Грехи Флоренции

Флоренция, 1523 год. Закат окрашивал город в теплые тона, но в спальне Бьянки Альбицци царил полумрак. Тяжелые бархатные шторы едва колыхались, пропуская последние лучи солнца. Она сидела перед зеркалом в траурном платье из черного шелка, его высокий воротник сдавливал горло, будто невидимые руки душили ее каждый день вот уже полгода.

"Двадцать пять лет..." - прошептала она, разглядывая свое отражение. Лицо еще сохранило молодость, но глаза... Глядя на эти потухшие глаза, трудно было поверить, что их обладательнице нет еще и тридцати. Два года замужества за шестидесятилетним Джованни Строцци и полгода вдовства под бдительным надзором его родни превратили ее в тень самой себя.

В дверь постучали. "Войдите", - отозвалась Бьянка, даже не поворачивая головы.

На пороге стояла Анита, ее верная служанка, держа в руках письмо с красной сургучной печатью. "От вашего дяди, синьора".

Бьянка вздохнула, ломая печать. Ее пальцы слегка дрожали - она уже знала, что найдет внутри.

"Племянница, ты достаточно оплакала мужа. Семья Альбицци не может позволить тебе растрачивать молодость впустую. Герцог ди Арджента выразил заинтересованность в твоей руке. Он будет на мессе в Сан-Лоренцо в воскресенье..."

Бумага хрустнула в ее сжатых пальцах. "Опять?! - ее голос дрожал от ярости. - Это уже третий "кандидат" за месяц! Неужели я просто товар на рынке невест?"

Анита потупила взгляд. "Синьора... вам повезло. Большинство вдов вашего возраста уже в монастыре."

Бьянка резко встала, сорвав с шеи траурный жемчуг. Бусы рассыпались по полу, подпрыгивая на мраморных плитах. "Нет. Сегодня вечером я выхожу."

"Но... ваши родственники..." - залепетала служанка.

"Скажи им, что у меня мигрень." Бьянка уже открывала потайную дверцу в гардеробной, где за старыми сундуками прятала темно-синее платье с серебряной вышивкой. "А ты поможешь мне сделать прическу."

Анита, дрожа от страха, заплетала ей волосы в сложную косу, вплетая нити жемчуга - хоть какая-то дань трауру. "Куда вы идете, синьора?"

"В салон маркизы дель Верме."

Служанка побледнела. "Но... это же..."

"Притон развратников? - Бьянка улыбнулась впервые за месяцы. - Именно то, что мне нужно."

Она надела серебряную полумаску с черными перьями - лицо скрыто, но губы и линия шеи открыты - и бросила последний взгляд в зеркало. "Кто-то сегодня вечером увидит меня. Не вдову. Не невесту. Женщину."

Через потайной ход в сад, оставшийся от прежних хозяев палаццо, Бьянка выскользнула на улицу. У служебных ворот ее ждала нанятая карета без гербов.

"На via dei Bardi", - бросила она кучеру.

Карета тронулась, и Флоренция поплыла за окном - узкие улочки, запах жареных каштанов, смех горожан, возвращающихся с рынка. Она приоткрыла окно, впуская вечерний ветерок. Он пах свободой.

"Я либо сойду с ума в этом трауре, - подумала Бьянка, - либо умру, попробовав хоть каплю настоящей жизни."

Карета остановилась у неприметного палаццо на via dei Bardi. Бьянка поправила серебряную маску, проверяя, надежно ли скрывает она ее лицо. Ладонь, сжимавшая веер, слегка дрожала — она нарушала все правила, все запреты, установленные для молодой вдовы.

"Вы выйдете, синьора?" — спросил кучер, открывая дверцу.

"Да. И ждите здесь до полуночи," — ответила она, стараясь говорить уверенно.

У резных дубовых дверей стояли два стражника в ливреях с незнакомым гербом. Один молча протянул руку.

"Пароль?" — спросил он глухо.

"Venus in sole," — прошептала Бьянка, вспомнив слова, сказанные ей служанкой.

Стражи пропустили ее внутрь. Первое, что поразило Бьянку — густой, пряный воздух, наполненный ароматами ладана, мирры и дорогих восточных духов. Десятки свечей в хрустальных канделябрах освещали просторный зал, но их света не хватало, чтобы разогнать таинственные тени в углах.

"Ах, новое лицо! Вернее, новая маска," — раздался звонкий женский голос.

Бьянка обернулась и увидела высокую женщину в маске из золотых перьев, держащую бокал с темно-рубиновым вином.

