Городские легенды. Параллельный мир

Краткое вступление-объяснение от автора.

Что это за книга, почему она в серии, ведь цикл ведь уже закончен — спросите вы.

Да, цикл закончен, это не продолжение и не предыстория. Это рассказы, которые появились до Городских легенд и из них, собственно и родились Городские легенды.

Главные главные герои здесь прежние — Максим, Леха и Рамиль и они так же борются с нежитью, ходят за разлом. Однако сам сюжет развивается хотя и похоже, но иначе. Будто бы дело происходит в параллельном мире. Например Матрёшка тут нападает не только на мужчин, но и на женщин тоже.

Об этом как раз первый рассказ, о происхождении Матрёшки-утопленницы. И в нём главных героев вообще нет, они появятся со 2 рассказа (Озеро за разломом).

Матрёшка-утопленница.

Юра проснулся и приоткрыв глаза увидел цифры на боку умного будильника: шесть пятьдесят восемь. Через две минуты прозвенит сигнал, а пока можно ещё полежать с закрытыми глазами, слушая сонное дыхание Юльки на подушке, рядом.

Тут же он протянул руку, чтобы коснуться её кожи, такой бархатистой перед рассветом. Вместо этого рука наткнулась на что-то холодное. Он повернул голову. Юлька лежала совсем рядом, её кожа была ледяной и мокрой, голое плечо, торчащее из под одеяла, будто покрыто плёнкой слизи. Из под полузакрытых век видна белая полоска.

— Юля?!

Резко зазвенел будильник и она открыла глаза. Показалось, когда она увидела его, в глазах мелькнула ненависть, но это тут же исчезло. Затем она резко встала и ушла. Хлопнула дверь в ванную, раздался шум воды.

— У тебя температура?! Помощь нужна? Может сделать чай? — крикнул он вслед, но ответа не было.

Что-то не то. Что-то не то происходит с Юлькой уже некоторое время. И, возможно, с ним тоже что-то не то. Несколько последних ночей он плохо спит, сквозь сон слышит звуки, шорохи, будто кто-то бродит вокруг кровати...

Он отбросил свои мысли потому, что в нос полез мерзкий запах и откинул одеяло. На простыне там, где спала Юлька, темнело влажное пятно, бурая влага расползалась из-под клочков каких-то нитей. Вонь ударила в нос, будто рядом открыли канализационную трубу.

— Ты зачем это принесла в постель... — пробормотал он. — Фу! Что это, а?! Юля?! С ума сошла?!

Он собрал испачканную простынь в комок и направилась к ванной. Дверь была заперта, он слышал, что струя из крана бьёт в жестяной край.

— Юля?

Она не ответила. Он нажал на дверь, потряс. Тишина.

— Открой мне!

—Я не могу! Потом! — с какой-то яростью крикнула она и потом ещё:

— Уходи!

С досадой он бросил возле двери вонючую простынь, а сам, наспех одевшись, вышел и хлопнул дверью. Придётся заехать к маме. Скажет ей, что отключили воду и всё...

Но мать на то и мать, что обмануть её трудно. Только увидев его, всплеснула руками:

— Поссорились!

— Мам, я умоюсь, — проговорил он, отгораживаясь от её расспросов дверью. А когда вышел из ванной, на столе его уже ждала чашка кофе и любимые блинчики. Пока только два, остальные ещё жарились и пахли на всю квартиру. Ноги сами собой понесли его в кухню.

— Мам, у тебя супер-способность! Как ты за две минуты и тесто сделала и поджарила уже?

— Вот будут свои дети, поймешь, — улыбнулась она. — Ты давай, ешь! Я ещё пожарю.

Уговаривать не пришлось, он засунул блинчик в рот целиком и зажмурившись, начал жевать.

— Что, Юля теперь завтрак не готовит? — спросила мама.

— Она теперь вообще не готовит и не ест, кажется... — вырвалось прежде, чем он успел подумать. А ведь вовсе не собирался жаловаться. Сами разберутся!

— Что у вас происходит в последнее время?

Он только вздохнул. Что сказать, если сам не понимаешь?! Юра проговорил:

— Ей тяжело. После того случая. Ну, ты знаешь. Нужно время.

Мама кивнула:

— Да, понимаю. Но может быть ей к врачу? К… психологу?

— Психологу?

— Ну да. Может быть это поможет. А как она вообще? Что с ней? — спросил мама и подложила ещё блинов.

Юра помотал головой:

— Она стала какая-то... странная. Как будто другой человек вообще! Никуда не ходит, молчит, смотрит в стену, ушла в себя и не хочет ни о чем разговаривать. По ночам бродит по квартире и... приносит мусор в постель. Ест всякую гадость. Я принёс не рыбу солёную, оказалось, что рыба не свежая, а она всё равно её съела...

— Может проблемы с обонянием, а может депрессия. Ничего, всё будет хорошо. Нужно время и твоя помощь. Найдешь ей врача?

Он кивнул:

— Да, найду...

