Град на Холме

Град на Холме

Небылица в двух действиях

Действующие лица

АРТЕМ

ВАРЯ

ЛЕРА

ЛЕНЯ

ВОРОНЦОВ

МАТУКОВА

ЕГОРОВ

КЛИМ

РОДИОН

ИГОРЬ

СОСЕДКА

ТОМА

СВЕТА

ПОКУПАТЕЛЬНИЦА

Пассажиры, официанты, учащиеся, жители

ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ

Сцена 1

Однокомнатная квартира. АРТЕМ спит на тахте укрывшись пледом.

Звонок смартфона. (На другом конце сцены ЛЕНЯ со смартфоном.)

АРТЕМ. Ну и чего тебе из-под меня надо?

ЛЕНЯ. Ты что спишь? Одиннадцать утра.

АРТЕМ. Я только что прилетел из Владивостока. Семь часов разницы.

ЛЕНЯ. Класс! А я как раз хотел предложить тебе туда лететь. Даже часы переводить не придется. Али слаб в коленках?

АРТЕМ. Десять тысяч баксов на бочку, и я уже лечу.

ЛЕНЯ. Десять не десять, а три тысячи баксов для тебя я сейчас в руках держу плюс билеты тоже не самые дешевые.

АРТЕМ. И что надо делать?

ЛЕНЯ. Селфи-палку вперед и плавная ходьба – все как ты любишь.

АРТЕМ. Толком скажи.

ЛЕНЯ. Помнишь был такой тренд «Комсомольской правды» «Таежный тупик», его лет двадцать подряд читала вся страна. Тут можно залудить что-то похожее. На диком приморском острове некая община с трудочасами, моральным кодексом и привилегиями начальства – последний писк коммунизма на российской территории. Хорошо напишешь и будешь каждых два года туда возвращаться за новым убойным текстом. Золотое дно.

АРТЕМ. Ты не в курсе, что убойные газетные тексты и сами газеты уже не канают?

ЛЕНЯ. А ты не в курсе, что убойные блогеры по миллиону просмотров набирают.

АРТЕМ. Это случайно не по американскому гранту?

ЛЕНЯ. Да если бы и по гранту. Никто тебя хулу на страну или Совдепию возводить не просит. Грант чисто российский. Богатый Додик хочет только получить объективную картину.

АРТЕМ. То есть, никаких особых акцентов вносить не требуется?

ЛЕНЯ. Тебе полный карт-бланж.

АРТЕМ. Почему тогда сам такое счастье не взял?

ЛЕНЯ. На меня сразу два тренда свалилось, один решил отжалеть тебе.

АРТЕМ. Пули над головой свистеть будут?

ЛЕНЯ. Да, убивать будут с особым цинизмом.

АРТЕМ. Ты же всегда говорил, что я журналист средненький.

ЛЕНЯ. Ну да, в топ никогда не попадешь, но крепкий очерк залудить можешь. Я же сказал, с продолжением. Тема перспективно золотая и звездная.

АРТЕМ. И когда надо ехать?

ЛЕНЯ. Самое позднее завтра вечером. В общем, поднимай задницу и ко мне давай за инструкциями, подарками и денюжкой. Да, прихвати два маленьких фото, надо будет тебе левое социальное удостоверение нарисовать, там журналюг не слишком жалуют.

АРТЕМ. А то не догадаются по интернету меня найти.

ЛЕНЯ. Ты два года частный геоблогер. Чем не отмазка? Скинь мне сейчас паспортные данные, я сам тебе билет закажу, чтобы ты с крючка не соскочил. (Уходит со сцены.)

АРТЕМ встает и начинает собираться.

Звонок. (На другом конце сцены ЛЕРА со смартфоном.)

ЛЕРА. Привет. Как там Владивосток? Я уже пожалела, что не поехала с тобой. Наверно было здорово.

АРТЕМ. Ну что ж, специально для тебя можем все повторить. Я вылетаю во Владивосток завтра вечером. Билет на тебя брать?

ЛЕРА. Гонишь. С какой стати снова?

АРТЕМ. Ну нет, так нет. Потом скажу номер рейса, надеюсь придешь проводить. Все, нужно бежать.

Сцена 2

Домодедово. Звучат объявления о вылетах. АРТЕМ с рюкзаком,

погружен в чтение книги. Подходит ЛЕРА с чемоданчиком на колесах.

ЛЕРА. Салют, боялась, вдруг тебя не будет. Обманул доверчивую девушку.

АРТЕМ. Ты чего? В самом деле меня провожать пришла?

ЛЕРА. Тоже лечу во Владивосток. Вот билет.

АРТЕМ. Оплачивать все равно ничего не буду.

ЛЕРА. А я и не просила и не прошу.

АРТЕМ. Тогда что?

ЛЕРА. Посмотрю, как ты свои блоги делаешь. Да не тупи. Сама себе у нас в конторе командировку выписала. Ты же говорил, природа там классная. Фотосессию гарантируешь? Смотри, наш рейс на час отложили. Давай теперь рассказывай. (Садятся.) Это что? (Берет у него книгу.) «Слово о Сафари». Что за идиотское название! А почему Сафари с большой буквы?

АРТЕМ. Так их община называется. Как рискованное путешествие в тайгу с медведями и тиграми.

ЛЕРА. Ого, сколько подчеркиваний. «Испытание шерифством, учительством, творчеством, управлением». «Сафарийское триединство: Семейственность, Разрядность, Образованность». «Галера как символ: будем дружно грести тогда выплывем».

АРТЕМ. Это не мои подчеркивания. Мне так ее дали.

ЛЕРА. Это ты из-за нее летишь? Журналистское расследование? Я угадала?

Звонок. (На другом конце сцены ЛЕНЯ со смартфоном.)

ЛЕНЯ. Ты еще не улетел?

АРТЕМ отходит в сторону, ЛЕРА листает книжку.

АРТЕМ. Отложили вылет на час.

ЛЕНЯ. Тут немного другие вводные появились. Ты книгу успел прочитать?

АРТЕМ. По диагонали. Это твои подчеркивания?

ЛЕНЯ. Мои. Чем тебе не нравятся? В общем, ты суть наверно понял. Самостийная без вредных привычек община под видом садового товарищества устроила себе Город Солнца. Привыкла отбиваться от всего враждебного мира. Поэтому новые вводные: ты скаут от московских поклонников «Слова о Сафари». Мол, хочешь сам вступить в их общину, а потом и всю свою московскую группу подтянуть. Тебя там в аэропорту по высшему классу встретят и на остров отвезут. Вопросы есть? Вопросов нет.

АРТЕМ. Обожди. У меня тоже новые вводные. Я не один. Со мной подруга летит.

ЛЕНЯ. Ух, ты. Орел! Даже весело. Ее случайно не называют Девушкой Бонда? Что могу сказать? Постарайся, чтобы она тебя не засветила. Любишь ты себе на ровном месте приключения находить. А она не может во Владивостоке в какую-нибудь сторону от тебя свернуть?

АРТЕМ. Я попробую.

ЛЕНЯ. Да уж постарайся.

АРТЕМ возвращается к ЛЕРЕ.

ЛЕРА. Ну что? Кто звонил?

АРТЕМ. Леня, мой бывший коллега по «Московскому комсомольцу».

ЛЕРА. Сказали меня не брать?

АРТЕМ. Сказали, что ты Девушка Бонда.

ЛЕРА. Так прямо и сказали? А ты ему что сказал?

АРТЕМ. Что ты меня бешено любишь, проходу не даешь, на два метра от себя отпустить не можешь.

ЛЕРА. Размечтался.

АРТЕМ. Сделай томные глаза.

ЛЕРА. С ума сошел. Кругом люди.

АРТЕМ. Ну сделай, как тогда на Мальдивах.

ЛЕРА делает томные глаза.

АРТЕМ. Не халтурь, нормально делай.

ЛЕРА делает супер-томные глаза. Книга выпадает у нее из руки. Мимо

проходит ВОРОНЦОВ поднимает книгу, смотрит на нее и передает ЛЕРЕ.

ЛЕРА. Спасибо.

ВОРОНЦОВ со стороны наблюдает за их парой.

ЛЕРА. Я дресс-код прошла?

АРТЕМ. Мой – да.

ЛЕРА. А что у тебя такое объемное и твердое в рюкзаке?

АРТЕМ. Бронзовые каминные часы.

ЛЕРА. Ого! И кому?

АРТЕМ. В это самое Сафари. Только давай, что ты про это ничего не знаешь. Ведь ты же Девушка Бонда. Подставлять меня ни в чем не должна.

ЛЕРА. Зубы на задвижку. Ты далеко в самолете сидишь? Ух, ты, в бизнес-классе. Никогда не летала. Давай сюда свой билет и книгу. Ты все равно раззевался, сразу спать будешь, а я почитаю.

АРТЕМ. Тут любовной линии не предусмотрено.

ЛЕРА. Я дамские романы, к твоему сведенью не читаю…

АРТЕМ. …как и все остальные.

ЛЕРА. Да чего я спрашиваю. (Забирает у него книгу.)

Объявляют посадку на самолет.

ЛЕРА. Пошли уже.

АРТЕМ. Секунду.

Достает свою селфи-палку и прикрепляет к ней смартфон.

АРТЕМ. Итак. Аэропорт Домодедово. Наше с вами путешествие в Приморский край на остров Симеон, в замечательную общину под названием Сафари начинается.

ЛЕРА. Ты даже как-то взбодрился.

ВОРОНЦОВ со стороны наблюдает.

Сцена 3

Салон самолета. Место рядом с Артемом пустое. Подходит ВОРОНЦОВ.

ВОРОНЦОВ. Вы не против, если я здесь сяду?

АРТЕМ. Тут, кажется, какая-то женщина занимала.

ВОРОНЦОВ. Она со мной поменялась местами.

АРТЕМ. Да, пожалуйста.

ВОРОНЦОВ. Или вы хотели бы, чтобы ваша девушка сюда села?

АРТЕМ. Она уже мое место в бизнес-классе захватила. Пусть там и сидит.

ВОРОНЦОВ. Ого! Бизнес-класс! Кучеряво путешествуете. Вы случайно не блогер? Я видел, как вы объявили свое путешествие в Сафари.

АРТЕМ. Оп-па, а вы эту книгу читали? Как это… «Повесть о Сафари».

ВОРОНЦОВ. «Слово о Сафари».

АРТЕМ. Ну да. Читали?

ВОРОНЦОВ. Приходилось.

АРТЕМ. А случайно сами не сафариец?

ВОРОНЦОВ. Случайно да, только уже в давней отставке.

АРТЕМ. Как это: в отставке?

ВОРОНЦОВ. Сафари же – это просто садовое товарищество, одна деревенька можно сказать. Десятилетиями там у нас практически никто не живет. Слишком близкое сканирование друг друга имеет свои пределы, поэтому народ иногда уезжает в большие города, где ты никого не знаешь и главный кайф ловишь уже от этого.

АРТЕМ. И в какой большой город сбежали вы?

ВОРОНЦОВ. В Одинцово. Специально выбрал: когда надо представляюсь москвичом, когда надо – жителем Подмосковья.

АРТЕМ. А чем там занимаетесь? Свой приличный бизнес.

ВОРОНЦОВ. Я там крутой репетитор по русскому языку и литературе.

АРТЕМ. Опаньки. Даже не знаю, что сказать.

ВОРОНЦОВ. Мол, дамская работа?

АРТЕМ. Ну не знаю. Вид у вас как у большого начальника. И денежного.

ВОРОНЦОВ. Вы даже не представляете, сколько можно нарубить на тотально безграмотных абитуриентах. Особенно, когда уже заработаны имя и репутация.

АРТЕМ. А не скучно с одноклеточными общаться?

ВОРОНЦОВ. Как когда. Кстати, вы в курсе, молодой человек, что в самое ближайшее время в управленческую, да и в другую элиту можно будет пролезть только с хорошим русским языком? Как в какой-нибудь Лиге Плюща. Человек на собеседовании открывает рот и про него все ясно. Ему говорят: «Мы вам позвоним о результате». И конечно никто звонить не будет. Так вы, значит, блогер?

АРТЕМ. Геоблогер. Как казахский акын, просто иду по городам и весям и говорю, что вижу. Делаю зрителей своими документальными соучастниками.

ВОРОНЦОВ. И что это пользуется спросом?

АРТЕМ. Когда заработаны имя и репутация, то да.

ВОРОНЦОВ (смеется). Вам палец в рот не клади. Ну что взлетаем и можно спать?

АРТЕМ. Обождите. Я хотел бы расспросить о вашем Сафари.

ВОРОНЦОВ. Так приедете и все увидите.

АРТЕМ. Один вопрос: совпадает написанное в книге с тем, что есть на самом деле?

ВОРОНЦОВ. Книга была написана еще десять лет назад.

АРТЕМ. Тем более.

ВОРОНЦОВ. Конечно, многое стало совсем другим.

АРТЕМ. Но трудочасы, моральный кодекс и привилегии начальства остались? Один человек, читавший книгу, назвал Сафари последним писком коммунизма на российской территории.

ВОРОНЦОВ. Писком? Ну, что ж, очень может быть. Хотя в книге прямо говорится, что никакого социализма и коммунизма в Сафари и близко не было.

АРТЕМ. Но есть четкое хрестоматийное определение: коммунизм – когда от каждого по способностям и каждому по потребностям. Вот вы же сами уехали в Подмосковье, значит, даже эту потребность Сафари вам удовлетворила.

ВОРОНЦОВ. С вами, молодой человек, опасно иметь дело, подковы рвете на ходу.

АРТЕМ. Но ведь нелепо приехать в ваше замечательное Сафари совсем неподготовленным. Ходить и ко всем приставать с глупыми вопросами.

ВОРОНЦОВ. Хорошо, вопросов на двадцать меня еще хватит.

Сцена 4

Аэропорт. АРТЕМ и ЛЕРА с вещами идут к выходу.

АРТЕМ оглядывается в поисках ВОРОНЦОВА.

ЛЕРА. Кого-то ищешь?

АРТЕМ. С классным мужиком познакомился. Прямо из этого Сафари. Ты хоть книжку успела посмотреть?

ЛЕРА. Жуткая вещь. Никогда не думала, что у нас в России такое возможно. Приехали четыре семейных пары с детьми и организовали пафосную колонию под видом дачного товарищества. Ну я понимаю: коммуна хиппи или какая секта. Но чтобы просто по двенадцать часов радостно вкалывать. А ты сам читал? В каком смысле твоя статья должна быть? В разоблачительном? Или как?

АРТЕМ. А сама как думаешь?

ЛЕРА. Конечно, в разоблачительном. По-другому у вас ведь не бывает. Только жареные факты. Ой, что-то у меня живот прихватило. Специально этот мне бизнес-билет втюхал. Смотри, это не нас встречают?

На край сцены выходит ВАРЯ с плакатом «АРТЕМ СИДОРИН».

АРТЕМ с ЛЕРОЙ подходят к ней.

АРТЕМ. Здравствуйте. Я и есть Артем Сидорин. А это Валерия Павлова, моя помощница.

ВАРЯ. Меня Варя зовут. Вас двое? Секундочку, мне надо уточнить. (Отходит в сторону и говорит что-то по смартфону.)

ЛЕРА. Не хило! Так меня что, на этот остров могут и не пустить. И прямо в аэропорту бросишь любимую девушку?

АРТЕМ. Запросто. Дам денег на обратный билет и брошу.

ЛЕРА. Мне срочно в туалет. И в аптечный киоск. (Убегает.)

ВАРЯ. Все в порядке. Я просто предупредила насчет размещения. Это весь ваш багаж? Тогда сейчас и поедем.

АРТЕМ. Тут еще один мужчина был, тоже с вашего острова. Может захватим?

ВАРЯ. Где же он?

АРТЕМ. Не знаю. Бородатый такой, здоровый, лет сорок.

ВАРЯ. Наверно его кто-то еще встречает?

АРТЕМ. Я смотрю, солнышко у вас. Четыре дня назад улетал, настоящий тайфун был.

ВАРЯ. Наше фирменное приморское лето.

АРТЕМ. Скажите. Я вот две недели по всему Приморью у вас ошивался, и никто ни разу ни слова мне не сказал о Сафари. Это как? В глубоком подполье?

ВАРЯ. Просто неформат. Никто не знает к кому или чему нас отнести.

АРТЕМ. А книга?

ВАРЯ. Многие постарались, чтобы она вообще исчезла из продажи.

АРТЕМ. Многие – это кто?

ВАРЯ. Обычно те, кто в Сафари не прижились.

АРТЕМ. По книге все население Симеона две с половиной тысячи. Из них сафарийцев пятьсот человек. И при этом у вас командоры, вице-командоры, шевальерцы, шерифы…

ВАРЯ. Если бы нашим первостроителям пришло в голову называть себя генералами и фельдмаршалами, они бы сделали это не задумываясь.

АРТЕМ. Неужели никто над этим никогда не смеялся?

ВАРЯ. Наоборот, подставляться под чужой смех всегда было нашей отличительной чертой. Может, поэтому через тридцать лет никто уже и не смеется, и вообще старается не вникать в наш балаган.

АРТЕМ. А что такое Совет отставников?

ВАРЯ. То и значит, что отставников. Все, кто по своей воле ушел в отставку, но связь с Сафари терять не захотел.

АРТЕМ. И они тоже участвуют во всех ваших голосованиях.

ВАРЯ. Так у нас заведено.

АРТЕМ. А те, кто в вашей общине не прижились, они тоже право голоса имеют?

ВАРЯ. По-разному. Имеют, если у них на нашем сайте есть свой ник.

АРТЕМ. А если у них большой зуб на Сафари, и они вредить пытаются?

ВАРЯ. Чистое вредительство скрыть трудно, мы их просто забаниваем тогда.

АРТЕМ. Мы – это кто? Вы тоже в это «мы» входите?

ВАРЯ. Как и некоторые другие. У нас хорошо развита система сдержек и противовесов.

АРТЕМ. Как в американском конгрессе. Это на пятьсот-то человек?

ВАРЯ. Общее число сафарийцев-заочников больше трех тысяч, половина из них очень активно участвует во всех наших делах. Ну ведь вы сами это знаете? Ваша же командировка не просто с улицы.

Входит ЛЕРА с бутылью воды и таблетками.

ЛЕРА. А мы на машине или на автобусе?

ВАРЯ. На машине.

ЛЕРА. А долго ехать?

ВАРЯ. Часа два.

ЛЕРА. Попробую выдержать.

АРТЕМ. Секунду. (ВАРЕ) Не против, если я вас сниму для моей московской команды. Или вам это запрещено?

ВАРЯ. Хотите, чтобы я что-то говорила?

АРТЕМ. Не-не. Я только молчаливых людей снимаю. Разговаривать с ними – не мой профиль. Ненавижу постановочные разговоры.

ВАРЯ. Хорошо. Мне просто стать или подойти?

АРТЕМ. Просто стать. Я сам подойду. Только табличку поднимите. (С селфи-палкой подходит к ВАРЕ.)

ЛЕРА (ВАРЕ). Я бы на твоем месте остереглась. Он ведь какой угодно текст потом наложит.

АРТЕМ. Предательница. Сразу выдает мои самые гнусные секреты.

Все трое смеются и уходят.

Появляются ВОРОНЦОВ и КЛИМ.

ВОРОНЦОВ. Как ты узнал, что я прилетаю?

КЛИМ. Забыл? Мы всегда мониторим всех пассажиров, что летят из Москвы.

ВОРОНЦОВ. И что насчет меня?

КЛИМ. Пока тайная доставка и под домашний арест. Разумеется, под твое честное слово.

ВОРОНЦОВ. А если нет?

КЛИМ. Хочешь прямо здесь веселую драку двух солидных трезвых сорокалетних мужиков? Еще и в краевые новости попадем.

ВОРОНЦОВ. Катерина тоже под домашним арестом?

КЛИМ. Наоборот, свободна как ветер. Сама всеми зубами за Галеру держится, последний оплот ее обороны.

ВОРОНЦОВ. А Варя что?

КЛИМ. Ты же видел: встречала какого-то московского гостя с подругой.

ВОРОНЦОВ. Ты даже не знаешь, что это за гость?

КЛИМ. Почему, знаю. Курьер с деньгами для твоей сестры. Ладно, поехали.

ВОРОНЦОВ. Ты сказал: тайная доставка?

КЛИМ. В машине тебе голову перебинтую. Будешь, как гетман Украины.

ВОРОНЦОВ. Как кто?

КЛИМ. Гетман Украины из «Дней Турбиных». (Уходят.)

Сцена 5

Таунхаус. ВАРЯ показывает жилье АРТЕМУ и ЛЕРЕ.

ЛЕРА. А чей это таунхаус?

ВАРЯ. Вообще-то мой.

ЛЕРА. И ты тоже тут с нами?

ВАРЯ. Не, у меня отдельная мастерская имеется. Я больше там. Вы, надеюсь, купальные принадлежности взяли. У нас сейчас самый купальный сезон. Отдыхайте. Если что, звоните. Вот визитка.

ЛЕРА. На ней только имя, телефон и имейл. А по работе ты кто? Администратор?

ВАРЯ. У нас здесь у всех сплошные дежурства, по десять должностей.

АРТЕМ. А сафарийский разряд у тебя, пардон, какой?

ВАРЯ. У нас все разряды давно отменены. Просто Варя Воронцова. Неприятные люди еще меня ВэВэ называют.

АРТЕМ. Даже когда ты занята чем-то другим, можно звонить и обращаться как к администратору?

ВАРЯ. Ну да, почему нет? Если что, я просто подскажу, кто лучше с вашей проблемой разберется.

ЛЕРА (рассматривает стеллаж с книгами). А это что?

ВАРЯ. Наш главный экспорт: дорогие детские книги нашего издательства «Робинзон». Заодно выставка достижений нашего училища. Каждый квартал мы выбираем лучшую обложку и лучшую иллюстрацию. А из них потом чемпионов года.

АРТЕМ. Твои иллюстрации здесь есть?

ВАРЯ. Да, вот в этой и вот в этой. В Москве у нас есть своя книжная лавка, где они тоже продаются.

АРТЕМ. А на вашу знаменитую четырехпарусную Галеру мы попасть можем?

ВАРЯ. Это всего лишь простой стоквартирный жилой дом с мастерскими. Вы в Москве можете к кому-нибудь без приглашения в дом войти? Но все решаемо. Я в своей мастерской порядок наведу и приглашу. В общем, отдыхайте. (Уходит.)

ЛЕРА. Ни фига себе простые администраторы живут в таунхаусе в два этажа.

АРТЕМ. И мастерская в Галере, где заодно и живет.

ЛЕРА. Ей же не больше двадцати лет.

АРТЕМ. В «Слове» сказано, что вся их недвижимость на сторону не продается, только среди самих сафарийцев. Она сказала, что Варя Воронцова?

ЛЕРА. Ну да.

АРТЕМ. Павел Воронцов был первым их главным командором. Она выходит кто, его внучка?

