Грани разбитых миров

Тиц, ночная спутница дневного светила повисла над лесом большим янтарным оком. Она видела как Ло, великая создательница миров и мать всего сотворила Всёвмещающий кристалл, что должен был вдохнуть жизнь в мёртвые земли, на которые она снизошла. Как он выскользнул из её рук и разбился, расколов вместе с собой и твердь земную. Разделились, разлетелись миры и каждый из них выпестовал внутри себя огонёк новой жизни и пошёл своей дорогой. Тиц видела всё и никого не осудила, родившись от слезы, оброненной Ло. Слеза засияла ночным светилом и отразилась во множестве граней расколотого мира, проникнув в каждую своим отражением. И теперь лишь бесстрастно и неустанно присматривала за каждым из миров, освещая путь в ночи: и трудолюбивым дайенам, неугомонным людям, недалёким лурронам, отстранённым райу и даже коварным шаа. Недаром её призывают в свидетели в спорах, ибо под покровом тьмы свершиться несправедливости проще простого.

Так размышлял Нур, сидя на холме под тёплым медовым светом тусклой луны и глядя на махровые густые тени леса вдалеке. Там, под покровом листвы, в объятиях оплетающих лиан и в шубе из мха лежит один из осколков того самого Всёвмещающего кристалла — Ниа-ру. Один из многих, что дал жизнь ныне процветающему и вечнозелёному миру Доэль-Ло. Мир под светилом. Мир, на который Ло обратила свой взор прежде всего после того, как кристалл разлетелся вдребезги. Дайены всегда считали себя любимчиками Ло, и некому было опрокинуть эту гордыню. Но Нур бывал в разных мирах: бывал в ядовитой пустыне шаа, смотрел на чудные механизмы людей, скрывался в пещерах лурронов и даже огненная пустыня Рце однажды стала ему приютом. У каждого из народов было чему научиться. Всегда ли Ло будет благосклонна к своим любимцам. Кто знает, как долго продлится благоденствие под светилом. Что тогда? Как поведут себя разнеженные дайены, привыкшие, что их мир даёт им всё без усилий? На это вопрос матриарх не ответила, но разозлилась на глупые вопросы Ищущего, сказав, что тот, кто родился с осколком кристалла внутри не должен думать об этом, а исполнять свой долг — искать осколки по мирам для приращения к Ниа-ру, дабы мир Доэль-Ло продолжал цвести и ширился.

— Что тебе необходимо доказать, Вайанур? — матриарх, Лионе, крупная дайена, осталась сидеть на своём месте, троне круга собраний. Две пары её усиков-лим, берущие начало от висков, красиво, плавно колыхались от покачивания головы. Головной убор, койи, обхватывающий голову по кругу, поднимался островерхими листьями к небу. Янтарные светлые глаза без зрачков, но светящиеся мягким светом, обратились к Ищущему. — Нам не нужны ни люди, ни лурроны. Ни к чему менять замысел Ло. Думай о своём предназначении. Тебе повезло родиться с осколком внутри, тебе открыты тайные тропы, так обрати свой взор к Ло.

И Нур думал, много думал и продолжал путешествовать по мирам в поисках осколков, что можно прирастить к Ниа-ру и сделать свой мир более полноценным. Он встречал таких же Искателей и все так же желали блага для своих миров. Однажды, спасаясь от лурронов, он бежал в ядовитую пустыню Шаа. Там он встретил Райнавана.

Полый мир был ядовит, он дышал мелкой пылью, поднимающейся от песчаных пустынь, забивал ноздри, выжигал легкие. Но Нур шел навстречу единственному живому, на которого указывали лимы. Скиталец был жив и просил Ло о помощи. Сильные бури норовили уронить дайена на дюну и засыпать ядовитым песком, но он был непреклонен. И нашел то, что искал. Почти засыпанный песком варлог, бежавший в мир, в который не посмели сунуться преследователи. Он оба спаслись в смертоносном мире не по своей воле.

Варлог умирал. На его теле кровоточило множество свежих ран. Кровь не успевала стекать на песок, испаряясь в ядовитом воздухе алым облаком. Кто знает, сколько он лежал здесь, почти занесенный песком, сколько крови потерял.

