Год Змеи

— Чего это с тобой? — задрав голову, Светка сощурилась на свет от всех трёх лампочных рожков люстры.

Сама люстра висела не спокойно — даже если не обращать внимания на лёгкую дрожь её конструкции, по стенам и потолку всё равно рябили полупрозрачные светотени, не дающие сосредоточиться. А виной всему этому безобразию был игрушечный Дед Морозик, специально прицепленный к люстровой арматурине для её украшения. Забавная игрушка в красном колпачке под новогоднюю мелодию ползала вверх и вниз по специальной верёвке, имитируя поведение новогоднего колдуна, желающего вручить подарки.

Сейчас в игрушечном механизме что-то сломалось, и дедушка, добравшись до верхушки, начал жалобно колыхаться, дёргаясь, неспособный спуститься обратно, и явно своей мелодией призывая Светку на помощь.

Светка с задранной головой выждала пару минут в надежде, что проблема как-нибудь разрешится сама собой, но дедушка всё продолжал дёргаться около самого плафона, напевая про родившуюся в лесу ёлочку. Видимо, сама собой проблема не разрешится.

Светка подошла к люстре и встала прямо под ней, словно это могло хоть как-то помочь. Стас в пока возился где-то в другой комнате, а Лерки вообще дома не было — та антилопой убежала за чем-то в магазин. Скорее всего ругаться — она так она снимает стресс. Так что кроме Светки спасать Деда Мороза некому.

Вздохнув, Светка приподнялась на цыпочки и потянулась вверх, но куда-там — кончики её пальцев едва-едва коснулись красной шубки, а прыгать, как Лерка, она не будет. Да и бесполезно: только оторвать игрушку/люстру, либо обрушить на себя весь потолок — это со Светкиным природным везением раз плюнуть. Так что девушке пришлось подтащить к люстре стул и, крепко взявшись за его спинку, лезть к потолку.

Как оказалось, верёвка запуталась в механизме на животе Деда Мороза, и Светке пришлось долго крутить её и дёргать, но результат того стоил — буквально через минуту спасённый Дед Мороз победоносно пополз вниз.

Светка не стала спешить со слезанием — ещё нужно убедиться, что внизу Дед Мороз снова не застрянет, хотя что делать, если всё-таки застрянет, Светка не знала — только если сдаться и звать Стаса с его мужскими инструментами и врождённым пониманием всяких страшных механизмов. Но Дед Морозик не захотел попадаться в Стасовы мужские руки и продолжил уверенно карабкаться по верёвке без запинок.

Вот. Обошлись и без Стаса с Леркой.

Довольная Светка уже сделала шаг назад, чтобы издалека полюбоваться результатом собственного труда, но совершенно не учла, что всё ещё не слезла со стула. Её тело запоздало вздрогнуло и сгруппировалось, но всё было бесполезно — стуловая опора ушла из-под Светкиных ног.

Замершим сердцем она уже смирилась со скорой встречей с полом, но этой встрече случиться не было суждено — Светку неожиданно подхватили сильные руки, остановившие её свободное падение.

Девушка инстинктивно вцепилась в надёжную опору и руками, и ногами, и только когда окончательно поняла, что перестала падать, позволила себе перевести дух. И обнаружила, что как и ожидалось, по-геройски подхватил её никто иной как Стас собственной персоной. Светку сразу накрыла волна тёплого спокойствия.

— Ты разве больше не боишься высоты? — низким голосом поинтересовался мужчина.

— Высота не страшна, если есть, кому тебя ловить, — в тон ему отозвалась Светка, сама не сообразив, как додумалась до такого изящного ответа.

Кончики Светкиных пальцев уже нащупали стул, который, кстати, не упал, и теперь Светка стояла перед Стасом на мысочках, непривычно возвышаясь практически на целую голову. А Стас, несмотря на вновь обретённую опору под её ногами, не спешил Светку выпускать. И та мягко обхватила его за шею и приблизилась к лицу — так, что в нос ударил запах одеколона, а подбородок скользнул по ещё гладкой после утреннего бриться щеке.

