Госпожа Луна

Видеоинтервью от Киры Хижняк.

15.12.2034

Давненько не любовался коленками Киры, облитыми чёрным нейлоном. Она точно когда-нибудь из меня фетишиста сделает. Девушка не очень успешно делает вид, что залипания моего взгляда на своих ножках не замечает. И ещё менее успешно прячет то, что ей мой интерес нравится.

– Естественный вопрос, интересующий всех: что дальше, Виктор?

– То есть каковы мои творческие планы? – расплываюсь в улыбке, которая становится острой и опасной. – Захват власти над миром, что же ещё?

Немного поизображав собой злодейского Демиурга под не слишком уверенное хихиканье Киры, возвращаюсь к серьёзному виду:

– Дел по горло, Кира. Во-первых, оформление государства – дело непростое и хлопотное. Даже когда материальное наполнение есть.

– Что имеешь в виду под наполнением?

– Ну как же? Сразу было объявлено, что является собственностью Лунной республики. Луна, станция «Обь» и всё прилагающееся. Теперь нужен флаг, герб, гимн и прочие атрибуты. Во-вторых, после оформления государственного статуса нужно заключить ряд межгосударственных соглашений. Прежде всего с Россией и Казахстаном. И это только то, что касается оформления нового государства. Посольством ещё надо обзавестись.

– Только одним?

– Во всех странах – и даже самых крупных и серьёзных – посольств и консульств открывать не будем. В вопросах общения с другими странами рассчитываю на помощь России. Если вообще нам это понадобится. Откроем одно посольство, возможно, в Казахстане. А там посмотрим.

– Почему не в России?

– Просто географически ближе. Ну, ещё в Омске можно. Там у нас рядом есть площадка подскока, так что логистика налажена. Но это всё важная, но всё-таки внешняя сторона.

– О внешней стороне тоже забывать нельзя! – Кира делает серьёзное замечание.

– Женская точка зрения. Ты права, конечно. Но внутреннее наполнение всё-таки первично. А то на красивый внешний вид денег не будет. Поэтому Агентство вступает в новый этап своего развития. Нам надо начинать зарабатывать деньги. До сих пор мы по большей части тратили.

– И как будете их зарабатывать? Торговать золотом?

– В небольшом количестве можно. Порядка двадцати – тридцати тонн за год. Больше нельзя, цена рухнет. Мне не хочется вызывать потрясение на мировых биржах. И без того цена на золото стремится к падению вниз. Короче говоря, золото – товар рискованный. Продавать его можно, но малыми партиями и очень аккуратно.

– Как тогда вы планируете зарабатывать?

– Завершаем испытания космоплана «Тайфун». Вместимость будет в двадцать пассажиров в эконом-варианте или пять – десять мест дорогого бизнес-класса. Экскурсионный полёт вокруг Земли. Выход на орбиту, несколько витков, возвращение. Возможно посещение «Оби», но тут мы ещё думаем. Всё-таки стратегический объект, для туризма не предназначен.

– Сколько будет стоить одно место?

– Себестоимость полёта порядка десяти миллионов условных долларов. Значит, в эконом-варианте можем продавать по миллиону за билет. Ну, или по пять в варианте с повышенным комфортом.

– Что ещё?

– В проекте лунный отель. Естественно, с массой всяких фишек, вроде прогулок по лунной поверхности, разного рода экскурсий и поездок. Там цена, конечно, будет изрядной. Порядка пятидесяти миллионов условных долларов в неделю. Развлечение для миллиардеров.

– Вы вроде хотели орбитальный отель?

– Подумали и пришли к выводу, что лунный построить легче, а экономически он выгоднее. Предполагается, что спрос будет выше.

– С долгами рассчитались?

– Частично. Пока только с Казахстаном. Они забрали своё золото с процентами, но пять тонн оставили в Лунном банке. Правильное решение.

– Тоже так думаю, но всё-таки объясни почему?

– Абсолютно недоступно для грабежа или изъятия. Ни под каким видом.

– Но если будет решение какого-нибудь суда высокой инстанции?

– Проигнорируем. Изъятие возможно, но только в случае, если сам клиент заложит своё золото под какой-нибудь договор при участии работников банка. В случае каких-то коллизий истец должен будет железно доказать, что ответчик не выполнил свои обязательства. Впрочем, это технические детали. Банкиры знают, как проследить за сделкой, которую они страхуют.

