оглянулся на остальных детей. На их лицах читалось напряжение. Особенно у гноллей — их мохнатые морды выражали откровенную тревогу и непонимание. Впрочем, Зур"дах знал, что гнолли хоть иногда и выглядят туповатыми, на самом деле могут быть очень хитрыми.

— Первый символ, — объявил старик и показал дощечку.

На ней был изображен сложный узор: переплетающиеся линии образовывали что-то вроде многоугольной звезды с дополнительными завитками по краям. Внутри звезды располагались три концентрических окружности с точками в определенных местах.

Зур"дах мгновенно запечатлел образ в памяти, автоматически отметив каждую линию, каждый изгиб, каждую точку.

Зачем им это? — размышлял он, беря кисть. — Это ведь не просто проверка памяти. Он смотрит на точность линий, на то, как ловко и точно мы перерисовываем. Эти символы что-то значат? Я должен их запомнить. Просто на всякий случай. Может, они и не думают, что кто-то запомнит их точь-в-точь.

Воспоминания о голубоватой энергии, которую использовал молодой глава Ордена, всплыли в его памяти. Может быть эта энергия требовала особого способа управления? Через символы? Вдруг кроме способностей, которые показал камень, нужно еще вот это — эти символы?

Зур"дах закрыл глаза, вызывая в памяти изображение.

И оно появилось. Четкое. Ясное. Словно лист всё еще был перед ним.

Через секунду он начал рисовать. Он воспринимал это именно как рисование. Его рука двигалась уверенно и точно, воспроизводя увиденное без малейших отклонений.

Линия за линией. Круг за кругом. Завиток за завитком.

Он не задумывался. Не колебался. Просто переносил изображение из головы на дощечку.

Как в родной пещере, когда сидел и перерисовывал ящериц.

Через пару десятков вдохов он закончил. В руках появилось то самое наслаждение от процесса — момент, когда всё получается и складывается потом в изображение. Увы, сейчас это была просто какая-то схема.

Рядом пыхтел Маэль, старательно выводя линии, но Зур’дах видел, что у друга получается не так ровно как у него. Правды ради, и опыта рисования у Маэля не было, в отличие от него. Так что можно сказать, выходило у друга неплохо.

— Это скучнее, чем чистить слизней, — прошептал Маэль, не отрываясь от дощечки и высунув язык.

Символ то он запомнил, — благодаря крови их память была намного лучше обычных гоблинов, да и людей тоже. Так что Маэль бился лишь над тем, чтобы перенести это на поверхность.

Зур’дах лишь хмыкнул в ответ и теперь наблюдал, как один за другим, дети пытались воспроизвести увиденные символы. Некоторые справлялись лучше, некоторые — хуже, но в целом результаты были довольно посредственными. Символы получались упрощенными, пропорции нарушались, многие детали терялись.

Особенно тяжело давался тест гноллам. Их лапы с когтями были плохо приспособлены для тонкой работы.

Человеческие дети справлялись по-разному: кто-то явно помнил символ лишь частично, кто-то пытался угадать пропущенные детали, а некоторые показывали достаточно высокую степень точности.

Тех, кто справился откровенно плохо отсеяли. Их старик попросил отойти подальше. А вот остальные, чьими результатами он остался доволен, продолжили.

— Второй символ, — объявил старик и показал каждому из них символ.

На этот раз изображение было еще сложнее: спираль, переходящая в прямые линии, которые под разными углами пересекались с волнистыми узорами. В нескольких местах располагались маленькие символы, напоминающие руны. Хотя закономерности и повторяющиеся фрагменты в нем всё же были, что Зур"дах сразу заметил.

Как и в прошлый раз, он снова мгновенно запомнил все детали. А потом он увидел, что почти половина поняла, что не справится: некоторые даже не пытались рисовать, понимая, что не запомнили ничего.

Они отсеивают всех, кроме самых талантливых, — понял он. — Каждое задание убирает половину оставшихся.

Зур’дах наблюдал за процессом, внимательно изучая каждый символ, который показывал Практик. Он пытался запомнить даже то, что показывали другим. Символы-печати были разными, но в каждом была своя логика, своя структура.

Это не просто закорючки. Это система. Каждая линия имеет значение. Каждый угол важен.

