Город пустых сердец

Солнце давно миновало зенит, оно медленно опускалось к горизонту, закрывая и приглушая своими лучами бледно-лиловый диск Мароса. Зато Гортос на другой стороне неба уже показал свой бочок в ярко-синем ореоле.

Ер, притаившийся на крыше одного из зданий, поглубже натянул капюшон и передвинулся в более густую тень. Отряд точно должен проехать этой дорогой. Они обязательно должны проехать здесь.

Затея была опасной, очень опасной. Но и столь же необходимой. Если всё получится, Ер сможет обезопасить коммуну. Если не получится… об этом мальчик старался не думать.

И вот, в конце улицы показались первые колёсники охраны, солдаты в закрытых шлемах, на поясе – короткоствольные винтовки. Ехали медленно: торопиться некуда или ямы в древнем асфальте слишком уж непредсказуемы. Следом выдвинулась телега с высокими бортами, груз лежал на самом дне, накрытый брезентом.

Ер подобрался. Главное – не упустить момент. Будет всего несколько секунд.

Электрогусеницы телеги скрежетали по разбитой дороге, погромыхивая на выбоинах. Отряд был всё ближе. И вот он уже потянулся под крышей, где притаился мальчик.

Ер взял разбег. Сейчас оттолкнуться от края и… Чья-то сильная рука ухватила мальчишку за шиворот и дёрнула назад в укрытие, едва не придушив.

– Данко, – прохрипел Ер, узнавая ловчего их коммуны. – Какого чёрта? Что ты здесь делаешь?

– Слежу, чтобы ты не наделал глупостей, – отозвался парень бесцветным голосом. Многих этот пустой голос пугал, но не Ера.

Отряд прополз мимо. Момент был упущен.

– Ты всё испортил! – прошипел мальчишка. – Они везут тела жнецов с окраины, и в телеге есть Перчатки Смерти.

– И что? – спокойно спросил Данко.

– Если я достану хотя бы одну, я разберусь, как она работает, – с вызовом ответил Ер. – И тогда мы сможем от них защищаться.

– И тогда они придумают новую конструкцию.

– Тогда я и новую украду!

Данко кивнул, а потом указал куда-то вниз на дорогу.

– Дрон с датчиками идёт следом, – пояснил парень. – Вылетишь на дорогу – через сорок секунд явятся жнецы и вырвут Кристалл из твоей грудной клетки. Хочешь, чтобы Лейла потеряла ещё и тебя?

– Не дави на меня сестрой, – насупился Ер. – Она меня сдала, да?

Ловчий кивнул.

– Она думает, я всё ещё маленький мальчик, – фыркнул Ер.

– Тебе двенадцать, – напомнил Данко.

– Я взрослый. Ты с восьми лет в одиночку по этажам лазил!

– Мне пришлось, – чуть холодно произнёс ловчий. – И тебе я такого не желаю. Идём. Пока они не решили прошерстить квартал.

Пока добрались до коммуны, стемнело. Под синим светом Гортоса все тени заострились, налились темнотой.

На общем месте в большой железной бочке горел костёр. Вокруг расселись дети, кутаясь в безразмерные потрёпанные куртки и штопанные покрывала. Среди детей сидел старик. Один из немногих.

Старики зачастую сами выходили к жнецам, чтоб не стать обузой для коммуны. Но только не этот. Сколько ему? Под восемьдесят? Невероятно много для жителя трущоб. Весь сморщенный, тощий, он, тем не менее, оставался прытким и бойким. Потому до сих пор и жив. Кое-кто поговаривал, он ещё подростком сбежал из стеклянных стен. Мол, там люди – не люди, и жизнь – не жизнь. Кто знает. Но вот живёт среди прочих, трудится наравне со всеми, байками детей занимает и уловкам всяким учит. Сегодня байка была воспитательная.

– …шлем чёрный: за щитком ни глаз, ни лица не рассмотреть, – стращал старик. – На правой руке перчатка тяжеленная. Перчатка Смерти. Он ей – хвать! – Тонкие коричневые пальцы старика цапнули воздух, вызвав у детей воодушевлённо-испуганный писк. – Сквозь рёбра твои, к самому сердцу. И выдёргивает Кристалл! – Рука крепко сжалась в кулак. – И вместе с Кристаллом человека покидает жизнь. Кожа становится серой словно пепел и холодной словно лёд.