Светка покрепче обвила Стаса, без стыда закидывая ногу ему на пояс. А рука Стаса стиснулась под её ягодицей, захватывая ткань и ткань юбки, и трусов. У Светки от этого всё поджалось и захотелось приникнуть к мужчине ещё поближе. Но отрезвляющая трель звонка вывела этих двоих из сладковатого плена друг друга. Сто к одному, что из магазина вернулась Лерка. И это хорошо — всё-таки без неё всё в доме становится немного не так и будто пустовато. Впрочем, как и без Светки. Так что надо открывать.

Лерка чуть не с разбега залетает в квартиру и на ходу выпрыгивает из своих зимних сапог, покрытых снизу корочкой снега. Вместе с ней в врывается настоящий морозный дух, который, оказывается, совсем не страшен в уютной квартире и больше освежает, нежели её холодит.

У Лерки в волосах и на ресницах блестят капельки растаявших снежинок. Она сваливает на Стаса огромные целлофановые пакеты, на верхушке одного из которых торчит красный блестючий мех. Теперь от собирания ёлки Стасу точно не отвертеться, и он, для порядка назвав девчонок неугомонными торопыгами, идёт в шкаф за большой, перевязанной веревкой коробкой (как будто без верёвки эта ёлка могла бы куда-то убежать).

Воодушевлённая прогулкой Лерка (видимо, всё-таки с кем-то поругалась в магазине) электровеником заносилась по квартире, больше мешаясь пытающейся навести порядок Светке, чем делая что-то иное. Но всё равно оставалась крайне собой довольна, даже когда Стас попытался броситься в неё верхней — самой маленькой — ёлочной веткой. Потому что нечего болтать под руку. И давать советы по сборке ёлки. Правильные, вообще-то, советы. Ибо ущемляют.

В конце концов Лерка на всех обиделась и демонстративно отправилась скакать по подоконникам и клеить на окна специальные наклейки. А пока клеила, забыла, что обиделась и принялась обсуждать со Светкой соседские интерьеры, которые очень удобно виднелись из окон напротив.

— Нет, ну ты смотри, — возмущалась она, выглядывая из-за наклеенных снежинок, — у них штора с карниза оторвалась — вон, до середины на пол свисает — а они гирлянду с три-дэ эффектом на окно понавешали!

— Может, там такая же как ты живёт, — буркнула ей в ответ Светка. — Вот все занавески и пообрывала.

Светка прекрасно догадалась, что сестра просто подзавидывает соседской три-дэ гирлянде, чем бы это ни было.

— Нет, а чего сразу я? — мгновенно возмутилась Лерка, забывая про гирлянду. — И вообще, кончай брызгать ядом — год змеи ещё только наступает.

На что Светка заявила, что змея в этом доме уже давно завелась и в подтверждение бросилась в Лерку зелёной мишурой. Лерка мишуру ловить не стала, возмутилась, что в неё сегодня все всем бросаются, и спрыгнула с подоконника. Прямо на руки только-только зашедшего в комнату Стаса.

Тот ловко перехватил Лерку поудобнее и гордо заявил, что ёлка собрана, и теперь можно её наряжать. Лерка зачем-то показала Светке язык из-за Стасова плеча, и Светка, не удержавшись, бросила в сестру ещё и бумажного ангела. Нет, сегодня в неё на самом деле очень хочется всем бросаться. Но ангел угодил, к сожалению, не в Лерку, а в Стасов затылок.

Стас уже недовольно развернулся — очевидно, чтобы высказаться о Светкиных метательных способностях, но Лерка осадила его первая.

— Иди-иди, — велела она, обхватывая мужчину за плечи. — Это сова была. Из Хогвартса. Но ты уже старый, так что никакого тебе Хогвартса — живи здесь. А-а-а!