ЛЕРА. Значит, все это правда.

АРТЕМ. Какая правда?

ЛЕРА. Что у них помощь своему ближнему возведена в культ. В «Слове» так и написано.

АРТЕМ. Прямо аж в культ.

ЛЕРА. А давай в два часа ночи ей позвоним и что-нибудь попросим. Проверим их Сафари на вшивость.

АРТЕМ. Вообще-то это будет актом жлобства, против которого их община героически борется уже тридцать лет.

ЛЕРА. Значит, нет?

АРТЕМ. Но очень хочется?

ЛЕРА. Я подумаю. Мне первым делом в душ. (Вынимает из чемодана шампунь, мыло, мочалку и идет в душ.)

Стук в дверь, входит СОСЕДКА с миской пирожков.

СОСЕДКА. Здравствуйте. Слышу, у нас новые соседи появились. Мы тут насмотрелись американского кино, как они приходят друг к другу знакомиться с какой-то кормежкой. Вот мои фирменные пирожки с корицей, вы любите пирожки с корицей? Меня тетя Шура зовут. Это вы из Москвы по нашу душу?

АРТЕМ. Ну да, похоже на то. А вы сами из сафарийцев или симеонцев?

СОСЕДКА. Вообще-то замужем за сафарийцем. Он сейчас в Галере на работе, если вы знаете, что это такое.

АРТЕМ. Галера – это такой жилой четырехпарусник на склоне Заячьей сопки.

СОСЕДКА. О, да, наш Град на Холме. Значит, вы вполне подготовленные к нам сюда. И «Слово» читали?

АРТЕМ. Увы, не совсем досконально. Там действие обрывается в 2004 году. А следующие десять лет что?

СОСЕДКА. Хотите, чтобы я это вам рассказала? Я сама тут всего три года.

АРТЕМ. И к чему до сих пор привыкнуть не можете?

СОСЕДКА. Ишь какой вы молодой человек, сразу ловкий вопрос. Случайно не журналист?

АРТЕМ. Был когда-то. Теперь я геоблогер, но вредные привычки остались. Извините за неприличный интерес.

СОСЕДКА. Больше всего меня удивляет сочетание здесь городского и деревенского. Самое смешное, что они свою Галеру, этот Град на Холме считают дачами, а наши симеонские коттеджи и таунхаусы называют резервными хатами. Как вам такое?

АРТЕМ. А что в этой Галере шикарней, чем здесь?

СОСЕДКА. Да в том-то и дело, что нет. Я бы там ни одного дня не согласилась жить. Но престиж обязывает там иметь хоть какое-то жилье.

АРТЕМ. Мы прошли по поселку. Как-то очень пусто и много беременных женщин.

СОСЕДКА. Ну так демографическая программа у нас на первом месте. Дети при нашей системе точно ни в чем нуждаться не будут. А пусто, потому что лето, все в отпусках. Кто по Таиландам и Бали шастает, кто по Сахалину и Итурупу. Посмотрели на большой мир и обратно в теплую норку.

АРТЕМ. А норка действительно теплая?

СОСЕДКА. Кому как. Вы в нашем училище выступать будете?

АРТЕМ. В смысле?

СОСЕДКА. В смысле перед выпускниками? У нас для персональных гостей это обязательная программа.

АРТЕМ. А мы персональные гости?

СОСЕДКА. Еще какие! У нас не каждого в аэропорту на машине встречают.

АРТЕМ. А с чем выступать?

СОСЕДКА. Что, еще не нажили с чем можно было бы выступать?

АРТЕМ. А вы выступали?

СОСЕДКА. Конечно. И имела даже успех. Семь с половиной балла набрала.

АРТЕМ. Это из десяти?

СОСЕДКА. Ну да. Вообще больше восьми баллов редко кто набирает. Ну как мои пирожки?

АРТЕМ. Вкусно.

Входит ЛЕРА.

СОСЕДКА. Здравствуйте. Я ваша соседка. Меня тетя Шура зовут. Вот пирожки вам что называется по-свойски принесла. Пробуйте.

ЛЕРА. Валерия. Не-не, у меня что-то с животом. Потом обязательно попробую.

СОСЕДКА. Кстати, может быть вам будет интересно. В Сафари главный предмет экспорта – норковые шубы. Цены совсем не запредельные. Но стоит немного поторопиться, скоро возможно этой статьи экспорта не станет.

АРТЕМ. Нам сказали, что главный – детские книги.

СОСЕДКА. По значению да, но норки первые по доходу.

АРТЕМ. А почему скоро этой статьи не станет?

СОСЕДКА. Зеленая повестка добралась и до нас. Если захотите еще что-то спросить, обращайтесь. Можно прямо через забор на заднем дворике. Ну обживайтесь тут. (Уходит.)

ЛЕРА. Я что-то пропустила?

АРТЕМ. Ну да, готовься к выступлению в училище. Тут это обязательная программа.

ЛЕРА. Еще чего, сам один отдувайся.

АРТЕМ. Ну что, идем на ознакомительную прогулку?

ЛЕРА. Да, другие тапочки найду и пойдем. (Уходят.)

Сцена 6

Галера. ВОРОНЦОВ раскручивает с головы бинты. Входит МАТУКОВА.

МАТУКОВА. Привет, братишка. Помощь не требуется?

ВОРОНЦОВ. На, скручивай.

МАТУКОВА скручивает бинты.

ВОРОНЦОВ. Клима кто по мою душу послал, господин Егоров?

МАТУКОВА. Скорее всего. У нас тут еще третья партия появилась, студенческая. Пытаются изображать из себя судебную власть. Подростки в качестве седых аксакалов. Уписаться можно. По примеру нашего Совета отставников создали свой Совет выпускников.

ВОРОНЦОВ. Варя у них какую-то роль играет?

МАТУКОВА. Самую неприкосновенную.

ВОРОНЦОВ. В смысле полный игнор?

МАТУКОВА. Я даже не знаю, как это назвать. Просто стараются при ней ни против Симеона, ни против Сафари особого негатива не выражать.

ВОРОНЦОВ. Допускают, что она однажды станет или мэром, или главным командором.

МАТУКОВА. Скорее, как к куколке, которая должна вот-вот превратится в непонятно какую бабочку.

Подходят к окну, смотрят на море.

МАТУКОВА. А помнишь, как мы в первый день все это увидели? Сверкающее море, пирамиду Заячьей сопки, ажурные дубовые леса.

ВОРОНЦОВ. В первый день ничего не увидели, темно было. С рюкзаками прошли к Заячьей сопке, выставили палатки и завалились спать. Двенадцать часов лёта с двумя пересадками, потом еще на автобусе и пароме. Увидели на второй день, когда вылезли из палаток. Вернее, даже не увидели, а услышали. Оленей, что пришли нас навестить.

МАТУКОВА. А потом ты громче всех кричал, что хочешь жить «у моля, у пляза».

ВОРОНЦОВ. Не помню. А может это ты кричала. Уже тогда командирский голос набирала… Я видел, как она московских гостей в аэропорту встречала. Даже вздрогнул слегка. Одна на машине. Гопстоп в Приморье, кажется, еще никто не отменял.

МАТУКОВА. Время геолокаций. Всем видно, где ты и куда двигаешься. Рядом еще и подстраховка. Клим наверно не только тебя ловил, но и за Варей присматривал.

ВОРОНЦОВ. Что тут вообще готовится? Второе голосование по вотуму к тебе недоверия?

МАТУКОВА. Если бы только это.

ВОРОНЦОВ. А что еще?

МАТУКОВА. Во-первых, хотят, чтобы я как следует покаялась за всю сафарийскую рать, во-вторых, все названия поменять. Сафари обозвать СНТ «Родничок», Галеру еще как-то, запретить даже шутя упоминать командоров, шевальерцев, шерифов.

ВОРОНЦОВ. А это еще зачем? Ведь всех это так забавляло.

МАТУКОВА. Уйдут названия – уйдет смысл нашего Сафари.

ВОРОНЦОВ. А какое хотят покаяние?

МАТУКОВА. За наши славные девяностые. Когда за счет бандитского общака мы так здорово поднялись.

ВОРОНЦОВ. Но это же ерунда.

МАТУКОВА. Попробуй докажи. Деньги бандитские были? Были. Как базу отдыха они Сафари использовали? Использовали. Никого наших нигде не трогали? Не трогали.

ВОРОНЦОВ. Ты уже покаянную речь приготовила?

МАТУКОВА. Еще какую. Но сельпо хочет с ней заранее ознакомиться, перед нашими с Егоровым дебатами на камеру.

ВОРОНЦОВ. А твой Родя как на все это реагирует?

МАТУКОВА. Да никак. Простую вещь второй год хочу от него получить, продолжить «Слово о Сафари» до наших дней.

ВОРОНЦОВ. И что?

МАТУКОВА. Говорит, так как у нашего Мюллера-Кузьмина у него все равно не получится. Ты деньги привез?

ВОРОНЦОВ. На, держи. (Отдает конверт.) Десять штук, как с куста. Что, с деньгами совсем худо?

МАТУКОВА. Я уже свою яхту продала. Хочу и твою продать.

ВОРОНЦОВ. Еще чего. Изыщи как говорится, внутренние резервы.

МАТУКОВА. Это что – донаты нашим московским фабзайцам урезать. Кузьмин с Чухновым ни за что на это не согласятся. Да и Севрюгин вряд ли. Скажи, ты зачем приехал?

ВОРОНЦОВ. Поддержать тебя и дочку.

МАТУКОВА. Это маленькая причина, а большая причина…

ВОРОНЦОВ. У нашего Мюллера-Кузьмина рак легких. Помнишь, как в «Чапаеве»: «Брат Митька помирает – ухи просит». Нашему главному секьюрити хочется знать: выстоит Сафари еще пару-тройку лет или нет. И что надо сделать, чтобы выстояло.

Входит ЕГОРОВ.

ЕГОРОВ. С прибытием Андрей Павлович. Госпоже Матуковой отдельный поклон.

МАТУКОВА. Как твоя младшенькая? Выздоровела уже?

ЕГОРОВ. Спасибо. Завтра снова за пианино сядет.

МАТУКОВА. Так каникулы на дворе. Не мучь ребенка.

ЕГОРОВ. Ничего, если и помучается.

ВОРОНЦОВ. Егоров, ты же мэр Симеона, зачем тебе напрямую бодаться с Сафари, нашел бы какую шестерку.

ЕГОРОВ. Предлагай кандидатуру, я готов поменяться.

ВОРОНЦОВ. А Клим разве не подойдет?

ЕГОРОВ. Он бывший сафариец, будет выглядеть как сведение личных счетов.

ВОРОНЦОВ. Ну да, а ты у нас петербургский варяг, сафарийской жизнью совсем не запятнан.

ЕГОРОВ. Точно так. Просто зашел узнать, не будет ли со стороны твоего братца какого неожиданного подпрыгивания.

ВОРОНЦОВ. Ну раз я здесь, то просто обязан как-то подпрыгнуть.

ЕГОРОВ. Катя!

МАТУКОВА. Что Катя? Разве не знаешь: один командор не делает замечаний другому командору, тем более при посторонних.

ЕГОРОВ. Вот, в этом и есть вся ваша сафарийская дурь: выдумывать ахинею и свято верить в нее.

МАТУКОВА и ВОРОНЦОВ. Именно!

ЕГОРОВ. Чтоб вас! (Быстро уходит.)

МАТУКОВ. Клим взял с тебя слово, что ты отсюда никуда не выходишь?

ВОРОНЦОВ. Да уж постарался.

МАТУКОВ. Стало быть, Сафари само должно войти в твою тюремную камеру. Включай ноутбук, сайт Сафари и будет полное присутствие онлайн.

ВОРОНЦОВ. Там со мной один парень летел. Клим сказал, что это денежный курьер под видом фаната Сафари. Это так? Привет от полиглота Чухнова?

МАТУКОВА. Не знаю, он мне еще не звонил. Разберемся. Варю засылать?

ВОРОНЦОВ. Об этом надо спрашивать?

МАТУКОВА. Ну конченная дура твоя сестра. (Уходит.)

Сцена 7

Таунхаус. Входят ЛЕРА и АРТЕМ.

ЛЕРА. Привез ты меня так привез. Почище наших с тобой Мальдив получилось. Неужели все это правда? Все эти таунхаусы с музейчиками и магазинчиками, все эти плантации под стеклянными крышами, овцы вместо газонокосилок. Ведь все это жутко провинциально и местечково. Или тебе действительно что-то понравилось? Хотя штучки делают забавные. (Выкладывает кружки, магнитики, салфетки.)

АРТЕМ. А Галера как тебе?

ЛЕРА. Внутри не знаю, но снаружи так себе. Как в книге сказано: четыре паруса нанизанных на один эскалаторный ствол.

АРТЕМ. А набережная?

ЛЕРА. Ничего особенного, пляж как пляж. Вроде песок, но какой там вход в воду на самом деле.

АРТЕМ. В общем, завсегдатай тропических курортов говорит свое фи.

ЛЕРА. Ну скажи, чего тут может нравиться?

Звонок в дверь. Входят ТОМА и СВЕТА.

ТОМА. Здравствуйте. Мы к вам, Артем Николаевич.

СВЕТА. От всей нашей группы.

АРТЕМ. Да, я слушаю.

ТОМА. Скажите, вы можете завтра выступить перед нашей группой.

СВЕТА. Часовое выступление.

АРТЕМ. Могу, а с чем?

ТОМА. В интернете вы географический блогер.

СВЕТА. Так себя сами позиционируете.

АРТЕМ. И что?

ТОМА. Ну и расскажите о себе.

СВЕТА. И своем блогерстве.

АРТЕМ. Так вы на Ютубе можете все это прекрасно посмотреть.

ТОМА. Мы уже посмотрели.

СВЕТА. Ваши передачи по Красноярску и Иркутску.

АРТЕМ. И что, я должен рассказать, как я все это делал?

ТОМА. Как сами сочтете нужным.

СВЕТА. Это лучше для наших дополнительных вопросов оставить.

АРТЕМ. А о чем тогда?

ТОМА. О себе.

СВЕТА. В кайф вам это или как?

АРТЕМ. А почему ко мне такой интерес?

ТОМА. Вы человек с Большой земли.

СВЕТА. Лучшее получение знаний в личном общении.

ЛЕРА. А вы потом ему будете свои оценки выставлять?

ТОМА. Конечно.

СВЕТА. По десятибалльной системе.

АРТЕМ. А дальше что?

ТОМА. Дальше вы можете получить работу в нашем училище.

СВЕТА. На семестр или на курс.

АРТЕМ. И чему я там кого-то буду обучать?

ТОМА. Чему сочтете нужным.

СВЕТА. Что знаете лучше всего и что получается у вас лучше всего.

ЛЕРА. Соглашайся. Когда еще такое шикарное предложение поступит.

АРТЕМ. А почему вот ее вам тоже не пригласить?

ТОМА. А мы ничего не нашли про нее в Интернете.

СВЕТА. Но это тоже возможно. Если будет хорошая тема.

АРТЕМ. Вам ответ надо дать прямо сейчас.

ТОМА. Нет, можно завтра утром.

СВЕТА. Не позже десяти утра. Мы позвоним.

АРТЕМ. Хорошо, звоните.

Девушки уходят.

ЛЕРА. В их «Слове» что-то об этом упоминается. Долг каждого взрослого сафарийца что-то рассказать о жизни юным дарованиям.

АРТЕМ. Но я же не сафариец.

ЛЕРА. Ты не слышал, тебя на год сделали преподавателем их училища.

АРТЕМ. Хорош подкалывать!

ЛЕРА. Я не подкалываю – я в черной зависти. Ни одному моему поклоннику профессорской должности не предлагали.

АРТЕМ. Ну да в их зачуханном ПТУ. Где их в печатники готовят.

ЛЕРА. Ты забываешь, что там еще для МГУ натаскивают и в художники-иллюстраторы обучают. Лишь тот, кто совсем тупой печатником остается. Только, смотри, не отказывайся. Ни за что не упущу, как ты кого-то к жизни на Большой земле готовить будешь.

АРТЕМ. Так я тебе и подставился. За дверью будешь стоять как миленькая.

ЛЕРА. Ну все, я уже совсем ушаталась. Пошла в свою спальню.

АРТЕМ. Как я понимаю, мне оставаться в своей спальне.

ЛЕРА. А ты на что-то рассчитывал?

АРТЕМ. Парень, не имеющий машины…

ЛЕРА. …и швейцарских часов…

АРТЕМ. … должен знать свое место.

ЛЕРА. Все знаешь. (Уходит.)

Сцена 8

Галера. ВОРОНЦОВ сидит за ноутбуком. Входит ВАРЯ.

ВАРЯ. Папка! (Обнимаются.) Как ты так просочился?

ВОРОНЦОВ. Да уж просочился.

ВАРЯ. Тетю Катю видел?

ВОРОНЦОВ. Первым делом.

ВАРЯ. Она сказала: ты под домашним арестом.

ВОРОНЦОВ. Скорее под честным словом не вмешиваться в островные дела.

ВАРЯ. У нас тут такое…

ВОРОНЦОВ. Очередной государственный переворот, только и всего.

ВАРЯ. Тебе бы только шутить.

ВОРОНЦОВ. Скажи, что это у вас за Совет выпускников образовался?

ВАРЯ. Как у вас, у отставников. Дурной пример заразительный. Закончили нашу бурсу, а расходиться совсем не хочется. Свой сайт теперь есть, все как у отставников. «Слово о Сафари» для них настольная книга. Благодаря ей все жутко увлеклись Советским Союзом. Мол, что-то в этом социализме было.

ВОРОНЦОВ. А ты как в этом участвуешь?

ВАРЯ. Можно сказать никак. Я для них уже взрослая и серьезная. Ну говори, что дальше? Ты же не просто так приехал.

ВОРОНЦОВ. А враги не подслушивают?

ВАРЯ. Вот листок, ручка. Напиши. Я сразу потом сожгу.

ВОРОНЦОВ. Лучше скажи, как у тебя дела на личном фронте? Воздыхатели в шесть рядов или только в пять?

ВАРЯ. Ну пап!

ВОРОНЦОВ. А что, двадцать лет, пора. Демографическую программу Сафари еще никто не отменял. Или ты из этих, которые чайлд фри.

ВАРЯ. Ну пап!

ВОРОНЦОВ. Сказали, что кавалеры в твоем присутствии прямо дышать не могут.

ВАРЯ. Я сейчас уйду.

ВОРОНЦОВ. Ладно, ладно. В Москву не собираешься в Суриковку вернуться?

ВАРЯ. Поняла, что это такое и достаточно. Я здесь в краевом педе на заочном уже год отучилась, если ты не знаешь.

ВОРОНЦОВ. Тут ты, дочка, не права. Москва – центр всей планеты. Ведь все равно в большую жизнь рано или поздно придется уходить.

ВАРЯ. Тетя Катя ведь не уходит.

ВОРОНЦОВ. Она для тебя объект для подражания?

ВАРЯ. Смотрю с восхищением. Она говорит, что ты когда-то был еще круче ее.

ВОРОНЦОВ. Для тебя крутизна – это все?

ВАРЯ. Ну, а как еще можно оценивать человека? А теперь говори, что ты собираешься делать.

ВОРОНЦОВ. Передать тебе наше воронцовское командорство.

ВАРЯ. Ты что? Я совсем не готова.

ВОРОНЦОВ. Посмотри на свою тетю Катю. Она строила свое командорство в восемнадцать лет с чистого листа.

ВАРЯ. Вы ей все четверо помогали, я знаю. Второй раз это уже не прокатит.

ВОРОНЦОВ. Способностей не хватит?

ВАРЯ. Способностей может и хватит. Зато другого…

ВОРОНЦОВ. Чего, например.

ВАРЯ. Во-первых, я не замужем.

ВОРОНЦОВ. Разведка донесла: бойфренд у тебя имеется.

ВАРЯ. Час назад он сделал мне очередное сто пятнадцатое предложение руки и сердца.

ВОРОНЦОВ. Ну так удиви его – возьми и согласись.

ВАРЯ. В качестве мужа – нет.

ВАРОНЦОВ. Ну ты у нас и привередливая!

ВАРЯ. Ну, пап, выбери кого другого. Чем Славка не подходит?

ВОРОНЦОВ. Твой брат по Питеру собак гоняет, для него это милое дело. Да и возглавлять командорство, как и Сафари должна дама. Опыт это четко показал.

ВАРЯ. Почему обязательно дама, а если у меня ветер в голове?

ВОРОНЦОВ. Это чисто диспетчерская должность. Распределять по установленному графику всех по работам, знать возможности каждого, иметь оперативный резерв надежных людей на случай форс-мажоров. Ну и гигантский опыт наблюдений, как это делали другие командоры и твоя милая тетя. Кто если не ты?

ВАРЯ. А я вот дико влюблюсь и что будете делать?

ВОРОНЦОВ. Кто ж тебе запретит дико влюбляться. Будем только восхищаться и завидовать.

ВАРЯ. Ну, пап. Или сам вернись.

ВОРОНЦОВ. И как это будет выглядеть?

ВАРЯ. Замечательно. Никто и слова поперек не скажет. Ты наша легенда, наш миф. К черту твоих одинцовских абитуриентов. Наших симеонских будешь натаскивать.

ВОРОНЦОВ. Ладно, я подумаю. А ты думай о командорстве. Бизнес-план не себе, а как бы мне нарисуй. (Оба уходят.)

Сцена 9

Сельсовет. ЕГОРОВ за столом за ноутбуком. Входит КЛИМ.

ЕГОРОВ. Как там наши подопечные?

КЛИМ. Ты имеешь в виду и брата, и москвичей?

ЕГОРОВ. Нет, бабку твою имею в виду. О чем я еще могу спрашивать свой первый отдел.

КЛИМ. Вот и видно, как ты уже мандражируешь, хозяин Симеона называется.

ЕГОРОВ. Поговори еще у меня. Без сладкого оставлю.

КЛИМ. Тебе дебаты с ней все равно не выиграть.

ЕГОРОВ. Просто в прошлый раз я плохо подготовился. Зато теперь знаю все. Даже тогда сорок процентов были на моей стороне. А сейчас… Единственный минус, что вы все на Симеоне какие-то припыленные, слова громкого сказать не смеете. Сафари просто выдрессировала вас. Где ваше хрестоматийное русское чувство справедливости? Вам подачки шлют из Москвы – вы и рады.

КЛИМ. Я же тебе тысячу раз говорил: не в подачках дело. Это только видимая часть айсберга.

ЕГОРОВ. А не видимых шесть седьмых они себе прикарманили и дергают теперь весь остров за ниточки. И все молчат. Народ безмолвствует, прямо по Пушкину.

КЛИМ. Ты не понимаешь самой главной вещи. Народ не безмолвствует, он тридцать лет видит командоров перед собой и понимает, как они тащат в правильную жизнь не только себя любимых, но и весь наш остров. За это готов им простить почти все.