– То есть это единственный вариант, когда владелец золотого депозита может его лишиться?

– Да. Только с собственного согласия, пусть и заблаговременного.

– А если происхождение денег сомнительное?

– На начальном этапе это просто невозможно. К примеру, мы платим России за что-то на счёт в Лунном банке. Как мы можем не знать, что деньги чистые? Или вот Казахстан нам оставил тоже абсолютно чистые деньги. Мои кредиторы из трастового фонда – та же история. Депозиты, которые мы открыли первому десятку стран, признавших нас.

– Но это только начальный этап. В дальнейшем, когда у вас появятся сотни и тысячи клиентов, уследить за всеми будет сложно.

– Не будем принимать деньги из сомнительных источников, – пожимаю плечами. – Лунный банк изначально заточен под крупные и очень крупные вклады. И сделки предполагаются миллиардные.

– Какую комиссию будете брать?

– Я хотел одну десятую процента, но Хрустов, мой главный финансист, отстоял двадцать пять сотых. Я только продавил ограничение максимального размера комиссии: не более пяти килограмм золота.

– Вы работаете только с золотом?

– Пока да. Собственная валюта сейчас в проекте.

– Как назовёте? – уже не в первый раз Кира сдвигает ноги. Её постоянная и завлекательная манера – играть ножками.

– Думаю, не будем мудрить и назовём просто – лунный рубль.

– Не слишком примитивно?

– Нормально. Есть же кроме американского доллара канадский, австралийский, сингапурский. Почему «рубль» не может быть названием национальной валюты в разных государствах?

– Привяжете его к золотому стандарту?

– Нет. Привязывать стоимость лунного рубля к одному золоту слишком примитивно и неэффективно. Мой экономический отдел сейчас обдумывает этот вопрос. Но если мы и наполним рубль чем-то конкретным, то это будет спектр металлов. Драгоценных, редкоземельных, цветных. И стоимость рубля будет средневзвешенной по большому набору металлов. Самых популярных и востребованных. Кроме триады золото-платина-палладий внесём серебро, медь, никель. Возможно, цинк, олово, вольфрам, молибден. Что-то добавим из редкозёмов: неодим, скандий, цезий, иттрий. При таком многообразии колебания цены на один из металлов на общей стоимости корзины скажется очень слабо или никак.

Кира на секунду отвлекается – отставляет одну ножку, ну как без этого? – делает знак в сторону. Аккуратно, но неброско одетая девушка ставит на столик поднос с кофейными чашками. Кира права, имеет смысл взять небольшую паузу. В записи покажут, как мы делаем первый глоток, затем пойдёт реклама кофе или кофейника, или рецепта приготовления – мне смотреть готовый продукт не надо, чтобы знать, – и вот мы уже ставим пустые чашки и возобновляем беседу.

– Со способами зарабатывания денег всё ясно. Или ещё что-то есть?

– Реклама есть. Тоже неплохие деньги капают. Не для нашего масштаба, но всё-таки. Остальное на уровне идей. Могу только сказать, что ни от каких способов честного заработка мы отказываться не будем.

– Хорошо. Теперь расскажи, каковы ваши глобальные планы. Когда высадитесь на Марсе?

Смеюсь. Марс-то я оставил в качестве приза кое-кому другому. Рассказываю:

– Лично мне Марс неинтересен. Для жизни он слабо пригоден, слишком далеко от Солнца.

Кира от изумления делает большие глаза:

– Но как же! Все только и говорили последние десятилетия о Марсе! НАСА постоянно туда что-то посылало! Илон Маск экспедицию готовит…

До сих пор с ухмылкой, но не наружной, продолжаю:

– Для большой колонии вне Земли что прежде всего самое главное? Сельское хозяйство! Если колония неспособна выращивать продукты на месте, она нежизнеспособна. А какое может быть сельское хозяйство на Марсе при таком скудном солнце? Примерно как у нас на самом крайнем Севере. Так там хоть рыба есть и Северный завоз. На Марс несильно-то разгонишься продовольствие завозить.

– Согласна. Даже на Луну доставка – сложное дело, – Кира делает глубокомысленное и на удивление точное замечание.

Но поправить можно:

– Во-первых, пока сложное. А во-вторых, Луна – не Марс, там вполне можно сельское хозяйство развести. Кстати, со временем станет ещё одной статьёй дохода. К примеру, представь, сколько могут стоить стейки из лунной телятины?

– Там же воздуха нет!

