Грешник

Источник вдохновения:

Путь мой подходил к концу – последний перевал…

Не я первый шёл этой тропой. До меня её проложили такие же как я, ищущие света, прощения. Этот скит находился в Богом забытом…

Нет... Бог такое не забывает! В сокрытом, спрятанном от человеческого ока ущелье… почти в лесу. Дороги обходили это место – для них избрали более удобную седловину…

А туда, в этот скит, можно было добраться только на своих двоих.

Я не монах. Пока не достоин. Пытался, но слишком много метался. От привычек, от быта очень трудно отказаться.

А этот скит… Мало кто про него знает. Его нет на карте. Да и скит ли это? Если туда допускают мирских… Правда, не всех… Но, говорят, если уж попал - то оттуда только в рай!

Мне о нём отец-настоятель рассказал. Говорил, что будет непросто. И что идти туда нужно только пешком. Дорога испытаний… искушений… Не все проходят, мало кто возвращается. Бог всё видит – Его не обманешь. Но если одолеешь путь – Он воздаст!

И я пошёл. В руке – посох, за плечами рюкзак, в рюкзаке карта, где маленьким крестиком отмечено место назначения…

Уже почти месяц прошёл, с тех пор, как я покинул дом. Изнывал от жары, мок под дождём, дрожал от холода… Голодал по несколько дней. Если по дороге никто не приютит, спал под открытым небом, питался, чем Бог на душу положит… Да. И травой тоже. Закалило меня это паломничество!

Уже осталось совсем немного. К вечеру доберусь! Если, конечно, этот крестик, нарисованный простым карандашом на карте, не врёт.

Ветер.

Смотрю на небо – ни облачка!

Солнце ярко светит. Август. Тепло, даже, наверное, немного жарко.

Остановился. Странно, ветер, вроде, слышу, но совершенно не чувствую!
Пожалуй, не совсем ветер. Слишком ритмичны порывы… Глухарь? Или какая другая крупная птица? Совсем близко! Чья-то тень на мгновенье перекрыла солнце и исчезла. Как-то не по себе. Медведя я по пути уже встречал, и с волками справился… Но что за птица такая большая? Когда не знаешь, кто твой оппонент, становится немного страшно. Читаю «Отче наш». Молитва – она ведь чудеса творит!

Потом псалом девяностый… «Живый в помощи Вышняго… Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящая во дни…»
На словах «… и беса полуденного» от ствола сосны отделился силуэт… Я замолк. Скрестив руки на груди, на меня смотрел мужчина – на голову выше меня, полураздетый… Как его комары ещё не сожрали?

Я отступил назад. Кого угодно мог здесь ожидать, но не человека! Точнее, не такого! Этот был крепок, если не сказать «могуч»! Уверен в себе. Военный? Но что он здесь делает? Один.

Против солнца я не сразу увидел… брюки его, если их можно так назвать, были какие-то странные… чёрные, отнюдь не военные, будто с подбоем. Он сделал шаг в мою сторону, и тут я просто обомлел – за его плечами слегка покачивались огромные чёрные крылья.

- Здравствуйте? – Я отступил ещё на шаг.

- Здравствуй, коль не шутишь. – Незнакомец разглядывал меня с неменьшим интересом. – В скит?

- Да, - Мои брови от удивления дрогнули. - а как Вы узнали?

- Здесь только одна дорога…

- Ой, ну слава Богу! - Я облегчённо выдохнул. - Значит, не заблудился!

- Пока нет. – Он пристально смотрел мне в глаза.

- А что, дальше ещё будет, где заблудиться? – Спрашиваю, а сам думаю, кто же это такой??? Ангел? Смерти? Никто ж не знает, как они на самом деле выглядят.

- Да. Ангел. Нет, не смерти. – Ответил он на вопросы, которые я не озвучил. – Не бойся, не кусаюсь. А дорога… Ну да, будет ещё развилка… Но любая тропа, какую ни выберешь, всё равно приведет, куда надо.

Я немного расслабился, осмелел.