ЕГОРОВ. Эк, сказанул. Да какая, к черту, правильная жизнь. Разбили всех на шесть разрядов и это правильная жизнь? Новых масонов из себя корчат. Вот тебя самого из Сафари поперли, ты мне так ни разу и не сказал: почему. Что-то плел про кодекс сафарийской чести. Еще одна ваша местная хрень.

КЛИМ. Могу сказать, только ты все равно не поймешь… Жена неадекватная попалась.

ЕГОРОВ. Изменяла, что ли?

КЛИМ. Если бы. Вот на каждом углу пишут сейчас о домашнем насилии. Сто процентов – это всегда злой мужской кулак. А вот чтобы день и ночь изводить мужа всякими придирками, доводить его ими до безумия – это почему-то маленький женский недостаток. В общем, плюнул и выгнал с Симеона во Владивосток. Хорошо у Сафари там резервная хата нашлась. До сих пор раз в два месяца встречаемся и воркуем максимум тридцать шесть часов, на тридцать седьмом я за куртку и ходу.

ЕГОРОВ. И что с того?

КЛИМ. Ну и попросили не загрязнять сафарийские ряды. Она ведь не только на меня все вываливала, но и всем симеонским товаркам: какой я гад у нее.

ЕГОРОВ. Что, и из-за этого?.. А то, что муж госпожи Матуковой из дома не выходит и в танчики в сорок пять лет играет, это ничего?

КЛИМ. Ты смотри на дебатах ей это не брякни.

ЕГОРОВ. А то, что будет?

КЛИМ. Прямое злое слово в Сафари крайне непопулярно. Можно и люлей отхватить.

ЕГОРОВ. Так ты у нас вроде безопасностью занимаешься. Не спасешь? И от кого?

КЛИМ. Был у нас такой Мюллер-Кузьмин, его недаром Мюллером называли. Если что, достанет большого обидчика и из Москвы.

ЕГОРОВ. Эта московская пара, действительно фанаты или только курьеры?

КЛИМ. Девица, та совсем не при делах. Бегает со своим «Никоном» каждую бабочку снимает. На сапе, на горном велосипеде, на лошадях катается. Собиралась сделать восхождение на Заячью сопку, да ее разговорами о змеях напугали.

ЕГОРОВ. А пацан?

КЛИМ. Сегодня вечером собирается в училище выступать.

ЕГОРОВ. Сам напросился или как?

КЛИМ. Хочет пройти инициацию, чтобы изнутри посмотреть, что Сафари такое.

ЕГОРОВ. Я думал, что таких желающих уже и нет в природе. На полную инициацию.

КЛИМ. Думаю, на полную он не потянет. Там нужна оригинальная идея, которую он сам и выполнит.

ЕГОРОВ. Ты с ним не хочешь переговорить?

КЛИМ. О чем? Рассказать, как его здесь стараются охмурить. Если умный, сам все поймет. Продвинутого москвича в сафарийскую веру перековать невозможно.

Сцена 10

Кабинет. МАТУКОВА за столом перед видеокамерой. За камерой ИГОРЬ.

ИГОРЬ. Я включаю. Камера. (Включает.)

КАТЯ. Сегодняшний комментарий к текущим событиям я хочу посвятить нашему сарафанному радио. Снова пошли слухи о ликвидации всего нашего норкового хозяйства. То, что почти сто лет поддерживало на плаву наш остров, снова признается самым вредным и не гуманным. Предлагается даже вывоз норок на убой в Лазурный, как будто это всех нас спасет от греха и скверны. Не спасет. А только увеличит издержки. Шкурки по любому придется возвращать в Сафари. Конечно, можно заодно закрыть пошивочные мастерские или тоже перенести их в Лазурный. Но это все равно что заставить специально обученного человека не только готовить еду, но и есть ее вместо нас. Увы, жевательные человеческие функции при любом развитии планеты ликвидировать никак не получится. Еще хочу сказать о той травле, которой с некоторых пор подвергаются убойщики, включающие норкам углекислый газ. Во-первых, никто им тройные трудочасы за их палаческие функции не платит, во-вторых, как вы знаете, все наши старожилы, включая меня, прошли через эту трудовую вахту, и это звучит как прокурорское обвинение всем нам, в-третьих, создание робота, включающего этот газ, – идея, конечно, замечательная, но ведь и робота кому-то придется включать, поэтому самое разумное – все оставить как есть и параллельно продолжать работать над роботом – будет замечательный технологический прорыв. Спасибо, благодарю за внимание.

ИГОРЬ выключает камеру.

МАТУКОВА. Все получилось?

ИГОРЬ. Как всегда… Катерина Павловна, у меня к вам личный вопрос.

МАТУКОВА. Насчет Вари?

ИГОРЬ. Ну да. Надо мной уже все смеются. Соломенный жених. Она даже на пробный годовой брак не соглашается.

МАТУКОВА. А если на пару дней с ней расстаться? Смотришь и соскучится.

ИГОРЬ. У нас же остров, тут хочешь не хочешь, а пересечешься.

МАТУКОВА. Ну на неделю вообще-то можно спрятаться. А хочешь я тебя в командировку пошлю? На месяц или два.

ИГОРЬ. Ну, Катерина Павловна.

МАТУКОВА. Ты допустил стратегическую ошибку. Сказал, что вы на год-два можете уехать в Канаду. Успешный дядя там твой в Оттаве.

ИГОРЬ. Ну я как предположение. Не знал, что она такая безумная патриотка. Сказала, если на Сахалин или на Камчатку, то может быть. У вас что в генах Дальний Восток сидит, чем дальше и хуже заберешься, тем лучше? Почему поощряется переезд на восток и север, а не на запад или юг? И что мне ехать на этот драный Сахалин?

МАТУКОВА. Нет. Вчера еще можно было, а сегодня Варя уже не выездная. Один, как я понимаю, ты на Сахалин не поедешь.

ИГОРЬ. А почему она не выездная? Это потому, что ее папа приехал?

МАТУКОВА. Ну ничего на этом острове скрыть нельзя.

ИГОРЬ. Он что, хочет передать ей свое командорство?

МАТУКОВА. Ты же знаешь, у нас пять лет уже нет никаких командорств.

ИГОРЬ. А я значит в качестве жениха командорши ну никак?

МАТУКОВА. Все, хватит беспредметного разговора, иди мой ролик запускай по каналу.

ИГОРЬ уходит.

ГОЛОС СЕКРЕТАРШИ. Катерина Павловна, к вам Артем Сидорин.

МАТУКОВА. Кто это?

ГОЛОС СЕКРЕТАРШИ. Студент из Москвы.

МАТУКОВА. Хорошо, давай.

Входит АРТЕМ.

АРТЕМ. Добрый день. Вообще-то я давно уже не студент.

МАТУКОВА. До тридцати все мужчины или студенты, или тупые пьяницы. Хотите вас отнести ко второй категории?

АРТЕМ (снимает рюкзак). Вот привез вам.

МАТУКОВА. Ну так показывайте.

АРТЕМ. А это ничего, что прямо здесь и сейчас?

МАТУКОВА. А вы как хотели: не здесь и не сейчас. Показывайте.

АРТЕМ достает из рюкзака сверток, разматывает и ставит

на стол старинные бронзовые часы с фигурками.

АРТЕМ. Вот, просили лично вам передать.

МАТУКОВА. Отлично. Красивая вещь. Знаете, что это такое?

АРТЕМ. Сафарийский налог в качестве подарка. Так мне объяснили.

МАТУКОВА. А зачем?

АРТЕМ. Чтобы наполнить Сафари разнообразными старинными вещами. Сначала их выставляют в Музее подарков, а потом по жребию что-то достается кому-то из сафарийцев, но вывозу из Сафари не подлежат. Такой своеобразный музейный запасник.

МАТУКОВА. Значит «Слово» читали?

АРТЕМ. Читал. Вернее, просматривал. Времени для серьезного чтения не было.

МАТУКОВА. Это все?

АРТЕМ. Еще вот это. (Подает конверт с валютой.)

МАТУКОВА. Хорошо, спасибо. (Кладет конверт в ящик стола.)

АРТЕМ. Даже не посмотрите сколько там?

МАТУКОВА. Обычно десять тысяч. Потом посмотрю и в сейф положу.

АРТЕМ. А если бы в аэропорту менты меня обыскали.

МАТУКОВА. Разве вам не сказали, что якобы едете в Приморье покупать японскую тачку?

АРТЕМ. Сказали. А в обратную сторону что-то везти придется. Или только доброе спасибо?

МАТУКОВА. Сильно интересует, что это за деньги и за что?

АРТЕМ. Кушать не могу, как сильно.

МАТУКОВА. Просто сейчас Сафари в жутком финансовом кризисе. А замашки барской курицы все еще при нас. Кровь из носа, но лучших учеников мы продолжаем посылать в вузы Москвы и Питера и обеспечивать кое-какой стипендией. И успешные сафарийские гастарбайтеры шлют на это конкретные донаты. Я ответила на ваш вопрос?

АРТЕМ. Ну да. Значит, назад я ничего не везу?

МАТУКОВА. Скажите, вы уже согласились пройти сафарийскую инициацию?

АРТЕМ. Я только не пойму, зачем мне самому это нужно?

МАТУКОВА. Пролететь девять тысяч километров и походить возле закрытых дверей – удовольствие так себе. Или я неправильно понимаю?

АРТЕМ. А это правда, что я на год могу у вас зацепиться, как преподаватель?

МАТУКОВА. Ну да, почему нет.

АРТЕМ. И с каким жалованьем?

МАТУКОВА. Увидите ведомость зарплат других преподавателей и сами укажите какую назначить вам.

АРТЕМ. Вот так просто? И любую цифру?

МАТУКОВА. Любую. Только есть побочный эффект заслужить у фабзайцев неприличное прозвище. У нас хоть и Град на Холме, но и деревня – утаить ничего невозможно.

АРТЕМ. А почему у фабзайцев?

МАТУКОВА. Фабрично-заводское училище, так раньше ПТУ назывались. Не слышали такого?

АРТЕМ. Скажите, а я могу сделать про Сафари георепортаж. Без всяких интервью, только мои проходы и текст о том, что вижу. Текст, если что, могу предоставить вам для утверждения.

МАТУКОВА. Вы ведь в любое время это сделать можете. Давайте сперва хотя бы недельку у нас поживите. Вам же важно не досаждать окружающим вас людям или не совсем важно?

АРТЕМ. Я уже понял, что это главный принцип вашего Сафари. Еще я хотел бы каким-то образом попасть в вашу Галеру.

МАТУКОВА. А вы сейчас где находитесь?

АРТЕМ. Как я понял, это у вас тут отдельный командорский терминал, а вон та дверь ведет уже в саму Галеру.

МАТУКОВА. Скажите, вы хороший журналист?

АРТЕМ. Да как вам сказать. Когда уже закончил журфак, выяснилось, что я физически не могу участвовать ни в каких журналистских расследованиях и жонглировать жаренными фактами. Оказалось, что я патологически снисходительный человек.

МАТУКОВА. Как это?

АРТЕМ. Ну в смысле у меня нет никакого праведного гнева ни на воров, ни на взяточников, ни даже на убийц.

МАТУКОВА. Даже на убийц?

АРТЕМ. Ну да, они же уже пойманы и к чему-то приговорены. Чего икру метать?

МАТУКОВА. А вы заметили, что книга о Сафари тоже написана очень снисходительным человеком.

АРТЕМ. Я как-то об этом не думал.

МАТУКОВА. А что, если я предложу вам написать продолжение «Слова о Сафари»?

АРТЕМ. То есть?

МАТУКОВА. Предоставлю вам необходимые сведенья обо всем, что случилось на Симеоне за последние десять лет, даже дам помощника, который в этой теме, просто не очень писучим оказался.

АРТЕМ. Ничего себе. Бог троицу любит. А третья какая работа будет?

МАТУКОВА. Третья? Будете время от времени выезжать и делать свои геоблоги. Это будет еще одним украшением и пиар-пользой для Симеона.

АРТЕМ. С ума сойти! Мне бы сутки на размышление.

МАТУКОВА. Договорились.

Сцена 11

Кафе. ЛЕРА и ВАРЯ за столиком пьют чай. У ЛЕРЫ фотокамера.

На другом конце сцены два парня и девушка.

ЛЕРА. Меня сегодня, когда скалы снимала, пригласили на прогулку на яхте. Хотела у тебя узнать, что это может значить?

ВАРЯ. А кто именно?

ЛЕРА. Вон те. Сказали, им меня для полной икебаны не хватает.

ВАРЯ. А, это Костя с Матвеем и Ольга, сестра Матвея. Все нормально. А Артем не с тобой?

ЛЕРА. Пошел косьбу сена осваивать. Я как-то в Москве ничего не боюсь, а тут вдруг засомневалась. Тем более, сказали: бесплатно.

ВАРЯ. Да нет, нормальные ребята. Для них главное удовольствие, чтобы ты всю дорогу пищала от восторга. Я думаю, совсем нетрудно им сделать приятное. Покажут все наши бухточки и скалы, там действительно есть что посмотреть. Писк получится самый натуральный.

ЛЕРА. Что, лучше, чем на Мальдивах или Канарах?

ВАРЯ. Там просто красиво, а у нас красиво и дико.

ЛЕРА. Что, была на Мальдивах?

ВАРЯ. Была на Пхи-Пхи. Это возле Пхукета. Там очень классно, но для меня чересчур слащаво я бы сказала. Хотя лагуна внутри высокой горы, шоу с кобрами, скрипучий песок. А на Мальдивах как?

ЛЕРА. Домики со всеми удобствами на сваях прямо в море, по вечерам шоу с акулами и скатами. Вот смотри наши мальдивские апартаменты, а это я с лобстером, а это с гроздью бананов. Акулы не получились, они так мечутся за рыбой как бешеные. И самый адреналин, когда нас с Артемом от берега стала отсекать одна из них. Небольшая, конечно, но треугольный плавник впечатляет. У Артема еще и фирменный юмор: всю ногу не откусит, только два пальчика. Я его чуть не утопила за это.

ВАРЯ. Неужели он на своем блогерстве так зарабатывает?

ЛЕРА. Это не он, у него папа продвинутый адвокат. Два раза в год оплачивает сыну турпоездки по две недели, куда он захочет и с кем захочет. Кто ж на такую халяву не согласится. А чья это яхта, на которую они меня приглашают? «Маркиза» называется?

ВАРЯ. Вообще-то, как бы моя.

ЛЕРА. Ух ты! Гонишь!

ВАРЯ. По крайней мере на меня записана. И половина за аренду мне поступает.

ЛЕРА. Так ты у нас богатая невеста.

ВАРЯ. Все немного не так как кажется.

ЛЕРА. Но кажется зашибись. Вон уже машут твои нормальные ребята. Я пошла.

ВАРЯ. Ну да. Семь футов под килем.

ЛЕРА уходит. К столику подходит ИГОРЬ.

ИГОРЬ. Привет.

ВАРЯ. Привет.

ИГОРЬ. Вон краска на руке.

ВАРЯ (вытирает руку). Не заметила. Спасибо. Москвичка на помощь позвала. На «Маркизе» забоялась покататься.

ИГОРЬ присаживается и делает знак ОФИЦИАНТКЕ.

ИГОРЬ. У нас что, грядут большие перемены?

ВАРЯ. С чего ты взял?

ИГОРЬ. Если она проиграет дебаты Егорову, разве останется.

ВАРЯ. А почему она должна проиграть?

ИГОРЬ. Она сказала, что ты теперь невыездная. Значит, ты на ее место.

ВАРЯ. Не говори ерунды.

ОФИЦИАНТКА подает ИГОРЮ пиво.

ИГОРЬ. Ты же наверху нашей пищевой цепочки. Или ты еще не в Палате лордов?

ВАРЯ. Ты же знаешь, что все решается не на нашем острове.

ИГОРЬ. Вот же хрень! Как это только симеонцы терпят всю эту нашу ахинею.

ВАРЯ. Привыкли.

ИГОРЬ. Твоя тетушка сказала, что я со своим жениховством уже здорово опоздал. Не подскажешь, что это значит?

ВАРЯ. Опоздал значит опоздал.

ИГОРЬ. Тебе самой не противно, что твои брачные дела будут решать без твоего участия.

ВАРЯ. А мне даже прикольно. Привезут старого жениха и скажут: твой муж. Почему нет? Сразу чувствуешь себя причастной к лучшим королевским дворам.

ИГОРЬ. Ты прикалываешься? А если я соглашаюсь на Сахалин?

ВАРЯ. Ну сам подумай, как это может быть. Я навязала тебе этот переезд, и ты потом будешь ходить с кислой миной на лице, мне от этого будет мало радости, уж поверь. Просто я всегда хотела почувствовать себя хоть немного в плаще первых командоров. Как они резким движением изменили свою жизнь. И жены им истерики не закатывали. Понимаешь, это и есть основа самого крепкого брака: прорываться в какую-то новую для себя действительность, причем не из-за шкурных интересов, а просто потому, что это придумано, рождено тобой.

ИГОРЬ. И что, тебе приведут именно такого жениха? Кто? Те командоры с вице-командорами и шевальерцами, которые, набив карманы, сбежали с Симеона?

ВАРЯ. Господи, Игорь! Ведь ты на Симеоне с трех лет. Уезжал, жил во Владике и Новосибирске, возвращался. Тебе же еще пятнадцать лет назад объяснили: Сафари – это большая съемочная группа, которая снимает сериал на двести серий. Все участвуют и всем интересно. Никто кроме режиссера не знает, чем все закончится.

ИГОРЬ. Так режиссер, твой дед умер, вернее, по-английски бесследно сбежал.

ВАРЯ. Ты в этом уверен?

ИГОРЬ. Но мы же русский сериал, не мексиканский. Умерла так умерла. Или при подсчете лайков он вдруг выпрыгнет из-под стола. А что сейчас твоему деду было бы лет шестьдесят пять…

ВАРЯ. Шестьдесят три.

ИГОРЬ. Тем более. Самый бодрячок еще.

ВАРЯ. Ты не против, если я сейчас встану и уйду к своим краскам?

ИГОРЬ. Не смею со своими глупостями задерживать ваше командорское высочество.

ВАРЯ уходит.

Сцена 12

Галера. Кабинет. РОДИОН за ноутбуком играет в танчики.

Входят МАТУКОВА и АРТЕМ.

МАТУКОВА. Вот, Родион Петрович, привела тебе помощника. Вернее, кандидата в помощники. (Ставит на стол блюдце.) Твои любимые пирожные. Может оторвешься и чайник включишь.

РОДИОН. Он у меня перегорел. В сухомятку слопаем. Есть квас.

МАТУКОВА. Не против, если выключу. (Выключает ноутбук.) Беседуйте. (Уходит.)

РОДИОН. И кто к нам в застенок такой попал?

АРТЕМ. Зовут Артем. Бывший журналист, теперь геоблогер. А мне ваша начальница о вас ничего не сказала.

РОДИОН. Во-первых, она по совместительству еще моя законная жена. Тоже не сказала?

АРТЕМ. Подождите… Родион Петрович, вы как раз тот муж, которого она в свою первую брачную ночь на губу посадила.

РОДИОН. Ну да, было дело.

РОДИОН разливает квас и передает АРТЕМУ одно из пирожных.

АРТЕМ. У вас же, кажется, и дети были.

РОДИОН. Они и сейчас есть, в Московии учатся.

АРТЕМ. А назад на Симеон собираются?

РОДИОН. Думаю, пятьдесят на пятьдесят. Раз до пятого курса решили тянуть, то вряд ли вернутся.

АРТЕМ. Они у вас там мажоры или как?

РОДИОН. Ага, попробуют помажорить за сафарийский счет, мама сразу в наручниках на Симеон вернет.

АРТЕМ. Звучит впечатляюще.

РОДИОН. Да она и сама дама впечатляющая, разве не видно.

АРТЕМ. Как я понял, вы пишите продолжение «Слова о Сафари».

РОДИОН. В основном в танчики играю, как ты видел.

АРТЕМ. Какая именно вам помощь требуется?

РОДИОН. Вселить в меня уверенность, что это кому-то нужно. Я имею в виду это продолжение.

АРТЕМ. А почему так безнадежно?

РОДИОН. Считается, что вторая часть должна подвести какой-то итог безумию под названием Сафари.

АРТЕМ. Так уж и безумие. Но ведь тридцать лет как-то существуете.

РОДИОН. Скажу более, выросли уже истые сафарийцы.

АРТЕМ. И в чем выражается их истовость?

РОДИОН. Отмена шкурных интересов.

АРТЕМ. Такого не бывает.

РОДИОН. А вот представь себе (я на ты, если не возражаешь), что бывает. Люди, которые накупили вилл на Средиземном море, вдруг продают свои виллы, возвращаются в Россию, занимаются скромным бизнесом, а при этом деньги от продажи своих вилл отдельно пускают в оборот и все доходы с этого оборота высылают на Симеон для поддержания сафарийских штанов.

АРТЕМ. И вы никак не можете это зафиксировать, как я понимаю.

РОДИОН. Откуда ты такой умный?

АРТЕМ. Мама таким родила.

РОДИОН. Кстати, недавно выяснилось, что у нашего кормчего Павла Воронцова был замечательный предшественник: Алексей Старцев, главный торговец чаем в Российской империи. В 1891 году он арендовал у правительства Симеон на девяносто девять лет и стал разводить на нем орловских рысаков, гольштинских быков, йокширских свиней, параллельно производство шелка, мрамора, фарфоровой посуды. Вот о ком книги писать надо.

АРТЕМ. И куда все это делось?

РОДИОН. Пошло прахом. В 1900 году он умер и все развалилось.

АРТЕМ. Проводите параллель между ним и Павлом Воронцовым.

РОДИОН. Она сама проводится. Книгу читал? Что больше всего поразило?

АРТЕМ. Цитата Гумилева об армии Чингисхана о том, как отверженные патриархальными родами изгои начали собираться в войско, где от них требовали лишь доблесть и дисциплину, взамен им было обещано, что нигде и никогда соратники не бросят их в беде и непременно отомстят за их смерть. Вот и пронесся по всей Евразии этот воинственный смерч, не только не растрачивая силы, но по пути вбирая в себя других сотоварищей-изгоев, с энтузиазмом принимавших условия своей новой службы. А свою непобедимость эта армия стала утрачивать, когда переняла навыки русского и персидского жлобства.

РОДИОН. Ишь ты, я тоже когда-то этим впечатлился. Ну что, пишем книгу про Сафари или про Алексея Старцева?

АРТЕМ. Не, Алексей Старцев мне побоку. Меня Сафари дрынчит. Не улавливаю суть с этими самыми разрядами и привилегиями. Это чтобы у любого был карьерный рост?

РОДИОН. И это тоже. Но в основном это четкая патерналистская система.

АРТЕМ. А на фиг она по большому счету нужна? «Туда ходи, сюда не ходи, как главный сказал».

