Граф Суворов, том 7

— Ладно, признаюсь, это было неожиданно, — сказал я поднимаясь. — Но в данный момент это не так важно. Ваше императорское величество, прямо сейчас ваш брат, Пётр, скорее всего, убивает вашего второго мужа.

— Ч-что? — посмотрела на меня ошалелыми глазами Екатерина.

— Императорский флот окружил Екатериноград, а государь, проникнув в порт под видом обычного гвардейца, столкнулся там с Гавриилом, — сказал я и покосился на дверь, за которой раздавались быстрые шаги и ругань. — Если вы не поможете мне закончить это прямо сейчас, погибнут многие тысячи, а может, и миллионы. И это существенно важнее моего признания или непризнания.

— Да уж, конечно, — гневно взглянула на меня Екатерина, а затем простонала, морщась и держась за голову. — Как долго я была без сознания?

— Два месяца, государыня, с самых родов, — ответила Мария, подойдя ближе. — С ребёнком всё нормально. По крайней мере, пока.

— Где он? — настойчиво спросила Екатерина.

— Не знаю, возможно, в убежище, — нахмурилась Мария. — Его приносили, только чтобы он полежал рядом и покричал. Надеялись, это поможет вам очнуться.

— Если бы ей не кололи снотворное в лошадиных дозах, это помогло бы куда больше, — ответил я, криво усмехнувшись. — Девушки, нам нужен канал связи с портом, а ещё лучше с флотом.

— И что ты предлагаешь, сдаваться, мальчик? Или под этой личиной скрывается старик? — с недоверием посмотрела на меня Екатерина.

— Под этой личиной нет никого, кроме меня самого, но, как я уже сказал, это неважно. У нас просто нет шансов. Император снял большую часть северного и кавказского флота с рубежей, чтобы подавить мятеж, — сказал я, стараясь говорить как с малым ребёнком. — Вы должны подать сигнал, показать, что вы живы и, по крайней мере, готовы к переговорам. Если вам наплевать на окружающих, подумайте о малыше. Во время бомбёжек его будет точно не спасти.

— Бомбёжек? — непонимающим голосом переспросила Екатерина.

— Девушки, помогите её императорскому величеству оценить ситуацию самой, — махнув рукой, сказал я, забирая у Инги автомат, а затем подняв с пола резонансный клинок Меньшикова. — Я покараулю коридор.

— Обопритесь на меня, государыня, — произнесла у меня за спиной Инга. Девушки помогли Екатерине подняться и подвели её к окну. После чего послышался шёпот и тихая ругань.

— Два месяца… как это могло произойти за столь короткий срок? — ошарашенно проговорила императрица. — Вражеские войска уже в городе? Сколько их?

— Весь флот. Послушайте, я не очень хочу вас торопить, учитывая состояние. Но вынужден, — напомнил я, когда в дверь настойчиво застучали.

— Открывайте! Открывайте немедленно! — услышал я хриплый мужской голос. — Ломай! И-раз!

Штурмующие ударили по двери тараном, но не успели самую малость, я встретил их конструкт своим, разрушив менее плотный пресс противников и даже оттеснив одетых в резонансные доспехи бойцов. В то же мгновение на меня уставились толстые стволы автоматических противотанковых ружей.

— Назад! — приказал я, активируя ладонь Шивы. Раздалось сразу несколько выстрелов, но пули зависли в воздухе, не в состоянии углубиться в конструкт. А в следующую секунду штурмовиков откинуло к противоположной стене.

— Чьи это тела? — спросила Екатерина, у меня за спиной, видимо, обратив наконец внимание на творящийся в комнате кровавый хаос.

— Князь Меньшиков, государыня, — ответила Мария, придерживающая женщину под локоть. — Он хотел передать ваше тело ордену Асклепия. Якобы они могут вам помочь вне России. А за это обещали и ему тоже место в рядах организации.

