Часть 105
3 декабря 1991 года, 16:15 мск. Околоземное космическое пространство, линкор планетарного подавления «Неумолимый», императорские апартаменты
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
Ну вот мы и в девяносто первом году, безнадежно пролетели мимо мутных дней августа и затормозили только у самой последней черты. Если посчитать на пальцах, то в август мы успевали, только минуя миры пятьдесят третьего и восемьдесят пятого годов, а прямо из восемьдесят пятого года я попал бы в середину октября, но этот гандикап в пятьдесят дней не давал никаких дополнительных возможностей - ни стратегии, ни в тактике. После разгрома ГКЧП союзные оргструктуры, и раньше не блиставшие стройностью и порядком, уже расползлись жидкой грязью, и Советский Союз из государства превратился в какое-то облако в штанах, возглавляемое то ли политическим нарциссом-импотентом, то ли предателем. На последний вопрос не смогла точно ответить даже Бригитта Бергман, хотя и проводила следствие по делу Горбачева из восемьдесят пятого года. Намерений именно разрушить страну у него тогда не имелось, а было желание сделать все по-своему и невероятно прославиться, отсюда «ускорение», «перестройка» и «гласность» - как антитеза брежневскому «застою». Есть мнение, что компромат на Горбачева спокойно лежал в сейфе у одной из западных разведок, и где-то году в восемьдесят седьмом, когда новый Генеральный секретарь стал популярен, как поп-звезда, его пустили в дело. Впрочем, не исключено, что нужные материалы ЦРУ или Ми-6 были добыты прямо по ходу пьесы и с колес пошли в ход. В любом случае психологические портреты этого человека за восемьдесят пятый и девяносто первый год будто бы принадлежат разным людям.
Еще и поэтому Патрон погнал меня по искусственным мирам - чтобы я набрался там ума, завязал контакты с соседями с фланга и сошелся в первых сражениях с кланами эйджел. Возможности мои за эти пятьдесят дней выросли значительно. Так, например, если раньше изготовления комплекта сканирующих сателлитов в мастерских «Неумолимого» занимало примерно тридцать дней, то теперь за счет поставок готовых комплектующих из миров Елизаветы Дмитриевны и товарища Гордеева при необходимости можно добиться темпа один комплект в день, и еще останутся свободные мощности.
Кстати, с вывешивания сателлитов мы и начали, как только «Неумолимый» под маскировочным полем скользнул в открывшийся канал. Как недавно выяснилось, даже у моей энергооболочки бывают ложные воспоминания, так что, прежде чем потрогать хоть что-то руками, требуется отсканировать поверхность мира вдоль и поперек. Только объективные и точные данные могут стать основой для планирования операции, а отнюдь не личные воспоминания людей из моей команды.
И первые результаты сканирования, надо сказать, оказались шокирующими. Совсем не таким я представлял себе это время…
Полгода идет горячая гражданская война в Югославии, пока только между взбунтовавшейся Хорватией и югославской народной армией, в которой после массового дезертирства представителей других национальностей по большей части остались только сербы и черногорцы, а в Европах все это изображают как конфликт между демократическим католицизмом и тоталитарным православием. Сербы виноваты во всем только потому, что они сербы. Но и братушки своим пренебрежением к другим нациям тоже хороши: их деятели мриют об этнических чистках, что приведет к изгнанию со своих земель целых народов, поэтому вот-вот заполыхают и Босния и Косово.
На территории СССР уже горят Карабах и Южная Осетия, на подходе к воспламенению Абхазия и сама Грузия, где вот-вот вспыхнет гражданская война между звиадистами и такой же отмороженной оппозицией. В Молдавии с переродившимся из коммунистов националистическим правительством в Кишиневе враждуют Гагаузия и Приднестровье. Воспрянувшее самосознание маленьких и гордых народов требует самоутверждения за счет господства над соседями иной крови, языка и веры. В Грозном уже уселся Джохар Дудаев, возглавив самопровозглашенную Ичкерию. Вооруженные боевики исламистско-сепаратистских формирований силой разогнали предыдущие власти, превратив территорию Чечни в назревающий нарыв. И в то же время пока еще держится правительство Наджибуллы в Афганистане, однако решение о прекращении его поддержки с первого января будущего года уже принято, что приведет к торжеству на южных рубежах бывшего Союза самой вопиющей средневековой дикости.
Ельцин и его единомышленники разрушают вокруг себя все, до чего могут дотянуться, а Горбачев, опустив руки, не препятствует, напоминая восковую куклу самого себя. И вообще при детальном анализе ситуации все выглядит так, будто года так с восемьдесят девятого во всех соцстранах американцы спустили с цепи всю свою либерально-националистическую агентуру, заверив этих людей, что активного и, главное, осмысленного сопротивления не будет. В Китае эти деятели обломались, так как в той избушке-фанзе были свои хозяева, никак не связанные с парализованным советским руководством, а вот в Восточной Европе и на территории Советского Союза эта политика имела полный успех.
Косыгинская реформа, в которой главным было планирование от затрат, а отнюдь не самостоятельность предприятий, за четверть века своего осуществления довела советскую экономику до глубоко неконкурентного состояния. Подсевшие на потребление элитного западного ширпотреба коллективные «товарищи Гришины», отчитываясь о выполнении плана по валовым показателям, и знать не желают о том, что людям нужны качественные продовольствие, одежда, обувь, бытовая техника, и так далее по списку, причем отечественного производства, а отнюдь не валовые показатели. И тут же совсем рядом, как яйца василиска в теплой навозной жиже, присутствуют зародыши будущей олигархии «ЛогоВАЗ», банк «Менатеп» и «Мост-банк». Пройдет еще совсем немного времени, и владельцы этих структур выйдут на первый план, отодвинув в сторону первую волну подельников Ельцина, точно так же, как те уже задвинули в никуда окружение Горбачева. Такая народная игра называется «чехарда», и победит в ней тот, кто последним прыгнет через головы предшественников. О многомиллионном и многонациональном народе там ни у кого и мысли нет, для них люди - это только питательная среда и источник прибылей.
Голодное и, самое главное, озлобленное население прежние порядки и меченного по лбу президента видит в гробу и белых тапках, желая выскочить из этого кошмара куда угодно. Эти люди еще не понимают, что им пока только дают понюхать цветочки, а ядовитые ягодки появятся потом, когда ситуация станет необратимой. И в тоже время у широких народных масс на всей территории умирающего Союза пока нет и мысли о разрушении единого государства, зато тончайшая прослойка, включая вождей национальных автономных республик, готова на все, вплоть до разборки на запчасти самой РСФСР. Суверенитеты национальных автономий волной прокатились по Советскому Союзу еще в прошлом, девяностом году, а Татарстан и Чечено-Ингушская автономная республика фактически провозгласили независимость, ибо в их самодельных конституциях не говорилось ни о членстве в составе РСФСР, ни о членстве в составе СССР. Феодальная раздробленность как она есть, или даже откат рвущихся к неограниченной власти руководящих элит к племенному правосознанию.
Но хуже всего обстановка в так называемых странах Балтии. Русские там уже объявлены оккупантами и низведены до положения бесправных неграждан, но московских политических пигмеев это волнует мало, им свои начальственные кресла и будущие гешефты к телу ближе. С другой стороны, представители русского населения Прибалтики активно участвовали в антисоветском движении, приведшем к отделению этих республик от СССР, но были жестоко обмануты, потому что при восстановлении независимости гражданские права получили только прямые потомки граждан Эстонской, Латвийской и Литовской буржуазных республик ликвидированных товарищем Сталиным в сороковом году. До подобного не додумались даже этнократии Средней Азии и Закавказья. Впрочем, все это было известно мне и раньше, ибо процессы, протекавшие на прибалтийских территориях, были яркими, выпуклыми и чрезвычайно зловонными, а потому широко освещались в прессе во времена моего детства и молодости.
Когда основной массив данных сканирования был обобщен, я собрал у себя в апартаментах Военный Совет в расширенном составе. Присутствует не только наша магическая пятерка, социоинженер Риоле Лан, Самые Старшие Братья и офицерский состав Верных из танкового полка, но и (с совещательным голосом) все восемь товарищей Сталиных, Просто Леня и товарищ Романов, оба товарища Ленина и Карл Маркс с супругой. Михаила Александровича я беспокоить не стал, а за Ольгу Николаевну, совсем недавно родившую стране цесаревича Сергея Иосифовича, на этой встрече отдувается товарищ Коба: как-никак национальный вопрос - это его конек.
- Итак, товарищи, картина маслом, широкими мазками, - сказал я, когда все присутствующие ознакомились с собранной сателлитами информацией. - Вопросов тут, собственно, два, и оба классические: кто во всем этом виноват и что нам в такой ситуации делать. Сразу скажу, что валить все на одного Горбачева будет негоже. Он тоже только симптом, а не сама болезнь. В правильно организованном советском государстве такой Горбачев не мог бы подняться выше колхозного бригадира, в крайнем случае, председателя. Пусто же у него в голове, как у шляпной болванки из папье-маше.
И тут товарищ Сталин из мира «Полярного Лиса» очень громко выругался по-грузински.
- Спасибо вам, товарищ Серегин, что позвали нас на эту встречу, - сказал он, отведя душу. - Одно дело - прочесть в Синей Книге о том, что в девяносто первом году в Советском Союзе произошел контрреволюционный буржуазный переворот, и совсем другое - увидеть собственными глазами весь этот тлен и мерзость. Нечто подобное мы видели только в феврале семнадцатого, но выродившиеся потомки большевиков переплюнули даже царя Николашку, ибо тому для создания революционной ситуации потребовалась затяжная и никому не нужная Империалистическая война, а тут все произошло буквально на ровном месте.
- Да, - подтвердил его брат из мира с техногенными порталами, - у меня точно такое же чувство. Не понимаю, как можно было так все обгадить и до самого конца ничего не понять.
- Все они там уже всё поняли, - с презрением сказал товарищ Сталин из пятьдесят третьего года, - только одни парализованы страхом возмездия за содеянное, а другие решили обернуть все на личную пользу.
- А я вижу, - сказала Мэри Смитсон, - что компенсирующие процессы в гиперцентрализованной тотально государственной экономике неизбежно приводят к травматическому восстановлению капиталистических отношений. Соображения материальной выгоды и частнособственнические инстинкты, если они не противоречат общественной пользе, это не пережиток темного прошлого, а неотъемлемое свойство человеческой натуры. В числе прочих причин краха вашего государства было слепое следование ошибочным постулатам, которые в свою теорию заложил присутствующий тут мистер Маркс. Впрочем, то же самое мы уже говорили о Советском Союзе миров семьдесят шестого и восемьдесят пятого годов, только там речь шла о неизбежной угрозе, а не о свершившемся факте.
Любезный Карлуша после этих слов пристыженно опустил голову, как проштрафившийся школьник. Тут ему на подобные теоретические «косяки» не пенял только ленивый. Но тогда и в самом деле это было только предупреждение, а теперь вот оно, гноище и пепелище, любуйтесь. Вот было первое в мире государство рабочих и крестьян, построенное не столько по проекту, сколько примеркой деталей по месту, но потом главный прораб умер, на его место пришли доктринеры, и меньше чем за сорок лет изгадили все до невозможности.
- Мы думали, - смущенно сказал он, - что чем больше будет общественной собственности в счастливом коммунистическом обществе, тем лучше.
- Семьдесят пять процентов государственного и двадцать пять процентов коллективно-кооперативного, как в Советском Союзе времен товарища Сталина, было вполне нормальным явлением, - ответил я. – Однако мне кажется, что сводить все к одной экономике было бы неправильным. Идеологический и человеческий факторы там, внизу, тоже присутствуют в полном объеме.
- Вот тут вы, Сергей Сергеевич, не совсем правы, - возразил майор Антонов. - Фактор непримиримых противоречий между идеологической пропагандой и фактическим положением дел начал проявляться как раз в силу системных провалов в советской экономике. И только когда вранье с экранов телевизора и газетных страниц стало очевидным для всех и каждого, из недр родной партии повылезал человеческий фактор и принялся прилюдно вонять на тему демократизации и гласности. Успел я, знаете ли, еще в родном мире до тошноты налюбоваться на это явление на Первом Съезде Народных Депутатов.
- И тогда же на фоне той же демократизации и гласности в национальных и автономных республиках стали проявляться очаги национализма и сепаратизма, - добавил замполит артдивизиона в танковом полку майор Юрченко. – И вот, пожалуйста - прошло всего два года, и все уже горит синим пламенем.
- Горит пока еще не все, но в общем вы правы, - сказал я. - Однако как мне кажется, что все, что мы наблюдаем здесь и сейчас, это не причина, которую нам следует устранить, а только ее видимое следствие. Без наличия огромного количества беспринципных и безыдейных карьеристов, буквально переполнивших партийно-государственную вертикаль, происходящие там, внизу, события были бы невозможны.
- Вернуть тут ситуацию в прежнее русло будет так же невозможно, как и восстановить монархию Романовых в мире восемнадцатого года, - сказал майор Юрченко. - Как ни горько мне это признавать, но фарш никакими усилиями не получится провернуть обратно в поросенка. И дело даже не в запрете коммунистической партии как организации, это как раз таки вопрос преодолимый. Причина необратимости процесса - в тотальной утрате доверия, не только к конкретным и весьма легкозаменяемым личностям, но и к самой идее. А вот эту болезнь способно вылечить только большое количество времени и многочисленные примеры беспардонно хамского отношения к простому народу владельцев заводов-газет-пароходов.
- Пускать события по их естественному руслу мы не имеем права, - ответил я. - Патрон выдал мне мандат на лечение этого мира клизмами и горькими микстурами, и его требуется исполнять. Если фарш нельзя провернуть назад, то будем крутить мясорубку вперед до упора – так, как местные деятели и не предполагали.
- Что вы имеете в виду, товарищ Серегин? – с подозрением спросил товарищ Сталин из мира «моего» сорок второго года. - Я вижу, что вы задумали какую-то неожиданную комбинацию, однако пока не решаетесь озвучить ее вслух.
- Это еще не конкретный замысел, а только общая идея, - признался я. – В моем личном прошлом Российская Федерация стала правопреемником и правопродолжателем Советского Союза, унаследовала от него стратегические ядерные силы и место в Совете Безопасности ООН. Даже такой обормот, как Борис Ельцин, понимал, что без всех этих атрибутов великодержавности распад России тоже будет не просто вероятен, а неизбежен в самой короткой перспективе. Вот я и подумал, а что, если, используя инерцию масс, не желающих жить по-старому, откатить ситуацию не к декабрю двадцать второго года, а к февралю семнадцатого…
- Так вы хотите снова посадить на шею советского народа императора из семейства Романовых, например, присутствующего тут товарища Михаила? – спросил Виссарионыч.
- Вы же видите, что ничего подобного у меня нет и в мыслях, - развел я руками. - Никого из Романовых я на трон сажать не собираюсь, и сам не ищу здесь себе никакого удела. Это исключено.
Мишель облегченно вздохнул, а товарищ Сталин честно признался:
- Я это вижу, но не верю своим глазам. Ибо как иначе можно откатить ситуацию к временам Российской империи?
- Вы товарищ Сталин, как и прочие ваши присутствующие тут братья, тоже исполняете должностные обязанности императора Всероссийского, хотя и не носите такого титула, - сказал я. – Правда, с единостью и неделимостью советской территории у вас пока плоховато, однако теперь, я надеюсь, вы наглядно видите, в какие дебри приводят борьба с русским великодержавным шовинизмом и феодальная по своей сути государственная структура Советского Союза.
- Да, - подтвердил мой собеседник, - раньше я такие вещи просто предчувствовал, когда возражал против плана товарища Ленина, зато теперь вижу все совершенно определенно собственными глазами. Товарищ Брежнев уже поведал мне, как этот вопрос решался в его РОДНОМ мире, и я теперь непременно возьму его рецепт на вооружение. Думаю, что и всем остальным моим братьям следует последовать тому же примеру.
- Помимо всего прочего, - сказала товарищ Антонова, - там, внизу, имеет место ситуация двоевластия между союзными и российскими структурами, в том числе между двумя правительствами и съездами народных депутатов. При этом апеллировать к структурам умирающего СССР просто бессмысленно, ведь из него уже сбежали почти все республики, Верховный Совет обезглавлен арестом его руководителя Анатолия Лукьянова, а безвольный и потому бессильный президент Горбачев досиживает в Кремле последние дни…
- Договариваться с Ельциным хоть о чем-нибудь тоже бессмысленно, - директивным тоном произнес я. - Этот человек собрал вокруг себя самую отборную человеческую шваль и рвется к неограниченной власти, а на все остальное, в том числе и на судьбы миллионов, ему просто плевать. Поэтому беловежский сходняк необходимо грубо пресечь точечной силовой акцией, после чего передать всех причастных в ведомство товарища Бергман для производства патологоанатомических процедур. Еще тихо, без всякого шума, необходимо извлечь из камер в «Матросской тишине» всех пребывающих там членов ГКЧП, чтобы достоверно разобраться с тем, что это было за явление. Есть у меня твердая уверенность, что такой человек, как маршал Язов, без команды с самого верха не стал бы вводить в Москву войска. Попахивает тут грандиозной провокацией, окончательно решившей все в пользу так называемой демократии…
- В окружении Ельцина, кроме Гайдаров, Шахраев и Чубайсов, имеется еще две фигуры категории «ни рыба, ни мясо», - сказала товарищ Антонова, - это вице-президент Руцкой и председатель Верховного Совета Хасбулатов. Если Руцкой сразу был против развала Союза, то Хасбулатов поддержал Беловежский сговор и организовал его ратификацию Верховным Советом. Чуть позже оба этих деятеля войдут в непримиримый конфликт с Ельциным из-за бессмысленных и радикальных экономических реформ, откармливающих будущую олигархию, и потерпят от него сокрушительное поражение, навсегда устранившее их с политической арены.