На последних Леркиных словах Стас прикинулся (а может и не прикинулся), что хочет Лерку уронить, так что ей пришлось со всей силы вцепиться в него, дабы не упасть. На что Светка только хихикнула сзади.

Наряжать ёлку оказалось весело, но не очень. Ниточки игрушек то и дело норовили порваться или запутаться, гирлянды гореть отказывались (какой дебил соединил их лампочки последовательно?), а сама ёлка вообще стояла криво. Причём Светка говорила, что кривит её вправо, а Лерка — что влево. И Стасу не осталось выбора, кроме как поправить её сначала влево, потом вправо. И, как ни странно, после этого всех всё устроило.

Теперь Стасу пришлось натягивать игрушки на верхние ёлочные ветки, а девчонки возились внизу. Стас предпочёл не замечать, как Лерка под шумок кидается игрушками (хвала небесам небьющимся) в Светку, а Светка за это пытается накинуть на неё удавку из жёлтой мишуры.

Наконец, общими усилиями ёлка кое-как была украшена и обмотана починенной гирляндой. Стас устало бухнулся прямо на ковёр, укладывая руки на колени и снизу взирая на результаты всеобщего труда. Лерка воткнула вилку от гирлянды в розетку, а Светка погасила свет.

Хоть время ещё и не вечернее, пасмурная погода заволокла дневной свет, погрузив комнату в приятный сероватый сумрак.

Починенные огоньки мелкими разноцветными точками, словно кусочками радуги, искрились в пушистых зелёных ветвях, покрытых на самых кончиках светлым «инеем». Глазированные бока ёлочных игрушек, подчиняясь быстрому ритму, отражали и даже преумножали световую историю. Пушинки мишуры, улавливая незаметные движениях воздуха, переливались, словно богатая ёлочная шуба. В воздухе дрожал запах новогоднего стекла и пластика.

Вдруг вся гирлянда как по команде потухла, оставив на сетчатке только угасающие точки — видимо, подошёл конец заложенной программы. Те бесконечно долгие секунды, что комната погрузилась во мрак, показались Стасу вечностью. Мир, в котором гаснет что-то яркое кажется ещё мрачнее того, в котором ничего яркого никогда не загоралось.

Стаса кольнуло совершенно нереальное ощущение, что гирлянда больше не зажжётся никогда. И что теперь жизнь так и останется серой и мрачной, как совсем не предновогодняя погода за окном. Он торопливо кинул взгляд в стороны девчонок, сидящих по бокам.

Полностью погруженные в сероватый свет, они показались ему каменными изваяниями. Теми скульптурами, которые как живые и даже кажутся живее живых. Но которые на век застыли в своих мирах в одинаково статичных позах. И никогда больше не шевельнутся. Мистическое, суеверное чувство заставило его напрячься. Будто рядом с ним ненастоящие куклы, которых он сам на время наделил душами. И время которых сошло на нет.

Но тут верхушка ёлки, сделанная в виде большой звезды, снова запылала красным, словно стремясь осветить кому-то путь. За звездой стали зажигаться дорожки из огоньков, опоясывая глыбу ели сверху и к низу, сочетая движения друг друга, словно солдаты на параде. Стас, как заворожённый, следил за этим парадом огоньков, не отводя взгляда и чего-то усиленно ожидая. И только когда поток огоньков дошёл до самого низа, он рискнул снова перевести взгляд на девчонок.

Те опять были живыми людьми и лица их отражали обычный и тёплый свет. Стас расслабленно закинул обеим руки на плечи и привлёк к себе. Девчонки, не сопротивляясь, прильнули ближе.

Сердца будто закутало в невидимую вату.

***

День, пролетев за обычными, вроде бы совсем не энергозатратными делами, окончательно скатился к вечеру.

Не сговариваясь, все трое собрались в комнате с ёлкой, но включать гирлянду не стали. А просто сидели в полной тишине и темноте на диване, ощущая близкое тепло друг друга.

