Гороховый суп

Где-то вдали на задворках сознания закукарекал будильник. Я с трудом привела себя в вертикальное положение и спрыгнула с кровати, продолжая смотреть сны. Кровать у меня старинная, высокая, а пол тоже старинный... гнилой. Доски под ногами зашевелились, и я грохнулась, мгновенно проснувшись.

Да когда же мы этот пол перестелем! Или скорее заново положим. Перекладывать-то уже даже и нечего, все доски – труха. Кое-как выбравшись из ямы, я потерла ушибленные части тела и тут увидела на столе записку. В три часа ночи, когда я вернулась с посиделок, она как-то миновала сферу моего внимания.

«Будем в пять. К нашему приезду свари гороховый суп. Горох я замочила, курица в холодильнике. Вытащи ее с утра, пусть разморозится».

На часах – четыре! Час остался! И когда же она будет размораживаться?!

Я принялась судорожно одеваться и причесываться. Кот путался под ногами, орал, бодался, просил взять на ручки и пожалеть.

—Подожди, Барсик! Щас все будет!

Входная дверь почему-то открываться не желала. Я подергала ручку посильнее. Тааак! Меня еще и на замок заперли! Замок у нас на двери — загляденье, амбарный.

Выходить пришлось через двор. В проулке я нос к носу столкнулась с Ванькой. Родственников у нас полдеревни, а это и вовсе родной племянник.

—Привет, Танюх.

—Здорово, Ванчоус.

—Чо ты тут делаешь?

—К рукомойнику иду.

—А. А наши когда будут, не знаешь?

—В пять.

—Через час. Угу. А тебя есть что-нибудь поесть?

—Пока нету, но я сейчас суп буду варить.

—Суп. А с чем?

—С горохом.

—А это долго?

—Если поможешь, то не очень.

Первое, что мне попалось, на глаза — стоящая на солнышке кастрюлька с замоченным горохом. Горох мы в деревне не покупаем, а выращиваем свой.

—Елки-палки! Да он уже пророс!

Ванька мерзко захихикал, натянув панамку на глаза, будто он лично этот самый горох и прорастил.

—Ладно. Надо быстрей варить, пока он вообще не заколосился. Пройдет как-нибудь. Ты пока горох помой, а я пойду курицу из морозилки достану.

Холодильник тоже заслуживает отдельного описания. Он не работает как все нормальные холодильники, а морозит не переставая, промораживая за час все продукты сверху донизу, поэтому его приходится постоянно контролировать, исполняя роль реле, по часам выдергивать вилку из розетки. И все то время, что я спала, а так же весь вечер, что меня не было дома — холодильник работал.

Все содержимое морозилки смерзлось в один большой ком. Сбоку торчали куриные ноги. Ухватившись за них, я принялась тянуть. Тянет-потянет! Ком из замороженных продуктов неожиданно поддался, и я улетела вместе с ним в стену.

Ёшкин кот!

Я достала из-под лавки топор и попыталась отделить курицу. Надо ли объяснять, что в самый ответственный момент, топорище отвалилось. Я случайно взяла сломанный топор. У нас их много под лавкой, и все в разной стадии неисправности. Теперь я имела занятную композицию из курицы, других продуктов и топора. Так! Если полить на курицу кипятком, она точно растает и отвалится.

Сказано, сделано.

Вверх вздымались струйки пара, лед таял. Ура! Победа. А я уж думала, что сейчас что-нибудь с чайником случится. Спрятав расчлененный топор подальше под лавку, и, кое-как засунув в морозилку остатки продуктов, я продолжила приготовление супа.

Полурастаявшая курица почему-то упорно не желала резаться. Нож соскакивал с неразмороженных участков, грозя отхватить мне пальцы. Ладно. В супе само как-нибудь сварится.

—Вань! — я выглянула в окно.

—Чего?

—Ты горох помыл?

—Помыл.

—Давай сюда! А теперь курицу помой!

—Фу! Она же как труп! Как ее мыть?

—Молча. Потом налей полкастрюли воды.

—Ладно, куро-зомби, — он изобразил полет мороженой курицы, махая недотаявшими крылями, — полетели мыться.