Когда Нур приподнял тело, варлог едва приоткрыл потухшие глаза. Недолго ему оставалось. Нур проник в его сознание. Кто-то долго выжигал в нем тягу к свободе, ломал, выворачивал волю. Осталось нанести последний удар. И Нур поддался соблазну. Внес в умирающее сознание мысль, кому теперь принадлежит потерянная жизнь. Он велел варлогу подниматься, и тот подчинился. Потащился следом за новым хозяином, превозмогая слабость, волоча за собой сломанные неведомым палачом крылья.

Нур долго искал точку перехода, чтобы выбраться из смертоносного мира, за то время успел сжечь себе легкие. Варлог шел, увлекаемый волей нового хозяина. Без собственных желаний и почти без сил. Они вырвались вдвоем, обессилевшие, иссеченные песком и сожженные светилом.

Потом, когда Нур вернулся из странствий без единого осколка, но с изъеденными лёгкими и привел с собой раненого варлога, матриарх смотрела иначе — потухшими глазами, как смотрят на ничего не значащую больше вещь. Она посетовала, что избранный Ло дайен пожелал потратить дар на никчёмного варлога, презрев тяготы собственного народа. Чудом удалось выторговать жизнь себе и заклятому врагу всех дайенов. Нура лишили поддержки рода, обрезали имя, закрыли кислотой поры на ладонях, чтобы никто из дайенов никогда не почувствовал запах отступника, не пришёл ему на помощь ни в одном из миров. В обмен на две жизни Нур дал перед всеми слово, что они с варлогом уйдут из Доэль-Ло навсегда.

Сегодня была последняя ночь, когда ещё можно было насладиться светом Тиц над влажным шепчущим лесом. Нигде нет таких высоких, густых крон, поющей, шёлковой травы и мягкого, как облака, мха под ногами. Нигде ветра не поют так сладко и обещающе. Не будет птичьего многоголосья поутру, не будет изумрудных рассветов. Останется пустота.

Теперь уделом обоих будет беспощадная пустыня Шаа или огненные поля Рце. Но нет, Райнаван, варлог, тоже изгнанник, ему нет пути домой, к огненным, плюющимся огнём вершинам. Нур не спрашивал, что произошло в пустыне. Миры Осколков жестоки к чужакам, особенно к тем кто забрёл не туда или перешёл дорогу кому-то более сильному. Теперь Райнаван — всё, что есть у Нура, а Нур — единственный луч во мраке для Райнавана. Так было угодно Ло.

Ладони ещё жгло под листами острохвоста, которыми обернули обожженные руки. Нур скосил взгляд на сидящего поодаль варлога. Закованное в плотную броню костяных пластин тело не делало его лёгкой добычей. Рогатая голова повернулась к дайену и во мраке вспыхнули лиловым два сумеречных глаза. Нет, варлога не так легко одолеть в темноте — у него есть всё для ночной охоты. Свет и кто-то желающий ему смерти, вот, что могло победить этого зверя. Не будь перерубленного крыла, он мог бы стать грозой для дайенов, но нет, варлог теперь в полном подчинении. Но матриарх и слушать не стала.

Где-то у подножия холма задвигались тени. Это воины-дайены дали знать, что видят изгнанников и готовы применить секущие лозы, если обещание уйти не будет исполнено.

Нур откашлялся, вздохнул глубоко несколько раз, унимая горло, и встал. Пора. Поднялся и варлог, горой возвышаясь над невысоким дайеном.

— Мы уходим, — громко сказал Нур в сторону мерцающих в свете Тиц желтоватых глаз. Райнаван равнодушно посмотрел вниз. Уточнил у Нура, используя внутреннее ухо, можно ли убить стражей, получил отрицательный ответ и так же молча согласился.

— Пойдём, — Нур повернулся и пошёл прочь, чувствуя ногами прощальные касания густой травы, ласково обнимающей стопы. Можно было говорить с Райнаваном используя внутреннее ухо и осколок внутри, ведь у варлога так же как и у дайена он был. Но Нур предпочитал говорить вслух, чтобы не забыть звук собственного голоса. А вот Райнаван всегда молчал. Как ему жилось среди сородичей, имея способность переходить между мирами? И как его приняли люди? Или лурроны? Ответ очевиден и крупно написан на его спине, где торчал обломок кости от отсечённого крыла.

Точка перехода здесь, недалеко. Куда она приведёт?