- Тогда их обоих тоже надо будет взять руками, причем в тот же момент, что и их шефа, и поговорить без грубостей, но твердо, - произнес я. – Согласятся сотрудничать – будет им счастье, не согласятся – пойдут по первой категории вместе с остальными участниками заговора. И еще: одновременно с операцией в Вискулях необходимо произвести в зоне какого-нибудь межнационального конфликта громкую отвлекающую акцию под флагом галактической империи. Поскольку шума ради самого шума я не люблю, дело это должно быть благое, спасающее хороших людей от законченных мерзавцев. У кого есть соображения на эту тему?
- В настоящий момент такая горячая точка на территории Советского Союза только одна, - сказал генерал Бережной. – Грузинская артиллерия с окрестных возвышенностей обстреливает непокорный Цхинвал, и это безобразие надо бы пресечь с максимальной жесткостью и даже жестокостью. В Карабахском конфликте своих у нас нет, только чужие, а все остальные горячие точки еще не дошли до градуса бурного кипения.
- Хорошо, Вячеслав Николаевич, - согласился я, - планируйте операцию, исходя из того, что все должно начаться в полдень восьмого декабря, и закончиться еще до вечера.
- Скажите, Сергей Сергеевич, а зачем вам Руцкой и Хасбулатов? – спросил товарищ Тамбовцев.
- Мне нужно, чтобы после того, как обрисуется картина широкого антигосударственного заговора, главными фигурантами которого станут Ельцин и Горбачев, народные депутаты РСФСР приняли решение о полной правопреемственности не только по отношению к Советскому Союзу, но и к Российской империи, со всеми вытекающими последствиями, - ответил я. - Российская Федерация должна не разрушить Советский Союз изнутри, а поглотить его полностью и без остатка. Силовую поддержку такому повороту событий я обеспечу.
- А если все остальные местные политики не согласятся с этим вашим решением? - спросил Тамбовцев. – И вообще визгу будет как от целого стада свиней...
- Чтобы не было визга, и нужна силовая акция устрашения, - ответил я. – Штурмовая пехота в этом мире у меня без дела сидеть не будет, и авиагруппа тоже. Вот окончательно разберемся, где у нас свои, а где чужие, и начнем разметывать клочки по закоулочкам. И на этом все, товарищи, дальнейшая работа должна осуществляться, что называется, «в комитетах». А работы этой ой как много. Нам еще всю эту навозную кучу предстоит разобрать до самого конца, причем голыми руками.
Пять минут спустя, там же
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
После совещания, когда я остался наедине с Коброй и своими политсоветниками, товарищ Антонова вдруг сказала:
- Сергей Сергеевич, а ведь мы кое-что забыли…
- Надеюсь, вы не предложите мне с ходу в щебень разнести Брюссель и Вашингтон, чтобы нашим оппонентам было веселее искать двумя руками свои задницы? – пошутил я.
- Конечно, нет, - очаровательно улыбнулась Нина Викторовна, - такие сильные методы на данном этапе преждевременны. Я имею в виду правительство Наджибуллы, которое еще продолжает сражаться в Афганистане, проявляя и инициативу, и волю к победе. Хоть эта горячая точка и находится за пределами бывших советских границ, бросать на произвол судьбы потенциального союзника, отражающего натиск накатывающихся волн варварства, было бы неправильно. Решение о прекращении поддержки демократического Афганистана советско-российскими властями уже принято и начнет действовать с начала нового года. А потом, сами понимаете, как только падет Наджибулла, резко обострится ситуация в Таджикистане. А нам оно надо - тушить еще один пожар?
- Да, пожалуй, вы правы, - сказал я. - Еще неизвестно, как все обернется и насколько затянется дело в Москве, а спасать хороших людей требуется в любом случае. Вопрос только в том, надо ли только законсервировать ситуацию, или, как и в мире восемьдесят пятого года, разметать все мелкими клочьями?
- Разметать мелкими клочьями правильнее, - ответил генерал Бережной. - Однако все зависит от того, как при первом контакте поведет себя Наджибулла. Решение о прекращении советской поддержки принято еще пятнадцатого ноября, и в Кабуле об этом уже известно, а нас он совсем не знает, ведь руками мы тут еще ничего не трогали, и только собираемся приступить к этому богоугодному занятию.
- Тогда, - сказал я, - наше появление в Кабуле следует обставить с такой помпой и демонстрацией силы, чтобы сразу расставить по тексту все знаки препинания. На Востоке понимают только такое обращение, так что и самому Наджибулле потом будет проще объясняться со своими соратниками. Сопровождать меня в этой дипломатической вылазке завтра утром по московскому времени будут Мехмед Ибрагимович, Вячеслав Николаевич и… Нина Викторовна. Форма одежды имперская парадная, настроение боевое.
- Сергей Сергеевич, только учтите, что местное общество, даже оторвавшись от средневековой дикости, в упор не видит женщину в качестве возможного руководителя, тем более министра, - заметил Мехмед Османов.
- Сказал бы я местному обществу, куда оно может засунуть свои представления, - ответил я. - Мы, императоры Галактики, люди широких взглядов, и не делим своих Верных по сортам, в том числе и на мужчин и женщин. Еще не хватало, чтобы в этом вопросе я подстраивался под местные обычаи: рано или поздно об этом станет известно, и тогда о позиции морального превосходства над местными можно будет забыть навсегда.
- Хорошо, Сергей Сергеевич, - пряча в усы улыбку, сказал Мехмед Османов. - Я учту ваши слова и исправлюсь.
4 декабря 1991 года, 10:15 (8:45 мск). Кабул, президентский дворец
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
Утро в Кабуле выдалось… бурным. Примерно за два часа до полудня в ясном* небе над афганской столицей появилась армада престранных аппаратов, наводящих на мысли о «Звездных войнах» (эту американскую киноподелку успели посмотреть уже во всем мире). Два десятка неподвижно парящих огромных клиновидных «Святогоров» выпустили из своих объемных утроб целую тучу юрких «Шершней», а еще выше небо резали стремительные, как молнии, «Стилеты», при каждом проходе оставляя над городом полосы инверсионных следов. И все это совершенно бесшумно, что добавляло происходящему футуристического шарма и потусторонней жути. Психосканирование говорило, что там, внизу, волосы на головах шевелятся даже у самых храбрых. От демонстрации «Каракуртов» я в последний момент отказался: на этих воплощенных ангелов Апокалипсиса смотреть следует только настоящим врагам, и только в последний миг жизни.
Примечание авторов: * точных данных о погоде 4 декабря 1991 года мы не нашли, но, по статистике, из тридцати одного дня декабря двадцать два дня ясных, восемь облачных, и один день идет дождь или снег. Средняя температура ночью плюс два градуса Цельсия, днем плюс восемь.
Тем временем один из «Святогоров» отделился от общего строя и стремительно пошел на посадку, опустившись прямо во внутреннем дворе президентского дворца. Но это был еще не я сам, а только мой имперский герольд, граф Антон де Серпенти, в сопровождении лейтенанта-переводчика и роты штурмовой пехоты в полной экипировке. Поскольку происходящее мало напоминало агрессию, а на аппаратах имелись опознавательные знаки «красная пятиконечная звезда», охрана президентского дворца восприняла приземление настороженно, но без особой враждебности. Герольд, выступив на десантную аппарель, на латыни зачитал мой вызов президента Наджибуллы на переговоры, после чего переводчик повторил текст три раза: на пушту, дари и фарси. После некоторого замешательства, близкого к панике (от неожиданности), из дворца вышел какой-то мелкий чин и сказал, что президент согласен встретиться с человеком, именующим себя императором Галактики и наславшим на Кабул воздушную армаду. И только после этого на снижение пошел мой представительский челнок.
При личной встрече было заметно, что Наджибулла изо всех сил старается не показывать своего страха, и это у него почти получается. Обычный человек был бы введен в заблуждение, однако Истинным Взглядом видны даже самые потаенные шевеления души. При этом я видел, что у него не возникло никаких сомнений в отношении моей истинной сущности, ибо предъявленные доказательства были достаточно весомыми.
- Расслабьтесь, уважаемый, - сказал я на латыни, а энергооболочка синхронно перевела эти слова на пушту. - Цель моего прибытия вполне дружеская - предложить вам помощь и союз против ваших врагов-варваров, а отнюдь не затем, чтобы выдвинуть вам неприемлемый ультиматум.
Некоторое время Наджибулла переваривал информацию, пытаясь найти скрытый подвох, а потом спросил:
- Но, господин Сергий из рода Сергиев, я не понимаю, зачем вам это надо…
- В этом мире только одно государство может считаться дружественной мне Третьей Империей, а все остальные либо безразличны, либо числятся злейшими врагами. Сейчас мой потенциальный союзник охвачен смутой и находится в упадке, однако однажды это закончится, ибо так просто большие империи не умирают, но к тому моменту вас тут уже не будет, а будет самое дикое варварство. А это неправильно, поэтому я намерен взять вас в федераты и защитить ваш очаг цивилизации от накатывающихся волн варварства. Вооруженной силы у меня для этого хватит с избытком, и решимости тоже. А еще я, в отличие от вашего северного соседа, не связан никакими договорами и ограничениями, а потому могу наносить удары как на вашей территории, так и за ее пределами. С того момента, как мы подпишем союзный договор, ваши враги нигде не смогут чувствовать себя в безопасности, ибо моя Империя не просто зла - она жестока и безжалостна ко всем, кто не желает соблюдать нормы цивилизованного поведения.
- И что мы вам будем должны за такую милость? – с настороженностью спросил президент Афганистана.
- Вы удивитесь, но ничего, - ответил я. - Горы злата и драгоценных камней не имеют для меня никакой ценности. Люди и их счастье гораздо важнее.
- Но так не бывает! – воскликнул Наджибулла. - За все в этом мире требуется платить.
- Всевышний, которому я служу как Его помазанник, не принимает платы в злате, шекелях и борзых щенках, - изрек я. - Единственным мерилом для него являются такие вроде бы эфемерные понятия, как добро и зло. И благие, и злые дела по Его воле всегда возвращаются сторицей к своим создателям.
- Вы служите самому Всевышнему? – с недоверием произнес афганский президент под растерянный ропот своих приближенных.
И тут, как это всегда бывает в подобных случаях, моему архангелу надоело сидеть тихо, и он решил немного себя показать и людей посмотреть. Нет для него большего удовольствия, чем усадить в лужу очередного неверующего Фому. Да и меня тоже, честно говоря, уже утомил этот диалог ни о чем. Этому Наджибулле спасение от погибели предлагают и долгую счастливую жизнь, а он встал, как баран перед новыми воротами, ни туда, ни сюда.
Щекотка в районе темени и между лопатками - и вот уже помещение затапливает неземной свет Первого Дня Творения. Подхалимы Наджибуллы зажмуриваются, бледнеют и делают шаг назад, при этом я чувствую, что мои спутники вид имеют суровый и невозмутимый. И как раз в этот момент в комнату для переговоров буквально вбегает чуть одутловатый человек европейской внешности, одетый в мундир советского генерала армии. Самой заметной деталью на довольно-таки невыразительном лице этого персонажа являются обширные густые брови, придающим сходство с недоделанным Брежневым. Как я понимаю, это руководитель миссии советских военных советников, пока еще состоящей при руководстве Демократического Афганистана.
- У каждой медали всегда две стороны, - грохочет откуда-то сверху голос архангела. – И если на одной написано «Император Четвертой Галактической Империи и Великий князь Артанский», то на другой выбиты слова «Специальный Исполнительный Агент Творца Всего Сущего, над которым есть только Всевышний и более никого». Чин господина Сергия в небесной табели о рангах - «младший архангел», выше него только старшие архангелы с полным рангом, не имеющие бренных тел, а потому давно не спускавшиеся на грешную землю. Когда он предлагает вам хлеб, вы должны брать его с выражением почтения, а не бросать на землю, ибо в нем ваше спасение от бед…
Все, демонстрация закончена, и я усилием воли втягиваю архангела внутрь себя, чтобы тот в запале не сказал лишнего. Свет меркнет, но не исчезает совсем: нимб продолжает гореть в четверть накала. Наступает тишина, с эпитетом «звенящая». И тут, вот ведь вошь кусачая, из рядов окружения Наджибуллы вылезает довольно молодой человек с двухдневной небритостью на лице и заявляет:
- Уважаемый господин, наверное, посланец христианского бога, а нам, мусульманам, он не указ!
Зря он это сказал… Мой архангел снова рванулся на поверхность, да так, что и не удержать.
- Идиот! - громыхнул небесный бас. – Всемогущий, Всеведущий, Всемилостивейший и Всеблагий Творец Всего Сущего есть единый Бог, общий для христиан, мусульман и всех прочих, которые пока ничего не желают об этом знать, а господин Сергий, сын Сергия из рода Сергиев есть острый меч в Его крепкой деснице! Те же, кто в межнациональной и межрелигиозной розни ищет основание для убийств и грабежей, есть враги Всевышнего и слуги Шайтана! Так было, так есть и так будет, аминь!
И одновременно энергооблолочка выдает свой комментарий: «Министр иностранных дел в правительстве Наджибуллы Абдул Вакиль, пуштун по национальности и весьма неоднозначный тип. Умен и обладает значительными организаторскими способностями, и в то же время скрытен, раздражителен, злобен и мстителен. Во избежание негативных нюансов предательства рекомендуется прокручивание живьем через мясорубку. Мой предыдущий носитель Арес-Марс так бы и сделал».
«Я не Арес-Марс, а потому так делать не собираюсь, - ответил я, снова втягивая архангела внутрь. – Ты лучше скажи, какая информация у тебя есть о вон том советском генерале…»
«Генерал армии Грачев…» - начала было отчитываться энергооболочка.
Но я прервал ее вопросом-возгласом: «Грачев!?»
«Грачев, дав не тот, - хмыкнуло мое второе я, - Тот Павел Сергеевич, а этот Николай Федорович. В Великой Отечественной Войне не участвовал, служил на различных офицерских должностях в мирное время, начиная с командира взвода и заканчивая командиром мотострелковой дивизии. В генеральском звании командовал второй гвардейской танковой армией и Уральским Военным Округом, какое-то время был первым заместителем начальника войск Гражданской обороны СССР, и в этом качестве принимал участие в ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы, потом представлял главнокомандующего ОВД при руководстве Венгерской Народной Армии. И, наконец, последний пост руководителя миссии военных советников, откуда только в отставку или, при неудачном стечении обстоятельств, в могилу. Наджибулла после вывода войск всех советских считает предателями, но своих советников весьма уважает».
«Понятно, - подумал я, - есть с чем работать. С другим Грачевым разберемся позже, а с этим поговорим сейчас».
- Итак, господа и некоторые товарищи, - сказал я вслух директивным тоном, перейдя при этом на русский язык с латинским акцентом, - операция имперских вооруженных сил «День гнева» назначена на завтрашнее утро, на момент сразу после завершения утреннего намаза. Прежде, чем ваши враги предстанут перед Всевышним, им надо будет дать возможность хорошенько помолиться. Основной грушей для битья назначена территория Пакистана. Первое правило имперской политики – всегда выводить за скобки источник деструктивного воздействия. Цель номер один – штабы и пункты постоянной дислокации пакистанской армии. Цель номер два – лагеря афганских бандформирований на сопредельной территории и места расквартирования их главарей. Цель номер три – базы боевых формирований и штаб Ахмад Шаха Масуда в Пандшерском ущелье. В моей власти сделать так, чтобы на страх всем прочим мятежникам в русле реки Пандшер вместо воды потекли потоки расплавленной лавы. После завершения первого этапа операции начнется такое же беспощадное истребление с воздуха прочих незаконных вооруженных формирований, спасутся только те, что вовремя перейдут на сторону законного правительства или сложат оружие. С вами или без вас, я создам на афганской земле условия для установления долгого прочного мира, скольких бы оторванных голов разных безумцев это ни стоило. Это все, что я хотел вам сказать, а теперь до свидания. В следующий раз встретимся уже в новой лучшей жизни.
Я уже было собирался развернуться, чтобы уйти, но президент Наджибулла вдруг воскликнул:
- Постойте, господин Сергий! Все, что вы сказали, так неожиданно! Мы уже знаем, что Советский Союз решил с нового года лишить нас даже материальной поддержки, но тут появляетесь вы и заявляете, что намерены с нами или без нас полностью уничтожить вооруженную оппозицию самыми решительными и даже, можно сказать, страшными методами. Ваши намерения шокируют нас не меньше, чем угроза неизбежной гибели из-за прекращения материального снабжения.
- На войне как на войне, и там убивают не только тех, кто заранее назначен в безответные жертвы, - заявил я. - Моя цель - выиграть эту войну одним стремительным ударом, а не затягивать ее на неопределенный срок. Одна молниеносная операция с решительными целями на круг будет иметь значительно меньше жертв, чем продолжение междоусобной войны, которая может затянуться на тридцать или более лет. Советская армия находилась на территории Афганистана целых десять лет, выиграла девяносто восемь процентов боев, но из-за ошибочной тактики и стратегии, вынудившей ее топтаться на месте, проиграла войну в целом. Вывод советских войск и был признанием если не военного, то политического поражения.
- Но у нас не обычная война, а борьба с вооруженной оппозицией, - возразил Наджибулла. - Если людям объяснить бесперспективность и бессмысленность сопротивления, то они сами вернутся к мирной жизни.