"Маркиза дель Верме," — представилась хозяйка салона, слегка склонив голову. "Вы, должно быть, та самая вдова, о которой мне говорили?"

Сердце Бьянки замерло. "Я... не понимаю, о чем вы, маркиза."

"О, милая," — рассмеялась хозяйка, — "ваш траурный жемчуг, вплетенный в волосы... Очень трогательная деталь для такого вечера."

Бьянка невольно коснулась прически. Она думала, что хорошо замаскировалась.

"Не волнуйтесь, ваша тайна в безопасности," — продолжила маркиза, беря ее под руку. "Сегодня у нас особенный вечер — чтение новых сонетов. Вы знакомы с творчеством Пьетро Аретино?"

"Я... слышала," — смущенно пробормотала Бьянка, чувствуя, как жар разливается по щекам.

Маркиза улыбнулась. "Тогда вам будет интересно. Осмотритесь, познакомьтесь с гостями. Только помните — здесь не задают лишних вопросов."

Она исчезла в толпе, оставив Бьянку одну. Та медленно прошла вдоль стены, наблюдая за гостями. В углу музыканты играли томную мелодию на лютнях. На низких диванах несколько пар вполголоса перешептывались. Одна дама в маске ястреба смеялась, запрокинув голову, в то время как ее кавалер нежно целовал ее обнаженное плечо.

"Внимание, друзья!" — раздался голос маркизы с небольшого возвышения. "Пришло время для обещанного чтения."

Гости начали рассаживаться. Бьянка выбрала место в тени колонны. На сцену поднялся мужчина в маске сатира. Его бархатный камзол обтягивал мускулистые плечи.

"Друзья," — начал он, — "сегодня я хочу поделиться строками, вдохновленными... античными преданиями."

Он раскрыл фолиант и начал читать. Стихи говорили о страсти, о телесных наслаждениях, описанных так откровенно, что Бьянка почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Она опустила взгляд, но не могла не слышать каждое слово, звучавшее как греховное признание.

"Прекрасно, не правда ли?" — прошептал кто-то рядом.

Бьянка обернулась и увидела молодую женщину в маске кошки. Ее глубокое декольте было украшено лишь нитью черного жемчуга.

"Я... я не знаток поэзии," — смущенно ответила Бьянка.

"О, но это не просто поэзия," — засмеялась незнакомка. "Это гимн тому, что мы, женщины, должны скрывать. А вы, синьора, похоже, давно не позволяли себе... чувствовать?"

Бьянка почувствовала, как учащается ее дыхание. "Я... я не понимаю, о чем вы."

Женщина наклонилась ближе. "Ваши глаза выдают вас, синьора. Они голодны. Как у затравленной ланки, впервые почуявшей свободу."

Бьянка почувствовала, как горячая волна стыда и возбуждения поднялась к ее щекам. Она нервно провела языком по пересохшим губам, прежде чем ответить:

"Вы слишком смелы в своих предположениях, синьора..."

Женщина в маске кошки рассмеялась - легкий, серебристый звук, напоминающий звон хрустального бокала. "О, милая моя, в этих стенах мы все смелы. Здесь нет места притворству." Она сделала шаг ближе, и Бьянка уловила тонкий аромат жасмина, исходящий от ее кожи. "Я вижу, как дрожат твои пальцы. Сколько лет ты хоронила себя заживо в этом трауре?"

Бьянка опустила глаза, не в силах выдержать пронзительный взгляд из-под кошачьей маски. "Полгода... Но это неважно..."

"Полгода? - незнакомка покачала головой. - Целая вечность для такой молодой и прекрасной женщины." Она внезапно взяла Бьянку за руку и на секунду прижала ее ладонь к своему обнаженному плечу. "Чувствуешь? Это жизнь, синьора. А ты уже начала забывать, какая она на вкус."

Бьянка резко отдернула руку, но странное тепло осталось на ее пальцах. "Я... мне нужно идти..."

Женщина в маске кошки сделала грациозный шаг назад и слегка склонила голову. "Как пожелаешь. Но помни - дверь в этот мир всегда открыта для тебя." Она повернулась, и свет свечей на мгновение озарил ее профиль под маской - высокие скулы, полные губы, изгиб шеи. "До следующей встречи, прекрасная вдова."

И прежде чем Бьянка успела что-то ответить, незнакомка растворилась в толпе, оставив после себя лишь легкий шлейф духов и странное чувство опустошения в груди Бьянки.

Бьянка стояла у высокого окна, отгораживаясь от шумного вечера бокалом верначчи. Вино было сладким, с терпким послевкусием, но она едва ощущала его вкус — мысли путались, а сердце билось слишком часто.

