Хараз-Шанти

Мир не один, миров бесчисленное множество, независимо от того верите, вы в это или нет.

Часть 1

Любят же некоторые люди осень. Любят. И я когда-то любил это время года. Этот воздух, наполненный живописной, сладкой меланхолией. Время жёлтой травы и ярких красок на деревьях. Любил шорох опавшей листвы под ногами. Любил… А вот сейчас вышел я из здания суда и не радует меня ни эта природная живопись, ни игра солнечных лучей среди жёлтых и красных листьев, нет больше сладкой меланхолии. Нет романтики ни в душе, ни в разуме. Патака серая.

У меня развод. Второй! Второй, мазь вашу! Да как так-то! Что не так со мной? По бабам гулял? Нет. А ведь мог бы. Играл? Да нет же! Не азартный я. Лымарь? Ну, лодырь то бишь. Нет! Не лодырь я! Может и не трудоголик, но однозначно не лодырь. Горькую не пью, предпочитаю пиво или хорошее вино и то по праздникам, по большим праздникам… Как все.

А вот не клеится как у всех и всё тут. Сначала вроде бы клеится, но стоит пожениться, как клей совместной жизни растворяется в ацетоне бытовухи. И всё разваливается.

Может проклятье на мне какое? Да на фиг я кому сдался. Невезуха это. Самая настоящая, матёрая невезуха. Ещё говорят два снаряда в одну воронку не попадают, а в мою воронку попали! Или это я попал в эту воронку дважды?

Сел я в «девятку», дверцей хлопнул. Завёл своё наследие. Всё имущество, что осталось после двух браков. Даже смешно. Резко надавил на педаль газа, чтобы пошла зарядка на аккумулятор. Диодный мост там сгорел что ли или ещё дрянь какая, не помню. Теперь просто так зарядка на аккумулятор не идёт и поэтому лампочка на панели горит зловещим красным оком. Саня, мой тёзка, а заодно автоэлектрик мне так объяснил, надо или паять или газануть резко.

Газануть проще. Газанул. Лампочка не погасла и я выдавил педаль газа ещё раз. На этот раз удалось потушить красный глаз на панели. Зато мотор стал реветь слишком громко.

Ну прекрасно — это глушак прогорел. Прёт просто! Мотор ревёт по моей убитой личной жизни и только.

Мимо проехала, теперь уже бывшая, вторая жена на новеньком кроссовере. Не улыбнулась даже на прощание. Кроссовер её родители нам на свадьбу дарили. Я не из тех кто при разводе из-за шкафа на войну идёт. Имущество меня как-то никогда особо не волновало. Есть да и есть, нет значит не надо, а коли надо так куплю. Вот так и живу, вот такой я. Во мне даже чувства зависти нет. Не умею я людям завидовать, не понимаю я этого. Допустим есть у кого-то дом на Канарах. Так это его проблемы. Мне-то что с того? Это же у кого-то, а не у меня.

Будет и у меня дом. Обязательно будет. Руки ноги есть, котелок варит. Только не везёт пока. Это ничего. Как молвит восточная мудрость, дождь не может идти вечно. Не может мазь его, воды не хватит. Будет и на моей улице солнечный день и весёлый праздник. Жизнь после развода остановилась? Нет. Камни с неба не сыпятся? Нет. Значит жить буду, не знаю правда как.

Я хотел уже поехать, как в кармане зазвонил телефон. Достал аппарат из кармана. На дисплее смартфона довольное лицо и надпись «Петруха».

— Да, Петро, — ответил я.

— Ну что? Как всё прошло?

— Вот так и прошло. Было и прошло, — грустно ответил я.

— Опять всё оставил? — с укором спросил Пётр.

— Оставил. Делиться, да драться с женщинами это не моё. Наживу как-нибудь.

— Эх, Санёк. Первый развод ничему тебя не научил, — поучительно проговорил Петя.

— Чему бы грабли не учили, а сердце верит в чудеса, — усмехнулся я на его замечание.