- Никакой оппозиции, даже вооруженной, у вас сейчас нет, - сказал я, - она была в самом начале после победы Апрельской революции, но потом перешла к роли американских наемников. Никому там ваши объяснения не нужны, им за это платят, и они воюют. На этой войне делаются бешеные деньги, количество афганских беженцев в пакистанских лагерях завышено в несколько раз, и разницу между выделенным финансированием и фактической потребностью предводители боевиков делят с агентами ЦРУ и чиновниками ООН. Как видите, мне известны даже такие обстоятельства. Далее: после падения вашего правительства, когда финансирование должно будет прекратиться, незаконные вооруженные формирования сразу перегрызутся между собой за власть, ведь они не знают никаких иных методов политической борьбы, за исключением самого беспощадного вооруженного насилия, и тогда гражданская война продолжится, ко всеобщему удовольствию. Подумайте о том, с кем вы воюете, и сделайте из этого самые правильные выводы. На той стороне против вас не Ахмад Шах Масуд, Гульбеддин Хекматиар и Бурхануддин Раббани, и даже не пакистанские армия и правительство. Источником чуждой вам злой воли, подпитывающей межафганское братоубийство, является коллективный демократическо-республиканский двухпартийный консенсус вашингтонских политиканов, твердой рукой ведущих Америку к мировому господству, а весь остальной мир - к диктатурам, варварству и хаосу. Но к этому монстру так просто не подступиться даже мне, его щупальца следует обрубать по одному, прижигая пораженные места огнем. Вы первые, но далеко не последние. На этом все, договор о поставках всего необходимого, чтобы ваше государство могло вернуться к мирной жизни, мы подпишем при моем следующем визите, когда цели начального этапа будут достигнуты. А сейчас я вижу, что разговаривать нам более не о чем. Прощайте.
С этими словами я развернулся и пошел на выход, и мои спутники двинулись следом. Возможно, я зря затеял этот визит… сначала следовало стереть в прах врагов этих людей, и только потом разговаривать с ними разговоры.
5 декабря 1991 года, 12:35 мск. Околоземное космическое пространство, линкор планетарного подавления «Неумолимый», главный командный центр
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
Утро четверга пятого декабря на планете Земля выдалось… ярким и громким. В Пешаваре и окрестностях съемочных групп CNN не было, а вот события в двухградье Исламабад-Равалпинди прогрессивное западное человечество наблюдало на телевизионных экранах, давясь завтраками. Сверкают перекрывающие друг друга вспышки плазменных разрывов, накрывая те же цели, что и в прошлый раз, ибо на пакистанской территории за шесть лет совсем ничего не изменилось, и вздымаются в небо столбы черного дыма там, где пылают разрушенные здания министерств и ведомств. А вот, сверкнув серо-голубым брюхом с изображением большой пятиконечной красной звезды, с тихим свистом через телеэкран пролетает ощетинившийся боевыми подвесками «Шершень». И то же самое, по словам захлебывающегося от крика корреспондента, творится и в других частях страны, откуда непрерывным потоком поступают панические телефонные сообщения. Пакистанскую язву мы прижигаем со всем тщанием, не прячась под покровом ночи и маскирующими полями, и от такого зрелища на голубом экране у кого-то изо рта выпадает хорошо прожаренный тост, а кто-то захлебывается горячим кофе.
В мире восемьдесят пятого года такого блестящего информационного сопровождения у нас не было: отснятые корреспондентами материалы попадали к зрителям спустя часы, а то и дни, - а тут, пожалуйста, все как мы любим: война в прямом эфире. Насколько я помню, первый случай «телевизионной войны» - это события в Персидском заливе в 1990-м году, второй - путч ГКЧП в Москве в августе 1991-го. И вот тут возникает подозрение, что заблаговременное появление съемочной группы CNN в эпицентре будущих эпохальных потрясений - сигнал о том, что все произошедшее позже было спланировано и срежиссировано заранее, причем не в Советском Союзе, и Горбачев с Ельциным только послушно исполняли свои роли в соответствии со сценарием. Но об этом мы поговорим потом, когда возьмем всю эту публику руками и начнем задавать ей пристрастные вопросы.
И в тоже время ни у обывателей, ни у западных владык и мысли не возникает, что эта внезапная «война миров» является операцией местного Советского Союза. Во-первых, категорически не подходит демонстрируемый нападающими технический уровень: летательные аппараты на антигравитационном принципе западное человечество прежде наблюдало только при просмотре в кинотеатрах фильмов фантастической саги «Звездные войны». Во-вторых, у того, кто с такой безоглядной решимостью атаковал Пакистан и вялых советских вождей последних дней, категорически не совпадает модус операнди. Советский Союз на такие решительные действия не был способен даже на пике своего могущества. И не надо кивать на товарища Сталина. Финляндии по итогам Великой Отечественной Войны он оставил независимость, а турецкую угрозу попросту проигнорировал, что потом имело далеко идущие последствия.
Не только корреспонденты CNN наблюдали картину побоища во всем ее многообразии: несколько американских разведывательных спутников успели заснять картину полного разгрома и разорения, и эти данные, несомненно, уже легли на стол президенту Бушу. Больше всего этого прожжённого деятеля с опытом войны на Тихом океане должна была впечатлить река лавы, текущая по Пандшерскому ущелью. Все-таки иметь дело с участниками боевых действий гораздо приятнее, чем с крикливыми штатскими политиканами, никогда не ставившими в залог свою голову во время кровавых сражений. Поэтому есть у меня надежда, что в этом мире все обойдется без матча в Ред Алерт. Но если, что я готов. Как пионер.
Одним словом, демонстрация силы и решимости получилась у нас на пять баллов с плюсом, хотя на этот раз никакого особого послания американским властям я не отправлял, просто принял меры, чтобы сорвавшиеся с привязи аборигены не смогли разгромить посольский квартал. Именно во время операции «Неприкосновенность дипломатии» оператор CNN и сумел крупным планом заснять «Шершень», разгонявший импульсами рассеянного депрессионного излучения мятущиеся толпы пакистанского простонародья, решившего, что раз твердой и даже жестокой власти над ними больше нет, то теперь можно все. Нет, не можно. А если депрессионного излучения окажется недостаточно, то в ход пойдут лазеры и магнитоимпульсные пушки.
В лагерях беженцев в окрестностях Пешавара (дальше этой приграничной зоны пакистанские власти афганцев не пускали) все прошло по прежнему сценарию, за исключением наземной операции, которая по причине отсутствия советских пленных была проведена в сокращенном формате. Высадившиеся после авиаудара подчиненные генерала Бережного имели приказ добить уцелевших боевиков, иностранных военных советников и представителей гуманитарных организаций, а всех остальных, то есть афганских женщин, детей и не оказавших сопротивления мальчиков-подростков, оптом гнать через эвакуационные порталы на территорию моей Метрополии, где ими займутся люди Конкордия Красса и Мехмед-ходжи Османова. Технология отработана по предыдущей операции «День Гнева», внесена в поваренную книгу, и подлежит безусловному исполнению. Гнев Божий - он такой, гноящуюся язву следует зачищать до белых костей и не оставлять на месте событий никого, кто мог бы рассказать, как это было. Впрочем, это, скорее всего, последняя моя операция такого типа, в последующих мирах на территории Афганистана спасать будет уже некого.
Кстати, об учредительном саммите межмирового Альянса. Мероприятие сие вчера вечером по местному московскому времени прошло в совершенно штатном рабочем режиме, ибо все основные вопросы были решены заранее. Главы российских и советских государств встретились, поговорили, подписали учредительные документы и соглашение о взаимовыгодной межмировой торговле, после чего оставили меня наедине с текущими заботами. При этом с Просто Леней и Григорием Романовым я договорился о поставке для Афганистана 1991 года военной техники, топлива, запчастей и боеприпасов, с руководителем Югороссии товарищем Москвиным заключил договор о закупке самых эффективных медикаментов, а продовольствие должно поступить из государственных латифундий моей Метрополии. В основном это будут кукурузная и пшеничная мука, а также сахар-сырец, бобы и растительное масло. По ассортименту, конечно, небогато, но даже такая помощь позволит правительству Наджибуллы избежать голода в армии и подвластных ему городах.
Еще я провел отдельные от всех переговоры тет-а-тет с государем-императором Николаем Михайловичем Романовым, правящим Российской империей в мире Югороссии. Государство это огромно и самодостаточно, а потому чрезвычайно неповоротливо, и только настоятельный совет товарища Москвина, который был пожилым человеком еще тогда, когда будущий император еще какал в пеленки, заставил этого достойного представителя политических мастодонтов принять участие в учредительном саммите Альянса. Внешне мой собеседник сильно походил на своего пращура императора Александра Третьего и полностью соответствовал возглавляемому им государству и внешне, и внутренне.
Правда, у моей энергооболочки возникло подозрение, что внешнее сходство с предком в данном случае искусственное, из-за того, что достигший двадцатипятилетнего возраста тогда еще цесаревич был обработан неполным курсом направляющей и укрепляющей сыворотки за номером два. Полный курс этого препарата превращает человека обычного телосложения в устрашающего монстра, наподобие Николая Валуева или гибридных штурмпехотинок Галактической империи, коих я видел в мире «Полярного Лиса». Вот так: и у биотехнологий, разработанных с самыми благими целями, тоже имеется темная оборотная сторона. Однако обрабатывают такой сывороткой только добровольцев мужского пола, достигших возраста полной зрелости и желающих занять государственную должность, которая требует незаурядной физической силы и монументальной представительности. Впрочем, рядом с моими бойцовыми остроухими Николай Михайлович смотрится вполне органично, да и они не вызывают у него ни шока, ни трепета: мол, ах какие женщины!
И тут я узнал, что укрепляюще-направляющие сыворотки к слабому полу в том мире не применяют принципиально - ни в Югороссии, ни тем более в Российской империи. А я-то использовал сыворотку номер один довольно широко, не делая исключений ни для амазонок, ни для «волчиц», ни для прочих лиц женского пола, поступивших ко мне на службу. И ничего страшного или даже просто нехорошего с ними не произошло, все цветут и пахнут. Некоторые амазонки, отличившиеся по службе и на этом основании получившие право воспроизвести себя в потомстве, уже успели родить, и все дети, мальчики и девочки, получились абсолютно здоровыми. А вот сывороткой номер два я бы не стал обрабатывать никого, ибо это есть издевательство над человеческой натурой.
Однако у меня нет желания читать нотации своим соседям с фланга, поэтому данную тему в разговоре с Николем Михайловичем я не поднимал. В каждой избушке свои игрушки. Вместо того я заверил этого достойного человека, что как император не ищу себе никакого удела в его мире и не намереваюсь каким-либо образом вмешиваться в дела Югороссии или Российской империи, но если дело вдруг коснется полномочий Специального Исполнительного Агента, тогда не обессудьте. С моим Патроном не спорят.
Мой собеседник воспринял это заявление весьма серьезно.
- И что мы должны делать, чтобы ненароком не расстроить Всемогущего Господа? - спросил он.
- На первый взгляд, ваш мир выглядит весьма благополучно, и общий эмоциональный фон воспринимается в нем со знаком плюс, - сказал я, - и в то же время он похож на заколдованную красавицу, которая спит столетним сном и видит счастливые сны. И даже кланы эйджел, которые во всех иных мирах понатыкали на Североамериканском континенте своих наблюдательных миссий, по отношению к вам ограничиваются лишь периодическими инспекционными визитами, не считая ваш мир угрозой для своей цивилизации. Видимая картина весьма напоминает нашу русскую золотую осень, которая, как писал Пушкин, есть очей очарованье, но вечно это время года продолжаться не может. Есть у меня предчувствие, что если вашу красавицу вовремя не разбудить, то неумолимый ход истории принесет ее прямо в пропасть. Помните, как оно было в Римской империи в промежуток между расцветом и упадком?
- Помню, ибо по истории в гимназии имел отметку «отлично», - ответил Николай Михайлович. – Но что же из ваших слов следует?
Я пожал плечами и сказал:
- Есть у меня один знакомый христианский священник, происходящий из седьмого века нашей эры, который волею Господа угодил в доисторические времена Каменного века и стал там основателем учения «Шестого Дня Творения». Трудные это времена, которые годятся только для сильных духом людей. Так вот, он говорит, что человек рождается из лона матери слаб и ленив, а потому, достигнув успеха, склонен почивать на лаврах. И будят такого почивающего обычно ударом палки по голове. Но это беда человечества, а не вина, и потому преодолевать свою слабость и лень есть первая обязанность каждого настоящего христианина. Эта идеологема внесена в тамошнее Писание вместо понятия Первородного Греха, и Господь это одобрил. А теперь о ваших делах. По заключению моих социоинженеров, если оставить у вас все как есть, то на четвертый, а тем более на пятый уровень цивилизационного развития ваш мир не выйдет никогда. Более того, по мере накопления скрытых противоречий, которые у вас пока вполне успешно заметаются под ковер, будет неизбежен надлом и крах системы, впавшей в состояние застоя. С жиру люди, не находящие себе применения, обычно бесятся даже охотнее, чем с голоду. А это неправильно, потому что полярность вашего мира сразу же сменится с положительной на отрицательную, и все несчастья, которых ваш мир смог избежать за сто пятьдесят лет, обрушатся на него в один момент.
- И в силу всего вышесказанного вы хотите разбудить нас прямо сейчас ударом палки по голове? – нахмурившись, спросил мой собеседник.
- Ни в коем случае, - резко ответил я, - ибо это не мой метод. И о прямо сейчас речь тоже не идет. Ваша красавица должна проснуться сама, потягиваясь и улыбаясь, а потом, не откладывая дела в долгий ящик, взяться за неотложные задачи непрерывного поступательного развития. Можете считать это плавное пробуждение задачей всего вашего царствования, сколько бы лет жизни ни отвел вам Господь. Это я вам говорю не как ваш коллега по цеху, император Четвертой Галактической империи, а как Специальный Исполнительный Агент Творца Всего Сущего, защитник земли русской.
Одновременно с моими словами где-то вдалеке прозвучали громовые раскаты, что означало полное одобрение озвученной программы. И Николай Михайлович тоже это понял.
Сняв с головы кубанку, он широко перекрестился и сказал:
- Все будет сделано по воле твоей, Господи!
Затем император всероссийский застыл, глядя перед собой невидящими глазами, и я догадался, что Творец Всего Сущего лично решил дать ему самые точные наставления и приободрить перед боем. Так продолжалось, быть может, две минуты, а может, и все пять, после чего Николай Михайлович ожил, еще раз перекрестился, покрыл голову и сказал:
- Спасибо вам, Сергей Сергеевич, за возможность побеседовать с Всемогущим Господом, не отдавая ему душу. Теперь я точно знаю, что мне делать, и уверен, что справлюсь с поставленной задачей.
На этом все дела, относящиеся к учреждению Межмирового Альянса, были завершены, и мне требовалось вернуться к задачам девяносто первого года.
6 декабря 1991 года, 00:05. Околоземное космическое пространство, линкор планетарного подавления «Неумолимый», императорские апартаменты
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
Сцену в Овальном кабинете я со всем комфортом наблюдал через просмотровое окно, без всякого намерения вмешаться. Рано еще вмешиваться, однако после устроенного нами там-тарарама в Пакистане следует держать руку на пульсе настроений американского властного истеблишмента. Сначала за рабочим кабинетом сорок первого президента США наблюдала одна из моих новых Верных из числа «мамочек» бывшего Царства Света, но как только там начали собираться люди, передала управление окном мне, и энергооболочка сразу же принялась комментировать происходящее.
«Буша-старшего ты уже знаешь, за шесть лет он почти не изменился, - сказала он. – Вон тот плюгавый хмырь в штатском - это министр обороны Дик Чейни, антисоветчик, русофоб и член так называемой ультраконсервативной «Чайной партии». Его ты должен помнить по прошлой жизни, ибо он был весьма заметной фигурой во времена президентства Джорджа Буша-младшего, дослужившись тогда до чина вице-президента. Рядом с ним - госсекретарь Джеймс Бейкер, один из подельников Эдуарда Шеварднадзе по «прекращению» Холодной войны, а на самом деле по капитуляции Советского Союза. Это он давал устное обещание о не расширении НАТО на восток, которое оказалось впоследствии чистейшим обманом. Со слабыми противниками не считаются, им диктуют волю победителя. Рядом с Бейкером - директор ЦРУ Роберт Гейтс, считающийся в американской разведке главным специалистом по Советскому Союзу. Прожженная сволочь. В тысяча девятьсот девяносто втором году, после встречи в Москве с Борисом Ельциным, под телекамеры прошел парадным шагом по Красной Площади, заявив, что совершает одиночный Парад Победы в Холодной войне. Российское телевидение не осмелилось показать этот оскорбительный сюжет, его видели только на Западе. Рядом с директором ЦРУ - советник по национальной безопасности Брент Скоукрофт, знаменитый тем, что в силу возраста регулярно засыпает на различных заседаниях, в том числе и в присутствии президента. Из-за этого своего качества стал в администрации Буша предметом постоянных шуток. Однако это тоже очень умная сволочь. Был противником передачи России ядерного потенциала Белоруссии, Украины и Казахстана, за которую выступали Джордж Буш и Джеймс Бейкер. Этот деятель считал, что дробление ядерного потенциала Советского Союза уменьшает опасность для Америки. Представляешь, Серегин, что началось бы в двадцать втором году, если бы у Украины сохранилось собственное ядерное оружие?»
«Все случилось бы гораздо раньше, - сухо подумал я, - ибо все украинские власти, от Кравчука до Порошенко, направо и налево торговали арсеналами, доставшимися от Советского Союза, и никому не известно, у какой банановой республики или террористической организации за вполне умеренные деньги могли бы всплыть спецбоеприпасы вместе со средствами доставки. Одиннадцатое сентября в таком случае могло бы показаться американским скаутским аналогом советской игры в «Зарницу». Так что умными людьми были Буш и Бейкер, а вот этот кадр показал себя политическим слепцом, не видящим ничего дальше кончика своего носа».
«Аргумент принят, умолкаю, - ответила энергооболочка. - Дальше разбирайся сам».
Пока мы так мысленно совещались, во внешнем мире в мои апартаменты подтянулись, самые Старшие Братья, Кобра и Колдун, а в Овальном кабинете приглашенные расселись за столом для совещаний.
5 декабря 1991 года, 16:10. Вашингтон, Белый дом, Овальный кабинет
- Итак, джентльмены, - сказал Буш-старший, - я собрал вас, так сказать, в узком кругу, чтобы обсудить внезапные и очень страшные события в Афганистане и Пакистане, случившиеся за два последних дня. Неизвестно кто, достоверно только, что это были не местные Советы, крепко дал там нам по рукам. Как следует из документов, лежащих у меня на столе, в Пакистане полностью уничтожена система государственного управления, армия, застигнутая воздушным нападением в казармах, по большей части погибла, а ее остатки превратились в деморализованный неуправляемый сброд. В настоящий момент в Исламабаде и окрестностях бушуют разъяренные толпы, громя магазины и уцелевшие государственные учреждения. Однако пришельцы защитили посольский квартал от ярости разозленных аборигенов, отогнав тех ударами с воздуха нелетальным оружием, по принципу действия схожим с генератором инфразвука. Понадобилось всего несколько атак, и мятежная толпа отправилась искать себе более легкой добычи.
