Гриф «Крипта»

Стальной люк деформационного шлюза №3 вздыбился, как картон. Не крик, а вой – низкий, скрежещущий, будто ломается сама земля – вырвался из черноты шахтного ствола. Свет аварийных фонарей поймал лишь мельтешение теней, слишком быстрых, слишком неправильных. Что-то огромное и многоногое метнулось вдоль стены, оставляя на бетоне глубокие, дымящиеся борозды. Сейсмографы зашкалили, рисуя на ленте не земные толчки, а судороги чего-то иного. На пульте управления вспыхнул и погас экран локатора, последними кадрами показав не точку, а размытое пятно, стремительно приближающееся к уровню -7. Завыла сирена "Красный Гриф" – сигнал полной эвакуации и изоляции сектора. Но было поздно. Из репродуктора донесся только хрип, скрежет металла и тот самый, леденящий душу вой, прежде чем связь оборвалась навсегда. Тишина после этого была страшнее любого звука.

Тук-тук-тук-тук...

Звук вертолетных лопастей был не просто фоном – он был навязчивым ритмом, биением огромного металлического сердца, вталкивающего их в белое ничто. Ми-8, старый, видавший виды "вертун", дрожал всем корпусом, будто протестуя против этой вылазки в самое пекло зимы. За иллюминатором – только бескрайняя, ослепительно-белая пустыня Центральносибирского плоскогорья. Ни деревца, ни холма, лишь редкие торосы снега, наметенные ледяным ветром, ревущим сквозь щели в обшивке. Внутри пахло керосином, махоркой и влажным бушлатом.

Андрей Синицын прижал лоб к холодному, запотевшему стеклу. Его отражение – усталое, с запавшими глазами и щетиной в пару дней – казалось призраком в этой ледяной пустоте. Зачем я согласился? – вертелось в голове. Ответ был прост и пошл: деньги. Очень большие деньги. Достаточные, чтобы покрыть долги отца и вытащить мать из ветхой хрущевки в вечно сыром подвале. "Инженер-электронщик высшей категории для работ на уникальном объекте. Срок – 6 месяцев. Полная изоляция. Двойной оклад, тройные северные. Подписка о неразглашении – пожизненная." Объявление в профсоюзной газете выглядело как ловушка, но он шагнул в нее с закрытыми глазами.

"Ну что, Андрюха, не передумал?" – хриплый голос нарушил гул. Федор Клюев, его попутчик и, по странному стечению обстоятельств, будущий коллега, протягивал ему помятую пачку "Беломора". Федор был физиком-теоретиком, тем самым "кабинетным гением", которого жизнь вышвырнула на обочину после неудачного выступления против одного академического проекта. Развод, скандал, угроза "трудового перевоспитания" где-нибудь в геологической глуши. "Крипта" была для него спасением, возможностью сбежать и, возможно, доказать что-то себе и миру. У него были умные, усталые глаза за толстыми линзами очков и вечная ироничная ухмылка, не доходящая до губ.

Андрей махнул рукой на папиросу. "Куда уж теперь передумывать, Федя. Сидим в этой жестяной банке над адом замерзшим. Обратно не повернут."

"Ад... – Федор затянулся, выпуская струйку едкого дыма. – Говорят, там тепло. Геотермальные источники. Наш личный курорт под грифом 'Совершенно Секретно'. 'Курчатник' для особо опасных мозгов." Он усмехнулся, но в глазах не было веселья. "Ты инструкцию читал? 'При обнаружении аномальных звуковых или визуальных явлений немедленно сообщить дежурному офицеру и не предпринимать самостоятельных действий'. Звучит обнадеживающе, да?"

Тук-тук-тук-тук...

Ритм лопастей вдруг изменился, стал реже, глубже. Вертолет начал снижаться. В белой пелене внизу проступили контуры – огромные, припорошенные снегом купола, соединенные трубами-переходами, похожие на гигантские, вмерзшие в лед грибы. Заборы с колючкой, вышки – стандартный набор закрытого объекта. Но масштаб... Это был не просто городок, это был целый подземно-надземный комплекс, втиснутый в ледяное лоно плоскогорья. Станция "Крипта". Объект ГРУ "Особого Назначения". Официально – геофизическая обсерватория. Неофициально – место, о котором лучше не знать.

Приземление было жестким. Снежная пыль взметнулась вихрем, скрыв все на мгновение. Дверь открылась, ворвался ледяной ветер, сбивающий с ног. По трапу к ним уже шел человек в длинной офицерской шинели и ушанке, лицо скрыто воротником. За ним – два солдата в белых маскхалатах, с автоматами на груди. Бесстрастные, как истуканы.

"Товарищи Синицын и Клюев?" – Голос был резким, без приветствия. Это был не вопрос, а констатация. Андрей и Федор кивнули, поеживаясь от холода. "Майор Соболев, начальник охраны объекта. Ваши документы и предписания." Он протянул руку в толстой кожаной перчатке. Бумаги проверили бегло, но придирчиво. "Следуйте. Быстро. На улице не задерживаться."