Некоторые принялись зябко кутаться в покрывала.

– Вот поэтому надо много тренироваться, чтобы быстро бегать и ловко лазить. Чтобы суметь убежать от жнеца, – завершил старик.

Так далеко, к самой коммуне, жнецы не ходят – всё по Пригороду ловят, да возле теплиц. Так что пока для детей это действительно всего лишь страшилка у костра.

­Ер фыркнул, проходя мимо. Маленькие глупые ребятишки. Вечно убегать от жнецов не выйдет – рано или поздно догонят. Мальчик подошёл к своему блоку и не нажал, а сердито треснул кулаком в кнопку двери. Створка чуть скрипнула, отъехав в сторону.

Тесная двухъярусная комнатка под блеклым светом настенных панелей.

– Ер. – Навстречу вскочила девушка шестнадцати лет.

– Зачем ты сказала ему? – сердито спросил Ер.

– Я переживаю за тебя, – ответила сестра. – Тебе не стоило идти в одиночку.

Мальчик фыркнул и отошёл. Подпрыгнул, ухватился за перекладину и, подтянувшись, забрался на второй ярус.

– Спасибо, что привёл его, Данко, – сказала Лейла. – И что присматриваешь за ним.

– Присматривает, – обиженно фыркнул Ер сверху. – Да его Кристалл давно уже в лёд превратился. На такой даже жнецы не позарятся.

– Ер! – возмутилась сестра. – Данко, прости его, он просто…

Ловчий приподнял ладонь, останавливая девушку.

– Доброй ночи, Лейла, – произнёс он всё тем же неестественно спокойным голосом, и вышел.

Девушка вздохнула. Спустя столько лет Данко всё равно оставался чужим в их коммуне. От этого парня словно холодом тянуло, каким-то безразличием. Его родной коммуны давно уже нет. За ними пришёл Город.

То ли поголовье сократить решили, то ли Кристаллов им много надо было, но жнецы устроили облаву на саму коммуну. Всех перехватали, кого успели. А кого не успели, тех ещё несколько дней загоняли по кварталам как дичь, выколупывали из укрытий. Ускользнуть удалось лишь одному мальчику. Несколько лет он выживал в одиночку, пока не забрёл далеко на окраину района, где на него и наткнулись местные ловчие. Мальчика привели в коммуну, но он остался жить наособицу, в стороне ото всех, и ещё долгое время из него ни слова вытянуть не удавалось.

А родители Лейлы работали на теплицах, там их и поймали жнецы. Еру тогда семь лет было, и Данко как-то невзначай стал за ним присматривать, помогать им с Лейлой. Может, потому что они были такими же сиротами, как и он.

А Лейла научилась читать между строк. Данко сейчас действительно не задели слова Ера, но ловчего беспокоило что-то другое.

Детей разогнали спать, у огня остались двое взрослых.

– Данко, – дружелюбно окликнул парня старик. – Айда погрейся, расскажи, чего интересного.

Ловчий кивнул и направился к нему. Большинство из коммуны побаивалось хмурого парня с лицом, неподвижным словно маска. Помимо Лейлы и Ера спокойно общались с Данко разве что старик, да ещё Крокус, которая сейчас сидела напротив.

Крокус была главой ловчих в этой коммуне. Ловчие были вроде разведчиков, которые могли забираться в самые дальние районы и приносить оттуда полезные вещи и вести. И ловчие же больше всех рисковали попасться жнецам. Крокус как-то предлагала Данко занять её место, как более опытному, но тот отказался: шугаться его будут, не дело.

– Что, снова Ера в Пригороде вылавливал? – с усмешкой спросила женщина.

Ловчий кивнул.

– Бойкий парнишка, – одобрительно подметил старик.

– Неразумный, – несогласно качнул головой Данко. – Невнимателен, торопится.

– Научится, – махнул рукой старик. – Будет у Крокус преемник.