Юра попрощался и вышел. Маме он не сказал только одного: вместо желания помочь и сочувствия к Юле, он теперь почему-то испытывает одно раздражение и злость. Исчезни она прямо сегодня, кажется, что он только обрадуется. Странно, совсем недавно жизни без неё не представлял! Да и сейчас любит, но будто не её, а ту, кем она раньше было, до того самого дня...

Юра завел машину, а в мыслях снова вернулся назад, в летний день, когда они с Юлей отправились на озеро Александровское.

День был будний, на пляже только они, да из поселка пришли какие-то дети. А позже на пляж, на другой берег, приехала машина, из неё высыпали две парочки, включили музыку и начали орать и визжать, бегая по песку.

Они с Юлькой расположились на пледе, искупались, поели. Юра незаметно вытащил из бардачка заранее приготовленную коробочку с кулоном-рыбкой на цепочке. Вернулся, сел как ни в чем не бывало. Юля смотрела хитро прищурившись.

— Что такое? — не выдержал он.

— У нас годовщина совместной жизни в воскресенье, помнишь?

— Забыл, прости! — сказал он и засмеялся.

— Так я тебе и поверила, — усмехнулась она. — Слушай, ты же в воскресенье работаешь. И я подумала, сегодня такой хороший день! Так что вот тебе подарок. Заранее, но на годовщину.

— Да ладно?! — расхохотался он увидев коробку и она даже немного нахмурилась, 4удивляясь его реакции, но потом он достал свой подарок и она всё поняла, заулыбалась:

— Ого! Это мне? Покажи… ой, рыбка! Эмалевая, как я люблю! Как здорово…

— Конечно рыбка, ведь это ты — моя рыбка!

Потом Юля ушла поплавать, а он остался на берегу, смотрел, как она плывёт, уверенными, спокойными гребками рассекая воду. Вот она перевернулась лицом вверх, и на некоторое время застыла на воде. Ей вообще легко давалось лежать на воде, а Юра так не мог, тонул постепенно.

Он встал и вытащил из багажника бутылку лимонада, долго искал открывашку, потом сделал долгий глоток, и только после этого снова посмотрел на озеро. Юльки не было. Ветер гнал невысокие волны, у берега плескалась детвора, а её не было.

Сперва он даже не заволновался, Юлька отлично плавала, любила нырять. Он смотрел, ждал, даже сделал ещё глоток, но она так и не появилась. Тогда, бросив на песок бутылку, он помчался к воде, отчаянно пытаясь вспомнить, где именно видел её в последний раз.

Широкими гребками поплыл, нырнул. Сквозь мутную воду ничего не было видно и с нарастающим отчаянием он начал понимать, что найти её почти нет шансов.

Он опустился до самого дня, задел ногами мягкое ложе ила, выдохнул остатки воздуха и поплыл вверх, вынырнул, закричал:

— Помогите! Помогите, моя девушка тонет!

Парочки у машины развернулись в его сторону, приложили ладони, пытаясь рассмотреть, что происходит. Солнце било им в лица, мешало и они, наверное его не услышали из-за музыки. Он нырнул снова, в зелёную муть, проклиная, что они поехали сюда, а не остались дома!

Плыл под водой на последнем глотке воздуха, перед глазами уже мерцали искры, когда вдруг что-то задело его плечо и глянув, он увидел её руку. Рука безвольно болталась ладонью вверх. Он потянул её, но рука не поддалась — её будто что-то удерживало. Тогда он попытался нащупать — что.

В мутной воде ничего не видно, Юлькино тело качалось безвольно, будто водоросли. Он на ощупь понял, что одна её нога застряла в коряге и попытался вытащить, но не вышло. Времени совсем мало — в голове нарастал звон. Нужно решать, что делать. Если сейчас отпустит её, больше уже не найдет, это какая-то чертова случайность, что он наткнулся на неё, а если не отпустит, то останется тут и сам. Он рванул Юлю вверх, из последних сил. Она не поддалась.

В груди горело, лёгкие жгло огнём, в голове не осталось ни одной больше мысли. Юра отпустил её руку и поплыл вверх, к спасительному свету. Но сил не хватило чуть-чуть — он застыл в мутной зелени, открыл рот и вдохнул воду.

Им всё-таки помогли парни из машины, каким-то образом нашли их, вытащили на берег. Юра пришёл в себя уже на песке. Юльке делали искусственное дыхание и не сразу, но она пришла в себя.

Домой они ехали, держась в крайнем правом ряду, оба молчали, вымотанные произошедшим. А когда вернулись, Юлька сразу же легла спать, даже не приняв душ. Завернулась в одеяло и затихла. Он же долго лежал, вздрагивал, вспоминая, как пахнущая тиной вода затекала в лёгкие. Чуть не сдох, надо же... поблагодарить бы тех парней, что их вытащили, но он ведь даже не взял у них телефоны!

Потом он уснул и в том, что в ту ночь ему приснился кошмар не было ничего удивительного. Во сне он слышал, будто вокруг ходит, топчется, кто-то тёмный, жуткий. Проснулся, весь дрожа. Юлька, оказывается, проснулась тоже, теперь сидела на постели спиной к нему.