— Понятно. Куда теперь?

— В гараже поживу, пока не решу что да как. Свет там есть, диван есть, телик есть, перебьюсь неделю другую. Птица я теперь вольная, может подамся куда в другой город здесь как-то не заладилось.

— Давай ко мне, — предложил Пётр.

— Спасибо за предложение, Петро. Только вас самих там слишком много на квадратный метр, да и Люська твоя ворчать будет. Я лучше в гараже.

— Ну как знаешь, уговорить не стану. Я тебе телефон скину, поговори там на счёт работы. Если хочешь конечно. Свою, как я понимаю, ты теперь потерял.

— Потерял, — со вздохом подтвердил я, — скидывай.

— А может всё-таки ко мне приедешь? Посидим. Пивка бахнем.

— Нет Петро. Сейчас лучше не пить. Первый развод чему-то меня да научил. Алкоголь сейчас будет только лишним.

— Ладно, не грусти. Если что приезжай.

— Добро.

Закончил я разговор и закинул трубку во внутренний карман куртки. Уже оттуда гаджет провибрировал входящим сообщением. Пётр телефон скинул, как и обещал. Смотреть я не стал, не хочу пока. Нет настроения. Работа конечно нужна, но вот не сейчас.

Я вырулил со стоянки, кинув на прощание унылый взгляд презрения на Дом Правосудия и поехал на окраину города, в гаражи.

Часть 2

Осенью темнеет рано. И сыро. Ой, как же сыро. В гараже не уютно. Уют в гаражах делают только счастливые в браке люди, а я гараж арендую. Так что здесь гараж, просто гараж… Диван есть, телик старенький, чайник да плитка на электрическом ходу, вот и весь быт. А, ну да, ещё две сумки со шмотками прибавилось. Не густо. Шкафа в гараже нет, так что мой гардероб пока в диване полежит. Хоть мышей нет и то хорошо.

Включил телик. Новости, концерты, турецкие сериалы… Для кого сейчас телевидение работает? Точно не для меня. Оставил новостной канал, для фона. В дверь постучали. Виталик что ли? Сосед мой по гаражу, Виталя, славный малый. Я открыл калитку в воротах. Нет, не Виталик. Мужик какой-то, ранее мне не известный. Вида интеллигентного. В пальто, в шляпе, с острой бородкой. Ввиду своей щуплости опасности для меня не представляет.

— Добрый вечер, — проблеял интеллигент.

— Наидобрейший, — хмыкнул я.

— Позвольте отрекомендоваться, Василий Семёнович Спасский, — протянул он мне свою хилую ладошку.

— Очень приятно. Саня. Александр Верушкин то есть.
Я ответил на рукопожатие.

— Мне право не ловко обременять Вас просьбой, но больше рядом никого нет. Все гаражи закрыты.

— Обременяйте, — отмахнулся я.

— У Вас случаем нет зарядного устройства? Аккумулятор в моей машине совсем издох.

— Как же нет, есть.

— Вы оказали бы мне огромную услугу, если бы позволили его немного подзарядить. Я Вам оплачу.

— Денег не надо, папаша, — усмехнулся я, — тащите. Зарядим. Или может прямо на машине заведём? Сейчас «девятину» подгоню, провода у меня есть.

— Нет. Не стоит, — запротестовал Спасский, — минут на двадцать поставьте, ему хватит.

— Уверены? — усомнился я.

— Да. Это уже не впервой. А я в машине пока подожду.

— Чего же в холодной машине-то сидеть. Пока заряжается у меня побудьте. Вон какой ветер холодный поднялся, а у меня тепло и чай с печеньками есть. Тащите свой аккумулятор, я пока зарядное настрою.

Спасский исчез в темноте. Я прикрыл калитку в воротах.
Василий Семёнович явился через несколько минут с аккумулятором в руке. И вот здесь он впервые меня удивил. Я таких аккумуляторов прежде не видел. Размером с чемоданчик «дипломат», с такими в девяностых любили в школу шастать. Аккумулятор у Спасского такого же размера и формы. Правда без ручки, но клемы есть.