Хмыкаю. Как будто на Марсе есть. Марсианский один процент плотности от земной атмосферы мало что значит.

– Какие проблемы? Под прозрачными куполами всё можно сделать.

– А космическая радиация?

Отмахиваюсь.

– Кира, давай не будем углубляться в подробности. В конце концов, это наши технологические секреты. Скажу только, что купол можно делать секционным и многослойным. К примеру, один слой метров пять, заполненный кислородом, второй заполнить водой. И солнечная радиация будет ослабляться в достаточной степени, и защита от микрометеоритов выстроится.

– А от больших метеоритов?

– Служба слежения, зенитно-ракетные комплексы, орбитальное патрулирование спутниками-перехватчиками.

– Сложно всё это.

– Не сложнее тоннельного запуска, строительства «Оби» и лунной базы, – одной фразой обесцениваю до нуля все её сомнения.

О том, что мы планируем создать вокруг Луны магнитное поле, которое станет защищать её от солнечных вспышек, умалчиваю. Сюрприз будет.

– Хорошо. Если не Марс, тогда что? – Кира, как опытный ведущий, возвращает разговор в русло.

– Объектов в Солнечной системе хоть отбавляй. Но если говорить о планетах, то намного более привлекательна для терраформирования и обживания Венера. Близость к Солнцу, почти земная сила тяжести. Трудностей хватает, но они не являются непреодолимыми.

– Хорошо, – Кира, я так понимаю, не готова развивать тему Венеры.

Атмосфера плотнее земной раз в сто. Состоит по большей части из углекислого газа, который и обуславливает мощнейший парниковый эффект. Он и является причиной температуры на поверхности, достигающей чуть ли не пятисот градусов. По Цельсию. Но это преодолимо.

Собственного магнитного поля у Венеры нет, а, значит, и магнитосфера отсутствует. Тоже преодолимо.

Собственное вращение очень слабое. 240 земных суток – один день. Как преодолеть, сейчас не знаю, но в крайнем случае можно приспособиться.

– Если нам удастся терраформировать Венеру, сделать её пригодной для проживания, то сможешь представить, какие возможности откроются для бизнеса?

Кира расширяет глаза. В них читается и восторг от масштабов моих планов, и глубочайший скепсис.

– Добыча полезных ископаемых?

– Да ну, о чём ты? – отмахиваюсь. – Там наверняка обнаружится несколько континентов, так?

Девушка неуверенно соглашается.

– А теперь представь, за какие деньги мы сможем продать каждый континент. Странам, страдающим от перенаселения. Например, Индии или Китаю. Тут речь даже не о триллионах долларов, а о квадриллионах. Знаешь анекдот про уличного торговца?

Кира начинает хихикать, но глаза остаются потрясёнными.

– Так вот, мы не улицами станем торговать, а континентами. Доставка людей и грузов тоже станет нашим бизнесом. Причём монопольным. Другие страны ещё долго, а возможно, никогда не смогут составить нам конкуренцию. У них просто инфраструктуры нет. И никогда не будет.

– Почему? – как-то тупенько спрашивает девушка.

Аж радуюсь, наконец-то ведёт себя по-женски.

– Потому что Луна – наша. Полезная нагрузка ракеты с Луны – пятьдесят процентов, а через несколько лет мы добьёмся девяноста.

– Как? – тупенькие вопросы продолжаются.

Радуюсь этому обстоятельству, так гораздо проще чувствовать себя умным, ха-ха-ха.

– А как мы сделали это на Земле? Как подняли грузоподъёмность и КПД?

– Ой, правда! Тоннель же! – теперь Кира радует своей запоздалой, но догадливостью.

Кстати, такие вещи привлекают зрителей. Каждому приятно чувствовать себя умней ведущей. Воскликнет какой-нибудь продвинутый перец: «Ну ты тормозила!», посмеётся, а позже ни за что не пропустит следующий выпуск. Тем более ведущая – красотка.

Девушкам тоже приятно посмотреть, как спотыкается эта задавака.

– Ты только представь, Кира. ПН с Земли – всего четыре-пять процентов. Ладно, там американцы тоже тоннель строят, допустим, добьются десяти. Соберут на орбите корабль до Марса. Чтобы им отлететь от Земли, надо набрать скорость с восьми до одиннадцати километров в секунду. С традиционными химическими двигателями это обойдётся в шестьдесят процентов массы корабля.