— Что с тобой? — спросил он и протянул руку. — Не спится?

Она повернулась и Юра увидел, что глаза у нее пустые, чужие, а с волос капает вода. Вскрикнул и теперь проснулся уже по-настоящему. Юля лежала рядом, никакой тины на ней не было. Тут же она повернулась и открыла глаза:

— Кошмар приснился, да?

— Ага... — хрипло проговорил он.

— А я совсем не могу спать. Мне так страшно! — всхлипнула она и он её обнял, желая успокоить, поддержать, а она накинулась на него с поцелуями, будто голодная.

Её поцелуи показались вовсе не такими как всегда, а ласки были не нужными и как будто немного неприятными. Он сам не мог понять, что такое. Может стресс, или приснившийся кошмар повлиял, но он едва терпел её прикосновения и когда она, тяжело дыша, отвернулась, выдохнул с облегчением.

Это был последний поцелуй между ними, последние ласки. Потом всё изменилось. Утром Юля сказала пустым голосом, что нет сил никуда ехать и она останется дома. И с тех пор она вряд ли куда-то выходила. Когда он возвращался с работы, Юля уже дремала, а если не дремала, то сидела как тень, уставившись в стену. На все вопросы отвечала, что у неё стресс. Забросила учёбу, подруг. А потом он начал слышать по ночам странные шорохи и звуки.

И всё становилось только хуже. С каждым днём — только хуже.

Юра открыл дверь своим ключом. Дома было темно, свет нигде не горел. В спальне, под одеялом угадывался силуэт. Юра развернулся и вышел в кухню. Еды не было, кроме готовой пиццы, которую вчера купил, ничего нет. Мясо, которое вынул с утра и просил приготовить, так и лежит, не тронутое, в холодильнике. Юлька как будто сюда вообще не заходила. Вздохнув, он поставил чайник, разогрел пиццу.

Нужно что-то делать. Но что? Может сходить к психологу, как советует мать? Но поможет ли ей врач? Согласится ли она пойти к врачу? А может ему самому врач не помешает? Он же слышит по ночам странные шорохи. Это же тоже началось после того дня, на Александровском. Получается, они оба не в себе, просто он легче переносит...

Но что, если шорохи, которые ему слышатся, имеют какое-то банальное объяснение? Тут ему в голову пришла идея — не спать и посмотреть что будет. Может ничего ему и не кажется? Может по ночам шумят соседи, или рабочие за окном? Тогда у него будет ровно на одну проблему меньше.

Съев пиццу и запив её горячим кофе, Юра осторожно вошёл в спальню. Под одеялом угадывается Юлькин силуэт, она ровно дышит.

— Ты спишь? — спросил он. — Если не спишь, давай поговорим?

Она не шевельнулась даже.

— Не сходить ли нам к врачу, а? Что скажешь?

Он подождал немного, потом сказал:

— Ну хорошо. Спокойной ночи!

Лёг рядом и закрыл глаза. Обычно он уставал так, что засыпал быстро, но в эту ночь гнал сон изо всех сил. В голове мутилось и только кофе, выпитый в кухне, немного помогал. Только вот надолго его всё равно не хватит… глаза закрываются сами собой.

Скосив глаза, сквозь ресницы он видел, что часы показали полночь. Всё, сил нет больше, надо поспать. Никаких звуков нет, это всё его сны.

И как только он так подумал, Юлька вдруг резко села. Поднялась и обошла кровать. Встала в изножье, глядя на него. На улице раздался резкий звук и она повернула голову. Её тело осталось в прежнем положении, двигалась только шея, она повернулась, будто на шарнирах, так, что он увидел сначала её ухо перед собой, а затем уже смог разглядеть волосы, влажные от пота, они сплелись в комок на затылке. От ужаса перехватило горло и он не выдержал, и закричал:

— Юля?!

Она тут же повернулась назад, молча обошла кровать, легла рядом и натянула одеяло. Затихла. Юра лежал, чувствуя, как колотиться сердце, пока не рассвело.

На следующий вечер квартира снова была нежилой и тёмной. Пицца кончилась, в холодильнике мясо пустило сок. Неужели она сама ничего не ест?! Это ведь плохо. Нет, точно надо обращаться к врачу… Юля даже чайник не согрела, он стоял так же, как и утром — пустой.

Подумав, Юра поджарил мясо, заварил себе крепкого кофе. Мысли были тяжелые, ничего хорошего в голову не шло. Хотелось встать и уехать отсюда. А ещё он считал себя плохим человеком потому, что совсем, совсем не испытывал сочувствия к Юле. Более того, он её не любил. Ту, что помнил — любил, но эту…

Звук в глубине квартиры заставил его подпрыгнуть. Что-то там шлепнулось на пол, перекатилось. Он привстал, вглядываясь во мрак.

Странные звуки повторились, казалось, кто-то пытается подняться и не может. Затем шорохи прекратились, он услышал шаги, неуверенные, будто старик брел по коридору, опираясь на стены. И вдруг в коридоре погас свет. Щурясь, он увидел силуэт.

