Гремлины на свалке

Солнце, как всегда, барахлило. Вместо привычного золотого сияния оно пробивалось сквозь дымку угольной пыли и смога тусклым, болезненным светом. В мире, где демоны давно сбросили свои личины и правили открыто, солнце и то сияло лучше. Что поделать - ифриты откровенно хреново управляли им.
Дым Свалки – так прозвали этот гигантский полигон отходов на окраине Мертвого Города – был легендой. Здесь гнили останки прошлых эпох, металл переплетался с костями, а искры волшебства – утекавшие из проклятых артефактов – витали в воздухе, словно ядовитые мотыльки. Свалка принадлежала гремлинам. Мелким, мерзким, но до чертиков находчивым тварям. Они рылись в мусоре, разбирали технику, собирали все, что могло быть полезно… или продано.
О гремлинах знали все, и все старались держаться от них подальше. Не только из-за их нечистоплотности и склонности к мелким пакостям, но и потому, что Свалка была их домом, а дома они защищали яростно.
Князь Максбранд, один из семи верховных демонов, правил Седьмым Кругом четвертого клана, отвечающим за технологии и прогресс (в том дьявольском понимании, разумеется). В мире людей он предпочитал облик байкера: черная кожа, длинные волосы, борода, скрывающая острые черты лица, и рычащий мотоцикл, собранный, как говорили, из частей душ грешников.
Сегодня Максбранд прибыл на Свалку.
Он остановил своего железного коня у ржавых ворот, оплетенных колючей проволокой и украшенных предупреждающими знаками на гремлинском – смеси тарабарщины, ругательств и неразборчивых скрипучих звуков, которые гремлины умели писать.
Два гремлина – один с кривым зубом, торчащим изо рта, другой с обгоревшим ухом – выскочили из-за груды покрышек, явно готовые защищать свою территорию. Мех топорщился во все стороны, они походили не то на белок не то на электрических мышей.
- Эй! Ты кто такой? Здесь нельзя! У нас тут частная собственность! Плати или проваливай! – проскрипел зубастый, угрожающе размахивая ржавым гаечным ключом.
Максбранд окинул их взглядом, полным ледяного презрения. Он не нуждался в объяснениях, не торговался с мусором. Его взгляд, как лезвие, прошелся по гремлинам. И тут же они почувствовали, как их сковывает невидимая сила. В глазах помутилось, мышцы ослабли, и они, как марионетки, дернулись в сторону, освобождая проход.
- Заклинание Отрешения, - пробормотал Максбранд себе под нос. – Дешево и сердито. Но для этих крыс хватит.
Заведя мотоцикл, Князь Максбранд въехал на Свалку. Он ехал медленно, внимательно осматриваясь. Горы металла, останки техники, обрывки проводов, разбросанные повсюду, словно внутренности гигантского мертвого зверя. Запах стоял удушливый: смесь гнили, машинного масла и чего-то неуловимо магического.
Он не просто так явился сюда. Максбранд искал кое-что. Что-то очень специфическое. Артефакт. Древний, почти забытый, созданный еще до власти Ксаар'Тула. Фрагмент Кода Творения.
Легенда гласила, что кусочек искры, оброненный в хаос при создании мира, оказался здесье. И затерялся среди мусора, отходов, сломанных надежд. Ему нужна была эта искра. Для его собственных, демонических планов. Планов, которые могли потрясти сами основы кланов.
Демон припарковал мотоцикл у кучи смятых автомобилей, накрытых ржавыми тентами. Осмотрелся. Гремлины, словно тараканы, расползались во все стороны, держась от него подальше. Максбранд достал из-под куртки странный прибор – нечто среднее между компасом и сканером, сплетенный из черного металла и оплетенный пульсирующими светящимися рунами. Прибор тихонько загудел, и стрелка дернулась, указывая направление.
Князь Максбранд двинулся вперед, сквозь лабиринт мусора, навстречу грязной, опасной, но такой многообещающей тайне Свалки. Поиски начались. И они обещали быть нелегкими.
Сканер продолжал вибрировать, ведя Максбранда все дальше в недра Свалки. Он пробирался сквозь хаотичное нагромождение железа, пластика и органических отходов, стараясь не наткнуться на что-нибудь особенно мерзкое. В какой-то момент он почувствовал едкий запах серы, примешанный к общей вони. И вскоре услышал нечто, что можно было описать только как яростный, многоэтажный мат, прорезывающий густой воздух.
Максбранд завернул за покосившийся холодильник и замер, приподняв бровь. Картина была поистине сюрреалистичной.В центре кучи ржавых стиральных машин, торчала застрявшая по пояс в одной из них фигура. Вернее, женская фигура. Ифрит.