- Да, это так, - подтвердил госсекретарь Джеймс Бейкер, - пришельцы также придерживаются принципа дипломатической неприкосновенности или весьма старательно изображают, что делают это. Но главное не в этом. Как вы знаете, Турция остается одним из тех наших самых преданных союзников, которые в то же время до сих пор поддерживают дипломатические отношения с кабульским режимом. Так вот, из турецкого посольства к нам в Госдепартамент поступило сообщение о том, что примерно за сутки до трагедии в Пакистане аналогичное происшествие, только не повлекшее за собой ни жертв, ни разрушений, случилось в Кабуле. Огромный флот из кораблей пришельцев неожиданно завис над городом, а потом предводитель этой армады, назвавшийся императором Вселенной, вызвал коммунистического диктатора Афганистана на переговоры. И императора того вместе со спутниками тоже видели. Выглядела это компания как обычные люди: двое белых мужчин европейской наружности, одна такая же женщина неопределенного возраста и один мужчина восточного облика, похожий на турка. И никаких антенн, хвостов, рогов и прочей киношной белиберды…
- И о чем же этот император Вселенной вместе с приближенными говорили с мистером Наджибуллой? – со скепсисом спросил президент Буш.
- Это нам пока неизвестно, - пожал плечами госсекретарь, - однако на востоке все продается и все покупается, и уже есть человек, готовый за очень большую сумму поведать о содержании той беседы…
- Думаю, после удара пришельцев по Пакистану эта информация уже сильно обесценилась, - парировал Джордж Буш-старший. - Пусть турки так и передадут своему таинственному информатору. Его сведения оказались очень скоропортящимися, поэтому вызывают интерес только с академической точки зрения. И так понятно, что мистеру Наджибулле были предложены царства земные и небесные, и тот не смог и не захотел устоять перед соблазном.
- Очевидно, Ахмад Шаху Масуду что-то такое сообщили, - сказал Джеймс Бейкер, - потому что он быстро собрал свою семью, приближенных, в том числе и нашего посланника при Северном Альянсе Питера Томсена, и укрылся в подземном комплексе в Панджшерском ущелье. Как утверждают наши специалисты, там можно было пережить даже ядерный удар. И вот уже вторые сутки с ними нет связи…
- Своего Питера Томсена, как и Ахмад Шаха Масуда, вы живыми не увидите более никогда, - желчно произнес Дик Чейни. - И мертвыми, впрочем, тоже. На том месте, где располагался пещерный комплекс-убежище, расплавились даже сами горы, и река Панджшер потекла лавой вместо воды. Все это очень хорошо видно на снимках с разведывательных спутников, регулярно пролетающих над тем районом. Никто и никогда более не сможет чувствовать себя в безопасности, ибо нет такого убежища, что было бы способно устоять перед яростью космического оружия пришельцев.
- А мне кажется, джентльмены, что мы говорим совсем не о том, - сухо сказал директор ЦРУ Роберт Гейтс. – Мощь оружия пришельцев и ущерб, нанесенный ими нашим интересам в Пакистане и Афганистане, вещи важные, но глубоко вторичные. Сейчас нам следовало бы попытаться понять, чего вообще хотят пришельцы и почему они начали завоевание нашей планеты с такого глухого угла, а не нанесли свои сокрушающие удары по Лондону, Парижу или Нью-Йорку.
- В Пакистане пришельцы точечно выбили структуры государственного управления и армейские части, а остальное местное население доделало само, - раздраженно заметил Дик Чейни. - Скорее всего, мы имеем дело с конквистадорами, а не с колонизаторами, а значит, не в их интересах наносить удары по крупным городским агломерациям с большими человеческими жертвами.
- А в чем, собственно, разница между одними и другими? – спросил президент Джордж Буш. – А то мы, бывшие военные летчики, в таких тонкостях не разбираемся.
- Конквистадоры захватывают территорию вместе с населением «как есть», уничтожая только местные элиты, а прочих жителей обращая в податное сословие, - с академическим апломбом ответил Дик Чейни. – В древние времена так действовали Персидская и Римская империи, а ближе к нашим дням, завоевывая Новый Свет, по этому пути пошли Испания, Португалия, Франция и Голландия. Наши предки действовали совершенно по-другому, ведь следом за первопроходцами, высадившимися на американском континенте, уже шли корабли с каторжниками и прочими обездоленными, которым уже не было места среди зеленых холмов старой доброй Англии. С самого начала английские, а потом и американские войска истребляли аборигенов, оттесняли уцелевших вглубь континента, и там снова истребляли, освобождая место для расселения своих соотечественников. Вот это и есть колонизация.
- Я вас понял, Дик, - сказал Буш-старший. – Действительно, разница в модус операнди весьма значительная, и конечный результат тоже. Испанские колонии в итоге рассыпались на множество национальных государств, объединить которые под одним флагом не сможет даже сам Господь Бог, а наши предки создали единое могущественнейшее государство на планете, и только Канада пока стоит наособицу, хотя ей давно пора было влиться в общую семью. Кстати, а русские, под которых так неуклюже мимикрируют пришельцы - они кто, конквистадоры или колонизаторы?
- Русские, - хмыкнул Дик Чейни, - создавая свои империю от океана до океана, действовали даже мягче, чем конквистадоры. Они не уничтожали даже местные элиты, включая их в состав своих государственных структур, а их переселенцы, двигаясь с запада на восток, не изгоняли и не истребляли весьма редкое там местное население, а растворяли его в себе, благодаря чему новые земли тоже довольно быстро становились русскими. Думаю, что именно за это, Джордж, мы их и ненавидим, а совсем не за нелюбовь к демократии. Их предки сумели остаться чистенькими там, где наши перемазались в грязи и крови до самой макушки.
- Ненависть - это весьма непродуктивное чувство, - веско заметил американский президент. - Она мешает трезво мыслить и принимать самые правильные решения. Кроме того, тот, кого вы ненавидите, может это заметить, и тогда малой кровью разборка с ним уже не обойдется. Хорошо было воевать с голозадыми индейцами, у которых в основном имелись только луки и стрелы, и редко у кого винчестер, а вот со стороны русских, если в итоге они заподозрят недоброе и отдадут власть кому-то из своих генералов, могут полететь и ядерные ракеты…
И тут проснулся задремавший было советник по национальной безопасности Брент Скоукрофт.
- Ядерное оружие Советов необходимо раздать их бывшим республикам, и тогда оно перестанет представлять для нас угрозу, - каркнул он. – Чем меньше там будет контроля и централизованного управления, тем лучше.
- Спите дальше, Брент, - отреагировал на это демарш президент Буш. - Сейчас обсуждается совсем не этот вопрос. В конечном итоге наследников Советов желательно вообще лишить возможности иметь ядерные арсеналы, но они еще не дошли до той степени ничтожества, когда можно было бы просто поднять этот вопрос. Вот когда вслед за Советским Союзом распадется и так называемая Российская Федерация, слишком большая для того, чтобы быть нормальным государством, и образовавшиеся на ее месте русские и национальные республики размером с Бельгию вступят в состояние непримиримой вражды, тогда и настанет нужное время. А пока об этом рано даже думать.
- Подозреваю, что император пришельцев имеет на этот счет особое мнение, и, к сожалению, нам оно неизвестно, - заметил директор ЦРУ Роберт Гейтс. - Отсутствие агентуры среди новых врагов, как разведывательной, так и структур влияния, может сильно осложнить нашу дальнейшую деятельность.
- К сожалению, вы правы, Роберт, - согласился президент Буш. - Империя, откуда бы она ни пришла и чью бы сторону ни заняла в наших земных делах, всегда и везде остается нашим злейшим врагом. И дело тут даже не в красных звездах на летательных аппаратах. При всех прочих равных обстоятельствах это дело случайное, мало ли у кого могут быть какие опознавательные знаки. Гораздо важнее то, что наш новый враг может ставить перед собой решительные цели и добиваться их достижения с нечеловеческой решимостью и мощью, невзирая ни на какие условности. Для пришельцев не существует ни границ на земле, ни моральных ограничений, они не связаны никакими договорами, а потому действуют исключительно в собственных интересах.
- А если, мистер президент, красные звезды на летательных аппаратах - это не случайное совпадение? – спросил госсекретарь Джеймс Бейкер.
- Тогда следующий ход императором пришельцев будет сделан в Москве, и мы все сразу окажемся в большой беде, - ответил Джордж Буш. - Вы же знаете, насколько ненадежны, трусливы и даже продажны наши тамошние контрагенты, и с какой радостью они перебегут к новому хозяину, если он с одной стороны посулит им больший куш, чем мы, а с другой пригрозит большой палкой. Все, чего мы сумели добиться, может обернуться своей полной противоположностью, стоит только загадочному мистеру Х овладеть русскими как целостной нацией. Тяга к сильной власти у этого народа в крови, и он еще не забыл, с какой твердостью и решимостью правил им мистер Сталин. Сочетание в одной личности железной решимости и олицетворения развитой технологической мощи превратит его в природного вождя, которому ничего не будет стоит овладеть изнывающими от нетерпения народными массами.
- Все верно, мистер президент, - подтвердил Роберт Гейтс. - Нынешние политики первого ряда на территории умирающих Советов императору пришельцев не конкуренты. Месье Горбачев больше похож на склизкую бесформенную массу, облаченную в костюм от Диор, а господин Ельцин только выглядит пробивным лидером, готовым провести свой народ через пустыню, а на самом деле внутри у него пустота, заполненная жаждой власти и самой низменной алчностью. Еще вчера это было для нас хорошо, потому что при непротивлении центральной власти Советов наши люди могли вертеть президентом России как угодно, а делегирование ему парламентом диктаторских полномочий и вовсе открывало перед нами неограниченные возможности в проведении самой деструктивной политики. Но после сегодняшнего утра это же превратилось для нас в величайшую опасность, потому что продаются такие люди с той же легкостью, что и покупаются. И те же, что вчера кричали «распни его, распни», будут петь осанну новому владыке.
- А может… - начал было министр обороны, но Джордж Буш прервал его резким окриком.
- Нет, не может, Дик! – категорично заявил он. – И думать не смей ни о каких военных авантюрах, потому что тогда уже Потомак может потечь расплавленным камнем. Риск в таких делах недопустим. Лучше вовремя отступить и зафиксировать убытки, чем потерять все. На этом все, джентльмены, вы свободны. И разбудите там мистера Скоукрофта, ему тоже пора на выход.
6 декабря 1991 года, 01:15. Околоземное космическое пространство, линкор планетарного подавления «Неумолимый», императорские апартаменты
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
Я закрыл просмотровое окно и спросил:
- Ну что, товарищи, у кого есть какие мысли по поводу всего увиденного и услышанного?
- Это очень хорошо, что мы так громко зашли со стороны Пакистана, - сказала Нина Антонова. - Теперь наши оппоненты будут оглядываться по сторонам даже в пустой комнате и изо всех сил дуть на холодную воду, подозревая в ней горячее молоко. Что касается мнения о продажности господина Ельцина и его окружения, то я не советовала бы приобретать настолько подпорченный товар. Взяв такую пакость в рот недолго и отравиться.
- У меня и в мыслях нет ничего подобного, - заверил я своего министра иностранных дел. - Во втором политическом ряду есть персонажи поприличнее, с которыми вполне можно иметь дело. Но это будет потом, а сейчас нам пора вплотную познакомиться с деятелями ГКЧП. Времени до момента решительного разворота остается совсем немного, и терять его не стоит. А теперь, боец Колдун, тебе слово.
- С момента удара по Пакистану мы получили возможность открывать в этом мире локальные порталы, а это значит, что он уже никогда не будет прежним, - сказал мальчик. - А еще я вижу, что и мистер Гейтс и мистер Чейни являются мелкими неинициированными колдунами, возможно, оседланными злыми сущностями. Точнее это я смогу сказать только при очном контакте. Все, боец Колдун доклад закончил.
- И то хлеб, - заверил я своего юного соратника. – Теперь, если что, мы будем готовы и к такому повороту событий. Спасибо тебе Дима. Теперь ты, Кобра. Изъятие ГКЧПистов из их камер должно пройти без шума и пыли: заснули там, проснулись здесь, и ветра не было. Дочь Хаоса мы выгуляем как-нибудь потом, в таком месте, где вокруг будут одни мерзавцы, которым и жить-то незачем. Понятно?
- Понятно, Батя, - ответила Кобра. - Все будет сделано в лучшем виде.
На этом наша заполночная встреча закончилась, Колдун отправился в Тридесятое царство к любезной Лидусе, а все остальные разошлись по своим каютам. Грядущий день тоже должен стать очень интересным.
6 декабря 1991 года, 18:15 мск. Околоземное космическое пространство, линкор планетарного подавления «Неумолимый», императорские апартаменты
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
Все произошло точно так, как я и наказывал Кобре. Сначала Птица через просмотровое окно нашептала на «Матросскую Тишину» свое знаменитое сонное заклинание, потом всех узников, хоть каким-либо боком относящихся к «делу ГКЧП», бойцовые остроухие аккуратно извлекли из узилища и переместили в камеры-одиночки офицерского сектора корабельной гауптвахты «Неумолимого». Иначе никак. Ведь, по предварительным данным, среди чертовой дюжины клиентов были не только кристально честные граждане, душой болевшие за страну, но и технические фигуры, проходящие по категории «пустышка»: один - свидетель поведения Горбачева в Форосе в бурные августовские дни, один - виновник распада СССР, а также одна темная лошадка из андроповской конюшни. С двумя последними деятелями следовало разбираться отдельно, присовокупляя их к делу Горбачева-Ельцина.
А поутру они проснулись, и испытали немалый шок. Заснули в одном месте, а проснулись в другом, выглядящем как декорация к фантастическому фильму. Завтрак на затянутом вакуумной пленкой раздаточном подносе появился сам собой из специального окна. А потом бесшумно открывается бронированная дверь, и двое бойцовых остроухих в повседневной и минималистичной корабельной форме предлагают клиенту пройти на допрос. Правда, далеко по корабельным коридорам ходить не требовалось, ибо служба безопасности находится прямо внутри тюремного блока. И вот она, стерильно чистая комната для допросов, совмещенная с кабинетом принудительного глубокого ментоскопирования. И там страдальца уже ждут две Бригитты Бергман в форме МГБ 1950-х годов (та что пришла к нам из восемьдесят пятого года, пока на стажировке), криминальдиректор Курт Шмидт в черном мундире гестапо и техник-ментаскопист серая эйджел Лена Там в черно-синей повседневной форме техсостава.
Генерал-полковнику КГБ Грушко при последнем эпизоде даже стало плохо с сердцем. Его и так уже собирались выпускать из «Матросской тишины» по состоянию здоровья, ибо сам по себе он никого не интересовал и за время следствия перенес два инфаркта - и тут такое приключение. Однако умереть этому деятелю не дали: вызвали конвой и на парящих антигравитационных носилках доставили в епархию Валерии Доминики, где провели комплекс реабилитационных мероприятий. Но полного оздоровления и омоложения я этому персонажу предлагать не собираюсь, ибо под Истинным Взглядом он выглядит как «пустышка», которую не за что не только наказывать, но и награждать.
Таких пустых изнутри деятелей, лишь исполнявших заложенную программу, среди арестантов по дело ГКЧП было еще четверо, и, что самое главное, среди них был «лидер» мятежников вице-президент СССР Геннадий Янаев. Невозможно поверить, что этот человек с трясущимися руками и бегающими глазами, похожий на интеллигентного алкаша в состоянии абстиненции, мог замахнуться на захват высшей власти в стране. И еще более невероятно то, что ему при исполнении этого замысла подчинялись такие люди, как маршал Язов и генерал армии Варенников. Чистейшей воды зиц-председатель Фунт.
А вот товарищ Крючков на допросе под Истинным Взглядом следователем железной школы германской тайной полиции запаниковал, ибо показания прочих подельников именно указывали на него как на инициатора всей движухи. Всего после нескольких наводящих вопросов Бригитта Бергман отправила этого деятеля на принудительное ментоскопирование, ибо тот не собирался чистосердечно разоружаться перед следствием. Несмотря на все трепыхания жертвы произвола, две дюжие остроухие впихнули тело в кресло и закрепили ремнями руки, ноги и голову, после чего Бригитта Бергман начала задавать мысленные вопросы. И тут же полилось дерьмо, как из лопнувшей канализационной трубы.
Заговор был, но совсем не такой, как было представлено широкой публике. В центре его находились сугубо вторичные, технические фигуры, а главный бенефициар занял позицию в стороне и встал в позу жертвы. Конечно же, это был безумно (на тот момент) любимый массами Михаил Сергеевич Горбачев. Все началось в марте девяносто первого года после Референдума о сохранении СССР, когда стало ясно, что всенародным волеизъявлением распустить Советский Союз не получилось. Элиты союзных и автономных республик тянули одеяло власти каждая в свой угол, а вот самые широкие слои трудящихся желали и далее жить в едином государстве.
И в то же время лично у Горбачева почва под ногами расплывалась жидкой грязью, авторитет летел в тартарары, и по советской элите пошли разговоры, что Меченого надо снимать за развал работы. Избирали Горбачева не всенародным голосованием, а на Съезде Народных Депутатов СССР, поэтому те же депутаты, что выбрали президента, могли его и снять. Так сказать, импичмент по-советски. Было уже такое с одним знатным демократизатором и разоблачителем темного прошлого. Такова селява для политиков с неполной легитимностью.