— Юля?! Ты зачем выключила свет?

Она стояла там и смотрела на него из темноты.

— Привет, — пересохшими губами сказал он. — Как ты… себя чувствуешь?

— Я иду спать, — хрипло сказала она. — И ты иди спать.

Он кивнул:

— Хорошо.

Она развернулась и побрела назад, в спальню, шаркая ногами.

Несколько секунд он смотрел ей вслед, а потом достал из рюкзака банку адреналина и залпом выпил. А потом свернулся клубочком на узеньком, кухонном диване и накрыл плечи кухонным полотенцем. Голову пристроил на ворохе прихваток так, чтобы видеть коридор и подумав, положил рядом хлебный нож.

Пойти в спальню и уснуть рядом с ней вдруг показалось ему самым ужасным, что только могло случится.

Он закрыл глаза, но сон не шёл, наверное мешал кофе. Шум на улице затихал, всё реже внизу проезжали машины. Часы показали полночь, потом час ночи. Наверное они оба на нервах... и он сам себя накручивает. Юля просто болеет... Ей нужно помочь, отвести в больницу и потом... потом всё будет как раньше. Но где-то в глубине души он знал, что ничего как раньше не будет. Никогда.

В спальне снова раздался странный шум. Что-то шлепало, шуршало. Юра настороженно вгляделся во тьму, но понять, что происходит в спальне он не мог. Между тем в коридоре раздались шаркающие шаги. Странно передвигающийся силуэт показался в поле зрения. Жуткая вонь полезла в нос.

У входной двери Юля клацнула зубами и принялась шуршать, водя по дверному полотну руками. Со стороны казалось, что она забыла как открывать дверь. Она вздыхала, причмокивала, а руки всё двигались, ощупывая замки и от этой картины у Юры всё холодело внутри. Он даже не смог ничего сказать ей.

Но вот замок щёлкнул и она наконец вышла.

Юра видел через окно, как она идёт по улице, едва передвигаясь, затем она свернула за угол. Он подумал, что надо было бы пойти следом, посмотреть, что она собралась делать, но... но какая разница куда она ковыляет? Честно сказать, он знать этого не хотел. Вот бы она не возвращалась больше...

Он прикрыл глаза и задремал, а проснулся от стука входной двери. Юля всё-таки вернулась.

Теперь она двигалась гораздо увереннее, прошла в спальню, скрипнула кровать.

— Ну, это уже перебор, — сказал он и сел.

Хватит, нужно положить этому конец! Юра решительно вошел в спальню. Делает вид, что спит… и тут он заметил вещи, разбросанные на ковре, прошёлся, поднимая их, разглядывая на свет. Вещи были мокрые, грязные, давно не стиранные.

— Это уже за гранью… Юля!

Он включил ночник и потряс её за плечо. Юля раскрыла глаза, совсем чужие глаза — блеклые, обметенные чернотой по краям.

— Где ты была?!

Она смотрела, будто не понимала:

— Я? Я спала…

— Ты уходила, я видел!

— Нет, не видел. Я спала.

— Юля, нам надо поговорить!

— Не сейчас, — проговорила она. — Давай завтра!

Волосы у неё склеились в сосульки, слиплись.

— Завтра мы пойдем к врачу! — отрезал он.

— Завтра мы идём к твоей маме. У неё день рождения. А теперь, пожалуйста, выключи свет. Я устала, — пробормотала она из под подушки.

На другой день он вернулся пораньше, проследить, чтобы Юля вымыла голову и прилично оделась. На удивление она не спала, а в квартире горел свет. Открыв дверь Юра услышал, как она напевает что-то в спальне. На миг показалось, будто вернулось прошлое, где всё ещё было нормально, но эта иллюзия быстро ушла.

— Юля! — крикнул он. — Послушай, ты...

— Это ты? — из-за дверного косяка выглянула его сестра. — Привет.

— Маша?!

— Ну я, а что?

Он поманил её пальцем, тихо спросил:

— Ты что тут делаешь?

— Меня Юля попросила приехать, помочь собраться. Ей нездоровится, сильно, — лицо у Машки было озабоченное и даже злое, когда она возмущенно проговорила:

— Юр, она очень плохо выглядит. Она болеет. Ты что, не видишь этого?! Почему к врачу не отвел?

— Я бы рад, да она не хочет!

— Да?! А она говорит, тебя никогда нет дома, а ещё, что ты постоянно на неё кричишь.

— Она что, на меня жалуется?! — не поверил Юра.

Маша строго посмотрела на него:

— Она не жалуется, но ей плохо! Она винит себя, за что, болеет, за то, что не может быть такой, как раньше. Юр, ты совсем сдурел?! Ты видишь, в каком она состоянии?

Сестра смотрела на него с возмущением, она уже считала его виноватым во всём. Ион проговорил:

— Ладно, ладно, я понял!

Юля стояла у зеркала и пыталась застегнуть на спине крючки платья. Это платье он уже видел, Юлька надевала его на день рождения. Только тогда платье аппетитно обтягивало её фигурку, а теперь оно висело как на вешалке, а шея торчала в вырезе, как у утенка.