Ифрит - могущественный огненный дух, обычно облаченный в пламя и грозную ауру. Но эта… эта ифрит была несколько потрепана. Темные, как вороново крыло, волосы слиплись от грязи и машинного масла, а лицо, обычно гордое и царственное, было перекошено от ярости. Её тонкие руки, обычно повелевающие стихией, тщетно царапали внутреннюю поверхность барабана стиральной машины.
- Тьма кромешная! Да чтоб вас всех черти драли, создателей этого адского устройства! Да чтоб у вас руки отсохли, кто это придумал! Гори оно синим пламенем! – кричала она, выплевывая клубы черного дыма.Максбранд оперся плечом о холодильник, скрестив руки на груди.
- Неудачный день, миледи? – насмешливо поинтересовался он, наслаждаясь зрелищем.
Ифрит дернулась, заметив его. Ее глаза, обычно пылающие огнем, сейчас искрились только злобой.
- Ах ты, демонская морда! Ты чего уставился? Не видишь, я тут, понимаешь, занимаюсь сложной акробатикой в антикварной стиральной машине! – огрызнулась она.
- Что ж, должен признать, акробатика так себе. А вот выбор реквизита… весьма оригинальный. Выглядит, как будто тебя осудили на стирку. – Максбранд ухмыльнулся.
Ифрит издала рык, больше похожий на треск молнии.
- Да чтоб ты сдох, любитель плоских шуток! Помог бы лучше, чем зубоскалить!
Максбранду стало скучно. Он подошел к стиральной машине и, не говоря ни слова, просто пнул ее. Один короткий, но мощный удар. Ржавый металл заскрежетал, затрещал, и стиральная машина разлетелась на куски, словно картонная упаковка. Ифрит, ошарашенная, рухнула на груду обломков. Она пару секунд сидела, хлопая ресницами, а потом поднялась на ноги, отряхивая грязь.
- Ну, спасибо, конечно. Хотя, мог бы и поизящнее, – буркнула она. Ифриты всегда отличались красотой. Но Максбранд не был ценителем.
- Суть не в изяществе, а в результате, – ответил Максбранд. – Но давай оставим любезности. Что ты здесь делаешь?
Ифрит огляделась, убеждаясь, что вокруг никого нет.
- Я… искала кое-что, – уклончиво ответила она. – И, кажется, нашла.
В глазах Максбранда вспыхнул интерес.
- То, что ищу я?
Ифрит кивнула.
- Частичка Кода. Да. Но… – она запнулась, словно не решалась продолжать.
- Но? – подтолкнул её Максбранд.
- Но его забрал Хренлинг Тупняк. Главный гремлин здесь. Он… он что-то задумал с ним.
Максбранд нахмурился. Хренлинг Тупняк. Он слышал о нем. Легендарный вор, гений безумия, и, по слухам, чертовски упрямый.
- Этот старый вонючка умудрился перехитрить ифрита? – демон усмехнулся. - Неужели кто-то стал еще тупее, чем застрявшая в стиралке ты?
Ифрит вновь вспыхнула гневом.
- Да чтоб тебя! Заткнись и помоги мне его вернуть! Он не знает, что это такое. Он что-нибудь натворит!
Максбранд задумался. Ему самому этот кусок Кода нужен был. И помощь ифрита, знающей местные тропы и уловки, ему не помешает. К тому же, перспектива выбить дурь из главного гремлина Свалки казалась весьма заманчивой.
- Хорошо, – наконец сказал он. – Я помогу тебе. Но после того, как мы получим Код, мы поговорим о… сотрудничестве.
Ифрит недоверчиво прищурилась. Она знала, что демоны не делают ничего просто так. Но сейчас у нее не было выбора.
- Договорились, – прошипела она. – Но знай, демон, я не люблю, когда меня используют.
- О, это взаимно, – ответил Максбранд, с холодной улыбкой. – Теперь веди меня к этому Хренлингу Тупняку. Пора преподать этому гремлину урок хороших манер.
Рычание ржавого мотоцикла Максбранда эхом отдавалось в утробе Свалки, словно недовольный стон раненого зверя. Под слоем нарочитой небрежности, под черной кожей и демонической харизмой, скрывался не просто Князь Седьмого Круга, но и гений механики, и опытный стратег. Мотоцикл был его творением, симбиозом демонического волшебства и земных технологий, и, что немаловажно, он был напичкан скрытыми коммуникационными устройствами.