«Что я здесь делаю?»

Она уже собиралась незаметно уйти, когда вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Тяжелый, обжигающий, будто прикосновение голой ладони к раскаленному металлу.

Бьянка медленно обернулась.

В трех шагах от нее, прислонившись к мраморной колонне, стоял незнакомец в черной бархатной маске. Его темные волосы, слегка вьющиеся у висков, отливали медью в свете свечей, а губы — слишком чувственные для мужчины — были слегка приоткрыты, будто он только что произнес чье-то имя.

Он не спешил подходить. Просто смотрел.

И Бьянка не могла отвести глаз.

— Вы слишком прекрасны, чтобы прятаться в углу, — наконец произнес он. Голос — низкий, с легкой хрипотцой, словно от долгого молчания.

Бьянка почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

— А вы слишком смелы, чтобы обращаться к незнакомке без представления, — ответила она, стараясь звучать холодно.

Незнакомец усмехнулся и сделал шаг вперед. Теперь между ними оставалось не больше полутора шагов — достаточно близко, чтобы она могла уловить его запах: дерево, кожу и что-то пряное, почти опасное.

— Лоренцо, — наклонился он чуть ближе, будто доверяя ей тайну. — Хотя в этом доме имена редко значат что-то настоящее.

— Бьянка, — автоматически ответила она и тут же пожалела.

— Бьянка… — он протяжно повторил ее имя, будто пробуя на вкус. — И все же — почему траурный жемчуг?

Его пальцы едва коснулись нитей, вплетенных в ее волосы. Прикосновение было мимолетным, но кожа под ним тут же вспыхнула.

— Вы наблюдательны, — она попыталась отстраниться, но не смогла.

— Нет. Просто черный жемчуг — это красиво, но… — он наклонился еще ближе, и его губы почти коснулись ее уха, — слишком мрачно для таких глаз.

Бьянка резко вдохнула.

— Вы говорите так, будто знаете, какие они.

— Зеленые. Как море перед бурей.

Она замерла. Как?..

Лоренцо улыбнулся — уверенно, почти нагло — и протянул руку.

— Танцуете?

— Нет, — ответила она машинально.

— Врете, — рассмеялся он. — Я видел, как вы двигались, когда думали, что никто не смотрит.

И прежде чем она успела возразить, его пальцы обхватили ее запястье и потащили за собой — к центру зала, где уже кружились пары.

Музыка сменилась — теперь это был страстный, ритмичный напев, от которого кровь пульсировала в висках.

— Я не танцую с незнакомцами, — попыталась протестовать Бьянка, но ее тело уже отзывалось на каждый его жест.

— Тогда познакомимся ближе, — он притянул ее так близко, что между ними не осталось и дюйма, и прошептал: — Я — кошмар твоей добродетели. А ты — грех, о котором я мечтал.

Их танцующие тени слились в одну.

После танца Бьянка едва переводила дыхание. Ее щеки горели, а в ушах все еще звенел тот странный, дурманящий ритм, под который их тела двигались как единое целое.

"Вам нужно отдохнуть," - прошептал Лоренцо, его пальцы все еще сжимали ее руку. "Позвольте показать вам кое-что."

Он повел ее через анфиладу комнат, и Бьянка, обычно такая осторожная, не сопротивлялась. Они оказались в небольшой библиотеке, где высокие дубовые стеллажи упирались в потолок, а в углу потрескивал камин.

"Здесь хранятся... особенные книги," - сказал Лоренцо, проводя пальцем по корешкам. Его движения были медленными, намеренными. "Те, что не каждый осмелится читать вслух."

Бьянка подошла ближе. "Вы пытаетесь меня шокировать, синьор?"

"Нет," - он обернулся, и в его глазах отражались языки пламени. "Я пытаюсь вас разбудить."

Его рука извлекла с полки старинный фолиант в кожаном переплете. "Декамерон" Боккаччо. Издание было роскошным, с золотым тиснением.

"Знакомо?" - спросил он, раскрывая книгу.

Бьянка кивнула. "Конечно. Но..."

"Но вам читали только приличные истории," - закончил он за нее. "А я хочу показать вам другую сторону."

Он нашел нужную страницу и начал читать. Это был рассказ о монахине, забывшей о своих обетах. Слова текли, как мед, густые, сладкие, опасные. Лоренцо читал с особым выражением, делая паузы в самых пикантных местах, чтобы дать ей представить...

Бьянка почувствовала, как по ее телу разливается тепло. Она пыталась смотреть в сторону, но взгляд снова и снова возвращался к его губам, произносящим эти... эти невозможные слова.