Маша быстро подошла к ней и застегнула крючки. Отошла с тяжелым вздохом, глянув на брата осуждающе: мол ты что, не видел?! Юля и правда выглядела ужасно, тонкие руки торчали как плети, вместо соблазнительных форм сквозь ткань торчала цепочка позвонков.

Он и сам был ошеломлен этим видом, но ведь в последнее время он почти ее не видел, только в темноте, под одеялом. Когда она успела превратиться в скелет?! Накатило чувство вины, он погряз в эмоциях, а она реально больна!

—Лучше платье снять. Я надену свитер и джинсы, — проговорила Юля, нервно усмехаясь.

В квартире родителей собрались только близкие родственники. Мама расстаралась, накрыла стол. Разговоры шли как всегда — самые обычные. Дядя хвалился, что вчера ходил на рыбалку, принес рыбы. Его дочь подшучивала:

— Та рыба только коту на корм!

— Зато два кота сыты! — смеялся дядя. — И наш и вот Барсику принесли! Ты доволен, Барсик?

Серый толстый кот щурился, глядя на них с подоконника и все засмеялись. С виду казалось, что всё как всегда, все счастливы и довольны, но было совсем не так. Все то и дело поглядывали на Юлю, переглядывались, отводили глаза. Сейчас, в ярком свете маминой гостиной, было видно как сильно она изменилась, высохла, глаза спрятались в темных провалах.

— Юлечка, почему не кушаешь? — мама кивнула на не тронутую еду в её тарелке. — Я запекла твоё любимое мясо!

— Мне что-то нехорошо, тетя Света, — проговорила она приложив к животу руку. — Мутит.

— Что-то съела?

— Наверное. Извините, меня пожалуйста!

Все наперебой принялись утешать её, Маша убежала за лекарствами, мама села рядом, взяла за руку:

— Юлечка, у тебя такая ручка холодная! Ты замерзла!

Тут же отец принес ей теплый платок, укутал плечи. Поставили перед ней чашку горячего чая, таблетки. Юра не сводил глаз с них и не мог понять, почему ему вовсе её не жалко? Будто это не родная, любимая Юлька, а чужой человек. Или даже не человек вовсе, потому, что человека он бы все же пожалел. Но девушка, сидящая за столом у его матери вовсе не вызывала в нем ничего хорошего. Она подняла голову и на миг их взгляды встретились. Она усмехнулась краем губ и опустила голову снова.

Он подумал: «Ну всё, хватит. Это пора заканчивать».

После еды убрали посуду, достали карты. Юля вдруг встала из-за стола и вышла из комнаты. Ну вот, хороший момент, чтобы поговорить. Юра пошёл следом.

Ступая по коридору в носках, он выглянул из-за угла и увидел, как Юля подходит к кошачьей миске, полной мелкой, речной рыбы, которую поймал дядя, берет несколько штук и запрокинув голову, засовывает в рот по одной. Её губы искривились от удовольствия.

— Что ты делаешь?! — заорал он и схватив ей за руку, впихнул в ванную. — Ты все границы переходишь! Всё, с меня хватит! Всё кончено! Поняла?! Уходи, поезжай домой и собери свои вещи! Я вызову такси!

Она молча смотрела на него.

— Всё, Юля, — повторил он и вышел.

Вернулся в зал. Все на него смотрели.

— Что происходит? — спросила мама.

Юля вошла следом, жалкая, худая, с поникшими плечами. Села на стул и зарыдала, закрыв руками лицо.

— Господи, да что такое? — спрашивала мама.

— Я... он... меня бросил, — проговорила она не отнимая рук. — Бросил, потому, что я... я... беременна!

В гробовом молчании Юра сел на табуретку.

— Не ругайте его! — воскликнула Юля. — Он не виноват! Это я... изменилась! Я узнала, что беременна в тот день, когда мы поехали на озеро и чуть не утонули. Хотела сказать ему, но... было не до того. Потом я боялась, что с ребенком что-то... ходила в больницу, обследовалась. Потом у меня началась бессонница, я не могла ничего есть, только и было сил, что лежать всё время. Я думала, что может сама умру, а может быть потеряю ребенка и ничего не сказала. Это я во всём виновата!

И она снова зарыдала. Под свитером колыхались худенькие плечи. Вся семья смотрела на него поверх её головы как на последнего негодяя.

— Я... перестала готовить потому что меня всё время тошнит. Ещё я всё время сонная, плачу иногда, мне хочется то мела, то рыбы сырой... он не должен терпеть всё это если не... хочет....

— Ну знаешь! — вскочила мама. Глаза у неё сверкнули. Обняв Юлю, она увела её в спальню. — Юра! Ты разочаровал меня!

Домой ехали в молчании. Юля сбросила в прихожей ботинки и ушла в спальню:

— Я устала, лягу.

Он пошел следом, встал на пороге:

— Какой срок?

Из темноты донеслось:

— Я же сказала.

Он стоял на пороге и смотрел на чёрный провал двери. Там слышались шорохи — Юля откинув покрывало, залезла в кровать. Ни за на свете он не уснет с ней рядом! Ни за что.