– Лет через пять, – улыбнулась женщина.

К костру подошла Лейла, села рядом с Крокус.

– Данко, – обратилась девушка. – Тебя что-то беспокоит.

– В самом деле, – согласилась ловчая. – Ты ещё более замкнут, чем обычно.

Парень едва заметно дёрнул углом рта, что у него вполне сошло за усмешку.

– Ер прав, – произнёс Данко. – Нужно решение.

– Какое решение? – нервно усмехнулась Крокус. – Как взорвать городскую Башню? Нам не пробиться через стекло.

– На востоке коммуны отбиваются от жнецов, – негромко пояснил ловчий. – У них получается.

– И на одного жнеца погибает десять славных ребят, – вздохнул старик.

– Может мы найдём способ как-то повлиять на Город? – подала голос Лейла. – На людей Города.

Старик снова вздохнул, на этот раз тяжко, и покачал головой. Крокус фыркнула.

– Если только всем сердцем пожелать, чтоб они там передохли все, – зло выдала ловчая.

– Всем сердцем пожелать… – эхом отозвался Данко.

Потом вдруг встал – и ушёл.

– У него появилась идея? – рискнула предположить Лейла.

– Похоже, – кивнула ловчая. – Обмозгует и расскажет потом.

Время было за полночь, из блока вышел Ер. Костерок в бочке опал вдвое, но продолжал тепло потрескивать. Возле огня всё ещё сидел старик.

Ер подошёл, уселся напротив. Молчали. Потом мальчик спросил:

– Дед, почему они ловят то мало людей, то много?

– Потому что Кристаллы разной силы у всех, – ответил старик. – У кого помощнее, у кого послабее. А у Города есть цифра на ресурс, вот и собирают.

– А у тех, кто в стенах живёт, почему не собирают?

– Так пустые у них Кристаллы, собирать нечего.

– Но почему? Они ведь тоже люди.

– Не думаю, что можно назвать людьми тех, кто отнимает чужие жизни, только чтоб погреть свои задницы, – поморщился старик.

Снова помолчали.

– Я хочу, чтобы Башня рухнула… – тихо произнёс Ер.

– Я тоже, мой мальчик, – вздохнул старик. – Я тоже…

Данко стоял на самом краю крыши. На верхние этажи заброшек мало кто поднимался. Зато отсюда отлично был виден Город. И Башня. Стеклянные стены бликовали, отражая синий свет Гортоса. Как же Данко хотел, чтобы эта Башня рухнула, разбилась на множество мелких осколков. Чтобы её никогда больше не существовало… Он знал, что рано или поздно жнецы придут и сюда. И заберут всех. Лейлу с Ером, и старика, и Крокус… И Данко потеряет свою семью. Снова…

Парень сжал кулаки.

Это случилось на следующий день.

Красноватые молнии сигнальной ракеты пронзили небо, сухой треск прокатился над коммуной.

Крокус пулей вылетела из блока.

– Где?! – рявкнула она.

– Совсем близко! – отозвался с крыши один из ловчих. – За три квартала к Городу.

– Жнецы! – заорал с вышки другой ловчий.

Крокус в отчаянии окинула взглядом улицу – жители коммуны уже сбегались к общему месту. Ловчие спускались с крыш, сурово вооружаясь разнокалиберными самодельными дубинками и ножами. Смешно. У них даже огнестрельного оружия нет. А из пращи броню жнецов не пробить. Коммуне конец.

Откуда-то сверху спрыгнул Данко.

– Крокус, – окликнул он, подходя к ловчей.

– Ты был прав, Данко, – прошептала женщина. – Нам не уйти…

– Нет, – парень вцепился в её локоть. – Два квартала к югу, каркас белого здания. В цоколе есть дыра. Там подземка, туннели. Уводи людей.

– Итан, знаешь, где это? – обратилась Крокус к другому ловчему.

Этому было всего семнадцать. Итан кивнул с явным облегчением. Умирать никому не хотелось…

– Веди людей туда, – велела женщина. – Мы задержим жнецов.

– Крокус, нет, – возразил Данко. – Я сам…

– Мы задержим жнецов, – жёстко повторила ловчая.