Кира помалкивает. С числами редко какие девушки дружат.

– Дальше манёвры по Солнечной системе. Чтобы достигнуть Марса, придётся ещё ускоряться, чтобы отдалиться от Солнца. А посадка? На это уйдёт ещё половина оставшейся массы корабля. По итогу выходит, что при старте с орбиты полезный груз уже на Марсе будет вряд ли сильно больше десяти процентов. Если считать от стартовой массы с Земли, то всего один жалкий процентик.

– Негусто, – Кира даёт дежурный комментарий.

– А с Луны? – перехожу к альтернативе. – Уже сказал, что добьёмся девяностопроцентного КПД. И мы тут же выходим на околосолнечную орбиту, потому что уже при старте с Луны достичь скорости отрыва от лунного притяжения – пара пустяков. Затем корабль «падает» в сторону Земли, без всяких затрат топлива достигает скорости в 12 км/с и на всех парах несётся в сторону Марса. Заметь! Без огромных затрат топлива. То есть наши гипотетические конкуренты могут добиться коэффициента полезного груза на Марс аж в целый процент. Если сильно постараются. А мы – 40–50. Как тебе такой обменный курс?

– Вон оно что… – девушка впадает в раздумья.

– А ты думаешь, ради чего я на Луну рвался? Это идеальный природный космопорт.

20 декабря 2033 (примерно год назад от текущих событий), среда, время 16:05.

Байконур, комплекс Агентства, администрация.

Дробинин.

– Ой, какая прелесть! – главбух Агентства, обычно серьёзная и строгая дама, розовеет, как старшеклассница. Наблюдаю за пикантным процессом с огромным удовольствием.

Семь красных роз не выглядят неподъёмно роскошным букетом, но впечатление производят как бы ни лучше. Вместе с доставкой обошлось почти в четыре тысячи, однако после лунной экспедиции мне ещё долго не придётся деньги считать. Тем более что Лиза, то есть в миру Елизавета Евгеньевна, сама по роду работы всё знает. И что у меня скопилось около пяти миллионов, для неё не секрет.

– Елизавета, приглашаю вас в кафе. Прямо сейчас.

– Ой, а как же розы? – смущённая женщина начинает бестолково суетиться.

– Да оставьте здесь, на работе. А завтра унесёте домой, – женщины обожают, когда за них принимают решения, вот и стараюсь быть на высоте.

Почему-то только на Луне – ближе к окончанию вахты – осознал, что почти каждую ночь вспоминал о Лизе. Когда по прилёте три дня назад увидел её, еле спрятал вспыхнувшее пламя в глазах. Но она заметила. Краснеть-то она краснеет, но особо не удивляется.

В кафе дожидаюсь, пока она не расправится с десертом. Только затем кладу ладонь на её руку. Сама по себе это заявка, причём серьёзная. В юности чувствовал это, а сейчас отчётливо понимаю. Дама сердца моего руку не отнимает.

– Лиза, полагаю банальным и… что скрывать, рискованным сразу преподносить обручальное кольцо. Мы сделаем лучше. Как взрослые и опытные люди. Если согласишься выйти за меня замуж, то завтра едем в город, и ты в ювелирном выберешь себе любое кольцо. Или, чего уж мелочиться, сразу гарнитур.

Опять розовеет! Такая прелесть. И пропускает без замечаний и переход на ты, и обращение по имени.

– Прямо не знаю, что дочка-то скажет? Мне ведь скоро сорок стукнет.

«Нашлась старушка», – думаю про себя. Я на пяток лет старше.

– А у вас что, дочка – глава семьи, слово которой самое-самое? – со смехом пытаюсь склонить её к согласию. – Сколько ей лет, кстати?

– Семнадцать. В Москве поступить не удалось, так она сейчас в нашем филиале МАИ учится. Кое-как её из столицы выдернула, норовила там остаться.

Понятно. Девочка выросла, считает себя умной и взрослой. Но только в разговорах с родителями. Как жизнь стукнет, они – «взрослые и умные» – сразу к мамочке бегут. За защитой и утешением.

К себе Лизу мне удалось затащить. Тем более что сразу понял: мужчины у неё не было очень давно. Но вот уговорить остаться на ночь стоило больших трудов. Всё домой к дочке порывалась бежать. Чуть не силой удержал, настоял обойтись предупредительным звонком.

23 декабря, суббота, вечер.

Квартира Елизаветы Полуяновой.

