Город Грёз 2.0

Ночь. Грёзы накрывал снегопад.

Снег не пролежит и до утра, потому что на улице середина апреля. Погода аномальная для наших широт, о чём и сообщали по радио.

Лобовое стекло быстро запорошило ровным слоем. Бортовой компьютер, вежливым мужским голосом предложил включить подогрев стекла. Я проигнорировал предложение, потому что уже погружался в дрёму и в приятные воспоминания из детства.

И вот мне всего двенадцать лет. На Новый год родители дарят мне стеклянный шар, привезённый из Объединённой Америки. Я трясу игрушку, и Манхэттен с его величественными небоскрёбами заносит снегом.

Детализированная модель потрясла мой подростковый ум. В моих руках был не просто сувенирный снежный шар, наполненный глицерином, а настоящий мини-проектор. По моему желанию снег мог сыпать часами и менять цвет, а в полной темноте небо над Нью-Йорком покрывалось звёздами.

В нём можно было разглядеть и башни-близнецы, и Эмпайр Стейт Билдинг, и Виктори Тауэр — мировой рекордсмен, тянулся ввысь почти на километр. Этот гигант выглядел одиноко, но не выбивался на фоне других зданий. Я хорошо знал географию Нью-Йорка, потому что был его фанатом и всегда мечтал побывать в этом городе. Многие мои любимые фильмы снимались именно там. Пока мои сверстники увлекались комиксами, видеоиграми и динозаврами, я листал каталоги и отцовские учебники по архитектуре.

Архитектором, к сожалению, я не стал. И даже строителем не получилось.

Лёха Баррель, который всё это время безучастно похрапывал на соседнем сиденье, проснулся и потянулся к сенсорной панели бортового компьютера. Я сразу же взбодрился, перехватил его запястье и почувствовал тремор. Баррель одёрнул руку.

— Ты чего, Макар? Включи дворники, не видно же ни хрена, — возмутился он.

— А мне видно, — ответил я, взглянув в боковое стекло. — Вообще-то, так это делается.

Показательно и не спеша я вывел на экран панель настроек и, в два касания, включил камеру. На дисплее появилось изображение всего, что происходило вокруг с возможностью приближения.

В десятках метров у запасного выхода из бара «Чёрная Лилия», топтались два здоровых охранника в длинных пальто.

Этой ночью от меня и Барреля требовалось лишь следить за запасным выходом, докладывать боссу о любой активности и ждать сигнала.

— Окно хоть приоткрой, — не унимался Баррель. — Душно.

— Да как ты задрал, — раздражённо протянул я. — Нельзя. Любое движение из тачки, и нас запалят.

— Ладно, хрен с тобой, — буркнул Лёха, затем начал водить пальцами по дисплею, пытаясь увеличить масштаб, но лишь оставил сальные разводы.

— Вот так это делается, — я ткнул на плюсик, и картинка увеличилась в два раза.

— Даже разбираться не хотел, — проворчал он и махнул рукой.

— Ты технофоб, — без упрёка сказал я, просто констатируя факт.

Мы уже давно жили в мире, где повсюду совали сенсорные панели, искусственный интеллект и самые разнообразные датчики. Однако, как ни странно, среди молодёжи продолжали встречаться люди, не понимающие технологий и испытывающие к ним настоящий страх — технофобию.

— Пальто у обоих, как у меня. Недешёвое, я тебе скажу, — быстро сменил тему Баррель.

Я перевёл взгляд с монитора на друга.

И правда, фасон одинаковый. Только сутуловатый и худощавый Лёха выглядел не так внушительно, как эти двое. В его случае внешность была обманчива, и даже если бы нам пришлось столкнуться с теми двумя амбалами, я бы за Барреля не переживал.

— Архетипичные качки, — усмехнулся я. — Косят под грозных мафиозников. Утром фитнес, протеин, вечером маникюр и депиляция.

— Архе… что?

— Забей, — ответил я отмахнувшись.

Мне удобнее слиться, чем в очередной раз объяснять полчаса смысл незнакомых слов.