Где-то дальше по улице рухнули поперёк дороги два столба, перекрыв движение колёсникам. Сработали ловушки ловчих.

Лейла бежала вместе со всеми, но, осмотревшись, с ужасом поняла, что Ера в толпе нет. Девушка едва успела заметить, как куртка брата мелькнула и скрылась на одной из боковых улочек.

Ер бежал со всех ног. Под мышкой мальчик сжимал небольшое устройство, завёрнутое в тряпку. Ер собрал эту штуку сам, и теперь у него появилась возможность испытать её.

Пока Ер бежал вокруг, жнецы добрались до коммуны. Ловчие вышли в рукопашную. И падали один за другим…

Мальчик вылетел из проулка за спинами жнецов, сдёрнул тряпку с устройства. Это был цилиндр длиной в пару ладоней, утыканный мелкими шестерёнками и оплетённый проводками, всё это вместе было закатано в корявый металлический каркас.

Ер торопливо прокрутил несколько шестерёнок, цилиндр защёлкал. Мальчик наклонился и катнул его по земле к ближайшему жнецу. Результат оказался лучше, чем Ер ожидал. Устройство затрещало, шестерёнки провернулись и выплюнули беловатую молнию. Та с треском пронеслась над землёй, задев двоих жнецов. Те упали как подкошенные и больше не двигались.

«Получилось?» – не поверил Ер. Охваченный восторгом, он развернулся, чтобы дать дёру. И уткнулся в жнеца.

Чёрный исполин навис над Ером, жёсткая рука вцепилась в воротник куртки. Жнец притянул мальчишку к себе и всмотрелся в его лицо. Ер перестал дышать, глядя в непроницаемый щиток шлема. Скрывались ли глаза живого человека за этим пластиком? Вряд ли…

Мальчишка задёргался, пытаясь вырваться, но хватка была стальной. Перчатка Смерти медленно раскрыла пятерню, по пальцам пробежались молнии, Перчатка замерцала будто голограмма. Еру показалось, что его сердце сейчас само выпрыгнет навстречу, оно бешено колотилось в рёбра, заглушая все прочие звуки.

– Ер! – долетел отчаянный крик Лейлы.

И тут чья-то рука перехватила Перчатку за запястье. Данко.

Лицо ловчего в этот миг было необычайно живым, глаза сверкали.

– Забери мой, – зло процедил парень.

Жнец, почуяв крупную добычу, разжал руку. Мальчишка шлёпнулся на землю и тут же откатился в сторону, а когда поднялся…

Он запомнил этот момент на всю жизнь.

Жнец держал Данко за горло, Перчатка Смерти погружена в грудную клетку.

– Данкоооо! – истошно завопил Ер.

Рывок Перчатки – и что-то маленькое светящееся осталось пальцах. Жнец отпустил тело ловчего – мусор, шлак – оно тряпичной куклой осело на землю.

– Данко… – прошептал Ер.

Он не мог в это поверить. Ловкий, неуловимый Данко, который выбирался из любой западни и всегда приходил на выручку. Данко, который всегда возвращался домой…

– Нет… – всхлипнула рядом Лейла. Девушка ухватила брата за плечо и попыталась спрятать себе за спину. Мальчик не двигался, он стоял словно оглушённый, не в силах отвести взгляда от тела Данко, бесцветного, словно пепел.

Жнец медленно повернулся в сторону людей.

Лейла подхватила с земли оброненную кем-то дубинку и крепко сжала в руках. По щекам катились злые слёзы. Брата Лейла не отдаст. Ни за что…

…Жнец развернулся, и ушёл.

Все жнецы ушли. Они собрали, сколько им было нужно.

Старик стоял на коленях возле одного из обесцвеченных тел. Крокус… Коричневая морщинистая рука протянулась к лицу женщины, и пальцы бережно опустили веки погибшей. Старик тяжело вздохнул и поднялся.

– Почему ты никогда не слушаешься?! – Лейла обращалась к брату. – Если бы ты не вернулся сюда, этого бы не случилось. Данко мог бы выжить, он погиб из-за нас!