— Ладно, ты победила. Ты остаёшься. Но когда родится ребёнок, мы сделаем тест.

Он подождал немного, послушал тишину, потом написал другу Мишке:

«Можно я у тебя переночую?»

На другой день после работы Юра снова направился к другу. Мишка отнесся с пониманием, сказал: «Не знаю, что там у вас, разберетесь, а пока живи, я не против»

Он запарковал машину неподалеку от Мишкиного дома, зашёл в магазин. Кинул в корзину пару пачек пельменей, колбасы. Встал в очередь в кассу. Парень, что стоял перед ним, оглянулся. Сперва только мельком глянул и тут же повернулся снова. Лицо его осветила широкая улыбка:

— Ты?! Здорово! Ну как ты? А девушка твоя?

И тут Юра узнал его: это тот самый парень, что летом вытащил их с Юлькой из воды Александровского озера!

— Здорово! — он протянул руку. — Слушай, я тогда уехал, даже номер не спросил! Погоди! — бросив корзину, Юра бросился назад, к полкам. Выбрал самый лучший напиток, вернулся:

— Такое пьешь?!

— Да не надо… — попытался отказаться тот.

— Как не надо?! Я тогда даже не поблагодарил, даже спасибо не сказал нормально.

— Да ничего, я понимаю! Вы оба вообще тогда чудом выжили, — кивнул парнишка.

— Да уж, чудом! Без вас оба утонули бы. Я уже всё, воды наглотался, потерял сознание. И тут вы с другом нас вытащили.

Парень покачал головой:

— Не, всё вообще не так было. Мы вас подхватили уже на поверхности, вы сами выплыли, ты и девушка. Я вообще в воду залез только по шейку и всё — плаваю не очень хорошо. А Саша, мой приятель, нырнул два раза и говорит, что там одна муть и ничего не видно. Мы уж думали всё, но тут вы сами выплыли. Так что не надо никаких подарков, говорю же.

Направляясь к мишкиному дому, Юра думал о том, что ему только что рассказали. Он очень хорошо помнил как наглотался воды и уж точно никак не мог сам подняться на поверхность. Последнее, что помнилось - это как высоко над ним качаются зеленоватые водоросли.

Он даже сам ни за что не выплыл бы, а уж вытащить ,Юлю... как же они тогда выбрались?

Дома у Миши пахло так вкусно, что потекли слюнки. Сняв теплую куртку, он направился в кухню, привлеченный ароматами. Даже мысли вызванные недавней встречей покинули его голову.

— Юрочка, здравствуй! А я вот приехала на денёк, у нас тут сбор краеведов был в доме культуры. Обсуждали книгу нашего земляка… да что я со своим краеведением! Ты руки мой, садись кушать! — приветствовала его Мишкина бабушка, белоголовый одуванчик, но очень активная дама для своего возраста.

— Здравствуйте, Люда Сергеевна! — проговорил Юра и тепло улыбнулся. — Вы всё так же преподаёте в школе?

— Да нет, я уже вышла на пенсию, теперь подрабатываю в нашем музее, ну и пишу свою книгу по истории нашего края.

Когда сели за стол Юра заметил на подоконнике книгу, на обложке было знакомое фото.

— Это что за книга? На обложке знакомое фото. Это же усадьба, которая рядом с Александровским озером, да?

Старушка перевела взгляд вниз:

— Это та книга, которую мы на встрече обсуждали. Тут о нашем городе, вся его история, архитектура. А на фото да, та самая усадьба купцов Дёминых, которую всё никак не отреставрируют. А жалко! Красоты была неописуемой, усадьба! Я помню её, бывала внутри, там же была библиотека. Но потом библиотеку закрыли. И теперь всерьёз обсуждают надо ли усадьбу реставрировать.

— Не такая уж и ценность, да? — спросил Юра ради поддержания беседы.

Миша подмигнул ему — он-то знал свою бабулю, если ей дать волю, будет до утра болтать об истории и особенно об истории их города.

— Да, постройка почти модерн, архитектурной ценности мало, но у дома богатая история. Интересные легенды вокруг неё вьются и... чего уж скрывать, вы теперь большие, у усадьбы дурная слава. Да и не могло быть иначе после того, что там произошло.

— А что там произошло? — быстро спросил Миша. Он любил интересные истории, но раньше бабушка ничего такого им не рассказывала.

Теперь же она не стала темнить:

— Землю у Александровского озера в своё время выкупил богатый купец, Демин. Потом построил усадьбу, за огромные деньги! Выписывал архитектора из столицы для этого. А вокруг был парк на несколько гектар. Но потом обстоятельства изменились, старший Демин уехал, а дом оставил сыну. И вот тот и натворил дел.

Она вздохнула

— Молодой парень, да один, да денег куры не клюют! Вино полилось рекой, оркестры играли ночи напролет, одно слово — развлекался. Потом он такое развлечение придумал… в доме фонтан был, большой, мраморный, с русалками позолоченными. Так он с друзьями придумал приглашать молодых девок, из порядочных, чтобы они в фонтане купались. А они с друзьями в фонтан удочки забрасывали, только вместо приманки бумажные ассигнации на крючках были.