Дорога к ближайшему куполу была короткой, но мучительной. Ветер выл, вырывая дыхание, снег бил в лицо колючей крупой. Внутри купола – шлюз. Гул вентиляторов, шипение сбрасываемого давления. Тепло. Почти жарко после мороза. И... тишина. Гнетущая после рева вертолета и ветра. Сняв верхнюю одежду, они оказались в просторном, чистом помещении, похожем на холл. Светло, стерильно. На стенах – стандартные плакаты: "Бдительность – наше оружие!", "Слава Труду!". Но людей почти не было. Только одинокий солдат у поста и девушка в белом халате за пультом, не поднимая головы.

"Добро пожаловать в 'Крипту', – сказал майор Соболев, сняв ушанку. Лицо у него было жесткое, скуластое, с холодными, оценивающими глазами. На виске – шрам. – Ваш багаж доставят в жилой блок. Сейчас – инструктаж и размещение. Потом – к начальнику объекта, профессору Лебедеву."

Он повел их по длинному, слабо освещенному коридору. Стены – гладкий бетон, местами покрытый белой краской. Пол – металлические плиты. Из динамиков тихо лилась какая-то невыразительная инструментальная музыка. Уютно? Скорее... неестественно чисто и тихо. Слишком тихо для объекта такого масштаба. Андрей поймал взгляд Федора – тот тоже настороженно озирался.

"Не ожидал такой... чистоты," – осторожно заметил Андрей.

Соболев бросил на него быстрый взгляд. "Дисциплина и порядок – основа безопасности. Особенно здесь." Он указал на тяжелую дверь с табличкой "Сектор Г-7: Посторонним Вход Воспрещен". Возле нее на полу Андрей заметил едва различимое темное пятно. Как будто что-то отмывали, но не до конца. Майор резко увеличил шаг.

Вдруг из репродуктора в потолке раздался треск, и негромкий, механический голос нарушил музыку: "Внимание. Плановые работы в секторе Бета завершены. Уровень сейсмического фона в норме." Голос был спокойным, но Федор вздрогнул.

"Сейсмический фон?" – пробормотал он. "Мы же не на вулкане..."

"Геотермальная активность," – отрезал Соболев, не оборачиваясь. "Ничего необычного. Следуйте."

Они свернули в боковой коридор, где стояли автоматы с чаем и кофе. Запах горячего, крепкого чая был почти осязаемым, успокаивающим. Андрей невольно потянулся к пустому желудку.

"Вот здесь можете перекусить позже, после инструктажа," – майор кивнул на автоматы. "Чай неплохой. Бесплатный." Он остановился у двери с надписью "Зал Инструктажа 3". "Ждите здесь. За вами придут через пять минут. Не шатайтесь."

Он ушел, его шаги гулко отдавались по металлу, постепенно затихая. Андрей и Федор остались одни в тихом коридоре, под мерцающими люминесцентными лампами. Тепло от чайных автоматов было почти домашним. Но тишина вокруг была не живой, а мертвой, вымороженной. Как в склепе.

"Ни души, – прошептал Федор, протирая очки. – Как будто всех эвакуировали, а нас забыли."

"Или спрятали," – добавил Андрей, глядя на то самое темное пятно у двери в Сектор Г-7. Оно казалось теперь более заметным. Или это игра света?

Из динамика снова полилась безликая музыка. Но Андрею послышалось... нет, почудилось... что под нее, едва уловимо, пробивается тот самый низкий, скрежещущий вой из пролога. Он замер, прислушиваясь. Федор посмотрел на него вопросительно.

"Ты слышал?"

"Что? Только эту пошлятину из динамика."

Андрей покачал головой. "Наверное, ветер... или лопасти еще в ушах стоят."

Он подошел к автомату, нажал кнопку. С шипением полился темно-янтарный чай в толстый граненый стакан. Парок окутал лицо теплом и знакомым ароматом. Уют. Почти домашний. Он поднес стакан к губам, глотнул обжигающей жидкости. И в этот момент где-то глубоко, под ногами, в самых недрах "Крипты", бетонный пол едва заметно, но отчётливо дрогнул. Стакан задрожал в его руке, чай расплескался. Музыка из динамика на мгновение исказилась, превратившись в пронзительный визг.

Федор схватился за стену, глаза за очками расширились от внезапного страха. Дрожь стихла так же быстро, как началась. Музыка снова зазвучала ровно. По громкоговорителю раздался все тот же спокойный, механический голос:

"Внимание. Незначительный сейсмический толчок. Причина – термическое напряжение конструкций. Угрозы нет. Продолжайте работу."

Но выражение лица Федора говорило об обратном. Он смотрел на Андрея, на расплесканный чай, на слишком чистые, слишком тихие стены.

"Термическое напряжение?" – прошептал он. "Андрей... а что если это был не толчок снизу? А что если это было что-то... сбоку? Что-то... большое?"

Тишина после его слов повисла в воздухе, густая и тяжелая, как предгрозовая. Уют чая и тепла внезапно испарился, оставив лишь ледяное предчувствие чего-то страшного, что скрывалось за этими стерильными стенами и спокойными голосами динамиков. Они стояли на пороге. Пороге "Крипты". Пороге чего-то, что нарушило все законы – и физические, и человеческие.

Тук... тук... тук... – где-то в вентиляции, словно эхо вертолетных лопастей, застучало. Или постучало оно.