— Ах он собака… так ему и надо. Это ты его прикончила, деточка? — спросила Екатерина, но улыбнувшаяся Машка кивнула в мою сторону. — Вот как…

— Может, мы все же поторопимся? Мне тяжело удерживать этих ребят, не убивая, — сказал я, второй раз за минуту вдавливая противников в стену ладонью Шивы. Доспехи оказались настолько хороши, что без проблем выдержали давление, при котором от людей оставалась только кровавая лепёшка, и хуже того, гвардейцы без особых проблем вынули свои резонансные клинки и теперь сбили мой конструкт.

— В этом нет нужды, — сказала Екатерина, с помощью девушек подойдя к дверям. — Немедля сложите оружие! Это приказ!

— Вы очнулись? Ваше величество, но как? — удивлённо проговорил один из охранников. Второй в это время вскинул оружие и выстрелил почти в упор. Пуля заскрипела, обтёсываясь о подставленный щит и оставляя едва заметный медный след в воздухе. — Ты что творишь, Гена?

— Вяжите предателя! — приказала Екатерина, и остальные гвардейцы накинулись на стрелявшего, быстро заблокировав руки и ноги, а затем использовав эвакуационный шнур для раскрытия брони. И хотя казалось, что теперь всё под контролем, щит я убирать не спешил.

— Простите, ваше императорское величество, я не знаю, что на него нашло, — проговорил один из гвардейцев, когда нападавшего вытащили из доспеха и скрутили по рукам и ногам. — Приказывайте, мы всё исполним!

— Предателя в тюрьму. Найдите моих служанок и приведите их сюда, — скомандовала Екатерина. — Не должно императрице в таком виде разгуливать. И тем более представать перед народом.

— Боюсь, они всё здесь, ваше величество, — подала голос Мария. — Мы пытались вас защитить, но я единственная, кто остался в живых.

— Вот как… — вновь повторила Екатерина, и мне почему-то вспомнилось, что император говорил точно с такой же интонацией. Родственники, не иначе. — Хорошо. Значит, мне нужно добраться до спальни.

— Как прикажете. Двое сзади, трое спереди, — отдал распоряжение гвардеец, лица которого я не видел за доспехом. — Прошу за мной, ваше величество.

— Идёмте… дети, — приказала императрица, и нам ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. Мария тёрлась рядом, поддерживая государыню, и вскоре мы добрались до очередной ничем не отличающейся от других двери. Разве что запертой, но императрице хватило одного взмаха, чтобы замок промёрз до белизны и, пискнув, открылся. — Подождите снаружи, девочки, поможете мне облачиться.

— Не опускай щит, — шепнул я Морозовой. — Если что — кричи, я приду.

— Хорошо, — серьёзно кивнула Машка, а затем хихикнула. — Мой рыцарь в белых штанах.

— Да, с конём как-то не задалось, — буркнул я, оставшись снаружи. В помещении были только ауры женщин, так что я не беспокоился лишний раз. А вот в коридоре периодически появлялись новые люди. Да и гвардейцы меня не сильно жаловали, то и дело норовя ткнуть в мою сторону стволом.

— Александр, можешь зайти, — послышался требовательный голос императрицы через несколько минут.

— Ваше величество… слушайте, я, конечно, прошу прощения, но, если мы продолжим так тормозить, скоро спасать будет некого. От порта, наверное, только обломки остались, — гневно проговорил я, глядя на женщину, облачившуюся в строгое зелёное платье с воротом под самое горло.

— Ты чего? — ошалело спросила Инга, посмотрев на меня как на психа. Мария же, наоборот, была полностью удовлетворена моим поведением и снова хихикнула.

— Я так понимаю, молодой человек, обучением вас манерам никто не озаботился? — строго спросила Екатерина.

— Как-то не до того было. Меня почему-то постоянно кто-то хочет убить или покалечить. Так что стрелять и использовать конструкты я умею куда лучше, чем вести беседы. Но если это ускорит процесс, я могу называть вас хоть вашим вселенским величеством, только давайте быстрее, там люди гибнут.