– Неправда! – выкрикнул Ер, в глазах его стояли слёзы. – Это не так!

– Это не так, – эхом отозвался старик, подходя к ребятам. – Данко погиб не из-за нас, а ради нас. Чтобы мы могли жить…

– Как?.. – растерянно вопросил мальчик, стараясь незаметно смахнуть слёзы.

– Он сам отдал свой Кристалл, потому что знал: этого хватит, и жнецы уйдут.

Лейла расплакалась уже в голос.

С крыш спустились выжившие ловчие, трое. Прикрывать оставалось полтора десятка, а выжило только трое…

Бартон, жилистый тёмноволосый мужчина с щетиной, окинул взглядом поле битвы, сжал зубы и обернулся к двоим другим:

– Верните людей, – велел он. – Скажите, что жнецы ушли.

– И как нам теперь? – всхлипнула Лейла.

– Оставаться здесь смысла нет, – тяжело вздохнул Бартон. – Жнецы пришли сюда раз, значит, придут и второй. Где-то неделя у нас точно есть. Собрать добро. Мы с ребятами разведаем, куда ведут тоннели. И как упакуемся – уведём людей.

– Дело, – одобрительно кивнул старик.

Люди собирали пожитки. Брали только то, что могли унести на себе. Набивали рюкзаки бытовой мелочью, заворачивали еду, увязывали в тюки одежду и покрывала. Медленно, нехотя. Уходить в никуда было страшно, но оставаться – ещё страшнее.

* * *

Очередную партию Кристаллов доставили в Башню. Партия была меньше, чем ожидалось, но жнецы не просчитываются, они всегда приносят столько, сколько нужно. Может, дело вот в этом экземпляре? Этот Кристалл отличался от других. Ореол света был в два раза меньше, как у полупустышки. Но сам свет был странно ярким, даже резким. Крайне необычно. Тем не менее, Кристалл отправился в ячейку генератора, как и все остальные. Городу нужна энергия.

* * *

Солнце ползло вверх по небосклону. Коммуна была пуста. Лишь тоненькой змейкой поднимался дымок над костровой бочкой.

Последние жители коммуны уже спускались в подземку. Ер не хотел туда идти. Ему претила сама мысль о том, чтобы просто сбежать, он ненавидел себя за беспомощность.

– Идём, Ер, – позвала Лейла.

Мальчик сжал кулаки.

– Нет, – упрямо произнёс он. Развернулся и побежал прочь.

– Ер!

Брат уже скрылся на одной из улочек.

Данко как-то показал Еру надёжный путь на крышу самой высокой заброшки. Даже ловчие туда лазили не все, но Ер не испугался. Когда рядом был Данко, Ер вообще ничего не боялся. И сейчас мальчик бесстрашно карабкался по каркасным опорам и полуразрушенным лестницам.

Здание вдруг покачнулось, отовсюду посыпалась бетонная крошка. Ер повис на перекладине. Нет, не здание – всю землю тряхнуло. Мальчик подтянулся, и полез ещё быстрее. Что это могло быть?

Забравшись на самый верх, Ер с удивлением обнаружил там старика. Тот стоял на самом краю, ветер трепал его пепельные вихры. Старик смотрел на Город. Город?

– Башня… – ошеломлённо прошептал Ер.

На месте Башни висела туча осколков. В следующую секунду эта туча превратилась в круговую волну и поползла в стороны. Стеклянные здания и стены на её пути рассыпались словно карточные домики.

Старик глубоко вздохнул. Сколько лет он мечтал увидеть это…

– Дед, – робко окликнул его Ер. – Как это?..

– Данко, – негромко ответил тот, – пожелал всем сердцем…

Старик и мальчик стояли на крыше и смотрели, как движется к ним стена стеклянных осколков. Осколки сверкали под солнцем, словно россыпь звёзд. Красиво…

– Идём, мальчик мой, – вздохнул старик, отворачиваясь от Башни. – Пока нас не придавило руинами старого мира.

Он направился к спуску, а Ер задержался ещё на мгновение.

– Ты всегда будешь с нами, брат, – прошептал он. – Здесь… – И прижал кулак к груди напротив сердца.

май 2024