Надо бы включить свет. Или хотя бы телевизор. На худой конец зарядить в колонку какую-нибудь новогоднюю мелодию.

Вообще и пора бы. Потому что тридцать первое декабря и встречу Нового года никто не отменял. Но как же не хочется суетиться, возиться с новогодним столом и всем остальным… Лучше просто сидеть у наряжённой ёлки и слушать тихое дыхание друг друга.

Рука Стаса, перебирая по хрусткой и шуршащей поверхности дивана, скользнула к девичьей коленке. Та была прикрыта плотным тёплым свитером, так что пришлось повозиться, прежде чем найти голую, мурашащую кожу. Девичья ладонь тут же скользнула к нему откуда-то сверху, сжимаясь поперёк его пальцев, а потом подтягивая его руку выше. Чтобы голая ладонь, без тени жалости сосборяя ткань свитера, полностью оказалась на упругом, совсем чуть-чуть напряжённо бедре. Стас бездумно сжал его, а позже, будто одумавшись, принялся оглаживать тёплую, чуть ребристую от отпечатавшегося на плоти свитерного узора кожу.

С другого плеча его шеи коснулось глубокое, длинное дыхание. И чужая щека прилегла на его плечо. Ему на грудь опустилась рука, будто прикрывающая от чего-то сердце. Но сердце вместо того, чтобы прикрыться и успокоиться, только набрало ходу. Ладонь же тем временем успела скользнуть в пространство между пуговицами и встретиться с голой кожей живота.

Стаса будто тисками сжало с обеих сторон. И он был бы полным дураком, реши вдруг этим тискам сопротивляться. Но дураком он не был, так что только блаженно откинулся на спину, чувствуя, как скрипнул под ним диван и абсолютно без надобности прикрывая глаза.

Женские руки в большом количестве тут же накрыли его сверху и принялись гладить по торсу, сначала через рубашку, а после и бесстыдно расстегивая её. У Стаса всё подлетело.

— А спорим, ты нас сейчас перепутаешь? — с лёгким смешком раздался сверху Леркин голос. А её ладонь вроде как аккуратно, но на самом деле не слишком легла ему на горло. Это обожгло Стаса чем-то вроде азарта.

— А если не перепутаю? — самодовольно, но охрипшим голосом уточнил Стас.

— Если не перепутаешь, — это уже Светка, — то мы исполним любое твоё желание.

Какое у Стаса сейчас желание — догадаться не сложно.

— Но если перепутаешь, — Леркин шепот щекотнул кожу на его ухе, — мы тебя заморозим этой же новогодней ночью…

Её голос, чарующе прозвучавший в темноте, почему-то не оставлял ни малейшего сомнения, что так и будет.

Ставки — высокие, но кто сказал, что Стас — трус?

— Годится, — прихватывая губами чью-то прядь волос, согласился Стас.

— Тогда закрывай глаза, — это уже хихикнула Светка, кладя маленькую ладонь ему на лицо.

Признаться, в этом не было никакой необходимости, потому что в скопившейся темноте всё равно видны только общие очертания женских фигур. Но зачем искушать судьбу спорами, когда можно просто ей починиться и получать удовольствие?

И Светка, и Лерка исчезли из его поля ощущения — слезли с дивана. И Стас честно не пытался подглядеть, как они там «путаются» между собой, потому что риск — дело благородное.

Приближающихся снова шагов он почти не услышал — кто-то подходил к нему очень тихо, и не сразу было понятно, чьи это шаги. Азарт дополнительно взбудоражил Стасу кровь.