— Люди всегда гибнут, — флегматично заметила Екатерина. — Всех просто не спасти. Так что об этом можно и не думать.

— А ваш второй муж и ребёнок тоже в этот наплевательский список входят? — спросил я, взглянув женщине в глаза. На сей раз она не ответила, поджав губы.

— Вот как… хорошо. Идём, — приказала женщина, и я тут же направился к двери. Екатерина же подошла к письменному столу и провела ладонью по его поверхности. В ту же секунду над столешницей появилось трёхмерное изображение с незнакомыми символами. Нечто среднее между картинками и иероглифами.

Понять, что делает императрица на такой скорости, на совершенно незнакомом языке, было невозможно, однако спустя всего несколько мгновений изображение дёрнулось и вновь изменилось, а на экране появился незнакомый мужчина.

— Флагман Уральской республики «Екатерина Великая» на связи, — ответил сидящий в капитанском кресле офицер, но, присмотревшись, вскочил со своего места и поклонился. — Ваше величество, счастливы видеть вас в добром здравии!

— Князь Шереметьев, доложите обстановку, кратко, — потребовала Екатерина.

— Мы в окружении. Порт разрушен. Но сражение там ещё продолжается, — ответил капитан флагмана. — В открытом противостоянии шансов у нас немного, но…

— Найдите способ связать меня со всеми сражающимися, — приказала Екатерина. И князь тут же кивнул, начав отдавать распоряжения.

— Всё готово, ваше величество. Мы ретранслируем передачу на все суда, одно из которых спустилось к порту, — отчитался через минуту Шереметьев.

— Запускайте эфир, — приказала Екатерина, выпрямившись и подобравшись, хотя ещё несколько секунд назад мне казалось, что более собранной она быть уже не может.

— Подданные! С вами говорит ваша богоизбранная императрица, не проливайте кровь своих братьев и сестёр. Остановитесь! — уверенно сказала Екатерина. — Во спасение ваших жизней и душ я готова поступиться гордостью и пойти на переговоры с узурпатором и мятежником. Во имя мира, брат мой, довольно пролитой крови. Через два часа я прибуду к порту, и пусть же более никто не пострадает в этом сумасшествии.

С этими словами она нажала на вновь появившиеся символы, а затем тяжело выдохнула. Сгорбилась, словно из неё вынули позвоночник, но тут же взяла себя в руки.

— Теперь ты доволен, мальчик? — повернувшись ко мне, спросила Екатерина.

— Вы сделали это не для меня, а ради собственных подданных, — ответил я. — Но если вам важно именно моё мнение, то за подобный жест я благодарен.

— Отлично. В таком случае вы должны помочь мне вернуть ребёнка. И как можно скорей, — сказала, поднимаясь, Екатерина. — Где его держали?

— Я провожу, — воодушевилась Мария. — Здесь недалеко.

— Мы все проводим, — произнёс я, не собираясь отходить от императрицы, пока они с братом не подпишут мирный договор или, по крайней мере, не начнут переговоры, остановив бойню.

Идти и вправду было недалеко, стоило выйти из покоев государыни и повернуть за угол, как мы оказались перед распахнутой нараспашку дверью. Екатерина опередила даже охрану, ворвавшись в помещение словно снежная вьюга, но мы всё равно опоздали… У одной из стен сидела служанка с простреленной головой. Другая, с тремя пулевыми отверстиями в спине, лежала в луже собственной крови, не добравшись до планшета, на котором мигала кнопка активного вызова. Детская кроватка пустовала.

— Нет! — выкрикнула Екатерина, отбрасывая в сторону небольшую ширму. — Где он? Где?!!

Отвечать императрице и обнадёживать, притом что среди охраны и её первых помощников явно затесалось большое количество предателей и оппортунистов, не имело никакого смысла. Ситуация в целом оставалась кошмарной, и что делать в данный момент, я просто не представлял. К счастью, вызов на планшете заметил не только я.