Ну а после отставки за развал работы было неизбежно следствие, суд и далее, вплоть до высшей меры. Как такое делается в позднем СССР, наглядно продемонстрировал пример «хлопкового дела», в ходе которого первый секретарь ЦК КП Узбекской ССР Шараф Рашидов умер от инфаркта (ходили слухи, что застрелился), а его преемника Инамжона Усманходжаева осудили на двенадцать лет за коррупцию и приписки. Такая кампания готовилась и против Гейдара Алиева, но не срослось. Однако одно дело импичмент за развал работы, и совсем другое, если Советский Союз просто исчезнет… Первая попытка распустить Союз через референдум не удалась, и тогда в дело пошел «План Б» на катастрофический развал.
Именно в марте девяносто первого года под предлогом противодействия в Москве возможному майдану, вроде Тбилисского или Вильнюсского, был образован комитет по чрезвычайным ситуациям, сформировать который поручили председателю КГБ Крючкову и еще одному андроповскому кадру, управделами ЦК КПСС Николаю Кручине. Разумеется, истинной подоплеки этого решения исполнителям, даже настолько высокопоставленным, не объясняли. Публично Горбачев продолжал конфликтовать с Ельциным, а за кулисами, по сути, имел место сговор. Со стороны российских властей эта интрига не разыгрывалась никак, их дело было ходить конем вторым номером, принять от «путчистов» пас, после чего поднять широкие народные массы на борьбу за демократию. Уж очень быстро в телевизионных кадрах тогда замелькали сплоченные массы демонстрантов с плакатами и лозунгами, которые не нарисуешь за пять минут на коленке. Для обитателей моего родного мира, вживую наблюдавших майданы в Киеве, Тбилиси, Бишкеке и Белграде*, вся та история шита белыми нитками, а вот в местные, буквально античные времена наивные люди воспринимают такие кунштюки за чистую монету.
Примечание авторов: * майдана в Минске Серегин не видел.
Многие члены ГКЧП, в том числе и Геннадий Янаев, о том, что они тоже участвуют в этом блудняке, узнали только задним числом, когда в Москву уже входили танки. Господина зиц-председателя Крючков поставил в известность лишь за три часа до того рокового выступления по всесоюзному телевидению, и тот послушно, как баран на бойню, поплелся исполнять свою роль, ибо команда прошла с самого верха, от «болеющего» в Форосе Горбачева. И то же самое сказал следователям использованный втемную маршал Язов: устный приказ вводить в Москву войска, мол, пришел непосредственно от Горбачева - без него, несмотря ни на какое ГКЧП, старый вояка, в шестнадцать лет ушедший добровольцем на фронт, не шевельнул бы и пальцем. Потребовал бы он бумагу с подписью и печатью, и ничего бы не произошло, потому что так глупо Меченый подставляться бы не стал.
Исполнители уровнем ниже, кстати, оказались умнее. На устные распоряжение штурмовать то и это командиры введенных в Москву воинских частей не велись, а требовали от начальства приказов в письменной форме. Одним из таких «провидцев», вовремя нюхом распознавших провокацию, оказался генерал Лебедь, хорошо известный в Основном Потоке по своей политической деятельности. Вот кого еще надо будет взять руками и поговорить по душам, не в смысле предъявления каких-либо обвинений, а чтобы уяснить картину во всем ее многообразии и найти этому человеку место в общем пасьянсе. И вот ведь парадокс: непосредственный начальник Лебедя, командующий ВДВ Павел Грачев, непосредственно осуществлявший ввод в Москву частей крылатой пехоты, не был ни арестован, ни отправлен в отставку, а, наоборот, при Ельцине взлетел до уровня министра обороны. Выше для армейца уже некуда, ибо даже Начальник Генерального Штаба ходит у министра в первых заместителях.
Возникает законное подозрение, что этот поц истинным заговорщикам продался заранее со всеми потрохами, а его обязанностью было следить, чтобы у борцов за сохранение Советского Союза случайно не наметился какой-нибудь успех, и своевременно парировать это дело своими приказами. Парировать ничего не потребовалось, ибо в отсутствие письменных указаний из Фороса влипшие в Большую Историю ГКЧПисты вели себя крайне вяло и неуверенно, а потому по итоговому разбору генерал Грачев получил повышение, а также геростратову славу человека, который расстрелял из танковых орудий Белый Дом и начал первую чеченскую войну. Одной рукой он снабжал боевиков оружием и боеприпасами, а другой посылал федеральные войска на безнадежные боевые операции, без материального снабжения и разведывательного обеспечения. Но с ним мы будем разбираться уже на следующем этапе, а пока пусть тихонько постоит в сторонке.
И был среди подследственных еще один тип, вызвавший у товарища Бергман законный интерес в качестве объекта принудительного ментоскопирования. Последний премьер-министр СССР Валентин Павлов на своем посту проводил экономическую политику, ставшую одной из непосредственных причин распада единой страны. В результате конфискационной денежной реформы, поданной под соусом борьбы с нетрудовыми доходами, и замораживания вкладов населения в сберегательных кассах ограбленными оказались не только подпольные делаверы, ящиками хранившие в подвалах пачки со сто- и пятидесятирублевыми купюрами. От деятельности господина Павлова резко обеднели и огромные массы трудящегося населения пенсионного и предпенсионного возраста, всю жизнь копившие себе «на книжке» средства на обеспеченную старость и похороны. А вот эти действия уже проходят у меня как соответствующие ипостасям Защитника Земли Русской и Божьего Бича. Велик и благостен наш народ, что после такого выкрутаса на референдуме все равно проголосовал за сохранение Советского Союза, а не послал все к черту. Господина Павлова Бригитта Бергман выскребла изнутри до самого донышка и поставила в стасисе в угол, чтоб не вонял. Даже эта железная женщина призналась мне, что после общения с этой откормленной двуногой крысой ей хотелось пойти и вымыть руки, ибо так недолго подхватить то ли желтуху, то ли сразу чуму.
Был среди подследственных еще один персонаж, который ради того, чтобы очиститься от подозрений, добровольно напросился на глубокое ментоскопирование. Генерал-майор Вячеслав Генералов в те роковые дни пребывал в должности начальника охраны дачи в Форосе, и был свидетелем и очевидцем, что никто Горбачева тогда не блокировал, а кадры, показанные по центральному телевидению, были грубой инсценировкой. Горбачев по своей собственной инициативе ушел в глубокую самоизоляцию и отказывался встречаться со всеми московскими визитерами, в том числе и теми, кого он сам втравил в историю с ГКЧП. Все для него шло хорошо: распад Советского Союза в ближайшей перспективе стал неизбежен, а те люди, что вполне законным путем могли снять его с должности и отдать под суд, оказались отстранены от власти или даже арестованы.
Правда, позже их всех отпустили и амнистировали, ибо проверки открытым гласным судом эта история не могла выдержать ни в каком варианте. И даже генерал Варенников, отказавшийся от иудиной амнистии, был полностью оправдан по суду, причем дважды, потому что на первое решение Генпрокуратура внесла протест, но и коллегия Верховного Суда подтвердила первоначальный вердикт «невиновен по сути предъявленных обвинений». Впрочем, ни покойному Советскому Союзу, ни господину Ельцину от такого решения было ни холодно, ни жарко. Великая страна к тому моменту уже прекратила свое существование, а один из ее убийц забрался на вершину славы и влияния. Все плохое к нему придет позже, а на тот момент он был недосягаем и неуязвим.
Впрочем, сейчас об этом говорить бессмысленно, нужно собрать бывших подследственных, за исключением граждан Павлова и Крючкова, и объясниться с ними начистоту. Из одиннадцати оставшихся бывших подозреваемых пятеро, включая господина зиц-председателя, были признаны «пустышками». Их, выдержав некоторое время в карантине, следует отпустить на все четыре стороны, причем в родном мире. Еще пятеро оказались ценными кадрами, с которыми можно и нужно сотрудничать без ограничений. Особое мнение сложилось у меня по поводу того самого генерал-майора Генералова - честный простак, жертва обстоятельств и одновременно ценный свидетель. Вот с этими людьми и нужно говорить сейчас, а остальные подождут.
Пять минут спустя там же
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
Когда бывших подследственных по делу ГКЧП ввели в переговорный зал, там уже собралась вся наша магическая пятерка, за исключением Анастасии, мои старые товарищи по первоначальной группе, Профессор с Матильдой, капитан Зотов и все Самые Старшие Братья, включая полковника Слона, генерала Османова, генерала Гордеева и генерала Бесоева. Мы, выходцы из двадцать первого века, главные пострадавшие от действия и бездействия этих людей, нам их и судить. На заднем плане с совещательным голосом - товарищи Марксы, Фридрих Энгельс, оба товарища Ленина, две Бригитты Бергман, майор Юрченко и майор Антонов, представляющие тут личный состав танкового полка, тоже не чуждый этому миру (есть у меня и такое мнение).
- Итак, товарищи и некоторые граждане, позвольте представиться, - сказал я, когда недобровольные гости выстроились в неровную шеренгу. – Меня зовут Серегин Сергей Сергеевич, я тут главный воинский начальник, император-самодержец Четвертой Русской Галактической Империи, первый после Господа Бога, которому я к тому же имею честь служить Специальным Исполнительным Агентом по вопросам, решаемым Путем Меча. Эти две ипостаси во мне существуют нераздельно, и в то же время неслиянно, ибо, как императору, мне не нужно в вашем мире никакого удела или материальных выгод, а вот Специальному Исполнительному Агенту, получившему очередное задание Творца Всего Сущего, здесь работы невпроворот. Примите это как данность и не ропщите, ибо с моим Патроном не спорят.
Тут над моей головой завис нимб, а за спиной появились крылья и корзно. Их свечение было слабым, не более четверти накала: архангел лишь слегка выглянул на поверхность, краем глаза глянул на собравшихся, и, не увидев никого и ничего интересного, снова погрузился в сладкий сон. Тех личностей, что могли вызвать его гнев, мы после допроса от греха подальше сковали стасисом и спрятали подальше от чужих глаз. Однако некоторых присутствующих шокировали даже такие небольшие проявления моей внутренней сущности, и только наличие поблизости вооруженного конвоя удержало их от демонстрации очевидной глупости…
«Шенин, Болдин и Лукьянов, - прокомментировала энергооболочка, - старые ЦКовские волки, всю свою карьеру делавшие по партийной линии, а на производстве, или там в науке, не ударившие палец о палец. Все трое - «пустышки», и ты без всяких опасений можешь ужесточить им наказание, вплоть до ссылки в приледниковые тундростепи Каменного века. А вот товарищ Янаев воспринял тебя серьезно. Видимо, прежде в сильном подпитии ему уже мерещились разные сверхъестественные существа».
«Быть может, он просто всерьез воспринимает мое заявление о главном воинском начальнике, - мысленно ответил я. – И вообще, анамнез у этого человека все же несколько иной, чем у перечисленных граждан, поэтому надо поинтересоваться у Лилии, сможет ли она избавить его от алкоголизма. Если да, то товарища Янаева можно будет пристроить на какую-нибудь мелкую инженерную должность в Метрополии. Человек он не злой, и вполне может пойти на восполнение дефицита кадров».
«Добрый ты, Серегин, - вздохнула энергооболочка. – Но при твоих регалиях, наверное, по-другому нельзя. А сейчас я умолкаю, продолжай дальше, как начал».
Пока мы так мысленно общались, во внешнем мире прошло от силы секунд пятнадцать - как раз достаточно, чтобы осознать и переварить полученную информацию.
- Э-э-э, господин Серегин, - растерянно озираясь, произнес пожилой человек с лицом интеллигента-трудяги, - скажите, а где мы сейчас находимся?
«Олег Дмитриевич Бакланов, - затараторила энергооболочка, - Первый заместитель председателя Совета обороны СССР. Секретарь ЦК КПСС по оборонным вопросам. Народный депутат СССР. Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии. Кандидат технических наук. Являясь главой ракетно-космической отрасли Советского Союза, курировал государственную программу по созданию многоразовой транспортной космической системы “Энергия — Буран”».
- Во-первых, товарищ Бакланов, - сказал я, - слово «господин» у нас тут не в ходу, так же, как «величества», «высочества», «светлости» и «сиятельства». Для своих я товарищ Верховный Главнокомандующий, что есть дословный перевод понятия «император» с латыни. Во-вторых, мы находимся на борту моего флагмана, линкора планетарного подавления галактического класса «Неумолимый», происходящего из чуждой для нас ветви человеческой истории, где все было не так, как в нашем прошлом. Это творение инженеров сумрачной неоримской империи далекого будущего предназначено для тотальной войны с почти нечеловеческой цивилизацией Кланов эйджел. Однажды мы случайно встретили этот линкор, бежавший с разделочной верфи, а потому бесхозный и никому не нужный, в таком захолустном и ужасном уголке Мироздания, что там не живут даже кошки - и его команда, не испытывая сомнений, провозгласила меня своим господином. А я ответил, что в моем войске нет господ и рабов, а есть только товарищи, и с таким условием взял этот корабль к себе на службу. С тех пор утекло много воды, и былая космическая развалина снова обрела изначальную мощь и стопроцентную боеготовность, что позволяет мне вправлять силой даже крайне тяжелые исторические вывихи. Ваш мир далеко не первый и не последний на моем трудном пути, и когда я пойду дальше, он станет лучше, чище и добрее, чем прежде.
Члены бывшего ГКЧП и сочувствующие переглянулись в недоумении, но Истинный Свет, разлитый в моих апартаментах повсюду, уже смягчал их восприятие и прояснял мысли. По крайней мере, последнее заявление было встречено без протеста и неприятия, и даже с некоторым интересом.
- А что значит «почти нечеловеческая цивилизация»? - спросил еще один мой недобровольный гость примерно того же возраста, что и товарищ Бакланов.
Энергооболочка тут же отрапортовала:
«Василий Александрович Стародубцев, происходит из советских крестьян. Прошел долгий путь - от рядового колхозника до председателя крестьянского союза СССР. Имеет два высших образования, сельскохозяйственное и экономическое. В июле девяносто первого года подписал обращение «Слово к народу», которое в крикливой либеральной прослойке считается неким предвестником будущих августовских потрясений».
- Каждая отдельно взятая эйджел, несмотря на некоторые шокирующие особенности, безусловно, является настоящим человеком, и именно в таком качестве следует воспринимать всех представительниц этого подвида хомо сапиенс, - ответил я. - Однако вся цивилизация Кланов в целом чужда нам, как какое-нибудь сообщество разумных муравьев, ибо в далекой древности сто тысяч лет назад ее кроили по нечеловеческим лекалам. Их Совет Кланов считает население планеты-прародительницы величайшей угрозой существованию своей цивилизации и готов на всяческие подлости и жестокости для того, чтобы сдержать развитие человечества и обратить его вспять, желательно обратно к пещерам и каменным топорам. Поэтому я тоже воюю с эйджел, но не на уничтожение, как неоримляне, а до капитуляции, желательно бескровной, после чего, следуя своим же обычаям, матрона признает поражение своего клана и отдает его судьбу на волю победителя, то есть меня. А я объявляю клан распущенным и предлагаю его бывшим членам присоединиться к моему Великому Клану Объединенного Человечества, принести мне все положенные клятвы и стать равными среди равных. В отличие от некоторых человеков, которые врут и предают с той же легкостью, что и дышат, эйджел соблюдают клятвы истово, и на их слово можно положиться как на каменный фундамент. Однако мое противостояние цивилизации кланов эйджел сейчас для вас вопрос сугубо академический, гораздо важнее то, что в данный момент творится на территории одной шестой части суши, которую вы, тут присутствующие, своими собственными руками довели до состояния величайшей геополитической катастрофы.
- Вы нам зубы не заговаривайте! - заносчиво вскинул голову седоволосый представительный мужчина, под Истинным Взглядом выглядящий как попугай-какаду, по недоразумению родившийся человеком.
«Анатолий Иванович Лукьянов, - отреагировала энергооболочка, - верный соратник, то есть подельник Горбачева, член ЦК КПСС, кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС. Последний председатель Верховного Совета СССР».
Однако я не успел отреагировать, как маршал Язов (которого я и без комментариев знаю в лицо, как и генерала Варенникова) в сердцах сказал:
- Вы, Анатолий Иванович, полный болван, и я сожалею, что разглядел это только тогда, когда менять что-то было уже поздно. Человек, во власти которого мы находимся, объясняет свое кредо и пределы возможностей, а вы говорите, что он заговаривает вам зубы. Это вы и подобные вам вместе с Горбачевым довели великую страну до ручки, но ничего не поняли и ни в чем не раскаялись. Не было такого решения, которое шло бы Советскому Союзу на пользу – все, что вы делали, шло лишь во вред. И последняя ваша глупость - это то самое объявление чрезвычайного положения, которое не поддержал ровным счетом никто, и даже вы сами по большей части тряслись от страха и прятались друг за друга. Тьфу ты, пакость!
- Партия ГКЧП разыгрывалась Горбачевым и Ельциным в четыре руки, - веско сказал я. - Этот факт совершенно точно установлен следствием. Михаилу Меченому через ликвидацию Советского Союза нужно было избежать импичмента по обвинению в развале работы следствия, суда и тюрьмы, а его злейший оппонент рвался к неограниченной власти, и ради этого готов был перепрыгнуть через жизнь и смерть миллионов людей. Первая попытка случилась во время референдума по сохранению Советского Союза, к нему даже подгадали денежную реформу и замораживание вкладов в сберкассах, из-за чего миллионы пожилых людей, всю жизнь копившие на обеспеченную старость, в одночасье стали нищими. Была надежда, что народ пошлет все к черту и примет решение о мирном роспуске единого государства, но люди твердо ответили «Нет». И тогда в ход пошел следующий план - устроить грандиозную провокацию, под нее разрушить остаток центральных структур и разом вывести из игры всех политических оппонентов. И все вы, тут присутствующие, послушно, как куклы-марионетки, плясали по написанному не вами сценарию. Пройдет еще два дня, и, если ничего не предпринять, в белорусской государственной резиденции Вискули Ельцин, Кравчук и Шушкевич подпишут соглашение, денонсирующее договор о создании Советского Союза, и внутри умирающей страны уже не будет силы, способной им помешать. Я говорю это вам как человек, родившийся и до лета две тысячи шестнадцатого года проживший в мире, где такая геополитическая катастрофа стала свершившимся фактом - так же, как крушение империи Романовых в феврале семнадцатого года. Предотвратить такое развитие событий - это и мое задание Свыше, и самое горячее личное желание. Тех, кто захочет в этом помочь, я приму как соратников и поставлю в общий строй, а решивших воспротивиться сверну кренделем и закину в такие дали, откуда, иди хоть сто лет, никуда не придешь. Это все, что я хочу вам сказать на данный момент.