Цветы уже подарил, до полного увядания им далеко, поэтому прихожу с усечённым джентльменским набором: бисквитным тортиком и шампанским. Пора поставить в известность дочку Лизы об изменении в её семейном положении. Ведь теперь у Есении появился папа, хех!

Есения входит на кухню с непроницаемым лицом, Лиза слегка смущена, а значит, что? Надо выжигать двусмысленность и наводить мосты. Жениться или входить в отношения в нашем возрасте именно потому и непросто, что приходится перестраивать сложившийся уклад. Схема мать-дочка с появлением элемента «муж матери» усложняется на порядок.

– О, твоя Есения! – встречаю девушку радостным возгласом. – Ишь, какая фея! Когда вижу таких девушек, сразу начинаю жалеть, что мне не двадцать.

Лиза строжает лицом, зато Есения мгновенно смягчается. Начни разговор с женщиной с комплимента – и мгновенно заложишь мощный фундамент будущих добрых отношений.

Рассаживаемся, на столе большой пирог с мясом из-под рук Лизы, овощной салатик и набор бутербродов с красной икрой. Хозяйка постаралась. Аккуратно вскрываю бутылку, разливаю.

– Ты, Есения, наверняка уже в курсе, что мы с твоей мамой женимся. – Лиза не могла утаить, рубиновый гарнитур на ней, такого не скроешь. – Провозглашаю тост: за создание новой полноценной ячейки общества!

Сейчас самое время ездить по ушам. С женщинами надо именно так, они это любят, краснобайство – главный ключ к их душам. В молодости не умел, но с тех пор набрался мудрости и опыта.

– Теперь, девушки (на это слово Лиза немедленно хихикает), ваша жизнь кардинально изменится. Безусловно, к лучшему. У вас появился глава семьи. Теперь вам есть кого слушаться, кому подчиняться и о ком заботиться. Радуйтесь своему щастью! Немедленно и бурно.

Лиза продолжает смеяться, гляжу на неё одобрительно: выполняет указание главы семьи, молодец. У Есении слегка вытягивается лицо. Шутить-то я шучу, но кто меня знает?

– Если говорить практически, – наливаю ещё шампанского, – то мы съедем в более просторную квартиру. Нам, как руководителям – пусть и второго ряда, но его верхнего слоя – положена четырёхкомнатная. Гостиная, родительская спальня, комната Есении, кабинет.

– Мама из второго ряда? – Есения слегка возмущается. – Она – главный бухгалтер Агентства!

– Очень сильная должность, не спорю, но… – играю пальцами, подбирая слова, – нестратегическая. Есть финансово-экономический отдел, есть юридический. Это кроме научно-технических структур. В первый ряд руководителей входит человек пять всего. Колчин и Песков – владельцы и учредители Агентства. Овчинников, Хрустов, Храмцов, Поздеева (Таисья, бывшая Горбункова). А, нет! Всего шестеро. Они со времён учёбы в МГУ вместе.

Возражений Есения не находит, но по лицу видно – не согласна.

– Есеничка, это не я так думаю, это его высокопревосходительство Колчин так считает. Ладно, неважно это всё, – разливаю остатки шипучего напитка.

– Сергей Васильевич скоро в Москву поедет, докторскую диссертацию защищать, – не без гордости извещает дочку мать.

Дальнейший вечер посвящаем обсуждению, как проводить нашу скромную свадьбу.

– Тебе повезло, Есения, – заявляю девушке, слегка сбитой с толку массой новостей. – Маму будешь замуж отдавать, не каждому подобное счастье выпадает.

– О! Тогда вы должны у меня благословления просить! – осеняет девушку.

Переглядываемся.

– Какая-то она чересчур сообразительная, – гляжу на Лизу, та смеётся:

– Изредка и местами…

– Видишь ли, Есения, у детей благословления просят не как у родителей, – в голове зреет план, как обломать падчерицу. – Это перед родителями смиренно стоят на коленях и просят. С детьми поступают по-другому.

– Это как? – с подозрением интересуется девушка.

– Да вот думаю… – переглядываюсь со смеющейся Лизой. – Давай её повалим на диван, прижмём и будем щекотать до тех пор, пока не согласится.

Смотрю на Есению примеривающимся хищным взглядом. Лиза подыгрывает: предвкушающая улыбка играет на устах, глаза прицельно сужаются.

– Не надо меня валить и щекотать, – протестует Есения. – Заплатите выкуп, и я на всё согласная.