РОДИОН. А против этого были придуманы пять командорских бригад. Чтобы в них был тот же семейный патернализм, но еще и незримое соперничество бригад между собой, когда тут же исправляются косяки того или иного командора, причем без особых словесных баталий и ущемленных самолюбий.

АРТЕМ. То есть, все заботятся о всех и все вместе хромают к светлому будущему.

РОДИОН. Примерно, так.

АРТЕМ. А что такое остальной Симеон по отношению к Сафари?

РОДИОН. В основном полезные зрители.

АРТЕМ. В «Слове» не совсем понятно, хочет его Сафари полностью завоевать или нет.

РОДИОН. Наверно когда-то были такие мысли, но потом от них отказались. Прагматичней оказалось иметь рядом простых смертных, чтобы сверять на них все свои идейные закидоны, тем более что со временем симеонцы научились очень спокойно относиться к самому присутствию рядом сафарийцев. Причем половина из этих независимых симеонцев тайные сторонники Сафари, под никами участвуют во всех наших электронных чатах, вот только полностью на нашу сторону переходить не спешат. Тридцать лет ждут, что Сафари вот-вот развалится, а оно выплывает и выплывает.

АРТЕМ. А какие-то материалы про Сафари просмотреть можно?

РОДИОН. Вон бери, смотри. Там все вразброс, но, если захочешь, разберешься.

АРТЕМ набирает полный пакет бумаг.

АРТЕМ. Я тогда пойду.

РОДИОН. Иди. (Включает ноутбук с танчиками.)

АРТЕМ уходит.

Сцена 13

Актовый зал училища. На сцене ВАРЯ и АРТЕМ, ИГОРЬ

за камерой, в зале учащиеся. ЛЕРА за дверью слушает и наблюдает.

АРТЕМ. Когда меня пригласили выступить перед вами, я сперва легкомысленно на это согласился, а потом узнал, что наша встреча будет называться урок жизни. То есть я в свои двадцать шесть должен рассказать восемнадцатилетним что-то поучительное и значимое. Думал вывернуться за счет рассказов о том, как я снимал свои видеоблоги, но потом понял, что они страшно интересны для одного человека – меня самого, а остальные в лучшем случае просто пожмут плечами. Тогда и попросил Варвару Андреевну помочь мне с этим выступлением, она лучше знает, что может быть интересно и занимательно для вас. Поэтому пусть все это будет в виде вопросов и ответов. Вам слово, Варвара Андреевна.

ВАРЯ. Вы в Сафари уже три дня. Что поразило больше всего? Со знаком плюс и со знаком минус.

АРТЕМ. Больше всего? Сам факт Сафари как альтернативного будущего. В тот момент, когда в Союзе все разваливалось, вы на этом острове попытались до логического финала довести все плюсы советского строя. Трудодни превратили в трудочасы, соцсоревнование – в социально-денежные лифты, унылую повседневную жизнь – в некий аттракцион со сменой работ и развлечений, плюс мощно взялись за образование, ведь по сути, все ваше Сафари, это некий университетский кампус, который вы стыдливо именуете ПТУ полиграфии и искусства.

ВАРЯ. А это плюс или минус?

АРТЕМ. Это и плюс и минус одновременно. Судя по главной вашей книге, раньше был мощный энтузиазм, теперь этот энтузиазм как-то не просматривается.

ВАРЯ. Вы сами к этому выводу пришли, или кто-то подсказал?

АРТЕМ. Ну если кто-то раньше то же самое говорил, я тут не при чем. Это и так лежит на поверхности.

ВАРЯ. А почему вы называете это альтернативным будущим?

АРТЕМ. Потому что людям рано или поздно осточертеет демонстрировать свою материальную успешность, все эти швейцарские «Роллексы», итальянские «Феррари», дом с десятью слугами. А тут вдруг вы с вашим обучением как жить по разумным потребностям.

ВАРЯ. Но это все наукообразные рассуждения. «Когда-то в далеком будущем». А сейчас, по-вашему, у конкретного Сафари будущее есть, не альтернативное, а самое прагматичное.

АРТЕМ. Если придумаете альтернативное прошлое, то есть.

ВАРЯ. Это как! Поподробней пожалуйста.

АРТЕМ. Две недели назад я был в вашем краевом краеведческом музее. Видел там карту с государствами Бохай и Чжурчжэней. Юг Приморья целиком там был. Ну и вот, восстановить одну сторожевую башню бохайцев, одну чжурчжэней и вперед.

ВАРЯ. Да не было тут никогда ничего такого.

АРТЕМ. Я же сказал: альтернативное. Год назад был во Вьетнаме. Видел там Сумасшедший дом в Далате. Такое дом-дерево из бетона.

ВАРЯ. Я тоже там была и видела этот дом и что?

АРТЕМ. Все на Симеоне жалуются, что уже нет такого количества туристов, как раньше. Так сделайте что-то, чтоб они были. Вон все ездят в Новую Зеландию посмотреть декорации «Властелина колец», или в Тунис на декорации «Звездных войн». А чем плохи классные декорации бохайцев или чжурчжэней? Еще ваш Родион Петрович рассказал про Алексея Старцева с фермами и мастерскими. Тоже можно классно восстановить.

ВАРЯ. А вы смогли бы это сделать?

АРТЕМ. Кто? Я? Нет, конечно. Птица-говорун отличается умом и сообразительностью, но только говорит, а не делает.

Сцена 14

Таунхаус. АРТЕМ и ЛЕРА

ЛЕРА (за ноутбуком). Ни фига себе! Твое выступление посмотрели четыре тысячи человек. Откуда столько? Варя говорила, что все население Симеона, включая училище две с половиной тысячи. Откуда??

АРТЕМ. В книге написано, что у них полно сторонников даже во Владике и Находке. Да хоть и в Москве. Смотрят, наверно.

ЛЕРА. Ну и как, корона на голове нарисовалась или только лавровый венок?

АРТЕМ. Что за интонация? Опять я чем-то тебе не угодил?

ЛЕРА. Да нет, просто пытаюсь как-то это… ну осмыслить, что ли… Никогда не замечала за тобой ораторских способностей.

АРТЕМ. Отличное слово «никогда». Мы-то знакомы с тобой всего четыре месяца. Из них в близком контакте были две недели, в совсем близком и вовсе одну. Да и то на Мальдивах. Да и острова того было с два футбольных поля. «Никогда»!

ЛЕРА. Недооцениваешь предварительно набранную информацию о тебе. Причем информация о тебе была так себе.

АРТЕМ. Также, как и про тебя.

ЛЕРА. Ты что тоже собирал про меня информацию?

АРТЕМ. Зачем собирать, ты мне ее сама всю сказала.

ЛЕРА. Вот уж не помню, чтобы я тебе про себя много говорила.

АРТЕМ. Главное говорила.

ЛЕРА. Что, например?

АРТЕМ. Ну про то, какого мужчину ты ищешь.

ЛЕРА. И что с того?

АРТЕМ. Да ладно.

ЛЕРА. Нет уж, говори раз начал. Говорить то я говорила, но в постели с тобой все же спала. Не устраивает, что одну только неделю?

АРТЕМ. Все меня устраивает.

Звонок. На другом конце сцены ВАРЯ со смартфоном.

ВАРЯ. Привет, это Варя. Ты сильно занят?

АРТЕМ. Да не особо, а что?

ВАРЯ. Тут один человек хочет, чтобы я тебе с ним организовала встречу. Ты как?

АРТЕМ. Насчет будущей работы в училище?

ВАРЯ. Я не в курсе. Но думаю, не просто так. Можешь прямо сейчас?

АРТЕМ. Меня одного или можно с Лерой?

ВАРЯ. Одного. Это деловая встреча, как я понимаю.

АРТЕМ. Встреча где?

ВАРЯ. В Галере. Я тебя встречу у главного входа и проведу.

АРТЕМ. Хорошо, через десять минут буду.

ВАРЯ уходит со сцены.

АРТЕМ. Ну ты все слышала. (Тапочки переобувает на кроссовки.)

ЛЕРА. Ты специально спросил, можно ли со мной? Тебя приглашают на деловую встречу, а ты спрашиваешь, можно ли с Лерой. Как последний лох.

АРТЕМ. У тебя что, продолжение словесного банкета?

ЛЕРА. А Варя тоже будет там присутствовать? Я видела, как она на встрече на тебя смотрела и как вопросы задавала. Что, вы с ней друг друга глаз положили?

АРТЕМ. Не знаю, как она на меня, но мне она точно понравилась.

ЛЕРА. И твой бесстыжий язык прямо в глаза мне это говорит!

АРТЕМ (причесываясь). Ничто ревнивое, оказывается, тебе не чуждо.

ЛЕРА. Да уж не настолько, чтобы сносить это так беспардонно в лоб.

АРТЕМ. Сделай томные глаза.

ЛЕРА. Отстань.

АРТЕМ. Ну сделай мальчику приятное.

ЛЕРА. Пошел вон!

АРТЕМ. Дам конфетку.

ЛЕРА делает томные глаза.

АРТЕМ. Ну вот же умеешь. Послушание даже тебя красит. (Уходит.)

Сцена 15

Галера. ВОРОНЦОВ с книгой в кресле-качалке. Входят ВАРЯ и АРТЕМ.

ВАРЯ. Вот, пап, привела.

ВОРОНЦОВ. Здравствуй, здравствуй, самолетный попутчик.

АРТЕМ. Добрый день. Если вы папа Вари Воронцовой, значит, вы Андрей Павлович Воронцов. В «Слове» вы проходите как Сафарийский принц Дрюня, если не ошибаюсь.

ВОРОНЦОВ. Не верь всему, что написано в этой вредной книге.

АРТЕМ. Наоборот, я в полном восторге. В школе я безумно мечтал с помощью машины времени попасть не в прошлое или будущее, а в компанию любимого литературного героя: Д’Артаньяна или Капитана Блада. Какая невероятная дырка в двадцать лет между «Тремя мушкетерами» и «Двадцать лет спустя», я бы ее с готовностью заполнил. Да и у Капитана Блада достаточно бесхозных островов на Карибах, где я бы с восторгом с ним покуролесил. Вы же полноценный литературный герой, даже в тюрьме сидели.

ВОРОНЦОВ. Во-первых, не в тюрьме, а в дисбате, во-вторых, я литературный герой в отставке. Вам со мной особых приключений не видать.

ВАРЯ хлопочет с чаем и бутербродами.

АРТЕМ. Вы меня немного обманули с вашей теперешней работой.

ВОРОНЦОВ. В чем же это обманул?

АРТЕМ. Вы не только репетитор, но еще как бы банкир, отстегивающий донаты на Сафари.

ВОРОНЦОВ. Слышишь, доча, я у тебя еще и банкир.

ВАРЯ. Он все понимает не так как надо.

АРТЕМ. Разве это не так?

ВОРОНЦОВ. Это вам Родион так сказал?

АРТЕМ. Какая разница.

ВОРОНЦОВ. А он не сказал, что я от этих «банкирских» операций никакой прибыли не получаю. Стало быть что? Стало быть, это чистой воды меценатство и работой называться никак не может.

АРТЕМ. Мне-то какое дело. У каждого должны быть свои тараканы. Это только приветствуется.

ВОРОНЦОВ. Спасибо на добром слове. Посмотрел я ваше выступление перед нашими фабзайцами. Забавно.

АРТЕМ. У вас классные фабзайцы. Обычно таким пацанам глубоко до фени любые выступающие, а эти смотрят открытыми глазами и ртами.

ВАРЯ. Это он еще не читал, что они написали про его выступление.

ВОРОНЦОВ. А что они написали?

ВАРЯ. Мол, обычная московская фанаберия.

ВОРОНЦОВ. Слышали?

АРТЕМ. Я бы на их месте, еще и не такое написал. Москва и Россия – два разных континента.

ВОРОНЦОВ. Вы уже в курсе всех наших проблем?

АРТЕМ. В смысле полного угасания?

ВОРОНЦОВ. Мне понравилось, как вы сказали про альтернативное будущее и прошлое. Никогда так не думал об этом. А ведь это шанс, что вы предложили.

АРТЕМ. Я могу быть только автором идеи и ничего больше.

ВОРОНЦОВ. Вы же безумно мечтали о литературном герое…

ВАРЯ. Точно. За базар на Симеоне надо отвечать.

АРТЕМ. Я просто пошутил. Это была шутка, если что.

ВОРОНЦОВ. Мы так и поняли. Ну, а на преподавательскую должность вы как?

АРТЕМ. Я так понял, что это тоже шутка. Неужели какой-нибудь вменяемый человек может сменить Москву на ваше фабрично-заводское училище.

ВОРОНЦОВ. Согласен, представить это совершенно невозможно.

АРТЕМ. Извините, если заставил вас подумать, что может быть как-то иначе.

ВОРОНЦОВ. Доча, мы эти извинения принимаем?

ВАРЯ. А что еще остается делать.

АРТЕМ. Спасибо за чай. Я пошел.

ВОРОНЦОВ. Не против, если я Варю немного задержу?

АРТЕМ. Ради Бога. До свидания. (Уходит.)

ВОРОНЦОВ. По-моему, выхода у тебя нет.

ВАРЯ. Ну пап, перестань.

ВОРОНЦОВ. Чухнов скинул мне свое досье на него. Почти идеал. Возражение может быть только одно: физическая несовместимость. Ну? Ты же видела его московскую фифу, даже с такой он может как-то поладить. А ваши девчонки от него, сама сказала, кипятком писают. Что еще надо скромной сафарийской принцессе?

ВАРЯ. Не хочу даже говорить об этом.

ВОРОНЦОВ. А ты не говори, ты думай.

Сцена 16

Таунхаус. В дверь стучит и заглядывает СОСЕДКА. ЛЕРА за ноутбуком.

СОСЕДКА. Лера, ты одна? Артема нет?

ЛЕРА. Осваивает в Галере пошив кожаных изделий.

СОСЕДКА. Ну и хорошо, что без него. Тут мне одну новость сообщили. Хотела тебя предостеречь. У тебя с Артемом что-то серьезное, или просто вместе путешествуете?

ЛЕРА. А почему такой интерес? Что-то не так?

СОСЕДКА. Зависит степень неприятности, если у тебя что-то серьезное.

ЛЕРА. Ничего не понимаю.

СОСЕДКА. В общем, на Артема тут кое-какие виды у кое-кого наметились.

ЛЕРА. Поклонницы стойку сделали?

СОСЕДКА. Не совсем. Брачный договор с ним намечается.

ЛЕРА. Даже так. Ну и прекрасно. А с кем, если не секрет?

СОСЕДКА. С новой командоршей.

ЛЕРА. Это которой сорок лет?

СОСЕДКА. Я же сказала: с новой. В общем, имей в виду. Я чтобы не было каких-то сцен из бразильских сериалов. У нас этого здорово не любят. В общем, смотри сама.

ЛЕРА. А почему именно договор?

СОСЕДКА. Ну в Сафари всегда так.

ЛЕРА. Чтобы никто не претендовал на лишнее имущество?

СОСЕДКА. И это тоже. Но главным образом, чтобы их дети потом обязательно учились в сафарийской школе.

ЛЕРА. Ни фига себе. Мать что ребенка не сможет потом забрать? Особые островные законы. Официальный суд дрожит и не вмешивается.

СОСЕДКА. Разумеется, сможет. Считается, что этот договор сильно понижает градус разводов. Ну, в общем, смотри сама. Вон, кажется, Артем идет.

ЛЕРА. А новая командорша кто?

СОСЕДКА. Варя, кто еще. (Уходит.)

АРТЕМ входит в дом.

АРТЕМ. Не понял. Такая погода, а ты дома.

ЛЕРА. А у тебя как дела?

АРТЕМ. На швейной машине поработал. Интересно, зэки в колонии тоже на таких работают? Завтра буду осваивать птицеферму.

ЛЕРА. Эти безумные Тома со Светой тоже там?

АРТЕМ. А где еще им быть.

ЛЕРА. Варя тоже была?

АРТЕМ. Не, она чем-то другим занимается. Опять на Большую землю на машине поехала.

ЛЕРА. Ты что ее провожал?

АРТЕМ. Не, девчонки сказали.

ЛЕРА. Я думала она всегда теперь при тебе.

АРТЕМ. Не с моим счастьем. Ты же знаешь, симпатичные девушки рассматривают меня всегда только как друга, а не как Казанову.

ЛЕРА. Ну так в чем дело? Пригласи ее на Бали, твой папик оплатит и всех делов.

АРТЕМ. Наверно так и сделаю. Спасибо за идею.

ЛЕРА. Скажи, а все твои эскортницы сразу соглашаются, или как я неделю динамят?

АРТЕМ. Ты же знаешь, я всегда поддаюсь на провокации, могу и ответить, тебе это нужно?

ЛЕРА. Теперь уже похоже нет.

АРТЕМ. И ты ждешь мой вопрос, почему «теперь». А давай я его задавать не буду.

ЛЕРА. Решил проявить сильный мужской характер.

АРТЕМ. Да нет, просто, как и ты начитался любовных пособий вот только с мужской стороны.

ЛЕРА. И какие же там суперсоветы?

АРТЕМ. Во-первых, не бояться разрыва отношений, во-вторых, сохранять свои привычки и хобби, в-третьих, заниматься безоглядно каким-то большим делом.

ЛЕРА. …и не поддаваться на женские манипуляции.

АРТЕМ. Ну вот, все сама прекрасно знаешь.

ЛЕРА. Брачный договор уже подписал?

АРТЕМ. Че-го?!

ЛЕРА. По буквам: бра-ач-ный до-го-вор.

АРТЕМ. С кем? С тобой? Еще нет. Только готовлюсь.

ЛЕРА. Дурака включил?

АРТЕМ. Ну да. У тебя я дурак всегда.

ЛЕРА. Весь остров знает, а он нет.

АРТЕМ. Ладно, я пошел лучше на лотосы смотреть.

ЛЕРА. С нашей администраторшей. Варей зовут.

АРТЕМ. Брачный договор с ней? Класс. Срочно бегу подписывать. Спасибо что сказала.

ЛЕРА. Стоять!

АРТЕМ. Бить сильно будешь? Только не по голове, я ею ем.

ЛЕРА. Все-таки ты сволочь. Инициацию он ходит проходить.

АРТЕМ. И пошла стандартная семейная ссора.

Звонок. На краю сцены ВАРЯ со смартфоном.

ВАРЯ. Алло. Мне нужно срочно тебя увидеть. Подходи к озеру.

АРТЕМ. Хорошо.

ЛЕРА. Она?

АРТЕМ. Она.

ЛЕРА. Не договорили?

АРТЕМ. Умеете вы, девушки, приключения создать на ровном месте. (Уходит.)

Сцена 17

Скамейка. ВАРЯ прохаживается. Входит АРТЕМ.

ВАРЯ. Артем, ты должен немедленно уехать. Никакой больше инициации. Все это полный бред. У тебя же есть деньги на обратный билет?

АРТЕМ. А почему такая срочность? Можно, если «немедленно» будет завтра или послезавтра?

ВАРЯ. Ты должен уехать до дебатов.

АРТЕМ. И чтобы главную вашу замануху, благодаря которой я здесь, пропустить?

ВАРЯ. Ты увидишь ее по видео, я тебе перешлю. Обещаю.

АРТЕМ. Меня как свидетеля там не собираются вызывать. А то я готов.

ВАРЯ. Не в этом дело. Как бы тебе это сказать…

АРТЕМ. Про брачный договор?

ВАРЯ. Ты уже знаешь?!

АРТЕМ. Вы не Град на Холме, вы Деревня на Холме.

ВАРЯ. Ведь это же дико, согласись.

АРТЕМ. Брачный договор? Почему дико? Самое то, по-моему.

ВАРЯ. Что ты хочешь сказать?

АРТЕМ. Ничего не хочу сказать. Хочу выслушать вражескую сторону.

ВАРЯ. Вражескую… Не понимаю.

АРТЕМ. Ну кто все это замутил, хотя бы. Только не говори, что ты. Это было бы: дас ист фантастик.

ВАРЯ. Перестань. Так и прет от тебя московщиной. Слова в простоте не скажите.

АРТЕМ. Ну могу я немного понервничать, как ты думаешь. Пять последних лет только в дамских товарищах состоял, а тут вдруг целый «муж». Толком сказать можешь? Что и как, и почему.

ВАРЯ. Не хочу я в подробности. Просто почему-то все решили, что ты для меня самый подходящий муж. Ну и…

АРТЕМ. Все – это кто?

ВАРЯ. Все – это наши отставники. Кто все решает. Вернее, платит деньги, поэтому и решает.

АРТЕМ. А я подходящий почему?

ВАРЯ. Хотя бы потому, что у тебя есть Лера.

АРТЕМ. А это с какого припека?

ВАРЯ. Ну что ты состоялся во всех смыслах.

АРТЕМ. Ты что с дуба свалилась? Спроси у Леры, она тебе скажет, насколько я состоялся. Весь на папиных донатах.

ВАРЯ. Ты ИМ это докажи.

АРТЕМ. Стой, стой, стой. А сама ты как?

ВАРЯ. Что как?

АРТЕМ. Если я уеду, то что?

ВАРЯ. Выйду замуж за Игоря, нашего оператора.

АРТЕМ. Ну?

ВАРЯ. Без этого меня командором не сделают.

АРТЕМ. Ну?

ВАРЯ. У нас несемейный человек не может быть командором.

АРТЕМ. Ну?

ВАРЯ. Я все сказала.

АРТЕМ. А если я не уеду?

ВАРЯ. То женишься на мне. Что тебе еще сказать!

АРТЕМ. Обалдеть! А брачный договор тоже прилагается?

ВАРЯ. В том-то и дело, что прилагается.

АРТЕМ. И я при тебе буду как Родион при госпоже Матуковой? Где-то в застенке сидеть и в танчики играть.

ВАРЯ. Нет, конечно.

АРТЕМ. А что?

ВАРЯ. Ты же сам выдвинул план действий для Сафари. Его уже все одобрили.

АРТЕМ. Обалдеть в квадрате. А как насчет про любовь, слышала такое слово?

ВАРЯ. Ты про конфетно-букетный период?

АРТЕМ. Ну не знаю. Можно и так сказать.

ВАРЯ. На это времени просто нет. Завтра уже дебаты.

АРТЕМ. И что на них?

ВАРЯ. На них я должна быть хотя бы с женихом.

АРТЕМ. А если я тебя поцелую?

ВАРЯ. Меня?

АРТЕМ. Ну не ту бабку, что там идет.

ВАРЯ. А… а зачем?

АРТЕМ. Ты знаешь, без поцелуя про брак как-то не получается говорить.

ВАРЯ. Ты что, опять прикалываешься?

АРТЕМ. Просто поцеловать хочу. Святое мужское право.

ВАРЯ. И что это значит?

АРТЕМ. Просто поцелуй. (Обнимает и целует ее.)

АРТЕМ. Еще? (Снова целует ее.)

Входит ЛЕРА.

ЛЕРА. Вот что любовь животворящая делает.

ВАРЯ убегает.