Он видел некие закономерности. Видел, как символы строятся вокруг центра, как линии соединяются друг с другом, образуя сложные узоры.

Это похоже на карту. Или на схему. Что-то, что описывает поток энергии? Или не энергии? Тогда что?

Зур’дах не был уверен, но чувствовал, что близок к истине.

К концу испытания из гоблинов осталось только трое: он сам, Маэль и, что удивительно, Ыглар. Маленький гоблин, оказывается, обладал неплохой зрительной памятью, хоть его линии и были не такими ровными, как у Зур"даха. И ведь при этом он не был мутантом, что поразило Зур"даха. Это была его собственная, не улучшенная никакой кровью, память.

Из гноллей прошел лишь один, остальные отсеялись, хоть изначально их было довольно много. Увы, их грубые лапы просто не были созданы для тонкой работы с кистью, а память у них была явно хуже, чем у людей или гоблинов.

Старик остановился перед дощечкой Зур"даха и долго изучал ее. Молодой гоблин заметил, как брови старика слегка поднялись.

— Очень точно, — пробормотал орденец. — Очень…

Затем он перешел к работе Маэля. Здесь его лицо выражало уже меньше восхищения, но всё же одобрение.

— Хорошо. Линии неровные, но символ узнаваем.

Ыглар вжал голову в плечи, когда старик дошел до его дощечки.

— Символ правильный, но исполнение… — старик покачал головой. — Впрочем, для твоего возраста сойдет.

После завершения теста он подозвал к себе лучших.

Троих гоблинов, одного гнолла и двух полукровок, и троицу людей. Всего девять сумевших справиться со всеми Символами.

— Вы показали лучшие результаты, — сказал старик, оглядывая их. — У вас хорошая память. Это важно. Очень важно. Но этого мало, вам нужно научиться этой памятью пользоваться. Сразу предупреждаю, что кроме обычных занятий, которые есть у всех, у вас будут дополнительные.

Дети и подростки кивнули.

— А в чем будут заключаться эти занятия? — спросил один человеческий парень.

Старик пристально посмотрел на него и после долгой паузы ответил:

— Узнаете там.

— А я могу отказаться? — спросил гнолл.

— Нет. — последовал короткий ответ.

Зур"дах вдруг понял, что взгляд старика не обещал ничего хорошего гноллу, который бы решил отказаться, понял это и сам гнолл. Эти существа хорошо понимали и чувствовали иерархию, и наглели, когда чувствовали за собой силу. Сейчас этот гнолл силы ни за собой, ни за своими сородичами не чувствовал. Поэтому коротко кивнул.

После теста им всем дали отдохнуть, а потом снова собрали возле казармы.

Старый орденец медленно прошелся взад-вперед, будто плывя над землей, и сказал:

— Вы все идете за мной. Пришло время клятвы.

От слова «клятва» Зур’даха и Маэля инстинктивно передернуло и они обеспокоенно переглянулись. Хоть они уже это обсуждали, но, похоже, что им ее тоже придется принять. Молодой гоблин только надеялся, что это будут просто слова, а не нечто больше.

Старик повел их не в сторону казарм или тренировочных площадок, а к проходу во внутренней стене.

Зур"дах и остальные сегодня впервые ступили на территорию внутренней части Ордена.

Внутри было много людей, зданий, отдельных домиков и идущих вверх улочек. Это был словно небольшой город внутри.

Странно, — подумал Зур"дах, разглядывая внутреннюю часть секты, — что до нас не долетал этот гул и шум.

Если в промежутке между внутренней и внешней стенами все было функционально и просто, то здесь, внутри, всё говорило об уюте и удобстве. Стены некоторых домов были покрыты красивой резьбой, на окнах были цветы в горшках, и чем-то это напомнило молодому гоблину злосчастный бордель Неларии, который сгорел во время атаки.

И ощущения такого жесткого порядка как там, в казармах, тут не было. Орденцы тут ходили более свободно, громко переговаривались. Гоблины в принципе себя так не вели: даже трущобники были осторожными и тихими — это было заложено в их природе. И сейчас те двадцать гоблинят, идущих за спинами Маэля и Зур"даха, глазели, но вели себя бесшумно.