— И если девчонка губами с крючка ассигнацию снимет, то с ней она может уйти. А если крючком ей губу зацепит, то она теперь того, кто ее поймал. Тот её в спальню ведет. Вот такое веселье. И говорят, как-то раз после того веселья пришла к купчикову сыну девка и говорит, что беременная. И вот, говорят, он её в фонтане-то и утопил. А тело унес в подпол и закопал, прямо под механизмами. Вот так, — сказала Людмила Сергеевна, подумала и продолжила рассказ:

— Ему всё сошло с рук, само собой, но говорят, усадьба с тех пор проклята. Вскоре фонтан в доме вдруг рухнул прямо в подпол. Механизм, говорят, начал протекать, протопил подвал, фонтан рухнул в подпол и весь как был, утонул. И купчишку молодого по голове фигурой стукнуло. Он там рядом стоял. Так ему и конец пришел.

Миша спросил:

— Ба, откуда в подвале вода? Ты так говоришь, будто там фонтан утонул. Там что, озеро было?

— Водоносный коридор рядом, — машинально сказал Юра.

— Правильно он говорит, — ответила старушка. — Там вода очень близко — рядом же озеро Александровское, водоносный слой один.

Они снова принялись за еду и тут баба Люда сказала:

— А та девушка, которую утопили, говорят, будто она так и осталась там в подвале и ищет своего возлюбленного.

— В смысле? — спросил Юра и старушка пожала плечами:

— Это же легенда старая. Мистика. Говорят, девушку звали Матрёна и она так и не упокоилась. Живёт в озере и иногда топит народ. Парней опутывает чарами, а потом убивает. А иногда хватает девчонок — этих она топит сразу, а потом подменяет собой. Зачем это — я не знаю. Ну это же легенда, понятное дело, что угодно расскажут.

Миша быстро захрапел, а вот Юре не спалось. Теперь, после вкусной еды и приятной беседы, вернулись прежние мысли. Лёжа на узкой раскладушке, он думал о том, что делать, как жить дальше. Ясно одно — с этой Юлей он больше жить не может. Ни за что.

Он достал телефон и написал:

«Я тут подумал. У нас ничего не получится. Я могу тебе помогать, но хочу расстаться».

Ответ пришел сразу:

«Почему?»

«Ты сама всё знаешь».

«Если хочешь расстаться, надо всё обсудить».

Подумав, он набрал:

«Ладно. Когда?»

«Да хоть сейчас!»

«Договорились».

Не включая света, Юра тихонечко поднялся, оделся, вышел из квартиры на улицу, сел за руль.

В его квартире царила привычная темнота. Юля так и живёт без света. Но теперь в темноте появилась отвратительная вонь. Мерзкий запах так и повис в воздухе.

— Что тут протухло… — он щелкнул выключателем в прихожей, но свет не зажегся.

— Юль? Ты тут?

Что-то прошелестело в зале, там зажегся ночник.

— Юля? — Он шагнул, не снимая с ног и остановился на пороге, с отвращение оглядывая комнату. Весь пол был завален песком, рыбьими костями и чешуей. Склизкие шкурки успели заветриться и завонять. Все остальные поверхности были усыпаны пучками каких-то волокон, жирные чёрные жучки с длинными лапами копошились в мусоре, с экрана выключенного телевизора свисали сизые водоросли. На столе, на куче мусора, прямо на остатках разложившейся рыбины лежала свежая газета. Белая, чистая, заботливо сложенная так, что он сразу разглядел название:

«При очистке озера Александровское найдено женское тело»

Чувствуя, как забилось сердце, он схватил газету.

«Вчера на дне озера Александровского было найдено тело молодой женщины, которая утонула, очевидно, ещё летом. К сожалению, состояние тела не позволяет опознать её. На теле найден кулон в виде зеленоватой рыбки покрытой эмалью. Если кто-то знает владелицу, пожалуйста позвоните по телефону...»

Он всхлипнул, в ужасе глядя на фото. Это тот самый кулон... который он подарил Юле на годовщину.

— Не может быть...

— Не грусти, милый, — прямо за спиной просипел голос.

Рука медленно опустилась ему на плечо. Он видел пальцы с перепонками, зеленоватые на вид.

— Кто ты?! — не в силах повернуться, проговорил он.

— Теперь я — твоя Юля. Я всегда буду с тобой, любимый. Я и наш ребенок.

Он прикрыл глаза и глубоко вздохнул. От ужаса колотилось сердце, язык прилип к нёбу, но злость отогнала ужас и придала сил.

Он набрал воздух в легкие и резко развернувшись, попытался схватить склизкое тело, но вывернувшись, она бросилась прочь. Она была очень быстрой, мелькнула и исчезла в прихожей. И тут же в квартире погас свет.

Сперва он кинулся за ней, но в темноте споткнулся, упал руками прямо в кучи разложившейся рыбы. Из под пальцев с писком разбегались мелкие существа.