АРТЕМ. Надеюсь, ты все слышала.

ЛЕРА. И видела. (Дает ему пощечину.)

Сцена 18

Актовый зал училища. На сцене МАТУКОВА, ЕГОРОВ, за камерой ИГОРЬ.

ЕГОРОВ. Итак, ровно тридцать лет назад четыре шабашника с высшим образованием прибыли на Симеон ремонтировать принадлежащий зверопитомнику свинарник. Потом им предложили работу на пилораме, они и остались. Купили пустующий дом, починили и зазимовали. С ними было четыре жены и пятеро детей. Вы Катерина Павловна были старшей. А по весне принялись организовывать дачный кооператив Сафари. Не хотите что-то к этому добавить?

МАТУКОВА. Лучше просто задавайте вопросы.

ЕГОРОВ. Вам в момент прибытия было одиннадцать лет. Память сохранила вам как все это было в подробностях?

МАТУКОВА. В чем-то да, в чем-то нет. Где вопрос?

ЕГОРОВ. Хорошо. Откуда у четырех шабашников были деньги покупать дома и строить под видом общей коммунальной дачи бетонный монстр Галеру на сто квартир?

МАТУКОВА. Они продали на малой родине свои квартиры и машины.

ЕГОРОВ. А народу в начавшейся Перестройке они намекали на то, что их проект тайно курирует и спонсирует московское КГБ. Было такое?

МАТУКОВА. Было. Парторг Симеона просто мог поднять телефонную трубку, сделать два-три звонка и вывести самозванцев на чистую воду.

ЕГОРОВ. То есть изначально Сафари начиналось с самой неприкрытой лжи.

МАТУКОВА. Обмануть чиновника на Руси святое дело. Следующий вопрос.

ЕГОРОВ. Первым делом вы придумали систему трудочасов, когда бичу-поденщику вы назначали один рубль в час, а себе за ту же работу пять рублей.

МАТУКОВА. Именно так.

ЕГОРОВ. В чем причина такой несправедливости?

МАТУКОВА. В социальных лифтах. За каждых две тысячи трудочасов он переходил в более высокий разряд с повышенной оплатой. Рублевая дедовщина, все как в передовой стране Японии.

ЕГОРОВ. Но при этом вы сами никогда не давали никому достигнуть вашего высшего разряда. Можете честно сказать почему?

МАТУКОВА. Нам просто не хотелось иметь рядом людей с отрицательной комплиментарностью.

ЕГОРОВ. Поясните зрителям что это такое. Не каждый в курсе.

МАТУКОВА. Отрицательная комплиментарность – это когда человек не сделал тебе еще ничего плохого, но он тебе все равно не нравится.

ЕГОРОВ. Другими словами – это геноцид к другому человеку.

МАТУКОВА. Это геноцид к отрицательным человеческим качествам.

ЕГОРОВ. Каким именно?

МАТУКОВА. Зависть, рвачество, злой язык, хамство, недоброжелательство. У нас виноват был даже тот, кто не оказал нужную помощь своему сотоварищу.

ЕГОРОВ. Эти ваши знаменитые словеса про «Долой мировое жлобство».

МАТУКОВА. Может мы перейдем к чему-то более конкретному?

ЕГОРОВ. Хорошо. Когда с окончанием Перестройки дела в Сафари пошли уже не такие бойкие, ваши командоры вывезли с Симеона все свои капиталы и устроили себя кучерявую жизнь на Канарах и Кипрах.

МАТУКОВА. Да, был такой момент. Но теперь все эти курортные виллы проданы и заменены скромными домиками в Подмосковье и Краснодаре.

ЕГОРОВ. А деньги положены на валютные счета и проценты с них поступают к вам сюда.

МАТУКОВА. Примерно так.

ЕГОРОВ. Чтобы вы могли продолжать свои культурные и образовательные программы.

МАТУКОВА. Ну да.

ЕГОРОВ. А зачем? Решили в этом смысле немного подправить государство?

МАТУКОВА. Решили вырастить идеальных потребителей материальных и духовных благ.

ЕГОРОВ. То есть?

МАТУКОВА. Три миллиарда «Мерседесов» и вилл с бассейнами наша планета, увы, не выдержит. Стало быть, надо просто научить людей правильному потреблению этих благ.

ЕГОРОВ. В каком смысле научить?

МАТУКОВА. В том смысле, что наши командоры продали свои виллы и стали вкладывать получившиеся лишние деньги в то, что считали для себя самым лучшим и правильным – в сафарийскую мечту.

ЕГОРОВ. Детский вопрос: а почему?

МАТУКОВА. Потому что Сафари – это, по сути, большая семья, где старшие должны заботиться о взбалмошных детях.

ЕГОРОВ. То есть, эти ваши командоры, в том числе и вы, и есть те самые идеальные потребители материальных благ?

МАТУКОВА. Получается, так. И духовных тоже.

ЕГОРОВ. А вы сами в это дело свои «лишние деньги» вносили?

МАТУКОВА. Пока нет. Пока я лишь одна из распределителей этих благ.

ЕГОРОВ. Значит, именно вы решаете, кому свои сафарийские гранты дать, а кому не дать?

МАТУКОВА. По большей части это не совсем мое личное решение. Есть Совет отставников, который это обсуждает и выносит свой вердикт.

ЕГОРОВ. А как же те, кто своим трудом заработал для командоров такую замечательную ренту? Не хотите им что-то отжалеть от своих богачеств.

МАТУКОВА. Забрать и поделить – где-то об этом уже говорилось.

ЕГОРОВ. Считаете, что если тратите их на хорошие цели, то это для вас полная индульгенция?

МАТУКОВА. Опять без конкретного вопроса.

ЕГОРОВ. Вы в курсе, что ваш пресловутый Совет отставников называют еще Советом лордов? Это же придумать такое: Совет лордов на берегу Японского моря. Японский император нервно курит в сторонке.

МАТУКОВА. Хотите запретить народу такую веселуху? Нам всегда казалось, что командор или шевальерец звучит приятней, чем пахан, авторитет или бугор.

ЕГОРОВ. Как часто вы общаетесь с Вашим Советом?

МАТУКОВА. Практически через день. Вообще-то все они мои близкие люди.

ЕГОРОВ. В чем вообще причина, что в сорок пять – пятьдесят лет все они покинули остров? Решили стричь купоны и жить в свое удовольствие?

МАТУКОВА. Все они сейчас где-то работают в маленьких фирмах. Ушли, так сказать, полностью в народ.

ЕГОРОВ. А чего так?

МАТУКОВА. Их сафарийская жизнь была настолько интенсивной и событийной, что любая другая лидерская жизнь для них уже малоинтересна и мелкотравчата.

ЕГОРОВ. Неужели так устали от своей замечательной сафарийской жизни?

МАТУКОВА. Когда есть служение высокой цели, а вокруг тебя просвечивают на предмет той самой жлобской подлости, то рано или поздно происходит элементарное выгорание любой душевной энергетики.

ЕГОРОВ. Но, пардон, вы сами уже приближаетесь к этому возрасту. Можно ли ожидать, что с вами тоже произойдет такое выгорание? И кому тогда вы передадите свою командорскую печать? Ваши дети, насколько я знаю, прекрасно учатся в Москве, по слухам даже хотят поучится за границей. Так что вернутся на Симеон не скоро.

МАТУКОВА. Со своими детьми я разберусь как-то сама.

ЕГОРОВ. Даже без вмешательства Совета отставников?

МАТУКОВА. Почему, Совет тоже вставит свои весомые пять копеек. За этим не заржавеет. Коллективное воспитание неразумных недорослей, не слышали о таком?

ЕГОРОВ. То есть совершеннолетние молодые люди должны будут подчиняться коллективному решению каких-то даже не родных дядек и теток?

МАТУКОВА. Да, согласна, современным самодостаточным людям представить это совершенно невозможно.

ЕГОРОВ. И все же?

МАТУКОВА. Почему бы вам их самих не спросить об этом?

ЕГОРОВ. Спрашивали. Они только смеются или таинственно пожимают плечами.

МАТУКОВА. И что вы тогда от меня хотите?

ЕГОРОВ. А как насчет того, чтобы признать свои моральные ошибки? Всего-то и надо вслух сказать, что многое в Сафари было перегибом.

МАТУКОВА. Что, например?

ЕГОРОВ. Что все в жизни Сафари решали только четыре-пять человек.

МАТУКОВА. На Симеоне было не менее трех попыток дачников отделиться и создать свое командорство, все они провалились.

ЕГОРОВ. Все кроме вашей попытки. Вы создали отдельное пятое командорство, которое продолжает существовать и сейчас. Причем тогда вам было восемнадцать лет. Но все удалось только потому, что четыре командорства всячески вас спонсировали. Это ли не профанация свободы выбора для не желающих подлаживаться под вас других людей.

МАТУКОВА. Все верно. Их независимые командорства кончали тем, что все между собой перегрызались и все время боялись быть доверчивыми лохами.

ЕГОРОВ. А у вас не боялись?

МАТУКОВА. Читайте книгу о Сафари, там все подробно описано.

ЕГОРОВ. Вы признаете, что Сафари существует только благодаря тем суммам, которые присылают вам ваши отставники?

МАТУКОВА. На еду, коммуналку и одежду собственного производства сафарийцы зарабатывают сами.

ЕГОРОВ. Но если еще десять лет назад сафарийские заработки были на двадцать-тридцать процентов выше, чем у симеонцев, то теперь они сравнялись, а скоро и вовсе снизятся. Вы за это боролись?

МАТУКОВА. Сафари – живой организм, существует по принципу приливов и отливов. Мне когда-то еще отец говорил: придет время, когда идею Сафари всячески оболгут и изничтожат, но пройдет время и она снова воспрянет и привлечет к себе новых сторонников и почитателей. Не помню кто сказал, что для уничтожения любого человека, надо просто ему доказать, что дело, которым он занимается ничего не стоит. Вы же именно это и стараетесь сделать. Никто из истинных сафарийцев никогда не согласится дело своей жизни и своих мечтаний считать ничего не значащим. В общем, если у вас нет более ничего конкретного, то давайте как-то закругляться.

ЕГОРОВ. И главный вопрос. Все сейчас на Симеоне говорят о том, что вы, не дожидаясь голосования по вотуму к вам доверия, решили передать свою власть приехавшему на остров тайком своему брату. Объехать Симеон-Сафари на кривой козе.

МАТУКОВА. Моему брату точно ничего не достанется.

ЕГОРОВ. А еще говорят, что вы хотите передать свою условную власть третьему поколению командоров.

МАТУКОВА. А вот тут вы угадали. Раз у вас все, то я хочу сделать объявление. Вчера созвонившись со всеми отставниками, мы пришли к выводу, что настало время для смены руководства Сафари. Три четверти голосов одобрили кандидатуру Варвары Воронцовой. Поэтому предлагаю для общего электронного голосования вопрос: поддерживаете ли вы на пост главного командора Варвару Воронцову.

ТОМА. А жених у нее кто?

СВЕТА. Наш или приезжий? (Смех в зале.)

МАТУКОВА. Об этом она сама сообщит вам завтра на своем сайте.

З а н а в е с

ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ

Сцена 1

Кафе в Москве. ЕГОРОВ сидит за столиком. Входит ЛЕРА.

ЛЕРА (присаживаясь). А я думаю, какой Егоров, а это вы. Здравствуйте.

ЕГОРОВ. Что будете?

ЛЕРА. Мне пожалуйста кофе глясе.

ЕГОРОВ. Как ваша жизнь молодая?

ЛЕРА. Совсем замечательная. Я слушаю.

ЕГОРОВ. Я тут у вас в Москве проездом. Просто захотел поинтересоваться. Вспоминаете наш Симеон или совсем выкинули его из головы?

ОФМЦИАНТКА приносит ЛЕРЕ заказ.

ЛЕРА. А как надо ответить: вспоминаю и грызу локти, или: да ну его такой пустяк?

ЕГОРОВ. Значит, сафарийская жизнь вам ничуть не глянулась?

ЛЕРА. А вы предлагаете мне снова приехать на ваш остров. Башляйте – и приеду. Желательно в бизнес-классе.

ЕГОРОВ. За бизнес-класс не скажу, а за эконом отвечаю.

ЛЕРА. Ой-ля-ля, как говорят чукчи.

ЕГОРОВ. Вы в своем фейсбуке разместили несколько фото о Симеоне. Но ведь снимали гораздо больше. А как насчет того, чтобы устроить на Симеоне вашу персональную фотовыставку?

ЛЕРА. Как-то не очень. Кто придет смотреть, если каждый день это видит в живую.

ЕГОРОВ. И все же?

ЛЕРА. Это случайно не Артем вас настропалил?

ЕГОРОВ. Он тут совершенно не при чем. Просто мы получили из края хорошее финансирование на культурные программы. Фотовыставка самое то.

ЛЕРА. Рассказывайте давайте.

ЕГОРОВ. О чем именно? Сейчас же все есть в социальных сетях. Наши выпускники, да и не только они там тоже постоянно присутствуют. Ни за что не поверю, что вы ни разу не выходили на сайт Артема.

ЛЕРА. Выходила и что? Там только фото как он на страусе катается. Они действительно открыли страусиную ферму?

ЕГОРОВ. И не только ее.

ЛЕРА. А что еще?

ЕГОРОВ. Ваш жених еще тот креативщик оказался. Наше Бохайское царство набирает бешеные обороты. Строится фанерное городище с китайской вогнутой крышей, куются волнистые мечи (забыл, как они правильно называются), шьются непонятно какие наряды, откопали якобы какой-то фрагмент древнего фундамента крепости – на самом деле из самого матерого бетона. Все хохочут, но всем это ужасно нравится. Одновременно готовится открытие дом-музея Алексея Старцева. Из старой развалюхи реконструируется целая помещичья усадьба. Как ваш жених и объявил: даешь альтернативную историю.

ЛЕРА. Не называйте его пожалуйста моим женихом. Он никогда им не был. Вы не в курсе, что сейчас девушки вообще к законному браку не очень копытами бьют.

ЕГОРОВ. Нет так нет.

ЛЕРА. А кто больше рулит: Варя или он?

ЕГОРОВ. Как-то они очень хорошо дополняют друг друга. Прямо сладкая парочка.

ЛЕРА. И вы предлагаете мне на них посмотреть?

ЕГОРОВ. Я же сказал: фотовыставка. Симеон решил вовсю с Сафари конкурировать. Можете и близко к их Галере не подходить.

ЛЕРА. Все-таки мне хотелось бы знать настоящую причину.

ЕГОРОВ. Женская половина Симеона очень хочет досмотреть продолжение вашего сериала «Сердца трех». Вы год назад уехали так быстро, что дамам уже не о чем и поговорить.

ЛЕРА. Я что клоун, чтобы что-то показывать?

ЕГОРОВ. Ну, а третья причина – ваше любопытство. Ведь наверняка ваш же… ваш бойфренд будет в худшем моральном состоянии при очной встрече с вами, чем вы сами. Всплеск ярких эмоций, разве это того не стоит. К тому же, что называется, на халяву. Кстати, они свои отношения так и не зарегистрировали официально.

ЛЕРА. Брачный договор ведь подписали.

ЕГОРОВ. В него был включен испытательный жениховский срок на один год. Свадьба через месяц. Так что?..

ЛЕРА. Мне это надо как следует переварить.

ЕГОРОВ. Ну и отлично. (Достает из папки бланк.) А это наше официальное вам приглашение. С моей подписью и печатью и контактный телефон с имейлом для технического обеспечения вашей поездки.

ЛЕРА. А встречать меня будут? Варя сама не приедет на машине?

ЕГОРОВ. Вот этого, боюсь, точно не случится. В общем, не буду вас задерживать. (Передает ОФИЦИАНТКЕ купюру и уходит.)

Сцена 2

Кабинет. АРТЕМ читает отпечатанное, РОДИОН за ноутбуком.

АРТЕМ. «Дебаты с мэром Симеона закончились безоговорочной победой госпожи Матуковой: 67 процентов одобряющих ее деятельность против 33 процентов не одобряющих. Ее поддержка из-за пределов острова составила и вовсе больше восьмидесяти процентов. Не менее впечатляющей была поддержка юной председательши нашего замечательного садово-огородного товарищества: без малого девяносто процентов. Все-таки желание перемен в Сафари имело место быть. При передаче на следующий день дачной печати Катерина Андреевна дала своей преемнице бизнес-совет: ликвидировать норковое хозяйство Сафари». Разве это было на следующий день?

РОДИОН. Ну через два дня, какая разница.

АРТЕМ. «Взамен ее московский бойфренд тут же предложил идею страусиной фермы, что едва не полностью разорила Сафари». Бойфренд, как-то обидно звучит, вы не находите?

РОДИОН. На тебя не угодить. Жених не нравится, кавалер не нравится, бойфренд, хахаль тоже. Тогда пишу: «ее московский полюбовник».

АРТЕМ. Вам за это уже Варвара все причинные места отобьет.

РОДИОН. О, придумал! Назовем тебя полумужем. Как?

Входит ВАРЯ.

ВАРЯ. Как высокое творчество?

АРТЕМ. Запнулось на ключевом слове. Жених, кавалер, бойфренд, хахаль, полюбовник, теперь еще полумуж. Рассуди, о, мудрейшая!

ВАРЯ. Просто муж, можно в кавычках.

РОДИОН (Артему). Чего на меня смотришь? Она правильно говорит. Книгу читают глазами. Там кавычки точно придадут нужный оттенок. Тем более, что через месяц ваша настоящая свадьба. Уже без кавычек все будет.

ВАРЯ. Ты Серегу Домушника так и не вызвал?

АРТЕМ. Да как-то из-за какого-то шкафа беспокоить бывалого зэка… Ты же говорила, что тетя постарается ключ найти.

ВАРЯ. Сказала, что не нашла. Ну что, я сама вызову? (Достает смартфон.)

АРТЕМ. Обожди, я сам попробую. (Гнет плоскогубцами кончик железной проволоки). Как думаешь за отмычку сойдет?

ВАРЯ. Ну если у тебя еще и этот талант!..

РОДИОН. Давай, давай, мы верим в тебя.

АРТЕМ. Открываем дверь тайной комнаты замка Синей Бороды.

Вставляет отмычку в дверь шкафа, и открывает замок.

АРТЕМ. Кажется, получилось. Или не открывать? Вдруг в этом шкафу такое!

ВАРЯ. Тогда не открывай.

РОДИОН. Оттуда вроде разложившимися трупами не пахнет или пахнет?

ВАРЯ. Я не удивлюсь, если там сто нарядов тети Кати. Открывай.

АРТЕМ распахивает дверцы шкафа. На вешалках мундиры под чехлами.

АРТЕМ. Опля. Это что за военторг?

РОДИОН. Так вот они где.

ВАРЯ. Парадные мундиры наших командоров. Я думала они их с собой забрали.

АРТЕМ. Что-то многовато для четырех командоров.

ВАРЯ. Бежевые для командоров, темно-синие для вице-командоров, серые для шевальерцев.

АРТЕМ. А примерить можно или богохульство?

ВАРЯ. Да примеряй. Командорские для тебя будут слишком велики. Бери вице-командорский. Этот вроде как раз.

РОДИОН. А вот это точно мой шевальерский.

АРТЕМ надевает темно-синий мундир, РОДИОН – серый.

АРТЕМ. Ну и как? Хорош гусь!

ВАРЯ. А ничего. Вот так и ходи. Только драные джинсы на отглаженные брюки поменяй.

АРТЕМ. Раскройте мне страшную сафарийскую тайну: для чего?

ВАРЯ. Дед считал: а пусть будут. Мол, в царской России, все учителя и инженеры в мундирах ходили, пусть и у нас будут, хотя бы на праздники. Мол, здорово позвоночный столб выпрямляет.

АРТЕМ. А что, действительно выпрямляет. В позе гинекологического кресла развалиться никак не получится. А женские мундиры где?

ВАРЯ. Для нас только шапочки. (Достает шапочку и надевает.)

АРТЕМ. Ну точно от Кардена.

РОДИОН. Варя, не против, если я его к себе унесу?

ВАРЯ. Лучше, если ты не на себе, а с собой унесешь.

РОДИОН. То же верно. (С мундиром подмышкой уходит.)

АРТЕМ. Ты чего такая смурная? Что-то случилось? Ты обычно так не врываешься.

ВАРЯ. Что такое «Четыре танкиста и собака»?

АРТЕМ. Старый фильм, вернее сериал такой был, а что?

ВАРЯ. А собака там была настоящая?

АРТЕМ. Да, немецкая овчарка.

ВАРЯ. Сегодня услышала, как кто-то сказал, что Сафари правят четыре танкиста и собака. Четыре танкиста – это четыре командора-отставника, а собака – это я.

АРТЕМ. И ты что, выпала в осадок?

ВАРЯ. Просто подумала, что тетю так никто бы не посмел назвать.

АРТЕМ. Это почему?

ВАРЯ. За чересчур ядовитые слова в Сафари всегда была подрасстрельная статья.

АРТЕМ. И что?

ВАРЯ. Можно сделать вид, что я ничего не услышала, но тогда они обязательно повторятся вновь.

АРТЕМ. А как в таком случае у вас происходило? В «Слове» об этом ничего нет.

ВАРЯ. Вызывали на Командорский совет и показывали желтую карточку. Красная была – с вещами и семейством на выход. Для этого у нас была целая куча резервных домов на Симеоне, в Лазурном и Владике. Так что повода сильно в суд жаловаться ни у кого не возникало.

АРТЕМ. Навсегда или как?

ВАРЯ. Официально на год или два. В зависимости как он или она вели себя на Совете. Но чаще всего они уже совсем не возвращались.

АРТЕМ. Клим, зам Егорова тоже из таких был?

ВАРЯ. Там помимо совершенно безумной и скандальной жены была какая-то денежная махинация с его стороны, а чего спросил?

АРТЕМ. Мне намекнули, что он опять хочет в сафарийский строй.

ВАРЯ. Нет, думаю, нет. Совет отставников точно его не пропустит.

АРТЕМ. А почему сейчас нельзя с твоими болтунами, как раньше с подрасстрельной статьей?

ВАРЯ. Это же публично на камеру придется устраивать разборку. У тети на это был нужный вес, у меня его нет.

АРТЕМ. Ну давай я эту разборку устрою.

ВАРЯ. У тебя тем более совсем нелепо получится. Ладно, подумаю еще.

АРТЕМ. Скажи лучше что-нибудь веселое, жизнеутверждающее. Нам воспитателям коммунистических потребителей нужен исключительно оптимистический допинг.

ВАРЯ. Есть веселое. Сегодня приезжает новый московский курьер, некто Леонид Стрелецкий.

АРТЕМ. Опаньки! Кто? Ленька? Вот это да.

ВАРЯ. Ты его знаешь?

АРТЕМ. Он как раз меня сюда и втюхал. Вот это номер. Что, тоже деньги везет и подарок для Сафари?