— Я таких прежде не видел, — кивнул я на аккумулятор.

— Это старая модель, — неохотно промямлил объяснение Василий Семёнович.

«Обязательно выйду после посмотреть, что там за авто, — решил я для себя, — когда ставить будет подсвечу, заодно и посмотрю».

Я поставил аккумулятор на зарядку. Закипел, забурлил, забулькал чайник.

— У меня только пакетированный чай, — признался я своему гостю.

— Ничего. Сойдёт, — улыбнулся Спасский и добавил, — у вас довольно большой гараж.

— Это не мой, — сознался я, — в аренду взял. Хозяин в Москву уехал, а продавать не стал. Знакомый моего тестя. Бывшего тестя, — грустно заметил я и поставил перед своим гостем чашку с чаем. Рядом на стол выложил несколько пакетиков с сахаром и пачку с печеньем.

— Бывшего? — переспросил Спасский.

— С сегодняшнего дня, — уточнил я и сам не знаю с чего вдруг начал рассказывать о своём только что рухнувшем браке. А потом как-то незаметно рассказал и про первый. Я не жаловался и не оправдывайся, просто рассказывал. И чем больше рассказывал, тем грустнее становилось мне самому. Начинать всё с нуля когда тебе почти сорок, да ещё в условиях современного кризиса, не самый хороший расклад, но жизнь не выбирают.

— Позвольте с Вами не согласиться, — мягко заговорил Спасский, — обстоятельства выбрать невозможно, это так, они уже сложились и изменить то, что уже сложилось невозможно, но вот насчёт выбора жизни Вы не правы.

— В смысле?
Я отпил чай из своей кружки, одновременно глядя на Семёновича.

— Своих жён вы же сами выбрали? И жизнь в этом городе сами выбрали. Выбор это единственная свобода, которая у нас есть. Просто этой свободой, как правило пренебрегают, — пояснял Спасский, — выбор есть всегда, и жизнь можно выбрать совершенно иную.

— Ну, это вряд ли, — не согласился я, — жён конечно можно выбирать, а вот жизнь, она и есть жизнь, какая есть такая и есть. Здесь как не крути ничего не выкрутишь.

— А если бы у Вас был выбор поменять этот мир на другой, Вы бы согласились? — хитро прищурился Василий Семёнович.

— Я и так подумываю в другой город переехать, — признался я, — здесь меня теперь ничего не держит.

— Хотите не в другой город, а в другой мир?

— Это в какой?

— В иной. Не такой как этот. Жизнь с чистого листа.

На эти слова я просто усмехнулся.

— И что же это за мир такой?

— Хараз-Шанти, — с улыбкой сообщил Спасский.

С географией у меня всё хорошо, но такой страны я с ходу вспомнить не смог.

— Как? — переспросил я.

— Хараз-Шанти, — повторил Спасский.

— Это далеко?

— Да. И назад вернуться уже не получится.
Я отхлебнул ещё чая и поставил кружку на стол.

— Вы так шутите? — спросил я.

— Ни в коем разе, — серьёзно заверил меня Спасский, — я могу поспособствовать.

— И… И как? Что там?

— Там новый мир и новая жизнь. Не такая как здесь.

— Лучше?

— Лучше. Честнее. Интереснее. Долго объяснять.

— А вы как… Ну… Вы оттуда что ли?

— И да, и нет. Это не имеет к делу отношения. Я предлагаю Вам сделать выбор. Остаться здесь и доживать свою жизнь, либо начать всё сначала с чистого листа.

— Чёрт, — вырвалось у меня, — начать всё сначала. С чистого листа. Хм. Звучит заманчиво. И что, такое возможно?

— Хотите попробовать?

Я задумался. А чего мне терять? Мне в любом случае всё начинать сначала, так в новом мире оно может даже интереснее будет.

— А как же языковой барьер? — спросил я.