Кастрюля оказалась маловата. Курица почему-то в нее не влезала, торчала синими ножками наружу. Пока я возилась с домашней птицей, кот, учуявший открытое окно, вознамерился смыться. Я успела его перехватиться в самый последний момент. А если он убегает, то назад не возвращается и приходится его искать.

—Мяяяя!

—Вааань!

—Чего?

—Держи Барсика! А-то у него сейчас хвост оторвется!

—Я его боюсь! Щас как цапнет!

Барсик это мог.

—Ну, возьми тряпку какую-нибудь! — кот продолжал голосить и вырываться.

Ванька, наконец, произвел сложный маневр по возвращению кота в дом с помощью половой тряпки.

Барсик получил законного пинка и обиженный, наверняка маме потом пожалуется, пошел в другую комнату.

В сенях что-то зашипело.

—Курица! — я ринулась к плите. Курица успела закипеть и убежать. Сама она, правда, осталась на месте, а вот бульона изрядно поубавилось. Я сделала огонек поменьше. Ладно, пусть варится, а я пока картошку почищу.

—Вань!

—Чего?

—Иди сюда! Поможешь мне картошку чистить.

—Эх! — Ванька с кряхтением влез в окно. — Ничего без меня сделать не можешь.

Картошку он естественно чистить не стал, а уселся на скамеечке и принялся наблюдать.

—Вот когда я стану президентом, я не буду чистить картошку.

—Да ты и сейчас ее не чистишь! Бери нож!

—Молчи, женщина. Не мужское это дело — картошку чистить…

—Тогда иди лук почисть!

—Давай сюда свою картошку.

Порыдав над судьбой луковых одежек, я скинула лук на сковороду.

—Ну что, почистил?

—Почистил.

—Теперь иди мой давай.

—То тебе почисть, то тебе помой.

—А как же ты думал. Тяжела и безрадостна мужская доля. И морквы помой, и на терке потри! — крикнула я вслед вылезающему в окно Ваньке.

—Щас все будет!

На этом приключения закончились. Суп сварился.

Истомившиеся, мы выбрались из дома и уселись на лавочке отдохнуть. Говорить не хотелось. Приятно грело ласковое августовское солнышко. Было без пяти пять.

—А вон Макс идет!

По дорожке к нашему дому и в самом деле шел Ванькин брат, мой второй, но не последний племянник.

—А чего это вы тут сидите?

—Отдыхаем, — Ванька подвинулся, освободив брату краешек лавки.

—Я так и знал, что балду пинаете. А я опять мотор у мотоцикла перебрал.

—Опять лишние детали остались? — лениво спросила я.

—Остались.

—Вот так еще разочка три-четыре переберешь и второй мотоцикл собрать можно будет.

—Точно!

—А мы гороховый суп сварили! — похвасталась я.

—Суп! — восхитился Максим. — Так у вас еда есть что ли!?

—Есть. Пойдем, я тебе налью.

Макс радостно последовал за мной. В дом вошли через окно.

Я сидела на диванчике и с умилением глядела на уплетающего за обе щеки племянника. Как приятно.

—Вкусно? — спросила я, когда ложка заскребла по дну.

—Вкусно. Ох, хорошо. Пойду еще дома макароны вчерашние доем. И у бабушки еще вроде окрошка оставалась.

—А. Ну ладно.

—Только вот я не понял. Какой, ты сказала, суп?

—Гороховый.

Макс со смехом вылез в окно.

—Отличнейший ГОРОХОВЫЙ суп!

Ну, слава Богу. Все нормально.

Наши приехали в шесть. Суп успел остыть немного, но я его подогрела.

Все сидели за столом. Наябедничавший кот у мамы на коленях. И я зорко следила за выражением лиц обедающих, сама начав с салатика. Ванька тоже хрустел огурцами.

—Ну, как суп? — спросила я у мамы.

—Хороший.

—Вкусный суп получился, — подхватила бабуля.

—Только я же сказала — ГОРОХОВЫЙ сварить!

Мы с Ванькой переглянулись.

—А мы какой сварили!?

—Не знаю. Картофельный, наверное. Потому что, гороховый суп без гороха — это не гороховый суп.

Я зажала рот ладонью, с ужасом вспомнив, что горох-таки я положить забыла.