ВАРЯ. Ну да. И еще одну веселость мне сообщили. Егоров под свою культурную программу пригласил в Симеон фотовыставку Валерии Павловой.

АРТЕМ. Ух ты! Мексиканский сериал намечается.

ВАРЯ. Тебе это смешно?

АРТЕМ. Ну Егоров. На ровном месте водевиль кропает и бюджетных денег ему не жалко.

ВАРЯ. Нам только этого водевиля сейчас не хватает.

АРТЕМ. Наоборот. Уведет думы народа с реального положения в опереточную сторону.

Сцена 3

Сельсовет. ЕГОРОВ и КЛИМ.

ЕГОРОВ. Разведка донесла, что ты, Клим, назад в Сафари намылился.

КЛИМ. Тебе разве не хочется засланного казачка в их рядах заиметь?

ЕГОРОВ. Засланные казачки сначала начальство предупреждают. Не юли.

КЛИМ. Не хотел раньше времени говорить, чтобы не сглазить.

ЕГОРОВ. Снова врешь.

КЛИМ. Если сорвется, потом сам будешь виноват. Что ты и сглазил.

ЕГОРОВ. Говори как есть.

КЛИМ. Ладно, черт с тобой. Ты помнишь такого Барсукова? Хотя откуда. Ты у нас всего семь лет, а Барсук от Сафари десять лет назад откололся. Взял в Сафари ссуду на стартовый капитал и вперед. Говорят первых десять лямов зелени уже заработал. Прослышал про наш новый энтузиазм и восхотел быть вторым Алексеем Старцевым.

ЕГОРОВ. Взять Симеон на девяносто девять лет в аренду? Я бы сам не отказался.

КЛИМ. У него идея попроще. Стать свадебным генералом. Чтобы все крутилось, как есть, а он красовался как босс и начальник.

ЕГОРОВ. А он в курсе, что половина бюджета Сафари держится на донатах из Москвы? И тогда оттуда ему точно перекроют денежный кислород.

КЛИМ. В том-то и дело, что хочет и донаты сохранить, и боссом быть.

ЕГОРОВ. А ты при нем как посредник.

КЛИМ. Пока еще нет, только первый разговор был. Спрашивал нельзя ли норковый бизнес в Сафари вернуть.

ЕГОРОВ. А ты что сказал?

КЛИМ. Что это был хитрый ход мадам Матуковой, чтобы Варя его запретила и сразу для всех нежных душ стала хорошей и легитимной.

ЕГОРОВ. А ты не можешь мне встречу организовать с этим Барсуковым?

КЛИМ. Хочешь, чтобы он к тебе в сельсовет приехал?

ЕГОРОВ. Нет, конечно. Могу сам к нему во Владик подъехать.

КЛИМ. Хорошо, я попробую, но ничего не обещаю.

Сцена 4

Кабинет. АРТЕМ читает и правит текст будущей книги.

ГОЛОС СЕКРЕТАРШИ. К вам Леонид Стрелецкий.

АРТЕМ. Пусть ворвется.

Входит ЛЕНЯ с большим прямоугольным пакетом.

ЛЕНЯ. Ну начальник, вылитый начальник. Правда, секретарша слегка старовата. Но кого это когда смущало.

АРТЕМ. Твой фирменный подзаборный лексикон. Ну показывай.

ЛЕНЯ. А главная госпожа? Без нее?

АРТЕМ. Показывай.

ЛЕНЯ разворачивает сверток, там черно-белый фотопортрет

четырех парней в студенческих тужурках 1900 года.

АРТЕМ. Не понял. Это что портрет отцов-основателей в студенческие годы?

ЛЕНЯ. Я им говорил, что так именно это все и прочитают. А они: неужели не видно, что на снимке студенты девятнадцатого века, пускай думают, что один из них Алексей Мальцев. Как раз для его музея подарок. Ну и конечно толстый намек на преемственность, мол, сафарийские командоры приняли это за образец для подражания.

АРТЕМ. Поставь его пока лицом к стене. А конверт?

ЛЕНЯ (достает конверт). Не забыл курьерскую службу, знаю.

АРТЕМ кладет конверт в стол.

ЛЕНЯ. Даже не пересчитаешь.

АРТЕМ. У тебя честные глаза. Я тебе верю.

ЛЕНЯ. С меня двадцать копеек. Ну давай, как на духу. Пришел, увидел, победил.

АРТЕМ. Именно так.

ЛЕНЯ. И счастливая семейная жизнь?

АРТЕМ. А разве по-другому бывает?

ЛЕНЯ. С меня еще двадцать копеек. Да ты, я смотрю уже заматерел. А одним словом сказать, что с тобой случилось могёшь? Все твои посты в соцсетях видел. Ну должна же быть причина.

АРТЕМ. Одним словом?.. Дай подумать… Увы, оно не из твоего словарного запаса.

ЛЕНЯ. Заодно его и обогатишь.

АРТЕМ. Увлеченность, слышал про такое слово. Продвинутым людям наверно не к лицу его произносить. А вот как не продвинутый произношу.

ЛЕНЯ. Может, просто энтузиазм прорезался?

АРТЕМ. Энтузиазм – это когда подхватываешь что-то чужое, а когда изнутри тебя прет, то именно увлеченность.

ЛЕНЯ. Когда изнутри, то скорее чистый креатив. Творец, однако.

АРТЕМ. Ты же получал мою денежную отчетность о загубленной командировке?

ЛЕНЯ. Все получил. К этому никаких претензий. А где серия очерков о «Таежном тупике-2»?

АРТЕМ (показывает рукопись). Вот, уже сто семидесятая страница двенадцатым кеглем, триста сорок страниц книжных.

ЛЕНЯ. Почитать могу?

АРТЕМ. Только в виде готовой книги. Я тут на подхвате, основной автор не я.

ЛЕНЯ. Как называться будет? «Слово о Сафари-2».

АРТЕМ. «Град на Холме» будет называться.

ЛЕНЯ. Не слишком ли громко? Ведь это, кажется, что-то из Библии.

АРТЕМ. Обычный пиарный ход.

ЛЕНЯ. Ну ладно пиарный так пиарный.

АРТЕМ. Коньяк будешь?

ЛЕНЯ. Буду.

АРТЕМ наливает две рюмки. Они чокаются и выпивают.

АРТЕМ. Ты, я не сомневаюсь, в курсе всей симеонской жизни. Не буду даже спрашивать откуда. Выкладывай давай и не одним словом.

ЛЕНЯ. Принято решение проект Сафари сворачивать. Но сворачивать красиво.

АРТЕМ. И все отставники «за»?

ЛЕНЯ. Большая часть.

АРТЕМ. И как это будет выглядеть?

ЛЕНЯ. Резким движением. Все как Сафари любит. Есть покупатель, которому все что есть в Сафари нравится, и ему очень зашли твои слова про альтернативное будущее. Очень хочет его возглавить.

АРТЕМ. Откуда он узнал про эти слова?

ЛЕНЯ. Что за детский вопрос. Он тусуется в Москве с одним из ваших отставников, там все в открытом доступе. Ты только смотри волну пока не гони. По его данным среди отставников и их подтанцовки уже большое брожение. Ты своими маниловскими проектами выдоил из них пятикратный годовой бюджет. А отдача в лучшем случае лет через пару. Он может даже всех вас оставить на своих местах, только внедрит пару специально обученных аналитиков, чтобы они нужную научную базу подвели. Конечно, не говорит, но я сильно подозреваю, что он хочет стать новым Карлом Марксом, открыть научный путь в новый общественный порядок.

АРТЕМ. И один из этих аналитиков ты!

ЛЕНЯ. Ни боже мой! Чтобы я свое Бульварное кольцо сменил на какой-то занюханный остров.

АРТЕМ. А ты в курсе, что всех московских курьеров здесь воспринимают как волонтеров, желающих пройти сафарийскую инициацию.

ЛЕНЯ. Если ты прошел, то почему я не пройду. Даже прикольно.

Входит ВАРЯ.

ВАРЯ. Здравствуйте.

ЛЕНЯ. День добрый, Варвара Андреевна.

ВАРЯ. Вы меня знаете?

ЛЕНЯ. Пока только онлайн, ну вот теперь и очно.

ВАРЯ (указывает на картину). Это подарок?

ЛЕНЯ. Да.

ВАРЯ смотрит вопросительно на АРТЕМА.

АРТЕМ. Конечно, смотри.

ВАРЯ ставит картину на стол и рассматривает.

ВАРЯ (Артему). Ты одобрил?

АРТЕМ. Есть некоторые сомнения. Якобы для музея Старцева.

ВАРЯ. Только не туда. В нашей квартире ей будет гораздо удобней.

АРТЕМ (Лене). Слышал? Получи и распишись.

ЛЕНЯ. Я что? Я только курьер. Вам все решать. Мне встречающий уже показал мое пристанище. С вашего разрешения пойду пару часиков сосну. (Уходит.)

ВАРЯ. Что-то не так?

АРТЕМ. Ты с папой или с тетей давно разговаривала?

ВАРЯ. На той неделе. А что?

АРТЕМ. Москва, как всегда, за всех и за все решает. Какой-то любитель совдеповских древностей хочет нас взять под свое крыло. А Совет отставников, похоже, готов объявить себя нашим полным банкротом.

ВАРЯ. Мне тоже есть что на это сказать. Объявился некто Барсуков. Десять лет назад дослужился у нас до шевальерца, потом уехал во Владик на вольные хлеба. Вовремя вернул Сафари ссуду на свой бизнес, потом здорово поднялся. А теперь возмечтал стать боссом Сафари.

АРТЕМ. Похоже мы стали звездными футболистами. Сильные команды рвут нас на части.

ВАРЯ. Тебе это смешно? Прямо мечтаешь о новом начальнике, лишь бы деньги платил.

АРТЕМ. Вообще-то это называется силой обстоятельств. Если сами не можем добывать нужное финансирование, то что…

ВАРЯ. А я только решила, что наконец-то у Сафари начало что-то получаться: вместо полунищей деревеньки самодостаточная и ни на что не похожая община.

АРТЕМ. Ну так никто вроде не требует что-то кардинально менять. Или самолюбие задушит, что кто-то будет нам приказывать.

ВАРЯ. Самолюбие тут не при чем. Просто они воспримут это как предательство.

АРТЕМ. Они – это твои выпускники?

ВАРЯ. Ты не заметил, как их состав вдвое за этот год увеличился. Многие, кто раньше уехал, возвращаются на остров и требуют работу на наших фермах и мастерских. Они кажется тоже стали верить в сафарийскую мечту.

АРТЕМ. Ну так любой новый хозяин, чтобы понравиться, наверняка сразу увеличит им зарплату.

ВАРЯ. Не все из них возвращаются за тугриками.

АРТЕМ. Что ты предлагаешь?

ВАРЯ. Не знаю. Ты у нас мозговой центр – ты и думай.

АРТЕМ. Сколько даешь времени «на подумай»?

ВАРЯ. А сколько тебе надо? Все это очень серьезно. Так серьезно еще никогда не было.

АРТЕМ. Умеешь ты напугать до невозможности.

Сцена 5

Владивосток. Книжный магазин. МАТУКОВА за прилавком.

ПОКУПАТЕЛЬНИЦА подает ей две книги.

МАТУКОВА. Тысяча восемьсот.

ПОКУПАТЕЛЬНИЦА. А почему так дорого? Это же не московское, а наше приморское издание. Еще «Робинзон» называется, детские книги выпускает, думает, родители для детей не пожалеют. Вот пойду прямо в издательство и скандал устрою. Тут адрес: Лазурный, ул. Советская, 5. Как до Лазурного добраться не подскажите.

МАТУКОВА. На электричке два с половиной часа, она туда правда редко ходит, надо расписание смотреть. Можно на автобусе, но там может все три часа быть.

ПОКУПАТЕЛЬНИЦА. Нарочно туда запрятались, чтобы люди к ним не могли добраться.

МАТУКОВА. По выходным на площадь Невельского их автолавка приезжает. Там эти книги можно купить на двадцать-тридцать процентов дешевле.

ПОКУПАТЕЛЬНИЦА. Спасибо. Уже купила. (Забирает сдачу и уходит.)

Входит ВОРОНЦОВ.

ВОРОНЦОВ. Семь шкур с простых людей дерешь, однако.

МАТУКОВА. Еще ты мне скажи. Привет. (Целуются.) Зиночка, подмени меня, ко мне пришли. (Уходит с братом в отдельный закуток.)

МАТУКОВА. Вещи в камере хранения оставил?

ВОРОНЦОВ. Не-а, у Сереги Мыльникова на постой остановился.

МАТУКОВА. А почему не ко мне? Я в двухкомнатке теперь одна. Родион из Симеона не вылезает. Ты, я так понимаю, на свадьбу к дочери? А благоверная что ж?

ВОРОНЦОВ. На свадьбу точно подгребет.

МАТУКОВА. Как там наш Мюллер-Кузьмин, выкарабкался?

ВОРОНЦОВ. Сначала вроде как залечили, а теперь что-то опять. Рак он такой.

МАТУКОВА. Что, готовиться к самому худшему?

ВОРОНЦОВ. Ай, как будет так будет. Я стараюсь об этом не думать. Блокирую.

МАТУКОВА. Получается?

ВОРОНЦОВ. Не расстраивай меня. Скажи, а наши книги действительно плохо расходятся? (Берет в руки яркую книгу.) Ведь это действительно произведение искусства. Уже и их не хотят? А ведь это был главный предмет нашего экспорта. Норковые шубы на две головы сзади.

МАТУКОВА. Сравнил. Забыл за счет чего тогда наш «Робинзон» поднялся? За счет старинных исторических романов. Многие, правда, пытались нам подражать, но был нюанс. Конкуренты печатали девятнадцатый век так как опусы были написаны, а мы их перелопачивали, стиль меняли и выходили романы-конфетки.

ВОРОНЦОВ. А переиздавать их не пробовали?

МАТУКОВА. Все, лафа давно закончилась. Рынок перенасыщен. Я даже не представляю, что сейчас раскупаться без тотальной рекламы может. Если уж подарочные детские издания не идут.

ВОРОНЦОВ. Что, действительно может накрыться медным тазом?

МАТУКОВА. Неожиданно хорошо пошли тонкие книжки-раскраски. Все-таки своих иллюстраторов мы в нашем ПТУ на котурны вознесли.

ВОРОНЦОВ. А как тебе после командоров да в книжную лавку и даже не хозяйкой?

МАТУКОВА. Лучше, чем можно было ожидать. Все-таки в этом что-то есть чисто русское: из князей в грязи.

ВОРОНЦОВ. Обычно наоборот это говорится.

МАТУКОВА. Нет, в самом деле, живу какой-то полностью второй жизнью, и она мне пока нравится.

ВОРОНЦОВ. У меня было что-то похожее. Наверно, когда по своей воле спускаешься на две ступеньки вниз это просто новый жизненный опыт и только.

МАТУКОВА. И ты ни разу себе локти не грыз, что мог выбрать что-то и получше?

ВОРОНЦОВ. Недавно слышал от одного пожилого мужика реплику на конфликт с азиатами: не могу на них злиться, все-таки интернационализм Советская власть вбила в нас каленым железом. Так, похоже и в нас Воронцов-старший вбил неприятие к тому, что называется успешной жизнью для себя любимого. Помнишь, как он называл это чисто европейской протестантской блажью, мол, это только у них богач – богоизбранное чмо.

МАТУКОВА. И в пример нам приводил купцов-староверов, что больницы и школы открывали.

ВОРОНЦОВ. Вот и я о том. Как-то сама сафарийская жизнь способствовала устать от собственной успешности и вовремя с нее соскочить.

МАТУКОВА. Мне тоже неделю назад стукнуло в голову сравнить нас всех с кланом каких-нибудь Ротшильдов. Представляешь? Тоже рожаем много детей, даем им мощное образование, на собственном примере внушаем правила поведения, а потом выбираем самого способного из лялечек продолжать главное ротшильдовское дело.

ВОРОНЦОВ. Ротшильды так Ротшильды, я согласен. Между прочим, наша фамилия Воронцовых ничуть не хуже. Был такой граф Воронцов, говорил, богатые и знатные люди должны вести себя так, чтобы им это не ставили в вину. Наш отец наверно не слышал об этой фразе, иначе она точно была бы на его знаменах.

МАТУКОВА. Ты про самого способного из лялечек словно и не услышал.

ВОРОНЦОВ. Почему? Услышал. Просто как человек суеверный вслух не буду говорить, что моя Варя самая способная из двадцати командорских внуков.

МАТУКОВА. И тем не менее это так. Я специально не в Москву подалась, а сюда, во Владик, чтобы поближе к ней быть на всякий случай. Но год прошел, а она как стойкий оловянный солдатик. Спасибо за дочку.

ВОРОНЦОВ. А мне кажется, что контрольный пакет акций у ее жениха. Куча новых выставок, да и театр с журнальчиком как-то приятно оживились, судя по отзывам в сети. Один выпуск на волю якутских лошадок и прудики для подставной рыбалки чего стоят. А фото верхом на страусе такие вкусные, что и мне захотелось прокатиться.

МАТУКОВА. Твоих сто кило ни один страус не потянет. Честно говоря, я боялась, что Артему даже на средней дистанции пороху не хватит. Родион говорит, что они не пара, а чисто сиамские близнецы. Помнишь, отец установил правило: то, что говорит один командор, второй командор публично никогда не опровергает. У них это так же словно само собой сложилось.

ВОРОНЦОВ. Я смотрю, и Родион там на крыло стал. И книгу пишет, и типографией занялся.

МАТУКОВА. Варя говорит, что хочет его назначить директором «Робинзона».

ВОРОНЦОВ. В смысле она еще сомневается в твоем благоверном?

МАТУКОВА. Нет, просто беспокоится за мою семейную жизнь: он на Симеоне, а я здесь. Много не наездишься. Было раз в две недели, теперь будет раз в месяц.

ВОРОНЦОВ. Укроти свои постельные фантазии.

МАТУКОВА. Прямо так и дам по голове… Кстати, ты не помнишь, был у нас такой Барсуков?

ВОРОНЦОВ. Что-то припоминаю. Шевальерец, ушел на вольные хлеба.

МАТУКОВА. Хочет очень денежно вложиться в наше Сафари.

ВОРОНЦОВ. Да кто ему запретит.

МАТУКОВА. Не знаешь разве: у кого есть партнер – у того есть хозяин.

ВОРОНЦОВ. Да ерунда. Отец на раз справлялся с братками из крайцентра и районными чинами. Что нам какой-то там партнер.

МАТУКОВА. Ну, не знаю, предчувствия у меня самые нехорошие.

Сцена 6

Кабинет. АРТЕМ устанавливает камеру для съемок.

ВАРЯ наводит последний макияж.

ВАРЯ. Я совершенно не готова. Ну что я им скажу, что бабища на полтора центнера раздавила нашего Ваську?

АРТЕМ. Так и скажи. Что Митрофанов лажанулся, не стал бабищу на весы ставить, она влезла и раздавила.

ВАРЯ. А ты представляешь, что будет, если Васька не оклемается. Помнишь, как год назад на тетю Катю из-за норок наезжали? Теперь за душегубство страусов отвечать.

АРТЕМ. Скажи, что Васька какой-то вирус подцепил, теперь его только на мясо.

ВАРЯ. Ну да, мясо с вирусом. Голову включить не хочешь?

АРТЕМ. Момент. (Нажимает на смартфоне кнопки.) Митрофанов, ну что?.. (Выключает смартфон.) Больной лопает крапиву за милую душу.

ВАРЯ. Мне так и сказать? Посмотри, у меня с лицом все в порядке.

АРТЕМ. Если я больше одной секунды на тебя посмотрю, то точно не устою. Мы дверь закрыли?

ВАРЯ. Ну, Артем. Не сбивай меня с панталыку, я и так уже сбитая.

АРТЕМ. Все, камера включена. Три, четыре. (Включает.)

ВАРЯ. Сегодняшний комментарий к текущим событиям я хочу посвятить двум новостям. Сначала о состоянии нашего всеми любимого Васьки. По некоторым научным данным взрослый африканский страус на короткой дистанции вполне способен выдерживать груз до ста пятидесяти килограмм. Мы поставили потолок в девяносто килограмм, даже показательно весы рядом поставили. Но ни каждый рискнет полную женщину заставить стать на эти весы. Ну и случилось то, что случилось. Впредь Митрофанов поклялся ни с кем больше не деликатничать: доктор сказал в морг – значит в морг. Предлагаю Совету выпускников, конкретно высказаться по этому поводу: или страусы у нас лишь для красоты, мяса и яичницы, или для катания тоже, разумеется, с дополнительной страховкой. И второе. В Сафари появился бедовый мальчик Сева, который всем любит делать гадости. Из сафарийской школы он уже исключен, а в школе симеонской от него все шарахаются, но терпят. По старой сафарийской традиции за недостойное поведение одного из домочадцев вся семья подлежит годовой или двухлетней высылке из Сафари. То есть должна переехать в резервную квартиру в Лазурном. Папа или мама могут приезжать на Симеон на работу, но и только. Однако в этой ситуации есть один существенный нюанс. В силу своего возраста мне не очень сподручно удалять из нашего Фермерского Братства взрослых семейных людей. Сегодня вечером я пошлю запрос об этом Совету отставников, а также прошу высказаться онлайн об этом всех сафарийцев, кандидатов в сафарийцы, а также Совет выпускников. Спасибо, благодарю за внимание.

АРТЕМ выключает камеру.

АРТЕМ. Ну вот, отлично выступила, только чайником умеешь прикидываться.

ВАРЯ. Не знаю, стоило ли говорить про Фермерское Братство, мы уже сто лет не употребляем это название.

АРТЕМ. Если бы ты назвала Сафари Дачным Товариществом тогда бы точно было смешно и нелепо.

ВАРЯ. Скажи: я хорошая командорша?

АРТЕМ. Откуда ж я знаю. По сравнению с госпожой Матуковой баллов на семь, не больше.

ВАРЯ. Ну, а вообще. Ты ведь не жалеешь, что ввязался во все это. Еще и я со своей женитьбой навязалась.

АРТЕМ. Хочешь ярких отрицательных эмоций? Так у меня запросто. Сейчас сбегаю в Лазурный за билетом до Москвы и бай-бай навек, моя любимая.

ВАРЯ. Ну я серьезно. Можешь, хоть раз по-серьезному сказать.

АРТЕМ. Разве недостаточно, что ты кумир всей симеонской молодежи.

ВАРЯ. А ты сам как? Тебя все во мне устраивает?

АРТЕМ. Ну вот зачем ты своими глупыми бабскими мозгами это спросила? Теперь тупо буду думать, что именно меня в тебе не устраивает.

ВАРЯ. Все, все, открути назад, я ничего не спрашивала.

АРТЕМ. То-то же.

ВАРЯ. Посмотрим, как отставники отреагируют. Для них наши страусы это такая дыра в бюджете.

АРТЕМ (поправляет ей прическу). Наверняка отметят, что этот локон страсти придал тебе особенно лихой вид.