- А Вы… - Падшим не хотел его называть, вдруг, обидится! – Оттуда? – Я указал вверх.

- Оттуда… - Он тяжело вздохнул и присел на валун.

- Изгнали? – Я участливо посмотрел на него. – За что? За…

- Да-да… та самая библейская история…

Я понимающе закивал.

- И что делать собираетесь?

Ангел понуро опустил голову.

- Не знаю… Отец такое не простит…

- Да… Такое под душем не смоешь! Гордыня – тяжкий грех…

Я судорожно рылся в голове, вспоминая всевозможные проповеди, советы от разных священников, старцев, коих повидал немало.

- А добрыми делами?

- Пробовал… не получается. Как будто на всё капает ложка дёгтя… - Он показал свои руки, покрытые какой-то странной субстанцией.

- Не смывается?

Помотал в ответ головой.

- Тогда… - Меня вдруг осенило! Прописная истина, вдалбливаемая любой Воскресной школой. - тогда только смирение… Просить прощения и каяться… Каяться по-настоящему! Не просто на словах! Осознанно! Ежедневно… смиренно склонив голову… на коленях…
- На коленях? – Он оживился.

- Ну да! Мы все так делаем!

- Прощения просил, но… - В его взгляде появилась надежда. – Спасибо тебе, отче! Сколько советов слыхал, но… Благодарю тебя! – Он сорвался с места, взмахнул крыльями и умчался ввысь.

Он назвал меня «отче»? Я, конечно, удивился… Ну, да, в подряснике паломничаю… Но всё равно приятно!

- Неужели никто до меня не додумался такое посоветовать? Мелочь ведь! Отче… – Моё лицо расплылось в улыбке. – Вот получу сан, покажу им всем!
Ангел улетел, а я, радостно насвистывая, продолжил свой путь в предвкушении скорого отдыха. Дошёл, наконец, до развилки, задумался. Но ангел же сказал, что любая тропа выведет, куда надо… посмотрел на обе - вот левая более утоптанная и, вроде, посветлее – идти приятнее. И я пошёл дальше.

И, действительно, не более чем через час моему взору предстал скит… не совсем таким, каким я себе его представлял – скорее был похож на небольшую крепость. Несколько домов обнесены частоколом, а в высоких воротах лишь маленькое окошко.

Я постучал.

- Кого ещё нелёгкая принесла на ночь глядя? - В окошке возникла борода, из которой едва выглядывали глаза.

- Пустите, пожалуйста, в скит на постой? Я от отца Василия.

Монах по ту сторону тяжело вздохнул, нехотя поднялся.

- Ну заходи, раз пришёл.

Ворота с скрипом отворились.

Мужчина высокий, но сутулый, в подряснике, смерил меня взглядом, запер за мной ворота и повёл в барак – самый крупный, в центре огороженной частоколом деревеньки. Странно, все строения были в стиле, как говаривал мой дед, «русского барáкко».

- А храм где? – Поинтересовался я.

- Увидишь. Всё увидишь...

Мы вошли в барак, который на поверку оказался столовой. За длинными столами на лавках сидели угрюмые монахи и хлебали из мисок какую-то неаппетитную жижу. Запашок здесь тоже стоял… как в привокзальном туалете.

Все были одеты в чёрные подрясники, как и я, и мой проводник. Никто ни с кем не разговаривал, да и на меня мельком глянули и продолжили жевать.

Я изучал ряды в поисках свободного места. Как-то многовато народу для скита, на мой взгляд… Хотя, монастыри и покрупнее бывают…

- А! Новенький! – Ко мне подбежал толстяк с лоснящейся рожей и крупной бородавкой у носа. – Пойдём-пойдём!

- Здравствуйте! - Хоть кто-то обратил на меня внимание. Я заторопился за толстяком. Он повёл меня сразу на кухню, выдал поднос. «Ну наконец-то, покормят» - Подумал я. Но не тут-то было…

- Иди, посуду грязную собирай!