— Кто говорит? — строго спросила Екатерина, нажав на кнопку. Чёрный экран несколько секунд не отвечал, но затем на нём появилось изображение осунувшегося и похудевшего старика.

— Где мой сын? — спросил он, чуть хрипя. — Позовите его!

— Где мой ребёнок?! — с вызовом ответила Екатерина. — Если ты его хоть одним пальцем тронул, мразота орденская, я лично тебе руки выдерну и в задницу вставлю!

— Значит, он мёртв, — устало прикрыл глаза старик, в котором я с трудом узнал бывшего министра просвещения, Авраама Меньшикова. — Ты лишила меня последнего наследника и родни! А значит, и сама подохнешь, старая стерва! Если ты немедля не объявишь общее нападение на позиции имперского флота, я лично сверну твоему выкормышу шею!

— Нет! — испуганно вскрикнула женщина, когда камера сместилась и старик взял за голову двухмесячного малыша своими тонкими, но мозолистыми пальцами. Ребёнок заорал, дрыгая ручками и ножками, но сделать ничего не мог. Я заметил, как глаза Екатерины наполняются слезами и она начинает мотать головой отступая.

Грозная императрица за секунду превратилась в мать, которая так и не подержала дитя на своих руках. Помня о безумствах, на которые она была согласна, лишь бы вернуть в сознание своего предыдущего ребёнка, я принял не слишком честное по отношению к ней решение. Подошёл, не попадая в кадр, и нажал на несколько точек, отправляя её в глубокий сон.

Императрица рухнула на пол, и девушки тут же подскочили к ней, взглянув на меня. Но я успел отойти в сторону и приложить палец к губам. А затем, подхватив первый попавшийся листок и карандаш, накидал несколько слов.

— Где она?! Что происходит? Я сейчас убью этого засранца! — раздался нетерпеливый вопль Меньшикова-старшего.

— Императрица упала в обморок, — произнесла Мария, подобрав планшет и показав лежащее на полу тело. — Возможно, она опять провалилась в кому от расстройства. А может, ваши лекарства подействовали.

— Разбудите её, немедленно! И так, чтобы я видел! — рявкнул Авраам. По моему кивку девушки начали трясти императрицу, щипать. Даже стакан воды вылили на лицо и голову, но ничего не помогло. — Доставьте её сюда, в клинику Преображенского, в течение часа, нет! Тридцати минут! Иначе её ребёнок умрёт!

— Но у нас нет здесь власти! — вскакивая, ответила Мария, но изображение уже погасло. Подойдя так, чтобы не попасть в камеру, я выдернул батарею, удостоверившись, что нас точно не подслушают.

— Где эта Преображенская клиника? — спросил я у Инги.

— В нескольких кварталах отсюда, по главной дороге. В принципе, недалеко, — ответила княжна Ляпинская. — Но пешком за тридцать минут мы не успеем.

— А нам и не надо, — ответил я, выглянув в коридор. — Маша, вон там валяется освобождённый доспех, регулируй под себя и надевай. Так у тебя будет больше шансов защитить императрицу. Вряд ли у кого-то в здании найдётся столько же сил.

— Хорошо, но позже ты мне будешь должен, — заявила Мария, а затем разрезала юбку по самую развилку. Я старательно отвёл взгляд, не собираясь её провоцировать, но Инга, наблюдавшая за сценой со стороны, всё равно поджала губы.

Через несколько минут мы с уральской княжной оставили императрицу на попечение Морозовой и спустились к машине. Вот только водитель куда-то исчез.

— И как мы теперь доедем? — с обидой и отчаяньем спросила Инга, оглядываясь по сторонам.