Сошлись на том, что выделим ей премиальные в честь праздника в размере тридцати тысяч на ювелирные безделушки или наряды. Называть это выкупом категорически отказываюсь.

– Учти, падчерица! Баловать тебя мы не намерены! – строго машу пальцем перед её хорошеньким личиком. – Будем держать в строгости, но справедливости.

Есения хихикает синхронно с мамой, и я прячу выдох облегчения. Срослось!

24 декабря, воскресенье, время 18:10.

Хабаровск, отель «Онега» номер...

– Десерт был неплох, – говорит ДжуВон на французском, довольно корявом, но вполне сносном.

Переглядываюсь с Юной и, не сговариваясь, мы переходим на корейский.

– Я свободно владею французским, – строго говорит мужчина.

– Корейский подслушать и разобрать труднее, хён, – говорю примирительно и с уважительным поклоном. – В России найти владеющего французским языком легко, а вот с корейским до сих пор трудности.

Довод принимается.

– С действительными членами трастового фонда переговоры идут сложно, – переходит Юна к делу, погладив сидящего рядом мужа по руке. – С тем, что получать физическое золото прямо в руки и в полном объёме не стоит, они согласны. Но закрывать кредит полностью не хотят. Соглашаются на закрытие только золотой части.

Уже сдвиг, я так думаю. Не начислять дикие проценты на половину колоссальной суммы уже приятно. Но мне есть чем продавить их позицию.

– Извини, Юна, но я тоже думаю, что мы не должны поступаться своими интересами, – вступает в беседу Джу.

– Прости, дорогой, но я уже согласилась… – Юна обворожительно улыбается мужу.

– А я сейчас объясню почему, – мгновенно вступаюсь за нуну.

Джу глядит с настороженным ожиданием.

– Дело ведь не только в деньгах, хён. Не знаю, чему тебя научили в университете, но мой опыт ясно говорит, что капитал состоит не только из денег. Ни за что не поверю, что ты, хён, не понимаешь роль связей. Что предпочтёт ваш фонд, что предпочтёшь ты? Продолжение нашего сотрудничества после закрытия кредита, или, полностью расплатившись строго по договору, я с облегчением с вами расстанусь?

Мужчину пронимает, крепко пронимает. Вижу это отчётливо. Быть первым в длиннейшей очереди из стран и корпораций разного калибра, страстно желающих предельно плотного сотрудничества с Агентством и Луной? Да за это можно душу отдать! А затем доплатить!

Джу молчит, Юна лукаво ему улыбается. Наконец мужчина – кстати, необычно широкоплечий и высокий для корейца – разводит руками:

– Извини, Витя-кун, сразу не подумал. Пожалуй, одобрю согласие Юны на твои условия. А какого рода сотрудничество ты хочешь предложить? Внеземную добычу полезных ископаемых?

– Эту тему лучше обсудить со всеми членами фонда. У меня несколько вариантов, хён. Что касается добычи полезных ископаемых, то на ближайшие лет десять, не меньше, это останется монополией Луны.

Во вторник вечером чуть не уползал в свой номер после переговоров. Очень тяжёлых. Пять мужчин возраста сильно старше среднего с по-азиатски непроницаемыми лицами и тяжёлыми взглядами. Даже для меня испытание. Добил их финальным аргументом:

– Вам придётся согласиться или разделиться. На тех, кто примет участие в создании консорциума, и тех, кто останется в стороне. Луна и Агентство бросят все ресурсы, чтобы рассчитаться полностью с теми, кто не захочет участвовать. Только учтите, что впоследствии мы воздержимся от включения вас в крупные проекты.

– Угрожаете нам, господин Колчин? Ведь есть вариант, когда никто не захочет, – меня сверлит взглядом представитель, а может быть, и глава «Хундай».

– Вы абсолютно неправильно меня понимаете, господин Линь, – отвешиваю не слишком глубокий поклон. – Дело в том, что Агентству неинтересны партнёры, неспособные видеть перспективу, только и всего. Если кто-то не хочет выходить на по-настоящему глобальный уровень, то что я могу с этим поделать? В России есть пословица: каждый сам кузнец своего счастья.

Юна улыбается и разъясняет смысл:

– Господин Колчин хочет сказать, что благополучие ваших корпораций зависит только от ваших действий. Не понимаю, что вас смущает? Виктор уже доказал всему миру, что для него нет ничего невозможного.