ВАРЯ. Быстро обнял меня.

АРТЕМ (обнимает). О, свет моих очей!

ВАРЯ. Просто обнял, без домогательств.

АРТЕМ. А если моя пылкость не знает границ. (Крепко целует ее.)

ВАРЯ. Ну, все, все.

АРТЕМ. Дверь же закрыта.

ВАРЯ. Ну все, надо идти Ваську проведать.

АРТЕМ. Безмозглая птица дороже ей спонтанного любовного подвига? Все женщины негодуют на твою сексуальную бездушность.

ВАРЯ. Продолжение банкета вечером. Зуб даю и мамой клянусь. (Уходит.)

Сцена 7

Скамейка в парке. Входят БАРСУКОВ и МАТУКОВА.

БАРСУКОВ. В ногах правды нет, давай присядем. (Садятся.)

МАТУКОВА. Барсуков, сразу говорю тебе: нет.

БАРСУКОВ. Ты же не уехала в Москву, значит держишь руку на пульсе. Ну не могу я об этом с девчонкой в двадцать лет говорить, хоть какая она способная и продвинутая. Говорю с тобой. Ну ничего фактически не изменится. Просто я часть своего бизнеса перенесу в Сафари и только.

МАТУКОВА. Не возражаешь, если я диктофон включу?

БАРСУКОВ. Зачем?

МАТУКОВА. Страна должна знать своих героев. Или забоялся.

БАРСУКОВ. Да включай. Понимаю. Для отчета перед отставниками.

МАТУКОВА. Повтори последнее.

БАРСУКОВ. Просто я часть своего бизнеса перенесу в Сафари и только.

МАТУКОВА. Ну да, конфетную фабрику.

БАРСУКОВ. Да какая там фабрика. Штат максимум тридцать человек.

МАТУКОВА. Зачем тебе Сафари? Есть хорошо обустроенный поселок Симеон, бери его, Лазурный, в конце концов. Будешь каждое утро на нашу симеонскую Фудзияму смотреть.

БАРСУКОВ. Плавали – знаем. Мне местные хитрованы на фиг не нужны. Зомбированные сафарийцы другое дело. Эти и работу делают и косо не смотрят.

МАТУКОВА. Почему ты заранее думаешь, что Варя тебе откажет?

БАРСУКОВ. Ну так подсказчики кругом найдутся, что я этот народ не знаю. Пойдут разговоры, что я как пан Старцев хочу Симеон на 99 лет в аренду взять.

МАТУКОВА. А ты этого не хочешь?

БАРСУКОВ. Как раз очень хочу. Съест-то он съест, да кто же ему даст.

МАТУКОВА. То тогда о чем?..

БАРСУКОВ. Я хочу статус официального спонсора Сафари.

МАТУКОВА. Ты уже говорил. Зачем тебе это? Какая-то детская травма.

БАРСУКОВ. Именно. Я когда в двухтысячном в Сафари попал, так сразу и офигел. Господи, почему не я это Сафари придумал. В полном расцвете Воронцова-старшего уже не застал, но мне хватило, как пять командоров, все по его лекалам делали.

МАТУКОВА. На наши трудочасы и табель о рангах подсел?

БАРСУКОВ. На это меньше всего. В принципе это даже совсем лишнее, пускает людей по ложному следу. Недавно одну статью читал, чем российское школьное образование отличается от западного. Западное изначально предлагает специализацию будущей жизни: что-то ты учишь, что-то совсем не учишь. Российское вдалбливает в тебя все: и что надо и что тебе никогда не потребуется. Зато ты окружающий мир видишь целиком и какие-то фишки запоминаешь обо всем. Так и Сафари дает возможность не только вкалывать и под пиво смотреть футбол, но и попробовать себя в самом разном, узнать самое разное и видеть впереди высокую цель. А тотальный запрет на злой язык и злые поступки всех вас превращает в тепличные растения, по крайней мере по отношению друг к другу.

МАТУКОВА. И какую именно мы видим впереди у себя высокую цель?

БАРСУКОВ. Откуда я знаю, вам, командорам, лучше знать.

МАТУКОВА. Что значит официальный спонсор Сафари?

БАРСУКОВ. Скорее не спонсор, а продюсер, менеджер. У вас в Сафари все хорошо: и смена работ, и атмосфера, и человеческие отношения, и развлечения. Одно плохо: зарплаты маленькие. Даже симеонские бюджетники вас в этом перегнали. Одних ваших дотаций отпускникам на дальние отпуска и московское образование мало. Надо существенно увеличить ваши зряплаты.

МАТУКОВА. Ты готов это сделать?

БАРСУКОВ. Я сказал, что не совсем спонсор, а больше менеджер. Надо просто оптимизировать все ваши выплаты. Я ведь помню, как бездельники нарочно выбирали себе все непыльное, ведь выплата по трудочасам. Уверен, что часть пустых должностей можно без ущерба изъять, а часть вернуть.

МАТУКОВА. Вернуть?

БАРСУКОВ. Ну да, норковое хозяйство, например. Плюс мой конфетный цех. Когда-то в Сафари классные сыры и колбасы делали, можно и их восстановить. Народ уже на качество продуктов больше смотрит, чем на их цену. А еще с вашим островным туризмом надо что-то делать.

МАТУКОВА. А что с ним не так?

БАРСУКОВ. Слишком все упрощенно, по совдеповски. Народ уже по закордонным курортам наездился насмотрелся там на уровень. А у вас что? Скромная комнатка с санузлом и все.

МАТУКОВА. А ты не думал, почему так?

БАРСУКОВ. Ну почему?

МАТУКОВА. Чрезмерный комфорт токсичен.

БАРСУКОВ. Вот сказанула! Чем же?

МАТУКОВА. Искажает реалии жизни. Если ты меняешь постельное белье раз в неделю, а тебе меняют его каждый день, если ты ходишь в ресторан раз в неделю, а тебя заталкивают в него три раза в день, если везде заискивающие глаза «чего изволите», а с тобой даже соседи не каждый раз здороваются…

БАРСУКОВ. Чем же все это плохо?!

МАТУКОВА. С точки зрения простых денежных радостей это даже отлично.

БАРСУКОВ. Ладно с отельными люксами будем решать в рабочем порядке. Я знаю, что вы теперь на острове живете по китайской системе: никогда прямо не говорить резкое и неприятное. Ну так помоги мне с твоей племянницей быть мягким и приятным.

МАТУКОВА. Но от московских донатов ты, конечно, не откажешься?

БАРСУКОВ. Пока нет, а там, смотришь, и откажусь.

МАТУКОВА. Ладно, с тобой все ясно. (Выключает диктофон.) Пойду переваривать услышанное.

БАРСУКОВ. Вместе с Советом отставников?

МАТУКОВА. Как водится. (Уходит.)

Сцена 8

Кабинет. АРТЕМ вносит с листа поправки в ноутбук. Входит ВАРЯ.

ВАРЯ. Могу ворваться?

АРТЕМ. Конфетку за вход?

ВАРЯ. Держи. (Дает конфетку.)

АРТЕМ. Ну до чего ж путевая жена попалась, хоть к ране прикладывай. Я тут слегка запнулся на донатах ваших отставников. Слишком большие суммы в баксах должны быть, чтобы проценты с них могли поддерживать Сафари на плаву. Колись давай. Все равно узнаю. Раньше не спрашивал, все стеснялся жуткую правду узнать. А сейчас спрашиваю: откуда деньги, Зин?

ВАРЯ. За всех точно не знаю, могу только за отца сказать.

АРТЕМ. Ну?

ВАРЯ. Он вкладывает деньги в Одинцово в строительство жилья на этапе котлована, через два года в новой квартире отделка и меблировка, и цена в три раза выше. Продал и снова вложил в котлован. В Одинцово сейчас квартиры почти как в Москве. Сам можешь прикинуть.

АРТЕМ. Ну так это любой может сделать.

ВАРЯ. Не скажи. Во-первых, квартира должна быть суперликвидной, чтобы окна во двор, рядом остановка транспорта, зеленая зона, вся инфраструктура. Во-вторых, дизайн меблировки, чтобы никто нос не морщил.

АРТЕМ. А вот здесь, Родион пишет: «Непрерывное участие сафарийцев в сетевых обсуждениях привело к тому, что любой негативный пар сбрасывался и громко драть горло уже ни у кого не возникало желания». Неужели это действительно так?

ВАРЯ. Ну ты же сам видел, как народ у нас классически безмолвствует на любых собраниях, а двойное голосование по любому поводу хорошо включает задний ум.

АРТЕМ. Что включает?

ВАРЯ. Ну тот задний ум, которым у нас любой человек крепок.

АРТЕМ. Вроде уже ко всему привык, но ты всегда найдешь еще какой-то нюанс.

ВАРЯ. Ты в курсе, что приехала Валерия?

АРТЕМ. Уже сообщили.

ВАРЯ. Заказала в столярке Симеона тридцать рамок для своих снимков.

АРТЕМ. Думаешь, нашего мэра происки?

ВАРЯ. Скорее всего. А в курсе, что у нее в аэропорту кошелек украли с тысячью баксов, она их на покупку норковой шубы везла.

АРТЕМ. Про кошелек не сказали.

ВАРЯ. Сказали мне.

АРТЕМ. И какие проблемы? Тут Егоров кормит, поит и комнатой обеспечивает. Обратный билет тоже нарисует. Обойдется, раз такая ворона, без шубы.

ВАРЯ. У тебя тысяча баксов в наличие есть?

АРТЕМ. Все на банковском счету, у нас же тут везде кредит и безналичка. Баксов триста, наверно, валяются.

ВАРЯ. Возьми у меня семьсот и ей отдай.

АРТЕМ. Это с какого перепугу?

ВАРЯ. Сафари ни у кого не должно ассоциироваться с большим обломом.

АРТЕМ. Это тебя ваш легендарный дед научил?

ВАРЯ. В общем ты понял. Я сейчас их занесу и поехала.

АРТЕМ. Поехала?

ВАРЯ. Да, во Владик, на встречу с тетей. У нее и заночую. Вернусь завтра к вечеру. Лады?

АРТЕМ. Умеешь ты меня поставить на должное место.

ВАРЯ. Не люблю, когда ты так говоришь. Она мне двадцать минут назад позвонила, сказала срочно приехать. Прервись от своих щелкоперских дел, сходи знакомую проведать. (Уходит.)

Сцена 9

Таунхаус. ЛЕРА раскладывает свои снимки. Стук в дверь. Входит АРТЕМ.

АРТЕМ. Привет столичному фотохудожнику.

ЛЕРА. Оппа. Ушел из-под надзора.

АРТЕМ. Ну да, огородами, огородами.

ЛЕРА. А у меня фляжечка с собой есть. Выпьем?

АРТЕМ. С нашим удовольствием.

ЛЕРА разливает по стаканам коньяк. Чокаются и чуть отпивают.

ЛЕРА. Я слушаю.

АРТЕМ. Ты правда тысячу баксов потеряла?

ЛЕРА. Не потеряла, а украли, пока я свой багаж ждала. Владивосток свой бандитский статус не утратил.

АРТЕМ. Сафарийская щедрость не знает границ. Симеон ни у кого не должен… черт, забыл слово. Ну в общем совпадать с большим обломом. Держи свою тысячу зелени.

ЛЕРА. Даже так. И кто дал команду, знаю, не ты.

АРТЕМ. Конечно, не я. Двадцать человек собрались и решили.

ЛЕРА. А я и не откажусь. Кстати, на складах еще норковые шубы остались?

АРТЕМ. Пройдись по мастерским и найдешь

ЛЕРА. Могу в знак благодарности сделать томные глаза.

АРТЕМ. Не, как-нибудь в другой раз.

ЛЕРА. Мне сказали, что ты тут здорово прижился. Проснулась дремлющая харизма?

АРТЕМ. Не только проснулась, но и спать совсем не дает.

ЛЕРА. Поцелуй меня.

АРТЕМ. По-братски или как?

ЛЕРА. Или как.

АРТЕМ. Ты губы цианистым калием случайно не намазала?

ЛЕРА. Не говори, а делай.

АРТЕМ. Уступаю произволу. (Целует ее.)

ЛЕРА. Еще.

АРТЕМ. Не отдаю поцелуя без любви. (Чуть отходит от нее.)

ЛЕРА. Так, на троечку. У тебя секс сегодня утром был?

АРТЕМ. Конечно. Мне же двадцать семь лет.

ЛЕРА. Дай посмотрю, на тебе пояс верности надет или нет.

АРТЕМ. Э, э, руки загребущие. (Отбегает.) Ты что с утра камасутры переела. (Хватает пластиковую бутылку.) Водой холодной оболью.

ЛЕРА. Все, все, прекратила. Боязливый какой. Заслуженный муж Сафари… А куда интересно делся Игорь, предыдущий бойфренд твоей командорши?

АРТЕМ. Сработала система караван-сараев, главной фишки Сафари. Чтобы в каждом большом городе была собственная блатхата для наших командировочных. Игорь не мелочился, выбрал Санкт-Петербург и теперь там пытается делать свой бизнес. Это все твои фото?

ЛЕРА. Нет, чужие. На улице подобрала.

АРТЕМ. В курсе про мою свадьбу?

ЛЕРА. Конечно.

АРТЕМ. Придешь?

ЛЕРА. Если пригласишь.

АРТЕМ. Скажи, зачем тебе это? Я не про выставку.

ЛЕРА. Хочу узнать. Почему?

АРТЕМ. Мы же, кажется, тогда совершенно мирно расстались. Ни ты ко мне, ни я к тебе. Без претензий. А претензии значит никуда не делись.

ЛЕРА. Просто я привыкла сама всех бросать, а не когда меня саму бросают.

АРТЕМ. А чего тебе здесь непонятно?

ЛЕРА. Почему?

АРТЕМ. Потому хотя бы, что из-за тебя я едва не начал ненавидеть всех женщин на свете. Ладно бы только манипулировали, так еще вслух ставят тебе в нужное стойло и десятый номер на этом стойле рисуют.

ЛЕРА. А то, что тебе сразу брачный договор вручили это, конечно, намного красивей и достойней. Прямо радуюсь за тебя. В стойле под первым номером оказался.

АРТЕМ. Хочешь, чтобы я все объяснил?

ЛЕРА. Хочу.

АРТЕМ. Так объяснений нет. Не могу сослаться ни на интернет, ни на статьи в глянцевых журналах. Их нет у меня. Каждый день я просыпаюсь с опасением, что что-то тут разладится и каждый день засыпаю в твердой уверенности, что рядом женщина моей судьбы. И очень классной судьбы… Тебе еще больше хочется знать?..

ЛЕРА. А твоя роль приживала тоже классно?

АРТЕМ. Ну да, на твоих весах, настоящий мужчина так себя вести не должен. Ты столько мне на мозги капала, что настоящий мужчина должен, а что не должен, что у меня в тыковке антивирус завелся: а что должна делать настоящая женщина? Правильно. Ничего не должна. По самому факту своего существования.

ЛЕРА. А если я скажу, что за этот год по-настоящему влюбилась в тебя.

АРТЕМ. Не, не, не. Поезд ушел. Да ты никак блефуешь. У тебя по расписанию любовная сцена, вот и надо попробовать, как это бывает в натуре.

ЛЕРА. Возьми назад свою тысячу, я ничего не теряла. Просто интересно было посмотреть на твою реакцию. Ты бы без этого пришел или нет?

АРТЕМ (кладет деньги в карман). Лера, давай считать, что лимит по любовным разборкам мы уже исчерпали. Мне пора.

ЛЕРА. Говорят, ты скоро с ней переедешь в Москву.

АРТЕМ. С чего ты так решила?

ЛЕРА. Говорят.

АРТЕМ. Ну переедем и переедем. Хочешь, я Тому со Светой пришлю, они здорово тебе помогут выбрать шубу?

ЛЕРА. Пришли.

АРТЕМ. Ну я пошел.

ЛЕРА. А не боишься, я на твоей свадьбе скандал устрою? Я могу.

АРТЕМ. Хорошо, что сказала. Я всех предупрежу. Все будут с нетерпением ждать. Только не халтурь, пожалуйста. Скандал закати, так закати. Я верю в тебя. (Уходит.)

ЛЕРА ломает несколько рамок с фото,

потом падает в кресло и закрывает лицо руками.

Сцена 10

Кухня. МАТУКОВА подает на стол угощение. ВАРЯ молча ждет.

ВАРЯ. Тетя Катя да сядь уже. Я из дома голодной не уезжаю.

МАТУКОВА. А вдруг. Скажешь потом, тетка родная плохо угощала.

ВАРЯ. Что-то случилось?

МАТУКОВА. Случилось. Ладно, сяду. Но сперва о хорошем. Как у тебя дела вообще?

ВАРЯ. Личные или производственные?

МАТУКОВА. В первую очередь личные. Мы же не американцы, нам вторжение в личную жизнь первое дело. Наследник престола когда намечается?

ВАРЯ. Работаем над этим. Но сначала бы с регистрацией брака что-то сделать.

МАТУКОВА. А что, с этим проблемы возникли? Не верю.

ВАРЯ. Так в Артеме не сомневаешься?

МАТУКОВА. А сомневаться надо? Ты меня не пугай.

ВАРЯ. Ну что, с хорошим мы закончили?

МАТУКОВА. А на производстве как?

ВАРЯ. Да вот вчера одна толстая туристка страуса Ваську раздавила, а так все пучком, как говорит дядя Родион.

МАТУКОВА. Совсем раздавила?

ВАРЯ. Митрофанов обещает, что оклемается. Но Гринпис нас точно в Гаагский трибунал потащит.

МАТУКОВА. А что-нибудь позитивное?

ВАРЯ. Все наши портнихи бешено взялись шить сафарийские мундиры и форменные шапочки для дам.

МАТУКОВА. Это к твоей свадьбе так или как?

ВАРЯ. Говорят, к моей свадьбе. Но если у кого-то парадный прикид не будет готов, то свадьбу точно придется передвинуть.

МАТУКОВА. Ох уж эта замечательная деревенская жизнь, любое великое может превратить в малое.

ВАРЯ. Тетя Катя, я и так на взводе. Бери скалку и лупи.

МАТУКОВА. Значит, по хозяйственной части у тебя все хорошо?

ВАРЯ. Я понимаю, что мы со своими проектами залезли в неприкосновенную казну, но готовы продать последние две яхты и десять авто и заморозить все загран-туры.

МАТУКОВА. Ты вообще понимаешь, что вокруг происходит?

ВАРЯ. А что вокруг происходит?

МАТУКОВА. У народа все больше возможностей заработать шальных денег.

ВАРЯ. Нам ли быть в печали. Так было сколько я себя помню. Сама же говорила: пока беглецы оставляют в нашей школе и училище детей, Сафари может спать спокойно.

МАТУКОВА. А мне сказали, что уже двадцать детей из нашей школы переведены в платные школы Владика.

ВАРЯ. А шестеро детей из их школ переведены к нам на Симеон. Кстати, из этой убывшей двадцатки половина просто не выдержала наших завышенных требований. В краевых элитках им вообще двойки не ставят, дабы не травмировать нежных деток.

МАТУКОВА. Про Барсукова что-нибудь слышала?

ВАРЯ. Барсукова? Нет, а что?

МАТУКОВА. Странно, весь Симеон знает, а ты нет.

ВАРЯ. Да что я должна знать? Кто он такой?

МАТУКОВА. Вы так подняли на щит купца Первой гильдии Алексея Старцева, что на свет явился его дубликат.

ВАРЯ. В какой смысле?

МАТУКОВА. В прямом. Тоже захотел взять в аренду наш остров.

ВАРЯ. Да кто ж ему это даст?

МАТУКОВА. Ты.

Продолжительная пауза.

МАТУКОВА. Чего молчишь?

ВАРЯ. Жду подробную инструкцию.

МАТУКОВА. Ты знаешь, что твой папа сейчас тоже здесь?

ВАРЯ. Он вчера звонил. Мы долго поговорили, но я думала, он в Одинцово, еще удивилась, там в это время два часа ночи. А зачем такая таинственность?

МАТУКОВА. Необходимо вам с Барсуковым устроить личную встречу. Чтобы вы посмотрели друг на друга и решили, можете ли работать в одной упряжке.

ВАРЯ. А если не сможем?

МАТУКОВА. Тогда это проблема.

ВАРЯ. Я что, должна его просто во все посвятить и потом в сторону?

МАТУКОВА. Не совсем. Все по-прежнему остается в твоих руках, он обещает быть только наездами. Мы даже можем заключить с ним договор, сколько дней в месяц он будет находиться на острове. Он хоть и бывший наш шевальерец, но понимает, что в тонкости нашей сафарийской кухни ему кавалерийским наскоком не въехать, да и масштабно хочет заниматься и другими своими делами.

ВАРЯ. Все дело в финансах?

МАТУКОВА. Увы, да. Нам нужны новые финансовые вливания. Он собирается открыть конфетный цех, вернуть норковое хозяйство, капитально отстроить наш туристический сектор, сделать его главным нашим доходом, тем более, вы с Артемом очень к этому все подвинули.

ВАРЯ. Когда-то у нас была база отдыха для приморских братков, но даже тогда командоры их контролировали. Теперь контролировать будет Барсуков.

МАТУКОВА. Тебе просто надо встретиться с ним и поговорить.

ВАРЯ. Ты, командор второго поколения, не смогла с ним поговорить, а я смогу?

МАТУКОВА. А если твой отец, как командор второго поколения поговорит с ним, тебя это устроит?

ВАРЯ. Что папа такой стеснительный. Не может взять машину и просто среди белого дня приехать на Симеон.

МАТУКОВА. Не надо так горячиться. Ты всегда отличалась выдержкой, за что тебя и ценят больше всего. Папа хочет сначала прояснить всю картину. Ты же его знаешь.

ВАРЯ. Ладно, тетя. Мне надо поговорить с Артемом и Родионом. Они так вошли в свою книгу, что понимают суть Сафари лучше нас с тобой. В общем мне надо ехать.

МАТУКОВА. Куда? Уже ночь во дворе.

ВАРЯ. Как-нибудь доеду. Паром на Симеон и в два часа ночи и в пять ходит. Доберусь. (Целует тетю и уходит.)

Сцена 11

Кабинет. За ноутбуком АРТЕМ, рядом РОДИОН.

АРТЕМ. Ну что? Кажется, все.

РОДИОН. Сохраняй.

АРТЕМ. А может: удалить?

РОДИОН. Я тебе дам, удалить!

АРТЕМ. Опаньки! Готово.

РОДИОН. Скинь мне на почту и на флэшку давай.

АРТЕМ. А может все же название поменять? «Град на Холме». Давай хоть «Дом на Холме». Иначе получится совсем по-американски: «Сияющий град на холме, указывающий всему миру путь к истинной вере».

РОДИОН. Ну правильно. Эта фраза заменяет матрасникам все их несостоявшиеся исторические корни, нежелание учитывать интересы других и при этом чувствовать всегда себя бодрячком. Нам тоже нужна эта завиральная идея, которая на самом деле совсем не завиральная.