И тут же, подтверждая мои слова, в воздухе прогремел отдаленный гром, заставив моих недобровольных гостей встревоженно переглянуться. Было видно, что они уже со всем смирились, и только надеялись, что победители не будут слишком жестоки - и тут такой поворот.
- И вы, товарищ Серегин, будете готовы противопоставить себя народу, желающему немедленно самой полной и неограниченной демократии? - дрожащим голосомспросил Геннадий Янаев.
- Напротив, - сказал я, - моя поддержка целиком и полностью на стороне истинной демократии. Народ на референдуме принял решение о сохранении единого государства, и теперь его нужно исполнять. К тому же узурпировавший власть Верховный Совет РСФСР принял решение о наделении Бориса Ельцина диктаторскими полномочиями и отмене выборов всех уровней. В стране что, война? Двунадесять языков несметными ордами прут через границу? Самолеты с крестами на крыльях бомбят Москву и Ленинград? Нет, это дорвавшиеся до депутатских и министерских постов демагоги и интриганы рвутся к неограниченной власти, чтобы растерзать, разорвать и разграбить великую страну. То, что не съедят, эти мелкие людишки обязательно понадкусают и бросят тем любителям падали, что уже готовы пойти за ними следом. И над всем этим черными лучами будет сиять взошедшее в зенит солнце американской политической гегемонии, и в каждом министерстве новой России будут сидеть заокеанские советники. Это они будут решать, как гражданам бывшего Советского Союза жить, во что верить и кому достанутся самые жирные куски приватизируемой государственной собственности, а что следует просто распилить на металл. Это не демократия, товарищи, а самая жестокая диктатура, последствия которой будут икаться усеченной стране и через четверть века от сего момента.
- Вы с ума сошли! - взвизгнул Лукьянов. - В стране кризис, разброд и шатания, повсюду националистические мятежи, армия разложена и не представляет реальной силы. Восстановить Советский Союз в таких условиях попросту невозможно. А если у вас хоть что-нибудь получится, то вам придется иметь дело со всей западной цивилизацией и полной политической изоляцией. Не исключена даже военная интервенция…
Тут Колдун щелкнул пальцами, и бывший председатель Верховного Совета СССР застыл в стасисе с отрытым ртом и выпученными глазами.
- Этот мужчина мне надоел, - заявил мой юный соратник. - Он даже хуже товарища Бобрикова, потому что тот только бездумно, как попугай, произносил заученные слова, но не собирался никого предавать.
- Знакомьтесь, товарищи, - сказал я, - мой воспитанник и один из ближайших соратников юный боец Колдун, в миру Дмитрий Абраменко. Говорит он редко, и только по делу. Я по поводу бывшего товарища Лукьянова, кстати, думаю так же. Сейчас он жалеет лишь о том, что в истории с ГКЧП оказался на проигравшей стороне.
- И вы берете себе в соратники несовершеннолетних юношей? – спросил генерал Варенников.
- Беру, - ответил я, - если они, как Дмитрий, по своей части способны тянуть за троих взрослых мужиков. Колдун у нас маг-исследователь - специализация эта уникальная, другого такого за три года своего похода по мирам мы еще не встретили. Этот молодой человек считается у нас почетным взрослым, во всех случаях, когда речь не идет об учебе в школе и необходимости соблюдать распорядок дня. Все, примите мои слова как данность. Некоторые мальчики и девочки в суровых условиях взрослеют не по годам, а некоторые дяди и тети до седых волос остаются сущими недорослями.
- Ну хорошо, товарищ Серегин, - сказал маршал Язов, - с бывшим товарищем Лукьяновым разобраться было легко, а теперь хотелось бы знать, как вы собираетесь разбираться со страной, что, по вашим же словам, вот-вот может прекратить существование, не говоря уже обо всей западной цивилизации, перед которой мы уже как бы капитулировали…
- Сначала поговорим обо всей западной цивилизации, - сказал я. – Топтал я ее ногами в других мирах не один раз, и если понадобится, буду топтать еще. Чудище это обло, озорно, стоглаво и лающе. Не далее как вчера, спасая от разгрома правительство Наджибуллы, которое Горбачев с Ельциным решили бросить на произвол судьбы, я ударами из космоса и действиями своей авиагруппы вдребезги разнес армейские базы и правительственные учреждения Пакистана, а также полностью уничтожил размещенные в этой стране лагеря непримиримой вооруженной оппозиции. И вот уже второй день на этой территории продолжается праздник всеобщего непослушания. Вот, кстати, сюжет из CNN…
Я подвесил в воздухе голографический экран, на котором с высокой четкостью продемонстрировал репортаж из Исламабада, со срывающимся в истерике закадровым голосом корреспондента. Впечатление от пролетающего через экран «Шершня» с ясно видимой красной звездой было более чем шокирующим, даже больше, чем от полыхающих повсюду вспышек плазменных разрывов и вздымающихся столбов черного дыма.
- Если так будет надо для отражения угрозы русско-советскому государству, то подобная операция может быть произведена в любой точке мира, - сказал я. - И рука у меня не дрогнет. И в Вашингтоне, кстати, все это прекрасно поняли, хоть я публично и не объявлял им своих намерений. Джордж Буш стреляный волк, и сразу чует, когда начинает пахнуть паленым. Теперь о том, что я собираюсь разобраться с ситуацией в стране. Но прежде чем мы об этом поговорим, необходимо отделить мух от котлет. Конвой, отведите бывших товарищей Янаева, Шенина, Болдина, Грушко и Генералова в их камеры. В окружающую среду этих деятелей я выпущу позже, когда это будет безопасно и для них, и для общества. И, кстати, Дима, сними стасис с гражданина Лукьянова. Ему тоже пора на выход.
- А с нами что будет? – спросил генерал Варенников, когда означенных кадров вывели за дверь.
- А у вас, - сказал я, - сейчас будет медосмотр, переобмундирование в положенную по чину и статусу форму одежды, потом прием пищи, ибо по корабельному времени сейчас ужин, а потом коллективный гипнопедический инструктаж на тему, что тут у меня откуда взялось. Объяснять все на пальцах - долго и путано. А завтра утром мы встретимся и предметно поговорим, сколько, чего и кому нужно вешать в граммах.
7 декабря 1991 года, 10:25 мск. Околоземное космическое пространство, линкор планетарного подавления «Неумолимый», императорские апартаменты
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
Сегодня утром Борис Ельцин прибыл с визитом в Минск, следом должен подтянуться Кравчук, а у меня в апартаментах собрался Совет Посвященных, так сказать, в узком кругу. С моей стороны на этот раз присутствовали Кобра, Нина Антонова, Вячеслав Бережной, адмирал Ларионов, Александр Тамбовцев, генерал Гордеев, генерал Бесоев, полковник Коломийцев, майор Антонов и социоинженер Риоле Лан, местные товарищи были представлены маршалом Язовым, генералом армии Варенниковым, Василием Стародубцевым, Олегом Баклановым и Александром Тизяковым.
Слово «товарищи» тут не пустой звук, ведь эти люди, которых я сам руками отобрал из общей массы причастных к делу ГКЧП, действительно болели душой за погибающую державу, а не только двумя руками хватались за ускользающие из-под зада начальственные кресла. Сейчас, просмотрев от начала и до конца гипнопедический сериал «Путем меча», мысленно пережив вместе со мной этапы трудного пути, они вели себя уважительно и даже почтительно, с некоторым страхом. Кровавое рубилово в июле сорок первого года, три матча в «Ред Алерт» с решающим результатом и удар по Пакистану чего-нибудь да стоят.
- Значит, так, товарищи, - сказал я, - для начала разберем сложившуюся ситуацию по пунктам. Во-первых, как следует из результатов орбитального психосканирования территории Советского Союза, доверие народных масс к разложившейся коммунистической партии, центральному правительству и лично к месье Горбачеву утрачено полностью и окончательно, но в то же время желание жить в едином государстве никуда не делось. Во-вторых, элиты союзных и даже автономных республик решили воспользоваться этой утратой доверия, и с нескрываемым азартом тянут всю полноту власти на себя, разрывая страну на части. Причины и того и другого, думаю, понятны - с апреля восемьдесят пятого года не было такого решения центральных властей, которое бы не осложняло и не ухудшало жизнь народных масс, а органы государственной безопасности от сдерживания и подавления национального сепаратизма окраин и внутренних автономий перешли к его поощрению. Именно эти обстоятельства делают невозможным реставрацию классической советской системы, для которой теперь в обществе нет ни почвы, ни основания. После смерти коммунистической партии следом неизбежно безвозвратно умерло и нераздельное с ней советское государство. Любой квалифицированный маг скажет, что попытка оживить труп ни к чему хорошему не приведет.
- Но почему? – воскликнул Александр Тизяков. - Ведь все же так хорошо работало!
- Работало хорошо не всегда и не все, - ответил я. – В мирах семьдесят шестого и восемьдесят пятого годов моей главной задачей было даже не силовое подавление военной мощи запада, а отклонение Советского Союза с гибельного внутриполитического и экономического курса, следуя которым, страна шла прямо на рифы девяносто первого года. Задача отбить попытку ядерного нападения Запада была просто важной, и как раз с ней я справился за один раз окончательно и бесповоротно, а вот что касается поведения советских элит, руку на пульсе требуется держать непрерывно.
- Не социализм вы построили у себя при Хрущеве и Брежневе, - в сердцах сказала Кобра, - а акционерный государственно-монополистический капитализм, при котором все акции были на руках у верхушки КПСС, а у народа не было ничего. Единство партии и народа было мнимым, а вот с государством партия нераздельно срослась, наподобие сиамских близнецов, у которых две головы и одно тело. В таких условиях для оторвавшихся от масс высоких руководителей была неизбежной утрата интереса к тому, как живет, что ест и чем дышит простой народ. И последние слова - это не просто оборот речи. В позднем Советском Союзе самой распространенной практикой стала сдача в эксплуатацию новых промышленных производств, при недостроенных или вообще отсутствующих очистных сооружениях, когда токсичные отходы беспрепятственно сливаются в реки или выбрасываются в атмосферу. И это тоже от безразличия к жизни простого народа.
- Да, - подтвердил майор Антонов, - социализм был при товарище Сталине, а у вас получилось черт-те что и с боку бантик.
- Все это так, - сказал я, - при этом надо понимать, что и нынешние «демократы» вылезли из того же инкубатора. Фразеология у них совсем не коммунистическая, а образ мыслей не отличается от поздних советских вождей. Им тоже наплевать, что станет с простым народом, лишь бы получилось разделить ставшие бесхозными властные полномочия.
- Так что же делать?- спросил маршал Язов, оформившийся в этой компании как неформальный лидер.
- В первую очередь нужно понять, что сейчас внутри Российской Федерации и Советского Союза в целом нет такой партии или даже зачатка политической силы, способной всерьез взять на себя ответственность за будущее страны, - глухим голосом сказал я. - Такую ответственность директивным решением Свыше приказано взять на себя мне. Страшно, конечно, до жути, потому что даже во времена Смутного времени у меня на Москве был союзник, на которого можно было опереться*, а сейчас там нет никого. Однако глаза боятся, а руки делают…
Примечание авторов: * Серегин имеет в виду патриарха Иова.
- Армия, конечно, разложена, но не настолько, как об этом думает гражданин Лукьянов, а потому сможет сыграть роль весомой патриотической политической силы, - сказал генерал армии Варенников.
- Армия и вовне и внутри страны должна действовать только строго по приказу легитимного главнокомандующего, - возразил я. – Упаси нас Всемогущий Боже от армии, которая осознала себя политической силой. Было уже однажды такое, и закончилось весьма страшно - стоянием на Сенатской площади.
- А как с этим у вас? – поинтересовался маршал Язов. – Ведь, насколько я понял из вводной лекции, ваши Верные - это одновременно и армия, и партия, и народ.
- Вот именно, что одновременно, - сказал я. - Верным может стать только тот человек, который разделяет мое отношение к добру и злу, а также цели и задачи. Если это условие выполнено, отказа не будет никому, невзирая на пол, возраст, национальные, расовые и видовые особенности, а также форму существования и способ происхождения. Некоторые мои соратники, воспитанные в чуждой ментальной среде, долго шли к осознанию своего Я как части неразрывного Единства. И я отношусь к Верным как к части себя, забочусь, чтобы у них было все самое лучшее, а их общие коллективные желания претворялись в жизнь. При таком устройстве общества никакие демократические «процедуры» и «институты» не нужны, ибо оно само есть и институт, и процедура.
- А как быть с теми людьми, которые проживают на подвластных вам территориях, но не являются вашими Верными? – спросил Василий Стародубцев.
- Такие делятся на две категории: несовершеннолетних иждивенцев и жителей-пеонов, имеющих все права, за исключением права участия в принятии решений, - ответил я. – Иждивенцы - это в основном бывшие жертвы демона, но с ними как раз таки все просто. Они по большей части являются кандидатами в Верные, и ждут не дождутся наступления шестнадцатилетия, чтобы принести мне свое сердце в ладонях. И я их тоже люблю как своих приемных дочерей и сводных младших сестер. Что касается пеонов, то в основном это добровольные, и не очень, эмигранты из миров, охваченных мировыми войнами и разными историческими катаклизмами, а также тоже бывшие жертвы демона, но только не местного американского происхождения, а завезенные издалека жертвы европейского колониального произвола. Однако у меня действует правило, что любой пеон до седых волос является потенциальным Верным. Если он стремится к этому статусу из меркантильных соображений лучшей доли и карьеры, то Единство его отвергнет, а если искренне разделяет наши убеждения, цели и задачи, то примет. Есть уже множество китаянок, вьетнамок, африканок и бывших обитательниц лондонского и парижского социального дна, которые выучили новый культурный код, усвоили необходимые истины и отдались Единству всей душой. Это не значит, что все они служат у меня в армии, на гражданской службе тоже много разных дел, но на все них я могу положиться, а они могут положиться на меня.
Сделав небольшую паузу, я добавил:
- Но эти методы никак не подходят для решения задач там, внизу, на территории умирающего Советского Союза, потому что я в вашем мире не ищу себе никакого удела. Конечно, я ощущаю мятущихся и страдающих там людей как «своих», но не настолько, чтобы сказать им: «Я - это ты, а ты - это я». И только те, что решат отряхнуть со своих ног прах этого мира и переселиться ко мне в Метрополию, смогут стать моими Верными. Таких тоже немало, я это чувствую, но не они определяют суть стоящей перед нами задачи.
- В таком случае мы опять возвращаемся к тому, что нам делась, - пожал плечами маршал Язов. – Вернуться назад, как вы говорите, невозможно, и туда, куда всех тянет господин Ельцин, нам тоже не надо.
- Господин Ельцин создает себе личный удел с неограниченной властью и собирается использовать все предоставляющиеся для этого возможности, - сказал я. – Мы же должны пойти дальше и откатить ситуацию не к декабрю двадцать второго года, когда был подписан договор о создании Советского Союза, а к февралю семнадцатого. Тогда еще только-только пала династия Романовых, и страна лежала перед Временными пока единая и неделимая.
- А разве это возможно? – удивился Язов.
- Вполне, - заявил я. – Если уж крутить колесо истории вперед и назад, то на всю катушку. А иначе нечаянно можно очутиться где-нибудь посреди тринадцатого века, когда в каждом областном городе будет сидеть свой князь, враждующий со всеми соседями. В Основном Потоке до такого исхода оставалось совсем чуть-чуть. И еще: поскольку в своем стремлении к личной власти господин Ельцин перешел все границы, устроил сговор с целью имитации переворота, не моргнув глазом сажал своих противников в тюрьму по надуманным обвинениям и выбил у Верховного Совета себе диктаторские полномочия, то и мы не должны стесняться в силовых методах. Клин выбивают клином, и не иначе. Наивными невинными овечками господа демократы не являются, и это точно.
- А что будет, если Ельцин и его команда, как в августе, опять поднимут против вас многотысячные людские толпы? – спросил Олег Бакланов. – Ведь вы же собираетесь отобрать у этих людей самое дорогое – висящую перед носом морковку счастливого капиталистического будущего «как в Европах».
- А ничего не будет, - ответил я. – В Неоримской империи, из которой происходит мой линкор, знали толк в бескровном подавлении восстаний планетарных проконсулов и разных народных мятежей. Сначала прилетит «Каракурт» в полицейском обвесе и накроет мятежную толпу импульсами парализующе-депрессионного излучения. Потом высадившаяся со «Святогоров» штурмовая пехота без лишней суеты повяжет болезных, а рабочие остроухие руками перетащат их в сортировочный лагерь в мире Славян. В тех краях сейчас как раз конец июня, а потому погоды стоят просто курортные. А уже там следствие будет отделять случайных прохожих и зевак от рядовой пехоты, десятников, сотников и прочих горланов-главарей. И каждому награда будет по подвигу. Кого-то вернут домой без извинений, но живого и здорового, кому-то предъявят обвинение в участии в беспорядках, а кто-то доиграется и до государственной измены, со всеми вытекающими последствиями. Есть у нас вполне обоснованное подозрение, что сценарий августовских событий Ельцину и Горбачеву помогали составлять американские небратья по разуму, а непосредственное участие в них принимали сотрудники одного много понимающего о себе ведомства. Гражданин Крючков уже много чего успел рассказать следствию, но даже он не знал общей картины явления во всем ее многообразии.