— Ой, ну простите, мы университеты не кончали! Книжек не читали! — Лёха паясничал.

Иногда хотелось влепить ему пощёчину, но он бы обиделся.

— Мы зарабатываем, нарушая закон, но это не значит, что нужно быть невежественным быдлом; или, что ещё хуже — невоспитанным. Вспомни, из-за чего Шу запретил Вымпелу присутствовать на совете, при этом звания капитана не лишил, — заметил я.

— А я думал, он просто неудачно пошутил, — усмехнулся Баррель. — Ну, мне не страшно, я с вами на советах не заседаю, товарищ большой начальник. Кстати, вот мне интересно: как так получилось, что у всех капитанов есть прозвище, ну или обращаются по фамилии, имени-отчеству, а ты у нас просто Макарка?

— Сам ты макака. Чушь несёшь.

— Я это к тому, что тебе до сих пор серьёзную работу не доверяют, сидишь, бумажки сверяешь, ездишь на переговоры. Ну какой ты капитан? Так, писарь, дипломат.

— Ого, какие ты слова знаешь. Грех жаловаться на такую жизнь, — спокойно ответил я. — Да и что может быть серьёзнее переговоров? Выбивание долгов и наказание провинившихся дилеров? У нас разные взгляды на это.

Мне было плевать на подобные выпады Барреля, который либо завидовал, либо просто донимал меня, чтобы отвлечь внимание от своих проблем с зависимостью.

Присмотревшись к охранникам, я заметил, как из-под их пальто слегка выпирают бронежилеты. Видимо, уже знают, что их начальник развязал маленькую, но проигрышную войнушку. Владелец бара против семейного клана, который контролирует весь район. Он отказался платить долги, позарился на чужой бизнес, строил козни за спиной и открыто оскорблял Шу.

Готовы ли они умереть за своего босса в эту ночь?

Мне не хотелось никого убивать, но ещё сильнее не хотелось перечить приказам босса. В глубине души я надеялся, что, как обычно, всю грязную работу сделает Баррель.

Периферическим зрением я заметил, как напарник пытается скрыть от меня усиливающийся тремор: одну руку он спрятал в карман пальто, а другой вцепился в поручень так, что заскрипел пластик.

— Нервничаешь? — спрашиваю я в надежде на честный ответ.

— Есть немного.

— Да ты под кайфом ведь.

— Я чист, — Баррель взглянул на меня раздражённо исподлобья.

— Значит, ломка? Значит, ни черта ты не понял и не бросил? Прошлый разговор с Шу так ничему тебя и не научил? Лёха, тебе надо лечиться. В одиночку с этим не справиться. Как закончим, я поговорю с Шу и…

— Не смей, — перебил Баррель, стиснув зубы. — Я сам.

— Это даже лучше. Только не оттягивай. Всего-то и надо попросить разрешение на внеплановый отпуск и пойти на добровольную госпитализацию.

В кармане завибрировал телефон. Я ответил на звонок.

— Босс?

Из динамика послышался размеренный с возрастной хрипотцой голос Шу:

— Макар, выдвигайтесь через три минуты.

— Понял.

Баррель злобно ухмыльнулся, протянул руку на заднее сиденье и вытащил из спортивной сумки старинный автомат. Я уже видел такие в нашем арсенале. Многие экземпляры пылились там годами, хранились не в лучших условиях, но автомат Барреля выглядел ухоженным.

— Зачем тебе эта рухлядь? Ты бы ещё кремниевые пистолеты со стены прихватил.

— Если бы я позарился на антиквариат босса, он бы потом мои руки в ту коробку положил. И вообще, сам ты рухлядь.

Баррель раскрыл пальто, и я увидел гирлянду из патронташа и снаряжённых рожков к автомату. На секунды меня настигло лёгкое замешательство.

— Псих. Тебе с таким запасом на штурм надо было идти, а не к запасному выходу.

— И пошёл бы, так не берут! Я же твоя нянька, а ты постоянно в тылу!