— С приключениями, — ответил я, забираясь на водительское место. Коробку-автомат в этом мире, похоже, не придумали, а управление автомобилем — это тот навык, которым я без зазрения совести пожертвовал. Ведь всегда можно научиться заново, верно? Хорошо хоть, на коробке передач было обозначено цифрами, куда вытыкать.

— Лучше пристегнись, — посоветовал я, выжимая сцепление и выставляя первую передачу. Машина дёрнулась, но не заглохла, а начала постепенно набирать скорость. Когда стрелка спидометра доползла до двадцати, я решительно воткнул вторую передачу и клятвенно пообещал себе позже освоить навык вождения. Машина, конечно, не истребитель, тут всё проще, но учиться всё равно надо.

— Куда дальше? — спросил я, оглянувшись на выпучившую глаза Ингу, вцепившуюся в кресло и ручку на крыше. — Ну?

— Может, мы лучше пешком дойдём, здесь, в принципе, недалеко, — попробовала предложить девушка, явно недовольная моим уровнем вождения. Но поняв, что я от своего не откажусь, решила не сопротивляться. — Нам в другую сторону, направо. Аккуратнее! Пожалуйста!

— Дальше? — потребовал я, не обращая внимания на помятое при развороте крыло. Ну кто же знал, что руль надо выкручивать сильнее? К счастью, я немного освоился, и теперь повороты проходил почти на полной скорости. Не благодаря врождённым талантам, а с помощью пресса, которым корректировал курс. Хотя к концу моей первой поездки машина больше напоминала мятую консервную банку. Даже крышу перекосило. Но автомобиль изначально тоже не был красавцем. Не жалко.

— Добрались, — с каким-то счастливым неверием произнесла Инга, выскочив из машины. — Господи, спасибо тебе.

— На здоровье, — походя отмахнулся я. — Куда дальше?

— Вот. Этот комплекс зданий, — ответила девушка, показав на высокий забор.

Пройдя чуть вперёд и завернув за угол, я увидел монументальное строение, со всех сторон окружённое ёлками. Так себе прикрытие, но лучше, чем никакого. Оставалась только самая малость – понять, где именно находится Меньшиков с ребёнком, и проникнуть в здание, добраться до него, до того как он убьёт заложника.

— Зачем ему здесь Екатерина? — вслух проговорил я. — Он же не собирался её убить, верно?

— Да, похоже, она была нужна ему живой, чтобы куда-то перевезти, — ответила Инга. — Но для этого поле боя надо вначале покинуть.

— Верно. А город окружён со всех сторон, — кивнул я. — Они могут попробовать затаиться, переждать начало атаки, пользуясь дипломатической неприкосновенностью, а затем покинуть город на машинах. Но мы знаем, что они предатели, и они знают, что мы знаем.

— Думаешь, они попробуют бежать заранее? — нахмурившись, спросила Инга.

— Скорее всего. Планируют дождаться Екатерину, взять ещё и её в заложницы и выехать… вопрос только: по земле или по воздуху? Меньшиковым хватит сил поднять лёгкий шлюп в одиночку, и это логичнее всего, — решил я, по-новому взглянув на здание. — Главное — предугадать, начнётся ли эвакуация при обстреле?.. Не будет же он ждать просто так? А единственная его гарантия — жизнь ребёнка.

— Думаешь, он его не убьёт при первой опасности? — нахмурилась девушка.

— Пока рассчитывает выжить сам — вряд ли, — ответил я, прикинув план действий. — Какие конструкты ты знаешь?

— Всю девятую ступень, — не без гордости ответила девушка. — Щиты, прессы и диски. И резерв у меня хороший.

— Да, хорошо… но мало, — поморщился я. — Ладно, сделаем так: я сейчас заберусь на здание и начну имитацию обстрела из дальнобойных орудий, а ты попробуй как-нибудь перегородить выезд. Хорошо?

— Как? — спросила девушка, но я уже не слушал.