- Да, товарищ Серегин, - сказал Александр Тизяков, - страшный вы человек. Но, наверное, в наши воистину страшные времена только так и надо.
- А чего в Бате страшного? - удивилась Кобра. – Тех, которые не ведают что творят, он старается не убивать, а перевоспитывать, людей по сортам не делит и слепой ненависти по национальным, расовым, классовым и религиозным мотивам не проповедует, сирых и слабых защищает, зачастую до смерти их обидчиков. А самое главное - он старается сделать так, чтобы все миры, через которые он прошел, стали лучше, чище и добрее. Ну а кто выступил против него с оружием в руках, тот сам себе злобный бабуин.
- Кстати, о жизни «как в Европах», - сказал я, меняя тему разговора, - сразу, как мы возьмем власть, будет необходимо проверить фактические остатки товаров на оптовых базах и в подсобках магазинов. А то идут сигналы, что дело не так плохо, как выглядит со стороны рядовых покупателей, просто торговля втридорога из-под прилавка и с заднего хода является процветающим явлением. И еще у меня есть договоренность с руководителями российско-советских государств в нескольких высокоразвитых мирах о быстром восполнении продовольственного и товарного дефицита, но не хотелось бы, чтобы эта помощь ушла как вода в песок.
- А кто это будет проверять, и вообще, кто будет править страной после того, как вы турнете со своих мест и Ельцина и Горбачева? – спросил маршал Язов.
- Костяк будущего российского правительства переходного периода сидит сейчас здесь передо мной, - ответил я. – Министр обороны, министр промышленности, министр науки и образования, министр сельского хозяйства. Есть наметки на премьер-министра,министра финансов, министра внутренних дел и председателя КГБ, но там не все однозначно, поэтому с этими кандидатурами надо будет работать уже после акции в Вискулях. Если будет надо, я и майора милиции сделаю министром, лишь бы он служил не за страх, а за совесть. И еще. Все люди, что пошли со мной на сотрудничество, всегда получают то, что не купить ни за какие деньги - то есть полное восстановление здоровья и реальное физическое омоложение. И этот мир не будет исключением. Dixi! Я так сказал!
8 декабря 1991 года, 21:05 мск. Околоземное космическое пространство, линкор планетарного подавления «Неумолимый», императорские апартаменты
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
С самого начала сходняка в Вискулях за собравшимися там деятелями через просмотровый портал наблюдали люди из ведомства Бригитты Бергман, фиксируя на кристаллы памяти каждую мелочь - кто, кого и на что уговаривал и как составлялся итоговый документ, который и должен был изменить судьбы мира. И в то же время в Вашингтоне с самого утра по местному времени у телефона изнывал от нетерпения президент Джордж Буш, ожидая звонка от всероссийского алкоголиссимуса. Уяснив, что дело там движется небыстро, потому что Кравчук и Шушкевич маются сомнениями, и команде российских христопродавцев еще приходится их уговаривать, я на челноке без особой помпы смотался в Кабул, где продуктивно переговорил с Наджибуллой без лишних свидетелей.
Между прочим, Абдул Вакиль в силу своей должности министра иностранных дел тоже присутствовал при этом разговоре, только на этот раз вел себя тихо и никаких идиотских лозунгов не выкрикивал. Это так сильно местную публику впечатлили река лавы, текущая по Панджшескому ущелью и идеальный порядок, наведенный моими злобными девочками в Пакистане. Ну а потом, когда я, подписав все документы, в самом конце сказал, что при итоговом разборе полетов на такой пережиток колониальной старины, как линия Дюранда, можно будет наплевать, потому что все пуштуны должны жить в одном государстве, которое называется «Афганистан», счастью этого персонажа не было предела. В свое время он отчаянно сопротивлялся Женевскому соглашению между Афганистаном и Пакистаном, признающим эту границу, а подчиненные Эдуарда Шеварднадзе выкручивали ему руки, потому что так решили Горбачев и в те времена еще Рейган.
Прежде чем рекламировать пиццу-хат, этот деятель с пятном на лбу по сниженным ценам торговал интересами Родины и ее союзников. Но мне все их договоренности безразличны, зато я понимаю, что вместе с линией Дюранда, делящей один народ пополам, исчезнет и серая зона, из которой в Афганистан может прийти беда. Однажды хаос в Пакистане створожится в систему, нынешнее состояние там не навечно, и вновь образовавшееся государство, кто бы ни взял в нем власть, будет активно враждебно и Индии, и Афганистану. Но это так, только заявка на будущее, поэтому, обнадежив партнеров и попрощавшись, я метнулся обратно, досматривать последний акт то ли мелодрамы, то ли кинокомедии. Ельцин Кравчука и Шушкевича уговорил, и теперь они вместе, в основном усилиями Бурбулиса и Гайдара, составляли ту самую бумагу, которая должна была потрясти мир.
При этом надежные люди из обслуги, поняв, чем занимаются собравшиеся на спецобслуживание «три славянских президента», уже позвонили в Минск тамошнему руководителю КГБ Ширковскому, тот поднял по тревоге спецназ Белоруссии и рванулся в Брестскую область хватать и не пущать мерзавцев. Одновременно о происходящем был поставлен в известность Горбачев, но он отдал распоряжение всего лишь сидеть в засаде, наблюдать и ждать команды. Из истории собственного прошлого я знаю, что никакой команды не последовало, поэтому банду заговорщиков никто не арестовал и на Москву в цепях не привез. А это нехорошо.
И в то же время в моем родном мире ходили мнения, что, мол, Ширковский струсил и, несмотря на отсутствие приказа из Москвы, должен был по своей воле арестовать Ельцина, Кравчука и Шушкевича. Ответственно заявляю, что те, кто так думают, сошли с ума. Если воинский человек начнет вне рамок боевого задания действовать по своей воле и инициативе, то в государстве наступит такая махновщина, что рядом с ней и путч ГКЧП, и Беловежский сговор покажутся легкими веселыми забавами. У меня была совсем другая ситуация. Сначала я находился в боевом походе в отрыве от командования, а потом меня с войском под свою руку взяло самое высокое начальство во всех подлунных мирах, после чего под моими ногами снова появилась почва, а должность самовластного князя Великой Артании укрепила мое положение еще больше. С того момента я мог сказать «Государство - это я» и на равных разговаривать со всеми встречными царями, королями, императорами и президентами. Но это случай трудноповторимый, и товарищ Ширковский в подобную схему не вписывается никак.
А потому к товарищам чекистам, которые сейчас в двадцатиградусный мороз мерзнут, сидя по сугробам, как только мы сделаем дело надо будет отнестись по-человечески, пригласить зайти в дом и поблагодарить за службу. Они же не виноваты в том, что шесть с половиной лет назад высшее партийное руководство выдвинуло в Генеральные секретари откровенного придурка и предателя.
Тем временем ко мне в апартаменты подтянулись Кобра, Самые Старшие Братья (для генерала Гордеева это будет дебютная операция в новой жизни), обе Бригитты Бергман, местные товарищи, а также бойцы и воительницы полковника Коломийцева в полной боевой экипировке галактического класса с парализаторами наперевес, возглавляемые своим командиром и замполитом. Всю бригаду спецназа в этой операции использовать было бы перебором, на беловежских заговорщиков хватит и одной роты. Тем более что воительницы двухметрового роста в своих бронекомплектах смотрелись грозно и внушительно. Впрочем, и бойцы моей Белостокской выучки из сорок первого года не сильно уступали в представительности своим боевым подругам. А еще у них была здоровая злость на собравшихся в Вискулях людей за то, что те собирались распустить страну, за которую парни из первого послереволюционного поколения отдавали свои молодые жизни.
И вот кульминационный момент: под бдительным оком нескольких переносных телекамер, щелчки фотоаппаратов и одобрительные возгласы на русском и английском языках фигуранты уголовного дела о государственном перевороте и узурпации власти подписывают свою подметную филькину грамоту. После этого Борис Ельцин, слегка покачиваясь, как крейсер на волне (уже успел набраться для храбрости в кулуарах), идет к телефону прямой линии с Вашингтоном (такую приблуду еще до эпохи спутниковой телефонии по приказу Горбачева установили в каждой государственной резиденции, якобы для предотвращения возможного ядерного конфликта). Счет пошел на секунды. Фигурант снимает трубку и с придыханием, будто любимой девушке, говорит: «Hello, mister president…»
Пора!
Тогда же, Белорусская ССР, Брестская область, Беловежская пуща, государственная резиденция Вискули
Все произошло крайне неожиданно для заговорщиков. Нет, они, конечно знали, что территория окружена спецназом КГБ Белорусской ССР, но были уверены, что письменный приказ с самого верха данному подразделению, без которого никто не шевельнет и пальцем, не поступит никогда, а потому относились к этому обстоятельству с усмешками. Мол, вот нас как охраняют.
Поэтому, когда сразу в нескольких местах резиденции прямо в воздухе открылись дыры в пространстве и оттуда во внутренние помещения ворвались бойцы двухметрового роста в фантастическо-футуристической экипировке, участников заговора охватили шок и оторопь. Ну как же так, ведь хорошо же сидели?!
- Всем лечь на пол, руки за голову и не шевелиться! - рявкнул их командир обычного роста. - Идет наш обожаемый командующий, который есть Бич Божий для всяческих негодяев, то есть для таких, как вы!
После этой команды, отданной жестким безапелляционным тоном, члены российской, украинской и белорусской делегаций, помедлив только мгновение, кряхтя и постанывая, стали опускаться на пол и растягиваться плашмя. Легли даже корреспонденты - и иностранные, и, гм, русскоязычные. И им тоже было понятно, что если в такой исторический момент вдруг врываются вооруженные люди и приказывают лечь на пол, то лучше выполнить указания и не возмущаться. А то как бы чего не вышло. И лишь инициатор всей этой заварухи застыл неподвижным истуканом с телефонной трубкой в руке.
И тут вместе со своими соратниками из дыры в пространстве входит тот человек, которого только что так оригинально представили. На нем черный парадный императорский мундир с серебристой отделкой и парадный же нагрудник грифельного цвета, серебристой гравировкой, расчерченный на квадраты, как на древнерусском пластинчатом доспехе. Его приближенные одеты в похожие мундиры, только с белой, а не серебристой отделкой (графское достоинство) или в военную форму. И последними появляются маршал Язов, генерал армии Варенников, товарищи Бакланов, Тизяков и Стародубцев. Лицо маршала озаряет жесткая улыбка: происходящее, когда возомнивших о себе деятелей из князей бросают обратно в грязь, ему нравится. Но заговорщики, задумавшие убить Советский Союз, этого не видят, так как лежат лицами вниз, с заложенными за голову руками.
Молодая женщина с длинной седой косой, одетая в форму полковника сталинского МГБ тычет в спину Борису Ельцину стволом пистолета и с жестким германским акцентом говорит:
- Передай трубку нашему обожаемому командующему, швайнехунд, и ложись на пол, руки за голову. Живее! Живее!
Бич Божий (именно эта ипостась сейчас главная) берет из помертвевшей руки главаря заговорщиков телефонную трубку, прикладывает ее к уху и слышит срывающийся крик: «Борис*, что там у вас происходит? Ответь мне, Борис!».
Примечание авторов: * в стенограмме того разговора Ельцин обращается к Бушу со словами «мистер президент», а тот в ответ называет своего собеседника просто Борис, как какого-нибудь слугу. И еще из нее следует, что это не первый их разговор, потому что в самом начале разговора Ельцин напоминает, что ранее он обещал извещать американского президента обо всех важных изменениях. И на этот раз вступительная фраза успела прозвучать, и была записана аппаратурой наблюдения.
- Добрый день, мистер Буш, - говорит Серегин по-английски с добротным оксфордским выговором. - Для вас пока еще добрый. Мистер Ельцин арестован, и в ближайшее время предстанет перед судом по обвинению в государственной измене. И не он один. Все хорошее для этих людей закончилось раз и навсегда, впереди только мрак и скрежет зубовный.
- Кто вы такой? - кричит в ответ Джордж Буш. - Я хочу знать, с кем я разговариваю!
- Для вас я Бич Божий, - отвечает Серегин. – Это я растоптал ваших сукиных детей в Пакистане, а потом тщательно обтер об землю подошвы сапог от налипшей дряни. Если вздумаете встать у меня на пути, то я выверну наизнанку и вас, и вашу Америку. Точнее, не так. Американские города продолжат стоять как стояли, и простые американские граждане, натерпевшись большого, но недолгого страха, вернутся к обычной жизни, а вот хозяева жизни: министры, сенаторы, конгрессмены, генералы, губернаторы и финансовые спекулянты - толпами побредут по унылому и бесконечному адскому этапу. Я такое умею. Только вот есть у меня сведения, что если уничтожить вашу государственную власть, то сразу же внутри американцев проснутся демоны, и тогда тот праздник непослушания, что творится сейчас в Пакистане, покажется лишь веселой забавой. Дикий Запад никуда не делся, он внутри вас, имейте это в виду, мистер Буш.
Сказав это, Серегин вешает трубку, не дождавшись ответа собеседника, осматривается по сторонам, и лицо его искажает жестокая усмешка.
- Ну что, граждане иуды, заговорщики, алкоголики и тунеядцы, допрыгались? – с иронией спрашивает он. – Умели грешить, умейте и ответ держать.
В ответ откуда-то снизу сдавленный голос произнес на довольно хорошем русском языке, лишь с небольшими следами английского акцента:
- Я американский гражданин, и требую немедленно меня освободить!
- О! – обрадовался Серегин. - На ловца и зверь бежит! Товарищ Бергман, корреспондентов пустить в потрошение ментоскопом в первую очередь. Среди этих шакалов новостного фронта могут оказаться преинтереснейшие экземпляры с двойным, а то и тройным дном.
- Я Вас понимаю, товарищ командующий, - ответила начальник имперской Службы Безопасности. – Все будет сделано в лучшем виде.
Если с самого начала люди полковника Коломийцева собирали и уносили через порталы только видеокамеры и фотоаппараты (заснятые на них кадры следует приобщить к делу), то теперь они принялись поднимать с пола самих корреспондентов и с завернутыми за спину руками выводить их на «Неумолимый». И с ними же ушла Бригитта Бергман за номером два. Ей этих деятелей и работать. Остались только непосредственные участники процесса, Серегин, Кобра, Самые Старшие Братья, старшая Бригитта Бергман, местные товарищи, а также бойцы и воительницы из бригады полковник Коломийцева. В воздухе гадостно воняло дерьмом: кто-то из задержанных от испуга не смог сдержать естественных реакций своего тела.
- Ну вот, Дмитрий Тимофеевич, как оно бывает, если умеючи, - сказал Серегин, - а вы войска в Москву вводили, публику танками пугали. Танк - он вообще инструмент узкого применения, и на городских улицах, если это не Парад Победы, ему делать нечего.
- Да, Сергей Сергеевич, - ответил маршал Язов, - быстро это у вас получилось. Сразу видны большой опыт и талант.
Услышав этот голос, Борис Ельцин повернул голову, и лицо его исказила гримаса ужаса и злобы. О том, что арестованные по «делу ГКЧП» высокопоставленные деятели свернутого советского режима необъяснимым образом исчезли из своих камер, ему еще не доложили. Банально побоялись. История та пахла мистикой вперемешку с фантастикой, и местному тюремному начальству гораздо проще было предположить заговор и предательство среди своих, а это такая интересная игра, в которой по сценарию сначала требуется найти козла отпущения, а уже потом докладывать «наверх». В противном случае недолго и загреметь под фанфары, заняв места подследственных в освободившихся камерах. Пока местные волки решали, кого из них бросят на заклание, наступил момент истины, и все это стало неважно.
- Вообще-то такие скоротечные операции в логове врага под общим кодовым названием «Визит Каменного Гостя» - это мой основной метод общения с разными высокопоставленными обормотами, поджигателями войн и инициаторами прочих безобразий, от которых страдают целые народы, - пояснил Серегин и добавил: - Вся эта бурная история, в Основном Потоке ставшая причиной горя и смерти миллионов людей, имела в своем основании только жажду неограниченной власти и ненасытную алчность одного человека, на которого по ходу пьесы налипли такие же мерзавцы рангом поменьше. Не так ли, Борис Николаевич?
- Е-а-у-ы! - на языке племени мумба-юмба произнес свергнутый на пол отец русской демократии и добавил уже по-русски: - Кто вы такой?
- А тебе-то теперь какая разница? – удивился Серегин. – Сейчас ты уже не президент РСФСР или там Российской Федерации, а подследственный, обвиняемый в государственной измене Союзу Советских Социалистических Республик и попытке узурпации верховной государственной власти. Все, что вы тут понаписали, не имеет никакой юридической силы, ибо противоречит закону о выходе республик из состава единого государства, зато прекрасно годится в качестве доказательства в суде, подкрепляющего обвинение. Лобики вам всем зеленкой намажут - это и к гадалке не ходи.
- За что? – с видом хтонического идиота, не понимающего самых очевидных вещей, простонал Ельцин.
- Как за что? - еще раз удивился Специальный Исполнительный Агент. – Заговор в комплоте с Горбачевым по окончательному и насильственному разрушению Советского Союза ты составил? Составил! Свой замысел в исполнение привел? Привел! Политических оппонентов по ложному обвинению в тюрьму посадил? Посадил! Диктаторские полномочия себе у Верховного Совета России выбил? Выбил! Нелегитимную и противоречащую высказанной на референдуме воле народа попытку разрушения единого государства предпринял? Предпринял! Кто ты после этого, как не изменник делу народного единства и враг всех советских граждан? И королям, бывало, за меньшее головы рубили. А за тобой, как за паровозом, по первой категории пойдут и все прочие участники сегодняшней воровской сходки. Ибо заслужили. И еще скажите спасибо, что я Адепт Порядка, а не Хаоса, потому что в том случае порубили бы вас всех прямо на месте на мелкий бефстроганов.
- Это точно! – усмехнулась Кобра, поглаживая рукоять Дочери Хаоса.