— Это упрёк? Я выполняю всё, что от меня требуют, — я достал из нагрудной кобуры привычный и почти родной для меня глок триста тридцать третьей модели, слегка урезанный, без новомодного нейроинтерфейса. — Вот что надо с собой брать, если предстоит перестрелка в тесном помещении.

— Детская игрушка! — фыркнул Лёха. — При чём здесь тесные помещения? Если руки откуда надо растут, можно и с пулемётом управиться.

— «Откуда надо растут», — передразнил я. — Если бы они ещё и не дрожали.

— Давно хотел эту машинку испытать, — Баррель нежно погладил цевьё, проигнорировав моё справедливое замечание. — Сейчас уже и калибра такого не делают, патроны достать очень трудно.

— Судя по гирлянде под плащом, ты неплохо справился.

С улицы послышался приглушённый стрёкот, стреляли в здании со стороны парадного входа. Охранники, которых мы наблюдали, переполошились и достали пистолеты. Они попытались связаться с кем-то через гарнитуры, но внутрь не спешили — должностная инструкция не позволяла.

Взглянул на часы. Пора.

Переглянувшись с Баррелем, я выскочил из машины и первым ринулся к запасному выходу. По пути поскользнулся на припорошённом тротуаре и чуть не упал на задницу.

Двое громил меня даже не заметили — они, похоже, всё же собирались войти, поэтому пришлось привлечь их внимание.

— Эй! Вы!

Громилы обернулись. Я прицелился, но выстрелить не успел. Оглушительный грохот раздался позади, прокатился по всей улице и вернулся громким эхом. От неожиданности я вздрогнул и вжался в кирпичную стену.

С кровавыми брызгами отделилась нога одного из охранников, конечность надломилась в районе колена и повалилась на асфальт, в ту же секунду упал второй громила.

Баррель подбежал ко мне со счастливым лицом, ствол его автомата дымился, будто пороховая пушка.

— Ты сдурел?! А если бы в меня попал?!

— Да ладно тебе! Ты видел, как я их?

— Не особо. — Радости Барреля я не разделял. — Это что за патроны у тебя?!

Лёха отмахнулся. Ещё секунды назад он сидел на взводе, не знал, куда деться без очередной дозы, а теперь излучал радость оттого, что обезвредил двоих здоровяков разом.

Многие верят, что лучшая работа — это та, от которой постоянно получаешь удовольствие. Вот только нельзя подобное внушать убийце, иначе он превратится в маньяка.

Недовольный, я рванул к входу. Охранник с отстреленной ногой, приподнявшись на локте и сцепив зубы, стонал, но держался. Я присел рядом с ним, пока Лёха осматривал второго. Из культи на удивление медленно, без бурных фонтанов, сочилась кровь — видимо, сказывался мышечный спазм. Если скорая приедет вовремя, пришьют.

— Да что ты возишься, пристрели его, — буркнул Лёха, прощупывая пульс второго.

— Напомни, почему тебя прозвали Баррелем?

— Потому что я утопил того ублюдка в бочке с моторным маслом. Случайно получилось. А то ты не помнишь?

— Я к тому, что меня зовут по имени, потому что я не совершаю опрометчивых поступков, не позорюсь и не беру на себя больше, чем требуется. Это вызывает уважение у старших. Не замечал? Стрелять наповал и убивать всех подряд — не всегда хорошая идея.

— Как ты меня достал со своим гуманизмом, — раздражённо ответил Лёха. — Так и скажи, что у тебя кишка тонка. Босс дал добро, между прочим. Второго могу сам прикончить, если тебе слабо.

— Не смей, — отрезал я.

Раненый громила даже не успел испугаться.

— Ну как знаешь. Кстати, мой откинулся. Хм, отверстие под подбородком, будто рикошет…

Я достал из кармана несколько стальных хомутов. Одним связал раненому руки, двумя перетянул ногу чуть выше страшной раны. Громила на секунду застонал громче, но кровь почти перестала хлестать. В кровавом месиве мне привиделся странный блеск.