"Вам жарко?" - внезапно спросил он, прервав чтение.

Она покачала головой, но рука сама потянулась к шнуровке корсажа. "Немного."

Лоренцо закрыл книгу и сделал шаг вперед. "Может быть, вам стоит снять маску? Хотя бы на время."

Его пальцы коснулись шелковых лент, но не развязывали их. Он ждал разрешения. Бьянка замерла. Снять маску - значит раскрыться. Показать свое лицо. Свои желания.

"Я... не знаю."

"Боязно?" - он улыбнулся, и в этом выражении было что-то хищное. "Тогда позвольте мне."

Он медленно, очень медленно развязал ленты. Маска упала на пол с легким стуком. Лоренцо замер, рассматривая ее лицо.

"Еще прекраснее, чем я представлял," - прошептал он.

Бьянка почувствовала, как ее сердце готово выпрыгнуть из груди. Она должна была остановить это. Сейчас. Но вместо этого ее губы сами раскрылись: "А вы? Вы тоже будете прятаться?"

Лоренцо ухмыльнулся и снял свою маску. Его лицо оказалось еще более выразительным без бархатной полумаски - резкие скулы, темные глаза, шрам над бровью.

"Довольны?" - спросил он.

Бьянка не ответила. Она не могла говорить. Не могла думать. Единственное, что она могла - это чувствовать. Чувствовать, как его рука скользит по ее щеке, как его дыхание смешивается с ее дыханием...

Их губы встретились у самого камина, в свете дрожащих огней. Первый поцелуй был осторожным, пробным. Второй - уже нет. Лоренцо прижал ее к стене между стеллажами, его руки опустились на ее талию, затем ниже...

Бьянка вскрикнула, когда его зубы слегка сжали ее нижнюю губу. Это было больно. И восхитительно. Она схватила его за волосы, притягивая ближе, забыв обо всем - о приличиях, о трауре, о том, где они находятся...

Темнота библиотеки казалась теперь еще гуще после яркого света коридора. Бьянка стояла спиной к двери, пытаясь унять дрожь в коленях. Лоренцо не спешил приближаться — он наблюдал за ней из глубины комнаты, его глаза блестели в отсветах камина.

— Ты не убежишь ? — спросил он тихо.

Голос его звучал как шёпот углей — тёплый, обжигающий.

Бьянка не ответила. Она должна была уйти. Но её ноги не слушались.

Лоренцо сделал шаг вперёд. Потом ещё один. И вот он уже перед ней, его пальцы скользят по шёлковой накидке, скрывающей её плечи.

— Траур — это всего лишь цвет, — прошептал он, ослабляя застёжку. — Но под ним — живая женщина.

Накидка соскользнула на пол беззвучно, будто и не смела сопротивляться.

Бьянка зажмурилась, когда его губы коснулись обнажённой шеи. Поцелуй был лёгким, почти невесомым, но он жёг.

— Ты дрожишь, — заметил Лоренцо, проводя языком по её ключице. — Боишься?

— Нет, — солгала она.

Он усмехнулся и прикусил нежную кожу, заставив её вскрикнуть.

— Лжешь красиво. Но твоё тело — честнее.

Его ладонь скользнула под корсаж, и Бьянка ахнула. Год. Целый год никто не прикасался к ней так. Она забыла, каково это — чувствовать желание, эту смесь стыда и восторга, растекающуюся по жилам.

— Лоренцо... — её голос звучал чужим, хриплым.

— Говори.

— Мы не должны...

— Должны — нет, — он оторвался от её кожи, чтобы посмотреть в глаза. — Но хотим. И это куда важнее.

Его рука продолжала двигаться, разжигая огонь ниже её живота. Бьянка вцепилась в его плечи, боясь, что её ноги подкосятся.

И в этот момент за дверью раздались шаги.

— Синьор Медичи? — позвала служанка. — Маркиза просит вас в зал.

Лоренцо замер, его дыхание было горячим на губах Бьянки.

— Скажи, что я занят, — бросил он через плечо, не отрывая взгляда от её раскрасневшегося лица.

— Но... там гости из Рима. Она настаивает.

Проклятье сорвалось с его губ.

Бьянка воспользовалась моментом, чтобы выскользнуть из его объятий. Она подняла накидку и набросила её на плечи, вдруг остро ощущая, как холоден воздух без его тепла.

— Иди, — прошептала она. — Я... мне тоже нужно возвращаться.

Лоренцо схватил её за запястье.

— Завтра. Здесь же.

Это не был вопрос.

Бьянка не стала отвечать. Она лишь поправила маску и вышла в коридор, оставив его среди теней и книг.