Грешник

- Кто же управляет вашим обществом? - его вопрос прозвучал по-детски наивно, вырвался, как тот воробей, которого не поймаешь.

Щёки налились маковым румянцем: так бывает, когда сморозишь глупость. Он заглянул в её большие антрацитовые глаза без зрачков - там отражалось бескрайнее звёздное небо. Если долго в них смотреть, то, пожалуй, закружится голова, и можно вовсе потерять сознание или даже утонуть. Она улыбнулась, прочитав его мысли.

- Все и никто, нам нет нужды никем и ничем управлять - услышал он голос в собственной голове.

Хотя, голосом это назовёшь лишь условно, с натяжкой: он будто бы сам отвечал на свои вопросы. С непривычки можно сойти с ума - чувствуешь себя тряпичной куклой в невидимых руках. Может привиделось? На мгновение он зажмурился и мотнул головой. Нет, не исчезла: она всё так же сидела рядом на скамейке возле тягучей тёмной реки и безмолвно улыбалась. Бледная кожа её в лунном свете сияла неясным сумрачным светом. Страха нет - безграничный покой.

Отбросив на время полвека с лишним, он словно вернулся в далёкое детство, под защиту всесильных и всезнающих родителей. Она легко, как книгу, листала его сознание, но ему уже незачем было таиться. Скудные возвышенные и обильные низменные стороны его личности, от которых содрогнётся иная неокрепшая душа, играли свежими красками. Само собой в памяти всплывало давно забытое, погребённое под прахом прожитых лет.

- Как вы тогда, - он замялся, - ммм… живёте, что ли?

- Каждый делает, что может. Для всех, не для себя.

- Так просто? Не может быть! Эдак-то и я смогу, только шанс дайте, а? - взмолился Пётр Ильич.

Брови его, как у ребёнка, встали домиком, глаза набрякли слезами. Он ни с того ни с сего вспомнил, как в детстве просил у мамы машинку, а она ни в какую не покупала. Тогда он, в своих полосатых колготочках, встал на коленки посреди универмага на холодный бетонный пол и принялся реветь во всё горло.

- Нда… Не помогло тогда, не поможет и теперь.

Собеседница снова улыбнулась, и в этой мягкой улыбке читались одновременно и непреклонная решимость, и мудрость, и терпение, и бесконечная любовь.

- У тебя был шанс, не один, и как ты ими воспользовался?

- Да кабы знать, что меня инфаркт в пятьдесят с небольшим хватит, разве ж я так жил? И не такой уж я плохой, если с надлежащим вниманием посмотреть, а? Вот дорогу построил в родном городе. А деньги сколько повыбивал на неё? Седых волос прибавилось - не счесть. Что ни говори, но работёшка-то у меня неблагодарная. Как считаешь? А что себе дачку построил в два этажа, участочек на берегу отгородил, да и остальное, по мелочишке, так то ты строго не суди: я так считаю, что это и не воровство вовсе, а совсем даже компенсация за потраченные нервы. Ну вот и поплатился зато, сейчас никаких компенсаций не надо.

- Построил дорогу не ты, а рабочие. Да, ведь они бы и без тебя прекрасно справились, быстрее и дешевле. Ну, а огромный банер зачем поставил: «Ремонт улицы Мира выполнен в рамках региональной программы гладкий асфальт и под руководством Непотребко П.И.?»

Пётр Ильич сразу не нашёлся, что ответить, только ещё больше покраснел. Он помедлил с минуту.

- Так ведь, чтобы люди знали, а то я же у них самый что ни на есть плохой по всем статьям выхожу.

- Ты в позапрошлом году аппендицит лечил?

- Ну, лечил, - Пётр Ильич насторожился, - если знаешь, зачем спрашиваешь?

- То и спрашиваю, что при выписке тебе на спину стоило наклеить надпись: «Аппендэктомию выполнил врач высшей категории Николаев В.И., по личному поручению главного врача Антонова К.А.»

- Шутить изволите? Я это дело тоже очень уважаю, только дорогой мой ангел, или кто ты там есть, не до шуток мне нынче. Ты уж воскреси меня обратно как следует, за ради всего святого. Я тебе за это храм воздвигну красоты неописуемой.

- А прошлый год на строительстве школы в деревне сколько умыкнул? Страшно подумать. - она укоризненно покачала головой.

- Что было, то было, каюсь, от чистого сердца, и верну всё до копейки, честью клянусь, - Пётр Ильич радостно тараторил. Надежда затеплилась в его грешной душе.

- Точно вернёшь? - строго спросила незнакомка.

Пётр Ильич приоткрыл глаза подёрнутые мутной пеленой. В полубреду, он продолжал повторять:

- Верну, верну, всё до копейки верну… Всё, что украл - верну!

- Ну, конечно вернёте, я даже не сомневаюсь.

На стуле, рядом с больничной койкой, сидела стройная девушка-следователь в белом халате поверх формы, и что-то сосредоточенно писала в блокнот.