Я обошёл его, чтобы рассмотреть отстреленную ногу, и слегка пошевелил её ботинком. Потом, немного подумав, аккуратно поднял за голень. Потерянная конечность оказалась необычайно тяжёлой. Там, где должна была торчать кость, я разглядел металл. Этот охранник оказался не таким уж простым.

— Костный сплав? Теперь понятно, откуда срикошетило.

Штука очень дорогая и редкая, позволяет менять костную ткань и на искусственной основе выращивать органические, то есть практические родные конечности.

Я подошёл к раненому и вручил ногу. Тот схватил её, как новорождённого малыша.

— Не переживай, её быстро пришьют. Откуда деньги на такое добро?

— А-а… Твари, кто вы такие? — плаксиво протянул громила, щурясь и пытаясь разглядеть моё лицо под светом тусклого фонаря.

— Мы местные, — ответил я. — Разве вы не знали, про выходки вашего босса? Шу такого терпеть не будет. Я вызову скорую, но позже. Не умирай пока. Да ты и не умрёшь с таким-то тюнингом.

Калека молча уткнулся в снежный покров. Надеюсь, он не затаит злобу и ему хватит ума отказаться от мести.

Мы поднялись по маленькому порожку и вошли через скромную деревянную дверь.

Я много раз бывал в Чёрной Лилии — нажирался до беспамятства и спорил с охранниками у парадного входа, а потом Баррель с ними же и дрался. Никто из нас даже не догадывался ранее, что скрывает закулисье со стороны запасного выхода.

— Чтоб я сдох! — воскликнул Лёха, озираясь по сторонам.

— Успеешь ещё.

Ярко освещённый коридор был залит красным светом. Красные ковровые дорожки, красные обои. На красных настенных полках стояли толстенные тома старых бумажных томов. Я выхватил взглядом лишь тройку фамилий: Маркс, Энгельс, Ленин.

На стенах висели портреты исторических личностей. Потолок украшала красная каллиграфия, трудная для восприятия с первого взгляда. Готов поспорить, что там были коммунистические лозунги.

Выстрелы стихли ещё до того, как мы зашли внутрь. Видимо, босс одержал победу, ведь у него имелось качественное превосходство.

— Слыхал про тех отбитых радикальных коммунистов, которые сейчас вне закона, а их верхушка показательно посажена несколько лет назад? — спросил я у Лёхи. — Как они звались? Граждане… Товарищи? Какой-то там страны? Забыл.

— Слышал в новостях давно. Думаешь, они здесь замешаны?

— Если так, то Джо не только беспринципный гад, но ещё и коммуняка. Блин, а зачем так извращаться в коридоре запасного выхода? Может, мы не туда зашли? Что за фетиш?

Задерживаться в красном коридоре было опасно для психики. Баррель уже присматривался к чтиву на полках, хотя никогда не проявлял интереса к литературе. Я окликнул его, и мы пошли дальше.

— И всё же, как Джо связан с красными? — спросил Баррель.

— Не знаю, и знать не хочу.

— Неужели коммунистом быть так же плохо, как и бандитом?

— Мой отец говорил, что это даже хуже, — иронично ответил я.

— Чего?

Баррель вдруг остановился и поморщившись, потёр виски.

— Что такое? Ты в порядке?

— Сойдёт. Терпимо.

Лёха периодически выглядел неважно, но будто бы умел быстро возвращаться в адекватное состояние. Сейчас даже тремор не был так заметен, остались только мешки под глазами.

Мы вышли на кухню. На кафеле рябили кровавые разводы, повсюду валялись трупы в белой с красными пятнами кухонной форме. Воняло картошкой из фритюрниц, специями и жареным мясом.

Я перешагнул через застреленного в голову пузатого усача с зажатым в руке ножом. Прошёл по миниатюрному лабиринту стоек с подвешенными на крюках сковородками и кухонными принадлежностями. Приходилось перешагивать тела и обширные лужи крови. У одного из мертвецов в глазнице торчала вилка, остальные же имели пулевые ранения.