— Вы какими языками владеете? — спросил Спасский.

— Русским. Могу немного говорить на немецком. Бабка у меня немка была.

— Этого достаточно на первое время, — с улыбкой заметил Спасский.

— И что? Когда переезжать? — без особого доверия спросил я.

— Завтра, — с уверенностью заявил Василий Семёнович, — и только завтра. Если решитесь, я скажу Вам где и как. А если нет, забудьте этот разговор и расстанемся на этом.

— Допустим, я согласен на переезд, — медленно проговорил я.

— Найдётся листочек и карандаш? — моментально отреагировал Спасский.

— Ручка есть и листочек найду.

Я выложил на стол старую накладную, чистую с обратной стороны и шариковую ручку.

Василий Семёнович что-то быстро написал. Затем вынул из внутреннего кармана кредитку, или нет, что-то размером с кредитку. Положил на лист с записями и пояснил:

— Это ключ-карта, когда будете на месте, просуньте её между двух досок у самой ручки в дверях. Адрес я написал, описание дома тоже. Время указано московское. Опоздаете больше чем на час, контур окна закроется и эта возможность пропадёт. Другой возможности, именно у Вас, может больше не появиться. Что же. Мне пожалуй пора.

Василий Семёнович поднялся, поблагодарил за чай и возможность подзарядить аккумулятор. Сам снял клемы со своего «дипломата», откланялся и вышел на улицу.

Я посмотрел, что он там написал.

«д. Рябово. Крайний дом с мезонином у посадки. Зелёный забор. Ориентир, четыре больших ели по периметру. В 10:00 мск».

Я посмотрел на ключ-карту. Никаких надписей нет, чёрная с толстой белой полосой.

И тут я спохватился и, взяв фонарик, поспешил за Спасским. Хотел задать еиу ещё пару вопросов, а заодно посмотреть, что же у него за машина с таким чудным аккумулятором. Но ни Спасского, ни машины на улице не оказалось. Ну, не мог он так быстро поставить аккумулятор, завести машину и уехать! И шума мотора, я не слышал. И тем не менее его нигде не было.

Вернулся в гараж, уселся на диван и, глядя на надпись, задумался.

«Это ведь не нормально. Такое в принципе не может быть. Другой мир. Чистый лист. Я конечно люблю смотреть фильмы про всякие чудеса и книги фантастические читать, но вот это же моя реальность. Эта та самая реальность в которой мне со школы твердили, что чудес не бывает! Не бывает никаких чудес! Но мне много чего в школе говорили, а потом всё стало с ног на голову. Например раньше белогвардейцы были плохими, а сейчас стали хорошими. Всё изменилось, а завтра придут к власти другие люди, снимут новые фильмы, сделают новые программы и опять всё может перемениться. Где голова… Где ноги… Лягу полежу „.
Я прилёг на диван и закинул руку за голову.

«С другой стороны, — продолжил я размышлять, — что мне мешает поехать завтра и всё проверить. Интересно же. Нет, ну в самом деле. Если это просто розыгрыш, посмеюсь. А если нет… »

Я снова сел и взял ключ-карту. Покрутил присмотрелся. Материал странный, вроде и пластик, но какой-то слишком плотный что ли и жёсткий, но и не металл однозначно. Подкинул карту несколько раз на ладони. Лёгкая. Спасский теперь тоже казался странным.

«Аккумулятор у него, не такой как в нормальных машинах. Жалко, я саму машину не видел. И исчез он как-то быстро.
Поехать? А что я здесь теряю? Старую девятку. Ну и пусть, не велика потеря. Что нахожу? Новую жизнь, с чистого листа в неведанном мне мире. С чистого листа! »

Я достал смартфон, включил навигатор, натыкал адрес. Езды меньше часа. Можно такси взять. Если Василий Семёнович не обманул, и я улечу куда-то насовсем, то негоже будет девятку бросать где попало. Да и глушак прогорел.

« Нет. Пусть в гараже стоит, на такси доеду», — окончательно решил я.