Чьи-то пальцы с двух сторон скользнули ему по предплечьям, оставляя после себя требовательные дорожки, отзывающиеся по телу приятной щекоткой. Острый подбородок прижался к его груди и скользнул выше. Горячие губы накрыли его щёку и отстранились не раньше, чем через полминуты, оставив после себя прохладный след. Чтобы со всем жаром сразу накрыть Стасовы губы. Тот бездумно схватился рукой за растрёпанный затылок, привлекая девушку к себе ближе. Его не остановили. Значит, трогать можно. Стас скользнул по позвоночнику ниже. И стоило ему дойти до ягодиц, девушка, словно русалка, вывернулась из его рук и ловко уселась на него сверху. Ещё не так, как надо, но уже почти.

Решив немного поискушать судьбу, Стас открыл глаза и увидел узкую талию на фоне серого окна. И волосы, разметавшиеся по плечам. Ни лица, ни чего-то другого, позволяющего отличить одну от другой. И Стас потянулся вперёд, наощупь накрывая груди ладонями. Тут можно было бы попробовать найти отличия… Но так не хотелось.

Раздался короткий выдох и нестерпимо захотелось сжать груди посильнее, ощутив их заострившиеся соски и нежную, податливую кожу. Девушка двинулась навстречу прикосновению, упираясь руками в Стасовы бока.

Напрягшись прессом, Стас рывком сел и сразу наощупь нашёл чужие губы, которые с разбега утянули его в глубокий поцелуй. А потом лёгкие, но неожиданно ловкие руки коротко толкнули его в плечи, и Стасу пришлось откинуться обратно. Девичьи руки по-хозяйски прошлись по его грудной клетке, отчего Стас ощутил щекотание в горле. И, вовсю ожидая, вперился глазами в тёмные очертания стройного, выгнувшегося к нему тела.

Она двинулась без тени сомнения, опускаясь на стоящий колом член, напрягая бёдра и всё внутри. Не успел Стас перевести дыхания, как девушка начала двигаться, гипнотизируя в темноте очертаниями подпрыгивающей груди. Будто чтобы ему было лучше видно, она откинулась назад, опираясь ладонями Стасу на бёдра. Влажный, бесстыдный звук ещё больше возбуждал Стасу всё тело. И очень хотелось вцепиться в то тело, которое сейчас на нём. Но стоило только Стасу потянуться вперёд, его руки с пантерьей скоростью перехватили и прижали к дивану. Не настолько, конечно, сильно, чтобы невозможно было вырваться, просто вырываться никакого желания не было. Иногда проще подчиниться стихии, чем навязывать ей свои правила.

Девушке, чтобы зафиксировать Стаса, пришлось сильно наклониться вперёд, отчего угол проникновения изменился, и контакт стал плотнее. Тяжелое, сбитое женское дыхание отзывалось к Стаса в затылке резкими ударами. Ударами же билось и в члене, который со всех сторон окутывала влажная нежность. И совсем не иллюзорно сдавливала.

Хватка его рук постепенно ослабела, так что Стасу не составило труда обнять влажную, ровную спину и прижать девушку к себе. А двигаться можно и самому. Зато можно погружаться в обоюдо-сладко-острый поцелуй.

Тонкие пальцы, переплетаясь с его, нарочно провели линии царапками. Мелкое тело дернулось, протяжно застонало и обмякло на нём. На плечо упала густая копна тяжёлых волос. Тело расслабилось, кроме промежности — та, наоборот, вся сжалась, крепко обхватывая пульсом горячий орган. Пока, наконец, не «вынудила» его кончить, вытягивая всё скопившееся в теле напряжение.

Если кто-то думал, что теперь Стасу нужен период восстановления, то он совсем не знал Стаса. А вторая девушка, что всё это время, оказывается, сидела на диванном подлокотнике, Стаса знала хорошо. И стоило мужчине метнуть в неё взгляд, она соскочила на пол, будто шутливо уворачиваясь от его хватких рук. Но из тёмной комнаты, конечно же, не убегая.