АРТЕМ. И солнце Сафари осветит всему миру новую истину.

РОДИОН. Почему бы и нет.

Входит ЛЕНЯ.

ЛЕНЯ. Тук-тук, а вот и я добрый молодец.

АРТЕМ. Родион Петрович, это и есть тот Леня, который во все это меня втюхал, а теперь еще и сам втюхался.

РОДИОН. Очень приятно.

ЛЕНЯ. Ну так что, книга готова?

АРТЕМ. Кажется, да.

ЛЕНЯ. А первым читателем побывать нельзя? У меня и флэшка с собой.

АРТЕМ. Потерпи неделю, увидишь в книге.

ЛЕНЯ. Надеюсь, это бомба.

АРТЕМ. Увы, жаренного там не очень много.

ЛЕНЯ (РОДИОНУ). Вы, я так понимаю, тот самый Родион, муж Катерины Воронцовой.

РОДИОН. Вообще-то Катерины Матуковой.

АРТЕМ. Не лезь к человеку.

ЛЕНЯ. Как я понимаю, вы оба сейчас мозговой центр Сафари.

АРТЕМ. Особенно я, без году неделя.

ЛЕНЯ. Ходят слухи, что Сафари вдруг, как все нормальные люди, захотело деньги зарабатывать. Самостоятельно.

АРТЕМ. Зачем нам самостоятельно. Нахлебниками на командорскую ренту гораздо приятней жить.

ЛЕНЯ. А если еще одна рента образуется?

РОДИОН. Какая именно?

ЛЕНЯ. Десять грантов на учебу в американских университетах.

РОДИОН. За красивые глаза?

ЛЕНЯ. За мою книгу о Сафари.

АРТЕМ. А когда-то говорил, что американские гранты тут совсем не при чем?

РОДИОН. А что за книга?

ЛЕНЯ. «Новая Совдепия» будет называться.

АРТЕМ. И что ты об этом знаешь?

ЛЕНЯ. Абсолютно ничего. Знают те, кто будет отвечать на мои вопросы.

АРТЕМ. Представляю какие это будут вопросы.

ЛЕНЯ. Ничего ты не представляешь. Метод Светланы Алексиевич. Опрашиваю пятьсот человек, в книгу вставляю пятьдесят самых ярких рассказов.

РОДИОН. А что, это даже интересно.

АРТЕМ. Будет девяносто процентов негатива или только восемьдесят пять?

ЛЕНЯ. Все дискеты с ответами буду предоставлены Сафари в полном виде, так же, как и итоговая верстка. Али настоящие сафарийцы могут чего-то боятся?

АРТЕМ. Ты закончил?

ЛЕНЯ. Я не с тобой, с Родион Петровичем разговариваю.

АРТЕМ. Мы все поняли. Ты же не хочешь ответа здесь и сейчас. Посеял свои ядовитые семена и подожди пока они прорастут.

ЛЕНЯ. Так я могу быть уверен, что эти мои слова будут как-то у вас обсуждаться? Родион Петрович, даете слово?

РОДИОН. А в напечатанном виде этот проект существует?

ЛЕНЯ. Конечно. Вот вижу разумного человека, а не безумного московского крикуна. (Дает ему файл с предложением.) Если что, готов поучаствовать в ваших фирменных дебатах по этому поводу. (Уходит.)

АРТЕМ. Как только у нас что-то стало получаться, тут же шакалы стали слетаться.

РОДИОН. Честно говоря, я давно ожидал чего-то подобного. Не могло Сафари просто так банально обанкротиться. Кому-то захотелось обязательно нас сломать. По крайней мере надо хотя бы ознакомиться.

АРТЕМ. Я примерно знаю, что там за словесные кружева. И не жду ничего хорошего. Отмечать свой опус будем?

РОДИОН. Надо Варю подождать. Завтра и отметим.

Сцена 12

Сельсовет. ЕГОРОВ и КЛИМ.

КЛИМ. Все складывается как нельзя лучше. Барсуков в крае встречался и с Катериной и Воронцовым. Весь Совет отставников играет под дудку этой сладкой парочки. На словах оговорили возвращение норкового хозяйства, установку конфетного производства, и капитальную реконструкцию всего гостиничного сервиса.

ЕГОРОВ. А сельсовет Симеона, значит, нервно курит в сторонке. Когда со мной говорить будут. Я хоть и мирный человек, но устроить могу ого-го.

КЛИМ. Ты будешь у них на жалованье с небольшими бонусами за особые заслуги.

ЕГОРОВ. Ты что с ума сошел?

КЛИМ. Шучу, шучу. А может и не шучу.

ЕГОРОВ. А что с Варварой?

КЛИМ. А что с Варварой?

ЕГОРОВ. Барсуков готов обидеть маленькую девочку?

КЛИМ. Ее никто не собирается обижать. Будет рулить, как рулила, только не под мифическим Советом отставников, а под конкретным добрым человеком.

ЕГОРОВ. Я не первый год наблюдаю эту девочку, у нее характер покруче будет чем у вашей хваленой Катерины.

КЛИМ. В чем же покруче?

ЕГОРОВ. Хотя бы в том, что она ощущает себя последней хранительницей Сафарийского очага.

КЛИМ. Ты сам придумал, или кто сказал?

ЕГОРОВ. Еще попомнишь мое слово. Ладно, иди уже плети свои интрижные сети.

Сцена 13

Галера. АРТЕМ спит, входит ВАРЯ, садится на стул.

АРТЕМ (сонно). Варя? Уже приехала? Ты же хотела там с ночевкой.

ВАРЯ. Извини, не хотела тебя будить.

АРТЕМ. Что случилось? Поссорились?

ВАРЯ. Почти.

АРТЕМ. Давай рассказывай.

ВАРЯ. Лучше утром, мне нужно мою тыковку в порядок привести.

АРТЕМ. А мы с Родионом свой скорбный труд закончили. Но отмечать без тебя не стали.

ВАРЯ. Поздравляю. Каким годом закончили?

АРТЕМ. Спроси лучше каким месяцем. Нынешним июлем.

ВАРЯ. Молодцы. Летописцы вы наши.

АРТЕМ. Действительно молодцы. Запечатлели сегодняшнее мгновение Сафари. Потом может оказаться, что все описание далеко от действительности, но зато будет понятно, как именно глупые авторы все это воспринимали, без ссылки на подковерные игрища. А что, как раз в этот момент во Владике это подковерное игрище и случилось? Я же чувствую.

ВАРЯ. Правильно чувствуешь.

АРТЕМ. Ну давай уже…

ВАРЯ. Сафари у нас хотят забрать.

АРТЕМ. А мы не отдадим.

ВАРЯ. Командоры хотят нас сдать.

АРТЕМ. Это тетя тебе так сказала?

ВАРЯ. Там еще папа, где-то за кадром присутствовал. Исчерпали мы свой лимит. Все меньше желающих нас дармоедов содержать.

АРТЕМ. А кто забрать хочет?

ВАРЯ. Бывший наш шевальерец Барсуков. Я даже не помню, как он выглядит.

АРТЕМ. А почему так трагично. Может, второй Алексей Старцев как раз нарисуется. Мы столько его из небытия вызывали, а тут он в своей новой реинкарнации. Тем более, что бывший сафариец, значит в курсе всех наших тараканов.

ВАРЯ. Ты это просто так сейчас говоришь?

АРТЕМ. А ты предлагаешь всеми зубами за командорское кресло держаться.

ВАРЯ. Не в этом дело.

АРТЕМ. А в чем?

ВАРЯ. Как ты думаешь, почему уже лет двадцать возникали попытки создать сафарийское командорство за пределами Симеона, и все они потерпели крах.

АРТЕМ. Потому что жлобы и рвачи, никто этой гнусной человеческой сущности преодолеть не мог.

ВАРЯ. А мы значит смогли?

АРТЕМ. У вас просто закваска вышла другая. Сама говорила: махровый патернализм, аналог итальянской мафии, только в мирных целях.

ВАРЯ. А почему знаешь?

АРТЕМ. Самый главный секрет, – конечно, нет. Думаю и Родион его не знает. Скажи сама.

ВАРЯ. Я не знаю секрет это или нет. Запланировано было или само сложилось. Мы все еще детьми обязательно проводили половину своей жизни в семьях других командоров, там спали, ели, уроки готовили. Я думала, так нас коллективно воспитывали, теперь думаю, воспитывали заодно и самих командоров. Никто из них в трусах по квартире не ходил, ненормативную лексику – ни боже мой, даже симеонцев обсуждали так, что могли потом повторить это прилюдно. Все были и детьми, и родителями одновременно. И все понимали, что есть вожак, которого надо слушаться. Даже когда этот вожак стал выборным. Мол, даже если он не прав, но это наш вожак.

АРТЕМ. И твоя тетя была и есть таким вожаком?

ВАРЯ. Не знаю, как тебе это объяснить. Скажем так, она периодически звонит другим командорам и получает от них Мандат Неба, как Чингисхан когда-то получил.

АРТЕМ. Но ведь теперь этот Мандат у тебя. Ты тоже звонишь командорам и получаешь от них какие-то реплики. Не так?

ВАРЯ. Так. Но я получаю одобрение на все текущее. А иногда нужно получать и что-то коренное, секретное. К этому меня пока не подпускают.

АРТЕМ. Совсем запутала. То есть они решают про Сафари что-то стратегическое, а тебе сообщают только сейчас.

ВАРЯ. Получается так.

АРТЕМ. И что теперь?

ВАРЯ. Не знаю. Я тебе не кавээнщик давать ответ за тридцать секунд.

АРТЕМ. Хочешь, дополнительно тебя обрадую. Появился уже не приморский, а московский спонсор, который тоже захотел наложить на нас свою лапу

ВАРЯ. Ой, Артем, только не сейчас. Иначе моя тыковка лопнет.

АРТЕМ. Как там твоя любимая Скарлетт О’Хара: подумаем об этом утром.

ВАРЯ. Ну вот умеешь ты найти нужное слово.

АРТЕМ. Я и умное действие умею найти. (Обнимает ее.)

Сцена 14

Квартира. МАТУКОВА за ноутбуком читает договор. Входит ВОРОНЦОВ.

ВОРОНЦОВ. Не пялься на экран, на, бумажный текст посмотри. (Дает договор.)

МАТУКОВА. Что, готов прямо в таком виде подписать эту Барсуковскую писульку?

ВОРОНЦОВ. Скажу более, сканы своих подписей уже прислали Чухновы, Севрюгины, даже Мюллер-Кузьмин, дело только за Воронцовыми и Матуковыми. Нам с тобой решать: быть или не быть.

МАТУКОВА. А как насчет того, что Варя не хочет тебя видеть?

ВОРОНЦОВ. Все правильно. Подставили мы ее с тобой по Гамбургскому счету.

МАТУКОВА. А в курсе насчет того, что ее выпускники готовят коктейли Молотова, дабы Галера не досталась никакому Барсукову.

ВОРОНЦОВ. Так уж и коктейли!

МАТУКОВА. Скажи, почему я волнуюсь за твою дочь больше, чем ты – отец?

ВОРОНЦОВ. Думаю, потому что она как бы твое отражение, которому ты не хочешь позволить слишком низко пасть.

МАТУКОВА. Молодец, хорошо ответил.

ВОРОНЦОВ. Я вот тут недавно классную статью по истории прочитал. Чем наши князья отличались от западных баронов. Почему бароны строили для себя неприступные каменные замки, а русские князья жили в деревянных теремах посреди своих подданных.

МАТУКОВА. Ну и почему?

ВОРОНЦОВ. Потому что бароны боялись своих крепостных, выжимая из них все соки, а князья не боялись и до известного момента крестьян сильно не гнобили. Во-первых, крестьяне всегда могли уйти в безбрежные леса, во-вторых, красного петуха для деревянных теремов тоже никто сильно запретить не мог.

МАТУКОВА. А почему до известного момента? До какого?

ВОРОНЦОВ. Климат не позволял собирать такие урожаи как на западе, опять же самих русопятых крестьян было маловато, а главное хотелось угнаться по богачеству даже хотя бы за польскими магнатами. И с ширью русской натуры не только нагоняли, но и перегоняли по роскоши и помпезности.

МАТУКОВА. Ты это вообще к чему?

ВОРОНЦОВ. Я вот думаю, не хотел ли наш батяня-комбат помимо прочего создать у нас лествичную систему. Слышала про такую?

МАТУКОВА. Слова слышала, но смысл…

ВОРОНЦОВ. Это когда власть передается не от отца к сыну, а от старшего брата к младшему. Была только в России такая.

МАТУКОВА. И что?

ВОРОНЦОВ. Заодно их род не привязывался к какому-либо одному месту. Как только старший брат умирал, в движение приходила вся властная система. Все наследники по старшинству переезжали в более старшие города. Поэтому волей-неволей старались тянуть в верх не только свое княжество, а всю страну. Потом это классно сказалось при завоевании Сибири, никому даже в голову не приходило создать на отшибе, куда никто не дотянется, свое отдельное княжество.

МАТУКОВА. И что?

ВОРОНЦОВ. В каком-то зачаточном виде мы повторяем эту систему, причем ускоренными темпами. При жизни одного поколения сделать ротацию сразу трех поколений, чтобы посмотреть, как все будет происходит естественным сафарийским порядком. Удастся сохранить и развить первоначальную сафарийскую идею или все это рухнет самым тупым и всеми ожидаемым образом.

МАТУКОВА. Ты имеешь в виду, мировое жлобство схавает нас и не подавится.

ВОРОНЦОВ. Ну вроде того.

МАТУКОВА. Не хочешь все это высказать своей дочери, она умница, как минимум оценит и задумается.

ВОРОНЦОВ. Но мы же их, кажется, предавать собираемся. Уже предали.

МАТУКОВА. А если сделать ход конем. Отправить их с Артемом в свадебное путешествие не на две недели, а на три месяца.

Сцена 15

Кабинет. ВАРЯ, АРТЕМ и РОДИОН с бокалами шампанского.

ВАРЯ. Ну что, Родион Петрович, в первую голову надо вас поздравить с окончанием вашего летописного послушания. Интересно, что вы будете делать, проснувшись завтра с утра? Большой труд закончен, что дальше?

РОДИОН. Ну во-первых, герой-щелкопер не я один. Твой Артем – половина дела.

ВАРЯ. Так уж и половина.

АРТЕМ. Согласен на осьмушку.

РОДИОН. Просто он задавал самые нужные вопросы, и из ответов на них рукопись сразу преобразилась и обрела некий, я надеюсь, смысл.

Стук в дверь и в кабинет врываются ТОМА и СВЕТА.

ТОМА. У кого-то день рождения.

СВЕТА. Поздравляем.

ТОМА. Один только вопрос.

СВЕТА. Невозможно вытерпеть.

ТОМА. Кто и как будет эти американские гранты назначать?

СВЕТА. У нас или за границей?

ВАРЯ. Помедленней пожалуйста.

АРТЕМ. Девочки, это все только планы. Как только что-то будет конкретное, вы об этом узнаете первыми. Обещаю.

ТОМА. Я говорила, только слова.

СВЕТА. Но ведь слова тоже есть. (Обе направляются к двери.)

ВАРЯ. Девочки, минуту. Вы в курсе про планы господина Барсукова?

ТОМА. Да, да, конфетная фабрика.

СВЕТА. Цех, а не фабрика. (Обе выходят.)

ВАРЯ. Я что-то пропустила?

АРТЕМ. Не успел ночью сказать. Мой любимый Леня, привез нам троянского коня.

РОДИОН. Не преувеличивай, никакой это не троянский конь.

АРТЕМ. Именно троянский. Одно дело, когда всяческое сопротивление, торможение, а другое, когда говорят, молодцы, давайте дальше и в деталях и подробностях.

ВАРЯ. Кто-нибудь мне толком скажет.

АРТЕМ. В общем, Леня не только курьер, но и провокатор. Слышала про такую Светлану Алексиевич: «Цинковые мальчики», «Чернобыльская молитва»?

ВАРЯ. Слышала. И что?

АРТЕМ. Вот что-то похожее собираются сбацать про наше Сафари.

ВАРЯ. Типа каких-то очерков?

АРТЕМ. Типа каких-то исповедей.

ВАРЯ. И что в этом плохого?

РОДИОН. Я ему то же самое говорю.

АРТЕМ. Разгребание грязи, вот что это такое. Как, зачем, почему он оказался в Сафари, как, зачем, почему он стал всему этому подчиняться, как, зачем, почему не может из этого вырваться в большую жизнь. Помните, как в «Крестном отце» вначале отец семейства говорит, как он любит Америку, а потом десять минут рассказывает какая это поганая страна? Тут будет то же самое. Думаете, матрасникам очень интересно узнать что-то положительное и перспективное про нашу страну.

РОДИОН. Про матрасников речи не было.

АРТЕМ. Ну да, а десять грантов в их университеты из воздуха возникли. Это про эти гранты Тома со Светой спрашивали. Это сразу всем хваленым нашим выпускникам все их планы обломило. Какой там еще Барсуков. А вот грант в Штаты отхватить вот это да.

Входят МАТУКОВА и ВОРОНЦОВ.

МАТУКОВА. Что празднуем? (Целует мужа.)

ВОРОНЦОВ. Никак вторую часть нашей летописи закончили. (Целует дочь.)

ВАРЯ. Тут кроме вашего Барсукова еще одна проблема нарисовалась. Растление Сафари изнутри называется.

ВОРОНЦОВ. А выпускники коктейли Молотова против Барсукова готовят или как?

ВАРЯ. Похоже, уже нет.

АРТЕМ. На слуху у них только десять американских грантов.

РОДИОН. Да как-то мало веры в эти десять грантов.

АРТЕМ. На девяносто пять процентов они имеют место быть. Я почти гарантирую. Там еще хмырь нарисовался, который в новый марксизм решил поиграться.

МАТУКОВА. Все это, конечно, замечательно, вот только есть повод поставить все это на паузу. Сегодня ночью умер Алексей Кузьмин, наш великий и ужасный Мюллер-Кузьмин.

ВАРЯ. Господи, дядя Леша.

РОДИОН. Ты же говорила, что его вылечили.

МАТУКОВА. Жена сказала, что он только один день мучился. Рак легких.

АРТЕМ. И что теперь?

ВОРОНЦОВ. Общий сбор на похороны.

Сцена 16

Сельсовет. ЕГОРОВ, КЛИМ, БАРСУКОВ.

ЕГОРОВ. Они что действительно все уезжают?

КЛИМ. Тебе же русским языком сказали: собираются и летят в Москву, оттуда в Смоленск, на малую родину Мюллера-Кузьмина.

ЕГОРОВ. Вроде разговоры были, что рак ему вылечили.

КЛИМ. Вылечили, а потом снова.

БАРСУКОВ. Я хорошо помню его. Институт физкультуры закончил, кандидат в мастера по боксу, всю безопасность Сафари выстроил.

ЕГОРОВ. Это же он «Слово о Сафари» написал, правда под чужой фамилией. В самом деле Мюллер.

КЛИМ. Помню, как они тогда пятнадцать лет назад ночной шмон краевым браткам устроили. Даже одного из них совсем прищучили, до сих пор следов найти не могут. Любимый висяк Лазурчанских ментов.

БАРСУКОВ. Я не удивлюсь, если это лишь хитрый ход Совета отставников. Чтобы не подписывать со мной договор, решили взять тайм-аут с этими похоронами.

ЕГОРОВ. Ты же говорил, что все подписал?

БАРСУКОВ. Все, да не все. Что теперь мне со всем этим делать. В моем новеньком «Инфинити» вчера на причале два колеса прокололи. Если так и дальше пойдет, то пошлю я вас всех подальше.

ЕГОРОВ. Интересно, сколько этот тайм-аут продлится.

КЛИМ. Да уж не пять дней. И наверняка что-то насчет Сафари придумают, как выкрутиться. Там, говорят, еще какой-то московский спонсор нарисовался.

БАРСУКОВ. Судя по грантам какое-то закордонное НКО.

ЕГОРОВ. Да уж наверняка что-нибудь да учудят.

Сцена 17

Набережная. Одной группой стоят отъезжающие с колесными чемоданами:

МАТУКОВА, ВОРОНЦОВ, ВАРЯ, АРТЕМ, РОДИОН

(мужчины в мундирах, женщины в шапочках).

Другой группой провожающие: ЕГОРОВ, ЛЕРА, ЛЕНЯ, ТОМА,

СВЕТА, СОСЕДКА, выпускники, симеонцы. К ЕГОРОВУ

подходят КЛИМ и БАРСУКОВ в шевальерских мундирах.

ЕГОРОВ. А вы чего так вырядились?

БАРСУКОВ. Я десять лет его у себя хранил.

КЛИМ. Ему этого не понять.

СОСЕДКА (подходит к БАРСУКОВУ). Говорят, вы теперь на главном хозяйстве? У моего мужа в этом месяце стаж на шевальерский разряд подходит, нельзя ли нам в трехкомнатку в Галеру переселиться? А пятихатку в таунхаусе можно кому-то другому.

БАРСУКОВ. Хорошо, я посмотрю, что можно сделать.

ЛЕРА (подходит к АРТЕМУ). Можно тебя на минутку. (Отходят в сторону.) Говорят, что назад, по крайней мере вы с Варей, уже не вернетесь?

АРТЕМ. С чего ты это взяла?

ЛЕРА. Станете самыми молодыми отставниками.

АРТЕМ. А что, это идея. Будем из Московии всем Симеоном управлять.

ТОМА и СВЕТА умоляющими жестами отзывают ВАРЮ в сторону.

ТОМА. А свадьба здесь или там?

СВЕТА. Говорят, что и там и здесь будет.

ВАРЯ. Вы все вовремя узнаете, от интернета не утаю.

К АРТЕМУ подходит ЛЕНЯ.

ЛЕНЯ. Ты всех напугал до невозможности моим интервью. Большое человеческое спасибо за это.

АРТЕМ. Можешь дать имейл своих матрасных кураторов, я им в Москве скину рукопись нашей с Родионом книги.

ЕГОРОВ (КЛИМУ). Ты все у нас знаешь. Вернется сладкая парочка или нет?

КЛИМ. Готовь коллективную челобитную, тогда вернется.

ЕГОРОВ (БАРСУКОВУ). Ты слышал?

БАРСУКОВ. Я уже ничему не удивляюсь.

Гудок парома.

ВОРОНЦОВ. Ну что трап подан, пора и на паром.

ВАРЯ. А прощаться как-то надо?

БАРСУКОВА. Взойти на паром, повернуться и помахать руками.

АРТЕМ (РОДИОНУ). Народ по-прежнему безмолвствует.

РОДИОН. Просто находится в смешанных чувствах.

Пятеро всходят на паром, поворачиваются и машут руками. В ответ раздается:

«ЖДЕМ ВАС, ЖДЕМ ВАС. ЖДЕМ».

Занавес