- Товарищ Коломийцев, - сказал Серегин, - прикажите очистить помещение от человеческого шлака, но местный персонал не трогайте. Не виновны они ни в чем. И давайте сюда товарища Ширковского. Незачем ему и его людям зря мерзнуть на холоде, когда уже все закончилось.
И в этот момент украинский деятель Кравчук, большой специалист проскальзывать между каплями дождя и оставаться сухим, вдруг понял, что сейчас его отведут туда, откуда уже не будет возврата, и заголосил:
- Рятуйте, люди добрые! Не виноват я ни в чем! Меня уговорили, подставили, оговорили!
- Следствие разберется, - сухо сказал Серегин. – И вообще, пан Кравчук, с вами у нас должен быть отдельный предметный разговор. Но это будет потом, а сейчас идите. Будете орать и трепыхаться, бойцы вас парализуют и отнесут в камеру, как Ленин бревно. И это касается всех, раз-два.
Тем временем Бригитта Бергман собрала со стола, за которым перед налетом сидели подписанты, все до последней бумажки, и сложила улики в большую папку. Дело о государственной измене стремительно обрастало вещественными доказательствами.
И почти одновременно с этим в помещение ввели генерал-лейтенанта КГБ Эдуарда Ширковского, находящегося в состоянии тяжкого недоумения от всех последних событий. Какие-то люди тайно проникли на тщательно оцепленный объект, арестовали и тем же тайным путем увели заговорщиков, и вот теперь оставляют после себя дырку от бублика. При этом, лишь бегло глянув на бойцов и воительниц полковника Коломийцева, глава Белорусского КГБ понял, что его парни, пусть даже многие имеют боевой афганский опыт, не равны этим живым машинам для убийства других двуногих ни в классе подготовки, ни в боевом духе, ни в качестве экипировки.
- Значит, так, Эдуард Иванович, - сухо сказал Серегин, бросив на собеседника оценивающий взгляд. – Я тот, кто без особых хлопот раздавил американских сукиных детей в Пакистане и, продолжая традицию советской интернациональной помощи, спас от разгрома правительство Наджибуллы в Афганистане. Теперь мне пришло время заняться советскими делами. Господа Ельцин, Кравчук и Шушкевич арестованы за государственную измену, и их приспешники тоже. Персонал резиденции я и сам не тронул и пальцем, и вам не советую, однако опросить их для уяснения картины произошедшего не возбраняется. И еще: в самом ближайшем времени в Москве все переменится, и вам тоже поступит предложение, от которого нельзя отказаться. На стойких и верных патриотов Советского Союза у меня большие виды. А сейчас до свиданья, настало время обратной амбаркции.
Серегин пожал ошалевшему генералу руку и шагнул в портал, который тут же закрылся у него за спиной, после чего в Вискулях не осталось никого, кроме белорусских чекистов и шокированного обслуживающего персонала.
8 декабря 1991 года, 22:30 мск. Околоземное космическое пространство, линкор планетарного подавления «Неумолимый», императорские апартаменты
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
С вылазки в Вискули мы вернулись бодрые и в боевом настроении. Все задачи выполнены, все цели поражены, и в придачу удалось неплохо потроллить Джорджа Буша-старшего. Маршал Язов, наскоро пролистав составленные заговорщиками бумаги, в сердцах сказал, что подобного оборота событий он со товарищи и не предполагали.
- Этого, Дмитрий Тимофеевич, никто не предполагал, кроме тех двоих, что эту партию и затеяли, - довольно мягко сказал я. - И даже Крючкова с Кручиной они играли втемную, потому что на такое эти двое не согласились бы ни в каком варианте. Все началось еще в марте, а закончиться должно было сегодня в Вискулях. Вы же сами видели, что даже хитрый хмырь пан Кравчук, происходящий из юных бандеровцев, сомневался до самого конца.
- А я думаю, все только начинается, - сказала товарищ Антонова. - Центробежные силы, рвущие страну на части и разжигающие конфликты, никуда не делись, как и люди, желающие такого исхода событий, потому что он кажется им выгодным. Как гласит мировая практика, самые большие состояния делаются во времена великих потрясений, а не в периоды экономических подъемов. Сейчас мы только разгромили вражеский авангард и сбили темп событий, однако завтра с утра, когда, как минимум, в Москве и Киеве узнают о том, что случилось в Вискулях, там начнется движение масс наподобие августовского.
- В Москве точно начнется, а вот за Киев не уверен, там пока все тихо и вполне рептильно, - заявил Александр Тамбовцев. – Как Антироссию местная Украина себя осознала пока что только в своей западной части, а в других местах известие о распаде единого государства прозвучало как гром с ясного неба. Для того, чтобы ситуация там вышла к тому, о чем поведал товарищ Зотов, потребовалось длительное промывание мозгов, множество политических скандалов и запрет трансляции по кабельным сетям российского телевидения. В Москве ситуация иная - там под трехцветными флагами вокруг самодельного диктатора собрались те люди, которые Антироссией осознали себя давно и прочно. Недаром же в проельцинских кругах политических интеллигентов до самого нашего времени бытовало мнение, что российское государство берет начало не от Дмитрия Донского и битвы на Куликовом поле, а от закулисного сговора в Вискулях. Год сейчас еще далеко не девяносто третий, поэтому деятели, которые тогда бунтовали против Ельцина, сейчас нерушимой стеной встанут на его защиту. Вот от этой печки нам и следует плясать.
- Штурмовая пехота готова и ждет приказа, - отреагировал генерал Бережной. - Даже если не поливать мятежные толпы депрессионным излучением с «Каракуртов», ручные парализаторы для более простых случаев никто не отменял.
- Долю насилия мы будем отмерять по силе сопротивления, а в большинстве ситуаций почтеннейшую публику следует только пугать, - сказал я, и, заметив на лицах местных товарищей выражение недоумения, добавил: - Товарищи Антонова, Тамбовцев, Бережной, Ларионов, Гордеев и Бесоев для вас такие же «гости из будущего», как и я сам, только год убытия из родного мира у них две тысячи двенадцатый, а не две тысячи шестнадцатый. Но моими ближайшими помощниками, советниками и соратниками они стали не поэтому. В момент отбытия с оригинала каждого из них были сняты копии, направленные в четыре мира ниже по Основному Потоку. В тысяча восемьсот семьдесят седьмом, тысяча девятьсот четвертом, тысяча девятьсот семнадцатом и тысяча девятьсот сорок втором году российская держава переживала эпохальные переломные события, определяющие ход дальнейшей истории. Поэтому копии были сняты не только с этих шестерых людей, а со всей сводной российской эскадры, совершавшей демонстрационно-боевой поход к берегам одной не столь отдаленной страны, которая на тот момент была охвачена внутренними беспорядками наподобие афганских. Задание, поставленное моим Патроном, поступать только по совести, моими соратниками было выполнено и местами даже перевыполнено, и люди они были в тех мирах немаленькие. Товарищ Бережной, например, в трех мирах дослужился до звания генерал-лейтенанта. В мире, берущем начало от русско-японской войны, командовал лейб-гвардейским корпусом морской пехоты, в мире Октябрьской революции - Первым корпусом регулярной Красной Гвардии, а в мире Великой Отечественной Войны - Первым механизированным корпусом особого назначения. И везде его подчиненные были брутальны и неумолимо победоносны. Товарищ Ларионов в мире русско-турецкой войны был первым правителем Югороссии – государства, образовавшегося в зоне Черноморских Проливов после разгрома Османской империи. В мире тысяча девятьсот четвертого года он командовал Эскадрой Особого Назначения и занимал должность лорда-протектора Кореи. В мире семнадцатого года под рукой у него тоже была эскадра особого назначения, только с эпитетом «краснознаменная», а в мире Великой Отечественной Войны после смещения адмирала Октябрьского он руководил боевыми действиями Черноморско-Средиземноморского краснознаменного флота, громил румын и турок, а также высаживал десанты в Италии и на средиземноморском побережье Франции. Товарищ Антонова в мире Югороссии занимала должность первого министра иностранных дел этого государства, в мире русско-японской войны была личным политическим советником императора Михаила Второго, а в мирах Октябрьской Революции и Великой Отечественной Войны выполняла те же обязанности при двух инкарнациях товарища Сталина. Советы ее всегда точны, выверены и неизменно приводят к успеху даже там, где первоначально не просматривалось никаких шансов. Товарищ Тамбовцев в мире Югороссии был первым премьер-министром этого государства, в мире русско-японской войны руководил Главным Управлением Государственной Безопасности, в мире семнадцатого года он возглавил информационно-пропагандистский рупор Советской России агентско ИТАР-ТАСС, и только в мире Великой Отечественной Войны он комиссарствовал в реэмигрантской штурмовой бригаде генерала Деникина. Местного большевика на эту должность ставить было немыслимо, однако комиссар в части был необходим. Генерал Гордеев в первые ряды выдвинулся только в мире Великой Отечественной Войны, где создал и возглавил силы специального назначения при главном разведывательном управлении генерального штаба. Генерал Бесоев в мире русско-турецкой войны создал в Российской империи первую бригаду штурмового спецназа, в мире русско-японской войны был флигель-адъютантом, то есть офицером по особым поручениям и личным представителем императора Михаила Второго. В мире Октябрьской Революции он создал советский корпус лесных егерей. Именно эти веселые парни, обученные сражаться на самой пересеченной местности, называются там «зелеными беретами», а никакие не американцы. В мире Великой Отечественной войны Николай Арсеньевич на первом этапе служил начальником разведки в мехкорпусе генерала Бережного, а потом возглавил особое подразделение охотников за генеральскими головами. В его ягдташ попали Гудериан, фон Клюге, Гейдрих, Роммель и много кто еще. Вот так: все эти люди жили в своих мирах, сражались и трудились, потом умерли по причине естественного износа организмов и попали в Чертоги моего Патрона. А Он оказался в сомнениях: и в раю эта команда от скуки полезет на пальму, и в ад их отправлять тоже не за что, ибо все они делали правильно. Так и остались их сущности зависшими в безвременье, просто про запас, на всякий случай. Ну а потом, когда мне понадобилось подкрепление, самый главный начальник во всем Мироздании объединил ранее разделенные компоненты в цельные личности и направил их ко мне со всем нажитым опытом на усиление кадрового потенциала. Так что, имейте в виду, не случайные люди стоят тут рядом с вами, а высококвалифицированные специалисты с большим практическим жизненным опытом, жившие в том числе и в ваше время. С кремлевских высот картина виделась вам одним образом, а вот со стороны рядовых граждан, не потерявших голову от запаха «демократии», все выглядело совершенно по-иному.
- Мы будем иметь это в виду, - ответил маршал Язов. - Подумать только: прожить четыре параллельных жизни, и после соединения в одну целую личность не сойти в результате с ума.
- Когда человек занят важным делом, безумие ему не грозит, - хмыкнул Вячеслав Бережной. – Такое явление может наступить только в том случае, если он охвачен праздностью и ленью, занимаясь исключительно самокопанием и созерцанием собственного пупа. Но это не для нас.
- Кстати, о «запахе демократии», - сказала Кобра, меняя тему разговора. - Не знаю, как ты, Батя, а я ощущаю в ноосфере этого мира какой-то мерзкий привкус. Это не некротика, как в бывшем Царстве Света, но все равно нечто не менее гадкое и разлагающее, как будто влили в водопроводную воду медленный яд или просто изрядную порцию фекалий.
- Ты же знаешь, что через мою ауру Специального Исполнительного Агента и Адепта Порядка слабые ощущения такого рода не проникают, - ответил я. - Чтобы я почувствовал мерзость, она должна присутствовать в ноосфере в более чем достаточных количествах. Тут к счастью, такого нет, поэтому почувствовать негативный фон на поверхности можешь ты и, скорее всего, Птица с Колдуном, и более никто. Этот мир нам не чужой, поэтому мы ощущаем его страх и боль и разумом, и всеми фибрами души.
Кобра огладила рукоять Дочери Хаоса и безапелляционно заявила:
- Теперь нам надо найти источник этих негативных разлагающих эманаций и убить его, так же, как когда-то мы убили злого колдуна Победоносцева.
- И как мы будем его искать? – спросил я. - Ты же знаешь, что орбитальное психосканирование не в состоянии распознавать слабые источники такого рода. Скорее всего, это какой-нибудь неинициированный колдун, который неосознанно транслирует на этот мир свою безудержную алчность и жажду власти. И еще мы точно знаем, что это не Борис Ельцин, магических и колдовских талантов в этом человеке не больше чем в обычном керамическом цветочном горшке…
Раздался звук «хлоп!» - и между нами появилась Лилия в своем древнегреческом хитончике.
- А с чего вы взяли, что это обязательно должен быть один-единственный источник, то есть колдун? – ворчливо спросила она. – Хоть это и не мой мир, но его я, в силу своего опыта, ощущаю значительно четче, чем вы. Имя этой мерзости легион, и в своем большинстве это неинициированные маги богатства, подключившие себе колдовские каналы ментального вампиризма. Отсюда и ощущение безудержной алчности, и жажды безграничной власти. Фамилии людей, проявивших такие таланты, всем вам известны, не маленькие. Давите эту гадость по одному или коллективно, в тот момент, когда они ежегодно собираются на свой шабаш в местечке… Давос. Как врач рекомендую вам прижигание этой язвы плазменным боеприпасом мегатонного класса или градиентом Хаос-Порядок. Пока вы не уберете из лавки это стадо слонов, целой посуды в ней не будет никогда.
- Все это действительно может быть так, - сказал я. – Но скажи, раз эти колдуны такие всесильные, почему у нас там, в будущем, ситуация все же нормализовалась?
- К негативным воздействиям такого рода тоже может вырабатываться иммунитет, как и к инфекционным болезням, - ответила мелкая божественность. – Только он там у вас, папочка, есть не у всех. Вы, русские, китайцы и еще кое-кто стоят крепко, спина к спине, твердо, как скала, а многие другие разложились до полной утраты человекоподобия. Ты понимаешь, о ком я. Только тут времени на выработку иммунитета у тебя нет, поэтому бей эту мерзость наотмашь. Не пожалеешь.
Я посоветовался внутри себя с энергооболочкой, и сказал:
- Хорошо, Лилия, я приму твои слова к сведению, только вот форум в Давосе должен состояться в конце января, а сейчас только начало декабря. Так что начинать надо, имея эту кодлу на фланге. А теперь скажи, зачем ты пришла на самом деле, я же вижу, что ты не просто забежала навестить любимого папочку.
- Какой ты проницательный, и в то же время недогадливый, - покачала головой Лилия. – Твои новые соратники люди немолодые, а потому обремененные множеством болячек и старых ранений. Отдай мне их на одну ночь в Тридесятое царство для проведения лечебных процедур, и завтра утром у них будет яснее мысль, острее взгляд и тверже рука. И так каждый день, пока они не придут к своему генетическому оптимуму. Я думала, что ты сделаешь это еще вчера, ждала, ждала, но так и не дождалась.
- Вчерашний день, и особенно вечер, был заполнен у нас другими делами, а сегодня мы проводили очень важную спецоперацию, - сказал я и добавил для новых соратников: - Знакомьтесь, товарищи, это моя приемная дочь Лилия, по происхождению античная богиня первой подростковой любви и дочь Афродиты-Венеры. А еще она лучший врач-маготерапевт во всех подлунных мирах, не в ее власти вылечить только свершившуюся смерть.
- Про вашу дочь Лилию нам в вводной лекции тоже рассказывали, - ответил Олег Бакланов. – Только вот меня, взрослого образованного человека, смущают слова про врача-маготерапевта. Были у нас такие: размахивали руками, на телесеансах лечили энурез и другие болезни, заряжали воду и кремы, и все без толку.
- Фи! - сморщила носик Лилия. – Кашпировский-Кошмаровский, Чумак-Дурак и прочие Джуны с Глобами - это не более чем дешевые имитаторы-гипнотизеры. Между прочим, в вашем мире так мало магии, что, даже имея полную инициацию, с ее помощью невозможно вылечить даже муху от насморка, а не только человека от энуреза. Мое лечение будет проходить в Тридесятом царстве, где из-под земли бьет Фонтан Живой Воды, а потому самой первосортной магии там как пресной воды посреди озера Байкал. Тот, кто согласится принять мои услуги, будет жить очень долго, почти вечно, и немало о том не пожалеет, а кто откажется, сам будет себе и судьей, и палачом.
-Да, - подтвердил я, - лечение у Лилии не обсуждается. К тому моменту, когда там, внизу, начнется главная заваруха и надо будет брать власть в свои руки, вы все должны быть бодрыми и полными сил. Это я вам говорю как специалист. Однако, поскольку я вам не командир, а только союзник и сосед с фланга, то не имею права приказывать, а упрашивать не в моих правилах. Решайте сами, тем более что Лилия собирается положить вас в ванну всего на одну ночь, а не на неделю и не на месяц. Такое, между прочим, тоже бывало с очень пожилыми людьми, находившимися буквально на грани между жизнью и смертью.
Генерал армии Варенников пожал плечами и сказал:
- А я, например, совсем не против попробовать новое лечение, тем более что «Матросская тишина», из которой нас освободили с таким шиком, отнюдь не санаторий. Посмотрим, чем пресловутое Тридесятое царство отличается от Барвихи. И вы, товарищи, тоже не ломайтесь, если вам говорят, что это безопасно, значит, так и есть.
- Вы, Валентин Иванович, очень умный человек, - сделала книксен Лилия. – Лечить я умею и люблю, и вы еще будете очень рады, что попали в мои опытные руки.
- Да, - подтвердил Вячеслав Бережной, - Лилия лечить любит и, самое главное, умеет. Не обижайте ее недоверием.
Это была последняя соломинка, сломавшая спину верблюду. Перебросившись взглядами, мои местные союзники согласились с генералом Варенниковым, после чего я открыл им портал прямо в наш госпиталь в Тридесятом царстве. И правильно. Тот, кто один раз попробовал лечение Лилии, потом на всю жизнь становится ее преданным поклонником.
Покончив с этим делом, я и сам отправился спать в Шантильи, и своих соратников отправил по каютам. Завтрашний день обещал быть ничуть не легче сегодняшнего
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги