Хадиджа

- Свят! - посмеиваясь, кричат мне сослуживцы. - Иди на шлагбаум, там твоя невеста снова пришла. Когда гулять-то на свадьбе будем да "Горько!" кричать?

- Да идите в пень! - огрызаюсь я в ответ. - Хотите языки почесать, валите до прапора. Он занятие вам быстро найдёт.

Святом меня прозвали командир и стрелок бэтэра. Им видите ли так привычней! У предыдущего мехвода был такой позывной (от имени Святослав). Поэтому экипаж продолжал называть меня также, как и бывшего сослуживца. Это довольно быстро вошло в обиход блокпоста, и Лис был благополучно отодвинут на второй план. Мне приходилось отзываться на Свята, и это было дико непривычно. Я даже не с первого раза откликался. Свят вытеснял Лиса постепенно, но не мог до конца победить.

Я иду до шлагбаума, озираясь по сторонам. Привычка. Вдруг, если что не так, то махом до бэтэра долечу. Резво бегать умею ещё со школы бокса, хоть и говорят, что мазута не быстра на ногу. Возле шлагбаума стоит девчонка, лет пятнадцати. Вся напряжённая, ведь война идёт. Чёрная абайя скрывает её всю, одни голубые глаза смотрят на меня настороженно.

- Здравствуй, Хадиджа! - улыбаюсь я девчонке. - Ты опять одна пришла? А если что случится с тобой по дороге?

- П-привет, - ей трудно даются русские слова. - Что с-случиться может со мной? Это наша земля!

- Верно! - киваю в ответ. - Ваша. Пойдем от патруля подальше, а то они за автоматы нервно хватаются.

Мы отходим подальше от смеющихся нам в спину солдат.

- Это т-тебе д-дядя Давлет передал! - протягивает девчонка мне свёрток.

Я, улыбаясь, разворачиваю пакет. Стандартный набор: брынза, лаваш, зелень, фляжка козьего молока. Злость накатывает на меня волной. Я судорожно глотаю воздух. Хадиджа хватает меня за рукав камуфляжа:

- Лис, с т-тобой всё х-хорошо?

Медленно выдыхаю воздух:

- Сейчас отпустит.

Я сажусь на землю, как проделывал это раньше, тремя неделями назад...

* * *

- Да сколько можно отпираться-то? - рычит капитан. - Ведь ясно же, что с вашего аула приходили сегодня ночью обстрелять наш блокпост.

Чеченцы, обоих полов и всех возрастов, собрались на окраине своего аула, с явным намерением не пропускать нашу колонну внутрь поселения. Я из приоткрытого люка наблюдаю эту картину. Навстречу капитану вышел седовласый старец, который ещё уверенно держится на своих ногах.

- Клянусь Аллахом, не с нашего аула были люди. Или ты мне не веришь?

Я не вижу глаза капитана, но знаю, что в этот момент он щурится.

- И верю, и нет! Сколько времени мы стоим рядом с вами? Уже долго. И это пока первый инцидент! Я бы простил вас, но у нас солдат убит при нападении. Так что, для профилактики, мы снесём одну вашу халупу. Самую крайнюю.

Толпа смещается, прикрывая самый крайний домик. Капитан махнул рукой.

- Свят! - слышу я в наушнике. - Вперёд! Первую развалюху разносишь к чертям и отъезжаешь обратно. Работаем!

- Да пошли вы нахер! Там же люди! - я срываю с себя шлем. - Ничего святого не осталось!

Со стороны это явно показалось странным. Бронетранспортёр, работающий вхолостую, взревел движком и вдруг, громко чихнув, заглох. А из люка вынырнул молодой парнишка в чёрном комбезе, явно мехвод. Держа в руке шлем, он вальяжно растянулся на броне. А затем неожиданно для всех спрыгнул на землю и, сорвав травинку, полез обратно на БТР. Бухнув рядом с собой шлем, он сунул её себе в рот и уставился взглядом куда-то в небо.

- Аллах! - прокатилось по толпе.

А злющий капитан направился к мехводу, явно собираясь устроить ему разнос.

- Младший сержант Лисин, ты что позволяешь себе? Приказы командира не обсуждаются. Под трибунал захотел? Да?

- Плевать! - я перекатил травинку во рту. - Трибунал, значит, трибунал. Давить людей и разносить их жильё не буду! Можете даже меня расстрелять на месте, как изменника Родины. К смерти готов, та-ищ капитан!

Рука командира и правда дёрнулась к кобуре, но на полпути остановилась.

- От вождения бронетехникой отстранён! - зло процедил он.

- Есть оставить машину! - спрыгиваю я с бэтэра и получаю отменную плюху в лицо.

Такой подачи я не ловил с тех времён, когда начал заниматься боксом. Стоически переношу удар, хотя на губах чувствую привкус крови и чую, что вот-вот поплыву. Капитан же проследовал в свой УАЗик.

Я сажусь прямо на землю и, отбросив шлем, обхватываю руками подтянутые к себе ноги. Как же я устал от всего этого! Ко мне несмело приближаются двое людей: мужчина, годков так сорока, и девчонка, на вид пятнадцать-шестнадцать лет. Я поднимаю на них свой взгляд.

- Спасибо тебе, русский солдат! - говорит чеченец.

- С-спасибо огромное! - вторит ему девчонка. - Это наш дом с краю с-стоит.

Я устало киваю им головой:

- Пожалуйста!

- Ты - хороший человек! - присаживается мужчина на корточки напротив меня. - У тебя всё нормально? Голова не кружится?

- Пройдет!

Девчонка протягивает мне шлем:

- В-возьми, а то потеряешь ещё. К-как тебя зовут?

- Хочешь Женькой, хочешь Лисом.

- Женька-Лис? - изумляется девчонка. - Интересное имя. А меня - Хадиджа! Дядю - Давлетом зовут. Ещё раз спасибо тебе!

- Свят! - раздается откуда-то сверху. - Залазь обратно. Другого мехвода у нас нет. Пока нового не пришлют, кто-то же технику должен водить.

- Свят? - удивляется чеченец. - Значит, Аллах прислал нам тебя.

Я встаю на ноги и смотрю на командира бэтэра:

- Меня кэп отстранил от вождения техники. Можете теперь его вручную толкать до блокпоста!

- Свят, не дури!

Я сжал губы, после произошедшего лезть внутрь бронетранспортёра жуть как не хотелось.

- Своих на войне не подводят! - цокнул языком Давлет.

- Не подводят, говоришь? А если бы я твою хату бэтэром снёс, такие же песни пел? - вежливо поинтересовался я у мужчины.

- Твоя правда! - снова цокнул языком он.

- Они же т-твои братья по оружию! - стрельнула своими голубыми глазами девчонка.

- Братья по оружию? - я горько усмехнулся. - Нет у русских такого понятия. Ладно, поеду я. Всё равно трибунал меня ждёт.

Поднявшись с земли, я глянул на дядю с племяшкой.

- До свидания! Даст Бог или Аллах, ещё свидимся.

Гордым орлом я взлетел на броню и скрылся в недрах БТР.

Свидились... Ага! Уже на следующее утро.

- Свят, иди на шлагбаум, там двое пришли с аула. Тебя спрашивают. Дядька и девчонка какие-то.

- Да ладно! - приподнялся я с импровизированной лежанки возле бэтэра. - Быть того не может!

Двое вчерашних знакомцев дожидались меня. Давлет даже приобнял меня и сунул мне в руки какой-то пакет:

- Держи!

- За что? - изумился я.

- За доброту твою и справедливость. Пойдём мы, а то твои бойцы нас из автоматов так и порешить хотят.

Давлет и Хадиджа, махнув мне на прощанье рукой, уходят по дороге обратно. Я поворачиваюсь. На меня направлены три автомата:

- Пакет на землю, руки в гору и на три шага назад!

- Парни, да вы чё?

Передёргивание затворов звучат убедительней, чем слова. Один из бойцов осторожно проверяет содержимое пакета.

- Забирай! Они тебе жратву притаранили, наверно, чтоб отъелся!

- Ага! - заржал другой. - Пустят Лиса, то есть Свята, на шашлык и - все! - нет у нас мехвода.

- Ша! - осадил их третий. - Шутки при себе оставили! Лис, забирай свой пакет и шуруй хавать.

Взяв пакет, я набычился:

- Ещё располовинили бы пайку, как на зоне!

- Шуруй и жри! Тебя-то трибунал ждёт, в отличии от нас, - заржали все трое.

- Ну, бля, и кони. Я вам в обед овса припру. - осклабился я в ответ...

* * *

- Попускает! Ещё пару секунд и всё пройдёт...

Хадиджа недоверчиво смотрит на меня:

- Странный ты, Лис, странный. Пусть Аллах покарает меня за т-такие слова.

Я протягиваю ей слегка подтаявшую плитку шоколада:

- А это тебе!

Хадиджа прячет руки за спину и качает головой:

- Не по Корану это. Нельзя принимать подарки от незнакомых мужчин. Только муж имеет право на это.

- Блин! - я даже расстроен. - Ну хорошо, передай тогда этот подарок своему дяде.

Девчонка вновь кивает головой:

- Нет! По Корану мне с тобой вообще говорить нельзя.

Я поперхнулся молоком и выпучил глаза:

- А это ещё почему?

- Ты - неверный! Но Аллах мне это простит.

- Да-а-а, много нового узнаю о другой религии, - допил я молоко. - Так, вертаю эту фляжку и вчерашнюю. Кстати, Хадиджа, у нас со дня на день пополнение должно прибыть. Ты бы поаккуратней. А то парни новые, не в курсе будут. Не дай Аллах, за шахидку тебя примут. Лучше вообще завтра не приходи, сердце моё неладное чует.

Хадиджа улыбается:

- Меня Аллах хранит! Ты знаешь, что означает моё имя?

Я только вздыхаю в ответ:

- Откуда мне, неверному, знать?

Девчушка недовольно хмурит брови:

- Хадиджа - это первая и до своей смерти единственная жена великого пророка Мухаммада!

- Понятно, - я протягиваю ей обе фляжки. - Буду знать!

Пополнение прибыло ночью. В числе прибывших оказался и мехвод на бэтээр.

- Вот и мне замена! - обрадовался я и хлопнул его по плечу. - Здорова, Свят!

Мехвод набычился:

- Ваще-то, я - Катран!

- Ничё, братан, я сюда Лисом прибыл. Почти к Святу привык. Хех! И ты привыкнешь... - я зябко поёжился. - Утром агрегат примешь или сейчас?

- Утром! Нехер по ночи шарится, ещё снайпер вдруг...

- Лис, а где Свят? - раздался над моим ухом голос стрелка.

Не открывая глаз, я ткнул пальцем в храпящего мехвода:

- Туточки он! Если чё, Катран его позывной. А меня не кантовать. Хотя, который час?

- Почти восемь, - ответил стрелок и, склоняясь над Катраном, потряс его за плечо. - Свят, подъём!

Меня как пробило током. К восьми уже приходит Хадиджа. А на шлагбауме невесть кто! Если с ней что случится, меня ни Аллах, ни Бог не простят.

Я подлетел к шлагбауму. Только одна знакомая рожа. И на дороге знакомый пакет. Но без хозяйки!

- А где ещё двое? - взрываюсь я.

- А тебе какое дело? Баловался сам, дай и новеньким развлечься, они бабы месяца по три не видали, - выдает мне патрульный.

- Суки! - на выдохе мой кулак впечатывается в скулу патрульного, а в следующее мгновение его автомат оказывается в моих руках. - Куда повели девчонку?

- Туда! - испуганный боец тычет в сторону деревянных построек.

Выворачивая за угол, я на бегу врезаюсь в одного из новоприбывших. Тот валится на землю от столкновения. На всякий случай, пробиваю ему по яйцам. И наставляю автомат на второго новенького. В его руках извивается Хадиджа, её рот зажат клешней урода.

- Грабли в гору! - ору я.

- Да ты чё! Это же шахидка. Ща мы её приходнём и всех делов. А потом командованию сдадим!

Я делаю страшные глаза:

- Отпусти её! - и передёргиваю затвор.

Новичок нервно дёргается, ослабляя хватку, и Хадиджа тут же зубами впивается ему в руку.

- Сука! - боец наотмашь бьёт девчонку, и сам тут же огребает от меня по морде прикладом автомата.

На всякий случай, "массирую" ему печень и почки.

- Живая? - забросив автомат за спину, подхватываю Хадидже на руки. - С тобой ничего не успели сделать?

Девчушка сначала кивает, а затем отрицательно машет головой.

- Слава Аллаху! - выдыхаю я. - Сейчас к дядьке тебя отвезу. И накажу ему, чтоб за тобой во все глаза глядел.

Вот и командирский УАЗ. Я открываю переднюю дверь и сажу туда Хадиджу.

- Только тихо тут! - прижимаю палец к губам.

Девчонка кивает головой. Я оставляю автомат в машине и неспешным шагом иду на кухню. Валера, водитель УАЗика, вечно отирается на кухне, он ещё тот любитель пожрать.

- Валер, дашь ключи?

- Не вопрос! - искомый предмет летит ко мне. - К зазнобе своей свататься поедешь?

- Можно и так сказать!

- Чеши, Ромео! Даю час. Так как через два выезжаем, и ты в том числе. Трибунал же!

- Принял!

С ключами я лечу к русскому джипу...

- Давлет, на блокпост лучше не соваться. Новые русские бойцы, прибывшие сегодня - это нечто! Да и вам лучше, скорее всего, в другое место перебраться.

Давлет тяжело вздыхает, а Хадиджа тихо стоит в сторонке.

- Её чуть не снасильничали! Хорошо я знал, что девчушка придёт. Вовремя успел.

Давлет кусает губы:

- А с тобой что?

- Увозят сегодня.

- Ясно!

Я вздыхаю:

- Поеду! А то за угон командирского УАЗа ещё и статью пришьют. Мира вам, Давлет и Хадиджа. Храни вас, Аллах!

Ещё за километр я заметил движуху на блокпосте. Не доезжая метров ста до шлагбаума, я увидел направленное оружие на мою машину. Мне ничего не оставалось, как выйти из командирского УАЗика с поднятыми руками...