Старик повел их по извилистым дорожкам между зданиями. По дороге ученики ему кланялись и приветствовали по имени.

Фарух. Старейшина Фарух — так его звали. До сих пор Зур"дах и остальные не слышали его имени, а сам он его им не называл.

Молодой гоблин заметил, что они постепенно поднимаются вверх, к центральной части Ордена, всё ближе в скалистым отрогам хребта. Здания здесь становились более внушительными, а архитектура — более простой и грубой. Зато и более надежной.

Наконец они вышли на уединенный двор, вымощенный черными плитами. Двор был окружен высокими стенами, и единственный выход вел туда, откуда они пришли. В центре него стоял камень.

— Камень Клятв. — коротко сказал старик.

Камень был ниже его роста — примерно на уровне груди. Поверхность его была испещрена тысячами символов, и эти символы слабо пульсировали светом, видимым только его особому зрению, которое Зур"дах неосознанно и ненадолго активировал, пока Фарух отошел вперед, к камню.

Камень окутывала аура древности, порядка и силы. Энергия, исходящая от него, была плотной, осязаемой. Она давила на сознание, заставляя чувствовать благоговение и страх одновременно. Зур"дах ощутил, как внутри него шевельнулся Прожора — впервые за много месяцев. Чернопрядец отреагировал на присутствие мощной энергии, имеющей некое подобие воли.

Это был не тот камень, который притащил глава Ордена в трущобы — тут всё было иначе.

От камня исходили почти неощутимые волны энергии — той самой голубоватой Ци, которую использовали практики Ордена и той, которой хотел овладеть Зур"дах.

— Выстраивайтесь в линию перед Камнем, — приказал Фарух взмахнув рукой.

Его голос стал торжественным и гордым.

Дети молча выполнили приказ. Зур"дах оказался примерно в середине строя, между Маэлем и одним из человеческих мальчиков. За руку молодого гоблина держался Ыглар, которому видимо стало страшновато.

Старый орденец подошел к Камню и положил на него руку. Символы на поверхности артефакта вспыхнули ярче, и в воздухе послышался едва слышный гул.

— Слушайте меня внимательно, — начал старик, и его голос эхом отразился от стен двора. — Этот Камень — сердце нашего Ордена. Он связывает всех нас воедино, делает нас братьями и сестрами, связанными одной целью.

Он обвел взглядом собравшихся детей.

— Как только вы прикоснетесь к нему и принесете клятву, обратного пути не будет. Вы станете частью Ордена, и как вы будете обязаны защищать его, так и он будет защищать вас. Ваши жизни больше не будут принадлежать только вам.

Неожиданно Зур"дах ощутил легкий укол опасности. Чье-то присутствие!

Он поднял глаза и увидел, что молодой глава стоит на стене и внимательно наблюдает не только за Фарухом и камнем Клятв, но и за каждым ребенком.

Фарух сделал паузу, давая всем им время переварить слова, и только после этого продолжил:

— Клятва свяжет вас навечно. Вы не сможете предать Орден, не сможете причинить вред его членам, не сможете раскрыть его тайны врагам. Это не просто слова — это магическое принуждение, которое станет частью вашей души.

— А вы? Вы давали такую клятву? — спросил человеческий ребенок чуть испуганным голосом.

—- Конечно. — кивнул старик. — Иначе бы я не стоял тут перед вами. Я дал ее в таком же возрасте как и вы, как только вступил в Орден. Иначе бы никто мне не раскрыл его тайн.

— Если кто-то из вас боится принять эту ответственность, — продолжал Фарух, — уходите сейчас. После того, как вы коснетесь Камня, будет поздно.

Хоть многие и перетаптывались с ноги на ногу, но никто не ушел прочь со двора. В том числе и потому, что прекрасно понимали — живыми, после даже части того, что они видели, их никто не выпустит. Так что выбора у них не было. Пусть они были дети, но глупых тут не было.

Но Зур"дах волновался.

Мысль о потере свободы воли была не просто неприятна — она была противна. Он слишком много пережил, слишком много прошел, чтобы избавиться от ненавистного клейма раба, чтобы теперь получать новое. Только теперь на душу.