Сбоку от бака, под фальшивой крышкой бензобака, украшенной рунами, служившими скорее для маскировки, чем для реальной силы, находился коммуникатор. С его помощью Максбранд поддерживал связь с главами, и именно он сейчас издал тихое, но настойчивое шипение, прервав какофонию звуков Свалки.
Максбранд, у которого все чувства были обострены демонической природой, немедленно остановился, припарковав мотоцикл у покосившейся груды смятых автомобилей. Ифрит, все еще заляпанная грязью после злоключений в стиральной машине, стояла неподалеку, нервно выкуривая сигарету, которую достала невесть откуда. Он активировал связь, и в его ухе раздался холодный, металлический голос, искаженный потоками демонической энергии:
- Князь Максбранд. На связи – Десница Ксаар’Тула.
Лицо Максбранда омрачилось. Ксаар’Тул, Повелитель Стратегии и Интриг, был одним из старейших и самых опасных демонов, сам глава четвертого клана. Его замыслы опутывали демонский мир, словно ядовитая паутина, и его Десница, безликий демон, скрытый под серебряным волчьим шлемом и глубоким капюшоном, всегда был предвестником неприятностей. Никто не знал его настоящего имени, если он вообще существовал. Десница был лишь продолжением воли Ксаар’Тула.
- Десница. Чем обязан? – отрезал Максбранд, скрывая свое раздражение. Он ненавидел, когда его отвлекали от решения конкретной задачи. Особенно, когда задача была такой деликатной, как поиск Кода Творения.
- Ксаар’Тул осведомлен о вашем предприятии на Свалке, – бесстрастный голос Десницы звучал как лед. – Ифрита направил он. Она была инструментом, призванным обеспечить успех вашей миссии.
Максбранд усмехнулся про себя. Инструментом, значит? Превращение ифрита в шпиона Ксаар’Тула немного уязвляло его самолюбие. Значит, за ним следили с самого начала. Что, впрочем, было вполне в духе Ксаар’Тула.
- Я в курсе, – перебил он, не желая давать Деснице возможности торжествовать над его осведомленностью. – Ифрит найдена. Как и вероятное местонахождение Кода. Но, как оказалось, частичка искры приглянулась одному особенно наглому и предприимчивому гремлину. Полагаю, у этих созданий иногда просыпается инстинкт к прекрасному.
На мгновение в голосе Десницы, казалось, промелькнуло что-то похожее на раздражение, тщательно скрываемое за маской бесстрастности.
- Гремлин? – переспросил он, словно услышанное казалось ему абсурдным. – Вы хотите сказать, что артефакт, потенциально имеющий значение для всего клана, попал в грязные лапы мелкого мусорщика?
- Именно, – подтвердил Максбранд, наслаждаясь его недовольством. – Он зовется Хренлинг Тупняк. И, судя по всему, он считает, что унаследовал Код по праву находки. Он явно не собирается им делиться.
Последовала короткая пауза, во время которой Максбранд мысленно представил, как Десница обдумывает потенциальные последствия этой неприятной новости.
- Забудьте о формальностях, – наконец произнес Десница, тон голоса стал более жестким. –“Ксаар’Тул крайне недоволен подобным развитием событий. Эти гремлины и так уже сидят и нихрена не делают. Они достали. Напинайте этому гремлину, Максбранд. Верните Код. Немедленно. И доложите о результате. И никаких оправданий.
Связь внезапно прервалась, оставив Максбранда в тишине, нарушаемой лишь воем ветра, проносящегося сквозь горы мусора.
Максбранд медленно усмехнулся. “Напинайте гремлина…”, как же это просто звучало. Как будто Хренлинг Тупняк был обычной мухой, которую можно было прихлопнуть небрежным взмахом руки.
Но этот гремлин был далеко не мухой.
Он был легендой Свалки, хитрым и неуловимым гением безумия, и, судя по всему, с ним придется считаться, даже если этого хотелось меньше всего на свете. По крайней мере, теперь у него было формальное разрешение Ксаар’Тула на применение “более убедительных” методов.
Максбранд выключил коммуникатор и неспешно вернулся к ифриту, которая бросила окурок под колесо автобуса и растоптала его сапогом.
- Ну что, миледи, – сказал он, глядя на нее с лукавой усмешкой, в которой таилась не только насмешка, но и что-то более темное и опасное. – Кажется, у нас есть разрешение сверху… на небольшое насилие в отношении гремлинов. Ну, знаешь, для убедительности.
Ифрит затянулась воображаемой сигаретой и выдохнула невидимый дым, глядя куда-то сквозь ржавые остовы машин. Ее глаза горели нетерпением, но и настороженностью.