Ещё один примечательный труп я увидел торчащим ногами вверх из то ли глубокой раковины, то ли открытого резервуара. Из носка его ботинка выглядывало скрытое лезвие.

На выходе в зал нас встретил ухмыляющийся Петруха Вымпел — тот, кому я когда-то дал это прозвище за одно постыдное алкогольное происшествие. Ещё один капитан нашей семьи.

Петруха был чуть старше меня, хотя все капитаны были старше меня. Вымпел прослыл настоящей грозой местных улиц. Он носил чёрную косуху, сегодня немного запачканную кровью, имел туповатый, но опасный взгляд, а из жизненных достижений была разве что успешная спортивная карьера. Вымпел решал проблемы только силовым путём, а своей грубостью походил на Барреля, только должностью выше.

— Жесть какая, — иронично высказался Баррель. — Обычных работников нашинковал.

— Ага, обычных! — воскликнул Петруха, не уловив иронии. — Вы бы видели, как они тут ножами махали, а пузатый кабан на выходе меня по башке огрел, ещё и маслом ошпарил.

Вымпел оскалился и потёр покрасневшую от ожога шею. Видимо, температура масла была невысока, обошлось без волдырей, но всё равно выглядело отвратно. На мгновение мне даже показалось, что я и сам чувствую боль и жжение.

— Лучше руками не три, — посоветовал я и, наступив на валяющуюся дверь, прошёл в пустой проём.

Вымпел получил отпор от кухарок и поваров? И с каких пор работники кухни вооружены и готовы к драке в любое время?

Я с трудом узнал главное помещение Чёрной Лилии. Деревянную отделку бара на добрую треть разнесли в щепки. Почти все поверхности усеивали пулевые отверстия, от барной стойки практически ничего не осталось. Зато за ней свалили трупы — человек пятнадцать, не меньше.

Под ботинками хрустело стекло, катались стреляные гильзы. Меня встретил Дядя Гроб — шестидесятилетний, но всё ещё бодрый мужик, кум Иванова, ещё одного нашего капитана. Да Гроб, к слову, тоже когда-то носил это звание, но потом ушёл на пенсию и ныне считается просто другом и партнёром Шу. В последнее время он больше скучает по старым временам и помогает нам в разных делах.

Дядя Гроб ценил спортивную эстетику и даже на штурм бара под бронежилет нацепил фиолетовый спортивный костюм, из-под которого в районе запястий и шеи выбивались выцветшие наколки.

Заслуженный пенсионер держал собственное похоронное бюро, кладбище и крематорий. Нетрудно догадаться, чем он полезен семье и откуда такое пёстрое прозвище. Работой на ближайшие сутки он точно обеспечен.

— О, Макар! — поприветствовал Дядя Гроб. — Что-то вы задержались с Алексием.

— Да нет, это вы как-то слишком быстро, — протянул я, разглядывая просторный зал. — Косметическим ремонтом тут уже не обойтись.

— Да, так и есть… Слушай! Представляешь? Заходим мы, значит, с парадного, а эти идиоты, а с ними их сраный босс, у барной стойки кучкуются. Они там пили на спор или что-то типа того. Так, мы и выпустили каждый по магазину. Остальных доходяг дольше добивали.

— А охрана на входе была?

— А как же. Убрали тихо, чтобы шум раньше времени не подымать. Малевич, сам знаешь, как с ножом управляется. Чик-чик — и нету, — Гроб злобно хохотнул, каждый раз от такого смеха кожу пробирали мурашки.

— Надеюсь, все наши целы?

— Меня царапнуло немного, а так все целые. Сегодня наш день, — с довольным тоном заметил Гроб. — Кстати, Шу уже отмечает в капитанском кругу, вон в том крыле.

Я кивнул и пошёл в другой конец зала, чуть более уцелевший и в меньшей степени усеянный трупами. Там находились «вип-комнаты» не совсем характерные для подобных заведений, но очень удобные для важных переговоров. А ведь когда-то Чёрная Лилия часто использовалась как нейтральная территория…