А я разбиваю другой аргумент упёртого пожилого парня:

– Варианта, когда никто не захочет, не существует, господин Линь. «Акуро корпорейшн» (компания Юны Ким) и «Sea group» уже согласились.

В паре взглядов на Юну читаю лёгкую досаду – их снова опередили. Если я не ошибся, конечно.

Чета Ким сопровождает меня до номера. Приглашаю их на чай, приготовление которого берёт на себя Юна. Не возражаю. В присутствии своей ментальной сестры прямо душой отдыхаю. У меня нет ни одного старшего, кроме неё. Даже родного отца или бабушку за авторитетных старших не держу. О мачехе и говорить нечего.

Через десять минут после шипения чайника и позвякивания ложечками получаю свою чашку ароматного напитка с долькой лимона. С наслаждением вдыхаю запах.

– Честно говоря, Витя-кун, мне остальные могут и не понадобится, – говорит Юна, изящно усаживаясь рядом с мужем. – У «Акуро корпорейшн» образовалась лишняя пара миллиардов, и мне необходимо их куда-то пристроить. Это не считая денег в твоём Лунном банке.

Джу почему-то вздыхает. У «Sea group» дела идут не настолько хорошо? Хотя за Юной хрен кто угонится. Кроме меня, конечно.

– Для тебя у меня есть отдельное предложение, нуна, – делаю паузу, ощущая заинтересованные взгляды. – Как ты смотришь на то, чтобы заняться по-настоящему космическим кинематографом?

Даже у Джу вытягивается лицо, а Юна вспыхивает восторгом и энтузиазмом. Однако, притушив огонь в глазах, осторожно спрашивает:

– Подробнее можно, Витя-кун?

– А что непонятного? Космических фильмов много, но реально в космосе снят только один. На Луне – ни одного. А мы ведь не будем останавливаться. Будут пилотируемые полёты на Венеру и на Юпитер. Причём в ближайшем будущем. Помнишь клип, который когда-то давно вы хотели сделать с «Карой»? Но там невесомость надо было имитировать, а в реальном космосе имитация не нужна.

Я бы и сам мог заняться, да где время взять? К тому же вряд ли справлюсь лучше Юны, она в этом бизнесе всю жизнь варится.

– На твоей «Оби»? Там же есть невесомость? Ты позволишь мне вести съёмки? – Юну прорывает так, что мы оба смотрим на неё с улыбкой.

Расписываю все возможности. Невозможности тоже, объект всё-таки стратегический.

Когда все её вопросы закрыты, задаю свой:

– А откуда у тебя такие деньги образовались, нуна? Я думал, что все свободные средства ты вложила в меня.

В ответ лукавая улыбка и переглядки с мужем.

– Ты же видел моих детей! Это же не просто моя блажь, Витя-кун. Моя семья – важный элемент моего хитрого бизнес-плана.

По мере её рассказа и к явному удовольствию Джу всё время приходится бороться с челюстью, норовящей отвиснуть, как можно ниже.

– Все признают, что успехи есть. Мы сумели удвоить коэффициент рождаемости.

– Не все признают его нашим, – замечает Джу, но Юна небрежно отмахивается.

– Подожди-ка, – в голове появляется проблеск. – Проекты «Дон Чичи», «Жуй Дянь», «Да Фа», «Мин Юй» твои, что ли? Хотя там вроде и китаянки есть.

– Китаянки оказались более восприимчивы и реактивны. Но затем и наши подтянулись, – кивает Юна и вдруг начинает хихикать. Сквозь смех объясняет: – Одно имя я зарубила на корню. Никто вокруг не понимал почему… хи-хи-хи…

Кое-как выжал из неё пикантное: Сунь Хунь.

– Но не это главное, – в конце концов Юна успокаивается.

Ещё новости! Я-то подумал, что она просто решила приблизить менталитет корейских девушек к западному. Они ведь кардинально различаются. Если кореянку подловят на фотоснимке под её юбкой, то она тут же впадёт в депрессию. Особо чувствительные могут и с собой покончить. Европейка или американка сама непринуждённо юбкой махнёт. А то и скинет. Они к подглядыванию относятся с полнейшим пофигизмом.

А ещё западная женщина заставила своё общество носиться с ней как с писаной торбой. Смысл в этом есть: женщин стали ценить. Возникла беда с переоценкой, но это другая история.

А нашу излагает Юна…