- Тогда чего мы ждем? – прорычала она, голос хрипел от нетерпения. – Пока этот старый хрыч не превратит Код в блестящую безделушку или, что еще хуже, не продаст какому-нибудь коллекционеру демонических артефактов? Пошли. Я знаю, где его искать.
Они двинулись вглубь Свалки, пробираясь сквозь лабиринт мусора и отходов, в самое сердце гремлинской империи, на поиски неуловимого Хренлинга Тупняка и утраченного фрагмента Кода.

В самом сердце Цитадели Ксаар’Тула, в кабинете, где потоки энергии хаоса сплетались в сложные узоры, где стены дышали шепотом заговоров и интриг, царила обманчивая атмосфера непринужденности. Тяжелые портьеры из шелка, сотканного из кошмаров, задерживали тусклый свет лун демонского мира, отбрасывая причудливые тени на лица собравшихся. Сам Ксаар’Тул, Повелитель Стратегии, небрежно расхаживал по залу, словно хищник, оценивающий свою добычу. Он был воплощением мощи и коварства, его лицо, обрамленное спутанными прядями щупалец, выражало одновременно интеллект и безжалостность.
На троне, предназначенном для него, небрежно развалилась Айрен Черная Трава. Темная эльфийка, чьи глаза горели алым пламенем в полумраке, а темные волосы ниспадали на плечи водопадом ночи. Она была старой знакомой Ксаар’Тула, ее преданность почему-то не вызывала вопросов. Третьим участником этой тайной встречи был Барас, капитан оркских пиратов, чье свиное рыло, покрытое шрамами, выражало смесь различных выражений. Его могучая фигура занимала внушительное пространство, а тяжелый меч, висевший у пояса, служил постоянным напоминанием о его силе. Ксаар’Тул знал, что эти двое – ценные союзники. Айрен с ее глубокими знаниями политических интриг и координат миров, Барас с его флотом безжалостных пиратов, готовых захватывать и грабить ради славы и наживы. Вместе они могли помочь ему расширить его владения, превзойти его соперников и, в конечном итоге, захватить контроль над новыми мирами.
- Итак, - произнес Ксаар’Тул, его голос был глубоким и резонирующим, словно эхо подземной бури. –“Максбранд нашел ифрита. Судя по всему, они близки к тому, чтобы вернуть этот проклятый Код Творения у этого глупого гремлина.
Айрен лениво зевнула, прикрыв рот изящной рукой.
- Именно так. Частичка искры, полученная от этого гремлина, откроет нам путь к последней части Идолища. Не так ли? – небрежно бросила она, словно речь шла о чем-то совершенно тривиальном.
Ксаар’Тул остановился, его глаза сузились, фокусируясь на Айрен. Идолище… это была его главная цель, древний артефакт, способный открывать порталы между мирами. Обладание Идолищем даровало власть над пространством и временем, позволяло вторгаться и завоевывать.
- Идолище… Я сам стану им. Ты уверена, что это именно то, что нам нужно, Айрен? Ты уверена, что это приведет нас к желанной цели? – спросил он, в его голосе звучала осторожность.
Айрен рассмеялась, звук ее голоса был похож на звон разбитого стекла.
- Я сама там была, Ксаар’Тул. Лично. Я видела этот мир своими глазами. И я точно знаю, что говорю. Последняя часть Идолища покоится в… змеином мире. – она подчеркнула последние слова, словно смакуя их вкус.
- Змеиный мир… – пробормотал Ксаар’Тул, в его глазах вспыхнул огонь азарта.
- Там тоже машины, – продолжала Айрен, словно читая его мысли. – Многоэтажные здания, простирающиеся до небес. И много тагаев. Людей, как ты зовешь их. Послушных, слабых, готовых служить нам.
Ксаар’Тул разразился громким хохотом, который эхом разнесся по залу. Барас, подхватив его настроение, тоже захохотал, обнажив свои клыки.
- Прекрасно! Просто прекрасно! – воскликнул Ксаар’Тул, вытирая слезы с глаз. – Змеиный мир будет нашим! Идолище позволит нам открыть портал, и мы обрушим нашу ярость на этот мир! И тогда… тогда мы будем править! Но остальные кланы должны нас поддержать.
Его слова наполнили зал энергией темного триумфа. В эту ночь, в кабинете Повелителя Стратегии, был заключен союз, который должен был потрясти основы миров. Союз, подкрепленный алчностью, жаждой власти и уверенностью в неминуемом успехе. И все это началось с фрагмента кода, украденного у гремлина на далекой свалке.