Но куда он мог пойти? Назад в трущобы, где их, возможно, уже ищет Гильдия Убийц? В дикие горы, кишащие монстрами? У них не было ни денег, ни связей, ни безопасного места. И оставался самый главный вопрос — смогут ли они с Маэлем теперь сбежать, под взглядом молодого главы, который стоит над ними? Его силу Зур"дах видел, и будь в нем Чернопрядец с той силой, которая была в нем на Арене, шанс точно был бы. Но сейчас…энергии Тьмы в нем было очень мало и он мог рассчитывать лишь на ловкость и крепость собственного тела. А еще на силу Крови. Но этого явно будет недостаточно.

С другой стороны…здесь был шанс познать Ци. Третью энергию, которая, согласно его пробудившимся воспоминаниям, была ключом к управлению временем. Возможно, это был единственный путь к истинной силе.

Зур"дах чувствовал, как бешено колотится его сердце. Мысли метались в голове, как испуганные птицы.

От камня исходили почти неощутимые волны энергии — той самой голубоватой Ци, которую использовали практики Ордена. Но не хаотично, а размеренно, словно артефакт дышал этой силой.

Зур"дах ощутил странное покалывание на коже. Камень чувствовал их присутствие. Он реагировал на приближение людей, способных к управлению энергией.

Молодой гоблин посмотрел на ладонь, где когда-то было клеймо раба дроу. Оно давно зажило, а черная кожа скрыла шрам, но он был где-то там, невидимый.

— Хорошо, — довольно кивнул старик, — что вы приняли правильное решение.

Ага, как будто у нас был выбор.

— Начинаем. Ты. Подходи… — указал старик на человеческого мальца.

Тот, чуть путаясь в ногах, шагнул. Все понимали — вот теперь обратного пути нет. Они тут навсегда.

— Как тебя зовут? — уточнил Фарух.

— Дорах, — промямлил мальчишка.

— Повторяй за мной. Я, Дорах, клянусь служить Ордену Заката…

— Я, Дорах, клянусь служить Ордену Заката… — эхом повторил мальчик.

— …защищать его членов…

— …защищать его членов…

— …карать его врагов…

— …карать его врагов…

Старый практик своей морщинистой рукой взял ладонь мальчика, приложил ее к камню и крепко держал.

— Не убирай руку, камень делает свою работу. — тихо сказал мальчишке Фарух.

Зур"дах же видел, что на каждое слово внутри камня что-то отзывается, вспыхивают символы и голубоватые нити-щупальца проникают в тело мальчишки.

Дорах вздрогнул и застонал, а по его лицу пробежала короткая гримаса боли. А потом еще одна, и еще, и еще.

Процесс продолжался еще минуту. Всё это время мальчик стонал и дрожал, будто его пытали. Когда энергетические нити наконец втянулись обратно в Камень, Дорах рухнул на колени, тяжело дыша.

Следующим был другой подросток-человек. Процесс повторился: клятва, вторжение энергии, мучения, изменение.

Следующим был гнолл. Потом еще один человек. Все они переживали ритуал одинаково — произносили клятву, а потом падали от истощения.

Каждый новый орденец падал от истощения и вставал уже другим.

От чего зависела болезненность клятвы и почему вообще должно быть больно — он не понимал. Но то, что процесс не символический, было очевидно. Камень что-то менял внутри.

Очередь приближалась к гоблинам.

— Маэль, — позвал Фарух.

Друг Зур"даха подошел к Камню с видимым волнением, но без страха. От боли он ни на мгновение не скривился — терпеть боль Маэль привык, ну а то, что он мутант, похоже, никак не повлияло на процесс. Камню было всё равно от кого принимать клятву.

И, наконец, пришла его очередь. Странно, но их имена старик знал, а части человеческих детей — нет.

— Зур"дах.

Зур"дах медленно подошел к Камню, ощущая на себе тяжелый взгляд старика. Его сердце билось быстро, но он заставил себя сохранять спокойное выражение лица.

Он положил правую руку на холодную, вибрирующую поверхность Камня.

Мгновенно через ладонь в его тело хлынула волна чужеродной энергии. Камень сканировал его, пытаясь заглянуть в самые глубины души.

