Говноблюди

Вокруг скупого на тепло и голодающего костра расположились люди, пребывающие в таком же состоянии как их единственный спаситель от окружающих холода и мрака, обитатель которого утащил уже не одного из собравшихся, причём самых вкусных, с чем почти поголовно соглашались страдальцы.

Неведомая безглазая, но отчего-то страшащаяся света, животина несколько минут назад утащила Альберта, отошедшего из охранительной сферы освещения костра справить нужду, хотя прочие не чурались новой техники безопасности и без стеснения гадили на месте, в момент нападений даже не снимая штанов.

Оставшиеся русский, украинец и беларус корили еврея, покинувшего их совершенно предательски, не подумав о последних; речь шла не о Альберте, идентифицировавшим себя, как человек мира, отчего назначенным американцем, или просто "пиндосом", а о Боазе. Предприимчивый, храбрый, сообразительный и решительный сын Израиля не стал ждать гипотетического спасения, тем более зная на территории какого народа их путешествие вынужденно остановилось, а с первыми лучами солнца отправился в путь, намереваясь спуститься с гор в долину на импровизированных санях. Буквально вчера оставшаяся пятёрка отговаривала его, вернее убеждала в несостоятельности попыток, но когда к вечеру распознала Боаза в процессе частичного успеха, лихо скользящим к реке внизу, то в полном составе принялась кричать из всех сил, но не подбадривая или ликуя его прогрессу, а пытаясь спровоцировать сход лавины; однако, не преуспела.

Не удалось погребение "подлого жида", как его описал украинец, зато получилось привлечь внимание "ебоклаки", уже по словам русского, которая, скорее всего, на просторах этих гор и не нашла б их вовсе, тем более избегая неприятного ей освещения, стараниями выживших не прекращавшегося даже ночью. В общем, с заходом солнца утащили Наталью Павловну, вместе с ружьём, которое доселе обеспечивало почтительное расстояние между нею и остальными людьми; а затем и аппетитного Альберта.

В итоге, русский, украинец и беларус, как упоминалось ранее, закончив костерить еврея, стали вспоминать добрым словом Альберта, какой он был румяный, тучный, мягкий и, наверняка, вкусный, и уж точно сытный человек. Троица с горечью приняла факт того, что избранный их тайным сговором к поеданию пухляш достался не им; повздыхала и с прищуром принялась переглядываться, молча плетя интриги. Пока молча.

Первым голос подал беларус, напомнив русскому о дружбе их народов, которая никогда не нарушалась, и с укором посмотрел на украинца; тот же в свою очередь, изображая искренность, заверил русского, что таки да – украинцы и русские – один народ, а "язык и мова це почти одно и то же, сейчас и не разберёшь, что да как". Русский выпятил грудь, раздулся словно пузырь, и даже немного засмущавшись покраснел, но спустя какие-то секунды мгновенно напрягся, когда товарищи, прекратив агитацию за его лояльность, вдруг замолчали, переглянусь и стали смотреть на него не моргая, хищнически, а главное – не обращая внимания друг на друга.

Всех троих заставило нахохлиться существо, вернувшееся к костру и принявшееся ходить по периметру, причём по звуку и по различимому в мраке силуэту ещё даже не дожевавшее Альберта.

– Ещё хочет, чебуроид ненасытный! – просипел русский.

– Русская тварь: всего-всего много, поколениями не освоишь, а всё на чужое зарится! – прокомментировал украинец.

– Надо бежать! – верно заметил беларус, и все трое посмотрели на костёр, питания которому может и не хватить до утра.

Русский предложил тянуть соломинки, и кому не повезёт – пожертвует собой, отвлекая существо, остальные же попытают свою удачу на горе; остальные согласились с инициативой. Славящийся своей находчивостью русский, отвернувшись от товарищей для подготовки соломинок, сломал все с задумкой, что первый же решившийся её тянуть – проиграет; но не учёл того, что братья славяне не менее находчивые и воспользовавшись моментом решат вытолкнуть его из круга света, чем и удивили махинатора.

Началась борьба, жертву за ногу ухватило существо и, возможно от голодной жадности, тут же отгрызло её чуть выше голени; русский же, которые не сдаются, схватил за ногу беларуса, повалив того на снег. Украинец какое-то время мешкал, решая помогать ли свободному от зубов людю или бежать, либо предпринять что-то ещё; и пока он думал, существо ухватилось за вторую ногу русского и ловко тряхнуло его вместе с находящимся в уже закреплённой крепким хватом обоими руками поедаемого связке беларуса, выкидывая их из неприятной иллюминационной сферы. Беларус, подлетевший в воздух и рухнувший о совсем не мягкий притоптанный снег, выплюнул два зуба и оценив обстановку, стал пытаться закидать костёр. Украинец, до самой глубины души возмущённый таким поведением, собрался с разбега пнуть вредителя ногой в лицо, но поскользнулся и упал в костёр; самым удивительным оказалось то, что по идее промокшая одежда упавшего не должна была б легко загореться, но произошло обратное: будто вобрав в себя всю энергию костра и усилив её собственным облачением, украинец озарил округу светом и своим криком, побежав в произвольном направлении. Вектор движения оказался удачным, ибо пролегал в пространстве в сторону жевавшего русского существа, отчего то сначала отскочило от человеческого факела, затем бросилось в бегство ещё быстрее, чем горящий украинец, а последний перебирал ногами весьма быстро, но недолго. Костёр и украинец потухли, но до утра существо так и не вернулось, вероятно полагая, что дикая жизнь в заснеженных горах его не готовила к встрече с такими чудовищами.

– Итак, ещё раз по порядку, – устало выдохнул мужчина с едва накинутым на плечи белым халатом, под которым узнавалась форма следователя прокуратуры, – Ты очнулся, когда прибыли спасатели, после того, как Глушко и Костюченко, находясь в сговоре, пытались тебя съесть, начав с ног.

– Евгений Никитович едва кивнул и облизал потрескавшиеся и обветрившие губы.

– А вот экспертизы говорят, что это ты приложил руку, – следователь улыбнулся, – И зубы к обоим. Может и задушил обоих ты?

Евгений промолчал.

– Почему только одного жарил, дровишки кончились?! – но не дождавшись ответа, следователь сам взял паузу. – Мне-то всё равно… – прошептал следователь, склонившись к подозреваемому; – Ты человек состоятельный, а значит, наверное, не глупый. Я ведь прав?

Евгений закрыл глаза на пару секунд и кивнул.

– Отлично! Поправляйтесь, гражданин Кузнецов. Следствие в всём разберётся...