Рывком перебросив себя через забор, я за два конструкта добрался до здания, а потом закинул себя на крышу, было не слишком высоко. Чего я не ожидал и не видел, находясь внизу, — установленных на здании зениток. И как назло, ни одно из оружий не пустовало. Люди суетились, подтаскивая снаряды и обкладывая позиции мешками. Явно не слишком надеялись на дипломатический статус.

— Ты чего тут делаешь, парень? — окрикнул меня мужчина, не вовремя поднявший голову и с удивлением уставившийся на мой белый халат.

— Тревога! Воздушная тревога! — что есть мочи заорал я, тыча пальцем в небо и одновременно создавая Ядро.

Конструкт снёс орудие вместе со всем персоналом, и остальные, морально готовые к нападению, тут же заняли свои места, уставившись в небо. Пустое, само собой. К счастью, я уже знал, что делать. Тройной конструкт, с размытием, создал полупрозрачный образ, по которому тут же начали палить из всех зениток.

— Огонь-огонь-огонь! — орал командир батареи. — Внимание всем постам. Мы попали под артиллерийский обстрел! Имперцы начали атаку!

Для придания всему происходящему убедительности я отступил за спины обороняющихся, посылая одно за другим ядра на крышу здания. Напитанные до предела удержания конструкты оставляли в бетонной крыше глубокие выбоины, буквально воронки от снарядов, и поднимали вполне видимую пыль.

Где-то внизу взвыла сирена, заставляя заткнуть уши, и я чуть не пропустил едва заметный на фоне общей какофонии гул двигателей. Заставив щиты сдвинуться, так чтобы занять зенитки, я подбежал к краю здания. Во внутреннем дворике стоял небольшой шлюп, который я узнал по ящерице на борту.

— Ну нет. В этот раз вы от меня никуда не улетите, — усмехнулся я и, заметив выбегающего из больницы мужчину, спрыгнул на крышу бота. Наверху ещё стреляли, хотя в небе уже снова было чисто, но меня они волновать совершенно перестали. Авраам, а не узнать этого старика было почти невозможно, что-то кричал бегущей за ним женщине с младенцем на руках.

Дождавшись, пока они погрузятся, я прыгнул вниз, успев втиснуться в закрывающийся люк, и оказался нос к носу с ошалелым охранником. Единственное, что успел сделать мужчина, — раскрыть рот, чтобы задать вопрос. Ладонь Шивы отбросила его внутрь, не оставив ни шанса, а я влетел следом.

— Что? — пристегнувшийся уже Меньшиков рванул ремни, но я не собирался проявлять милосердие к детоубийцам. Ядро пробило многослойный щит князя и вошло в его грудь, кроша камень резонанса. Державшая на руках младенца женщина вскрикнула, выхватив нож, и это решило её судьбу. Кисть с оружием отлетела в сторону, а я выхватил ребёнка у орущей и хватающейся за окровавленную культю сестры милосердия.

— Извини, но убивать детей я не позволю, — сказал я, двумя нажатиями перекрывая ей кровоток к руке, а затем отправляя женщину в глубокий сон. Свидетели мне ещё пригодятся. Как и подсудимые.

Дальше было дело техники. Снаружи стучали, даже пытались стрелять в двигатели, но я уселся в освобождённое кресло пилота и привычным движением потянул штурвал на себя, заставляя шлюп сорваться с места и одновременно прижимая всех нападающих к земле потоками воздуха.

Батареи на крыше пришлось заткнуть прессом, благо проводящий реактор многократно усиливал площадь конструктов. И в следующую минуту я сел между охраной клиники-крепости и Ингой, засевшей за забором и повалившей несколько елей, преграждая путь. Делать всё это с ребёнком на руках было не слишком удобно, а потому я с облегчением сунул дитя Инге, которая всё поняла без слов.

— Возвращаемся к резиденции губернатора, — сказал я, когда девушка разместилась в пассажирском кресле. — Будем надеяться, что герб Демидовых на борту этого корыта в городе все знают.