— Я, Зур"дах, — начал он, механически повторяя слова за Фарухом, — клянусь служить Ордену Заката…

Камень начал ставить символы, знаки, значение которых молодой гоблин не знал.Но он точно знал, что это знаки контроля, которые связаны со словами, которые они произносят.

Тонкие, но невероятно сильные иглы из чистой Ци вплетались в его тело и устремлялись к сердцу и мозгу, намереваясь «вшить» в его суть законы Ордена.

— …защищать его членов…

Энергия Камня проникала все глубже, и в тот момент, когда первая печать Ци достигла его сердца и попыталась вплестись в его суть, произошло что-то неожиданное.

Прожора проснулся.

Не полностью. Не активно. Но достаточно, чтобы инстинктивно отреагировать на вторжение чужеродной энергии.

Это была не агрессия. Это была холодная, аналитическая реакция древней сущности, которая тысячелетиями выживала в мире, полном опасностей.

Тьма, сокрытая в костях и крови Зур"даха, пришла в движение. Тонкими, почти невидимыми нитями она начала оплетать каждую входящую печать Ци. Не уничтожала их — это было бы слишком заметно. Вместо этого она создавала вокруг них изолирующие «оболочки», как жемчужина образуется вокруг песчинки.

Зур"дах смотрел на это внимательно, запоминая то, как работает тьма Чернопрядца. Это было то, что он смог бы повторить.

Последние слова клятвы прозвучали, и Зур"дах ощутил, как печати вступают в силу. Он чувствовал ментальный запрет на причинение вреда Ордену. Чувствовал подобие преданности, вшитую в его душу. Он понял еще одну вещь: чем сильнее душа, чем сильнее сопротивление, тем хуже должна работать клятва.

И благодаря влиянию Чернопрядца ощущение клятвы было приглушенным. Это не был абсолютный приказ, выжженный в душе, как у других. Это было скорее похоже на знание о правиле и о неизбежном наказании за его нарушение. Он чувствовал поводок, но также чувствовал, что у этого поводка есть слабина, и при необходимости он может его контролировать.

Зур"дах понял, что процесс «изоляции» печатей потребовал от Чернопрядца часть сил, и кроме них он взял часть той тьмы, которую гоблин успел накопить за всё это время. Сразу после этого Зур"дах почувствовал слабость и его ноги подогнулись. Он специально упал на одно колено, тяжело дыша — нарочно сделал видимость своего состояния более плохим, чтобы не вызвать подозрений.

Раз всем было тяжело, то и ему должно быть.

Хотя он чувствовал, что при желании мог бы устоять.

— Хорошо, — сказал Фарух, глядя на гоблина, и помогая подняться, — Мы закончили.

Старик обвел всех взглядом.

— Слабость после клятвы это нормально. В течение дня силы к вам вернутся, а вы привыкнете к ощущению клятвы внутри. Вы теперь — полноправные члены Ордена Заката. Завтра начнется ваше настоящее обучение.

Группа медленно потянулась к выходу из двора. Зур"дах шел рядом с Маэлем, который выглядел таким же измученным, как и большинство остальных.

— Как ты? — тихо спросил он друга.

—Нормально, но это жутко неприятная дрянь внутри, — скривился Маэль.

— Да, есть такое. — кивнул Зур"дах.

Много говорить не хотелось.

Фарух вел их и придерживал особо ослабевших детей.

Когда они уже почти дошли до арки, ведущей из двора, Зур"дах обернулся. Молодой глава стоял уже не на стене, а спустившись, приложил ладонь к камню и смотрел новым членам ордена вслед.

Посмотрим, чему они нас научат, — подумал молодой гоблин, спускаясь по узким улочкам вниз. Их вели обратно в казармы, — И что я смогу от них узнать.

Внутри его костей Прожора снова погрузился в сон, словно его работа была выполнена. А Зур"дах впервые за долгое время почувствовал нечто похожее на благодарность к древней сущности, скрывающейся в его теле.

Спасибо, — мысленно прошептал он. — Еще раз спас меня.

Зур"дах был уверен, что вскоре, мысленно изучая принцип того, как Чернопрядец изолировал клятву, он и сам сможет повторить это, а со временем помочь Маэлю, и не только ему.

Маэль хотел что-то спросить, но гоблин его остановил.

— Потом об этом поговорим.

Маэль понимающе кивнул.

От автора