Даже имени не спросили! Ну и «рай» тут у них! В животе урчало так, что я бы и от этой жижи не отказался! Но вместо ужина я молча ходил между столами и собирал посуду. Ибо в страданиях душа совершенствуется. Так продолжалось с полчаса, до тех пор, пока один из монахов не выставил ногу в проход как раз передо мной. Я споткнулся и с грохотом уронил поднос, а за ним и сам упал, больно ушибив колено. Алюминиевые миски покатились по полу. Монахи покатились со смеху. Если б они продолжали молчать, я б стерпел, но теперь было ясно, что подножка была сделана специально. Я разозлился, вскочил на ноги и схватил обидчика за грудки. Явно, не подумав… Потому что, когда он встал, то швырнул меня на добрых пять метров.

— Да как вы смеете так обращаться с человеком? Я ж не посмотрю, что вы монахи, пожалуюсь митрополиту! Патриарху! Разгонят вас тут всех к чёртовой матери!

Монахи, все как один, заржали.

Лоснящийся толстяк подскочил и помог мне подняться.

- Зря ты так, братец, кабы худо не вышло…

После я ещё два часа мыл, чистил и драил столовую… С уходом монахов из помещения дышать стало немного полегче. А вот похлёбка их произвела на меня неизгладимое впечатление! Желудок мой напрочь отказался её принимать. Помолился я, да и лёг спать натощак прямо там же на лавке – не рискнул идти в «опочивальни» после случившегося…

Разбудил меня с утра старец. Может, наместник?
Отцом Илиёй представился.

Рассказал я о своём нелёгком путешествии, пожаловался на свои злоключения по пришествии в скит. И про встречу с ангелом не забыл упомянуть.

- Так уж и ангел? - Удивился старец.

- Самый настоящий! С крыльями! - Правда о том, что они чёрные, я всё же умолчал.

- И что ж, Вы совет ценный дали?

- Да! Он так и сказал: «Наконец-то, хоть кто-то дельный совет дал!» - Да если б эти монахи знали, с кем я говорил! Никакого уважения!

- Вы думаете, Вы лучше их? - Старик глядел искоса, изучая.

- Этих-то? Конечно! Я себе такого не позволяю! И воняют все! Хоть бы помылись!

- Ну, хорошо… А делать что умеете? Профессия у вас какая? У нас в скиту бездельникам не место.

- По образованию – инженер. С красным дипломом окончил! А работал в… сфере торговли… но не моё это!

- Нет… - Задумался старец. - Здесь такое не понадобится…

- Ну что, убедился, Илюша? – Раздался знакомый голос за моей спиной. – Мой клиент.

- Ну да... ну да… - Старец, кряхтя, приподнялся. – Забирай.

- Как это? Куда?? - Я оглянулся.

Вчерашний Ангел подпирал стену, скрестив руки на груди, и ухмылялся.

- Не ты ли, дорогой отче, говорил вчера, что гордыня – тяжкий грех?

- Ну, я…

- А что ж ты себя лучше других считаешь?

Я промолчал.

- Пойдём, покажу тебе фронт работ…

- Но! Отец! Отец Илия! – Я упал на колени и взмолился к старцу. – Я ж в скит шёл по наставлению отца Василия! Я же дошёл сам! Пешком!

Старец вскинул брови:

- Ах Василия! Что ж Вы сразу-то не сказали!

Огонёк надежды затеплился в моих глазах.

- Я б время на Вас не тратил… Он сюда самых гордецов присылает… Лечиться…

- Как это лечиться??

- Трудом… Места отхожие в аду чистить…

- Как в аду??

- Ну, не просто же так здесь вонь такая стоит… Такое под душем не смоешь… - Он усмехнулся. - Не волнуйся, не пожизненно… Только спесь сбить. Забирай. – Снова кивнул он ангелу и добавил уже для меня. – Это не скит… Скит в другой стороне.

- Как это? - Я воззрился на ангела. - Вы же сказали...

- Я не сказал, что любая тропа приведёт тебя в скит. Я сказал: «Приведёт, куда надо». А гордыня… сам говорил – тяжкий грех! – И подмигнул.