С содроганием встав, Юра вытер слизь с рук прямо о полы пальто и направился к выходу. По дороге нашарил выключатель, щёлкнул, но света не было. Ничего, прихожая небольшая, нужно только дойти до входной двери, выбраться и вызвать полицию.

Только вот темнота вокруг была густой и осязаемой, он будто продирался сквозь неё, руки не могли нащупать стен, хотя он прошёл уже несколько шагов. Странно, у него в квартире никогда не было таких пространств.

Он вытащил зажигалку. Пламя будто нехотя вспыхнуло, крошечный огонек не мог разогнать тьму. На расстоянии вытянутой руки от него оказалась дверь в ванную. Ладно, он не станет думать сейчас, как он оказался тут, хотя шел в другую сторону и вряд ли мог бы заблудиться в своей крошечной квартире. Нужно сделать два шага в сторону, там прихожая и входная дверь. Держась рукой за стену, он побрёл в нужном направлении, как вдруг там, в прихожей, раздался тихий звук.

— Кто тут?

Совсем рядом раздался звук, по стене будто провели когтем, затем влажные капли упали на пол почти рядом с его ботинком.

Он рванулся в сторону, толкнул дверь в ванную и захлопнув её, защелкнул задвижку. Отошел на шаг от двери. Ждал. С той стороны всё было тихо.

Он снова достал зажигалку, щёлкнул. Ужаснулся виду ванной — всё в рыбьей чешуе и слизи, в ванне зеленоватая вода стоит почти до перелива.

— Ладно, я позвоню... в полицию. Сейчас же.

Зажигалка обожгла кожу и он убрал палец, но тут же, не смотря на боль, снова крутанул колесико потому, что за миг до того, как погас слабый отсвет, вода в ванной колыхнулась.

Когда огонёк зажегся снова, стало видно, как качнулась, всплыла тина, зеленоватые водоросли, а за ними показалась голова, небольшая, как у ребенка.

Зеленовато-прозрачная, кожа обрамляла черные глаза без зрачков. Оно вытянуло к нему лапу и пробормотало что-то, Юра не мог разобрать слов потому, что вода лилась из рыбьего рта с опухшими губами.

Юра отступил назад, ища за спиной задвижку, но вместо двери наткнулся на что-то склизкое, холодное. Две руки обняли его, крепко сжав поперек груди, так крепко, что не вырваться. Женский голос прошептал в самое ухо:

— Это наш сын. Правда он красивый?

Высохшее тело было едва ли похоже на молодого, полного сил парня и люди на похоронах передавали друг другу разные странные слухи.

Юру нашли в его квартире, в ванной. У него остановилось сердце и он лежал на пороге, когда дверь не вскрыли. Говорили, в квартире было хуже, чем у бомжей. Будто понятые не смогли пройти дальше порога — от увиденного людям стало плохо.

Наверняка много пил, раз довёл до того, что не только простые люди, но даже полицейские, которые приехали на вызов, выбирались из квартиры зелёные, потом долго курили на лестнице и дышали воздухом через форточку.

Помощник эксперта, Марк, который отработал едва ли пол года после университета, заинтересовался характером мусора в квартире. Позже, в отчёте он писал, что мусор странный, не какой-то там хлам с ближайшей помойки, а речной песок, ракушки, рыбья чешуя, кости и водоросли. Более того, все отходы имеют одинаковое происхождение, то есть собраны из одного водоёма.

Следователь подшил отчёты к делу, которое закрыл — состава преступления не обнаружили, смерть произошла по причине остановки сердца. Такое бывает, даже у молодых. Дело отправилось в архив.

Когда объявили о закрытии дела, Марк решил осмотреть квартиру ещё раз, для себя, слишком уж необычным ему показалось то, что он увидел. Зачем алкаш притащил из какого-то водоёма песок и водоросли, зачем рассыпал по полу и главное, как он нашел живые, сизые водоросли зимой?! Неужели бурил лёд? Зачем?!

Марк хотел взять ещё пару образцов воды из ванной потому, что первый анализ показал, что это не водопроводная, а озерная вода, которой в ванной комнате жилого дома взяться вовсе неоткуда и в то, что алкаш возил воду из озера поверить уж совсем было трудно. Но если это так... что делать с этим потом Марк вовсе не знал.

Он ещё раз осмотрел ванную, заглянул в мутную зелень воды. Видно было плохо, лампа едва светила, он заметил, что в этой квартире любые лампы и фонари толком не работали, лишь разгоняли тьму в легкий полумрак. Он набрал пробы воды в пробирки, опустил их в сумку на и решил спустить воду, чтобы посмотреть, вдруг что интересное найдется на дне.

Сунул в воду руку в перчатке, стараясь нащупать заглушку. Заглушки не было, рука так и не нашла дна, хотя он опустил её почти по плечо. В следующий миг будто кто-то мимолетно коснулся его пальцев под водой, а в голове прошелестел голос, который будто бы искал чего-то.

Чувствуя, как встают дыбом волоски на коже, рванулся назад, бросился прочь из ванной и из квартиры.