У неё раздался сдавленный смешок, когда Стас, невзирая не темноту, сжал её медвежьими объятиями. И она потянулась руками к его лицу, еле заметно касаясь пальцами его лба и оставляя на нём дорожки мурашек. Она будто не замечала уперевшегося ей в низ живота опять затвердевшего члена и нежно гладила его по щекам. И губы, словно крылья бабочки, внимательно и аккуратно изучали его лицо, оставляя после себя влажные и горящие следы.

Руки Стаса сами собой обвились вокруг её талии, ладонями ощущая углубления Венериных ямочек над попой. И будто не решаясь пока скользнуть с них ниже, к округлым ягодицам. И юная чертовка нарочно воспользовалась Стасовой неторопливостью, чтобы исхитриться и выскользнуть из его объятий.

Сдавленно посмеиваясь над ним, она отбежала к окну, света которого было совсем мало и недостаточно, чтобы разглядеть черт лица. Только гладкие, переливающиеся серебром волосы, падающие к спине.

Подловившему раз нет больше веры. А Стас сильнее и быстрее беглянки, так что в два шага снова оказался рядом с ней. И в этот раз сжал в объятиях уже безо всяких сантиментов.

По его плечу проскользил длинный выдох, а тело в его руках сразу подалось. И позволило ласкать себя и губами, и руками по груди и плечам. Запрокидывая голову и подставляя под губы горячую, нежную шею.

Стас сжал девичье бедро, прижимая его ближе. Облапил обеими руками ягодицы, после чего одним движением развернул девушку к себе спиной. Так, чтобы эти самые ягодицы упирались ему в низ живота.

По холодному стеклу скользнула дорожка жаркого девичьего дыхания. И голова склонилась ниже, будто для того, чтобы стало видно что-то на светлом подоконнике, когда Стас скользнул между повлажневших бёдер. Короткий стон и дрожь чужих ног отдалась у мужчины где-то внутри. Когда его рука скользнула к женскому животу и легла на мягкий, припухший лобок.

Пальцы норовят проскользить дальше, и бёдра уходят от этого назад, ближе к Стасу. Сжимая крепче и его пальцы, и член. Отчего двигаться хочется всё сильнее и быстрее.

Она упирается руками в подоконник, очень удобно очерчивая для поцелуев небольшие лопатки. И сама всё сильнее подаётся назад, прогибаясь в пояснице и захлебываясь прерывистыми стонами. И всё плотнее и плотнее сжимаясь вокруг Стасова члена, будто не желая его выпускать.

Через пару минут у неё подкашиваются коленки, и щекой приходится упереться в стекло, на котором тут же остаётся влажная полоска. А Стас опять испытывает чувство полного и глубокого удовлетворения. Машинально переведя взгляд на подсвеченный фосфором циферблат часов, он понимает, что старый год уже закончился. И начался Новый.

***

Лерка вольготно закинула ему ногу на голое бедро, а Светка по-кошачьи дышала около самого уха. За окном пестрило салютами, и девчонкам больше не было никакого смысла путать Стаса — быстрых, торопливо сменяющих друг друга вспышек вполне хватало, чтобы отличить, кто есть кто.

— Ну, теперь отгадывай, — имитируя змея-искусителя, сладко пропела ему на ухо Лерка. А Светкина ладонь ощутимо опустилась ему на грудь. — Или тебе ещё подумать надо?

На этих словах Светкины ноготки предупреждающе сошлись на его коже.

— Чего тут думать? — пожал плечами Стас. — Первой была Света. Потом — Лера.

Повисла пауза, как раз достаточная для того, чтобы поверх его головы обменяться многозначительными взглядами. А потом, вместе с очередным салютным залпом, раздался весёлый девичий смех, которых звучал так, будто смеются девчонки не над Стасом, а друг на другом.

Светкина ладонь расслабленно скользнула с груди ниже — к животу. И Стас, конечно же, понял, что морозить его нет никаких причин. А у него теперь есть целое желание.

Прижав девчонок с обеих сторон к себе, Стас не стал пока думать, чего у них пожелает. Успеется. Год длинный.