Хештег для призрака

Мой монитор упорно показывал мне цифры, от которых у профессионального оптимиста случился бы острый приступ мизантропии. А у меня, Ульяны Смелой, профессионального труса и любительницы ворошить прошлое в поисках призраков, просто сводило живот.

— Ну что, богиня контента? — раздался голос, в котором усталость боролась с сарказмом. — Наше состояние уже можно измерить в космических масштабах? Хотя бы в масштабах карликовой планеты Плутон?

На пороге стоял Геннадий, мой оператор, монтажёр, звукорежиссёр и по совместительству главный нытик всея Руси. В руках он сжимал кружку с надписью «Не разговаривайте с мной до кофе», хотя кофе он выпил уже три чашки, и теперь его можно было раздражать абсолютно легально.

— Ген, — проскрипела я, жестом отчаяния указывая на экран. — Смотри. Просмотры. Они… они не просто падают. Они ныряют в бездну, как печальный утюг в озеро. Смотри! Ролик про приведение в общественном туалете на вокзале… семь просмотров. Четыре из них — это я, проверяла, залился ли он. Один — ты. Ещё один, скорее всего, мой провайдер. И седьмой… Ген, кто этот загадочный незнакомец? Может, это наш будущий спонсор?

— Это баба твоя Нина, — безжалостно констатировал Гена. — Она зашла, поставила дизлайк и в комментариях написала «Фигня. В наше время призраки были качественнее и с перламутровыми пуговицами».

Я с тоской посмотрела на график, который напоминал не Эверест, а скорее равнину, плавно переходящую в братскую могилу амбиций. Подписчики не росли. Они застыли на отметке 1487 человек, и я подозревала, что половина из них — боты с никами вроде «Красавчик_1993» и «Сексуальная_богиня_56», которые в комментариях вежливо предлагали мне посмотреть на их «горячие фото».

Мой канал «Блог проУжас» тихо умирал, и самое ужасное — он делал это абсолютно бесшумно. Никто даже не пришёл на похороны.

— А вот наш шедевр про банного призрака, — продолжала я, чувствуя, как накатывает истерика. — Пятьдесят три просмотра! Ура! Но лайков… Ген, считай со мной. Один. Это я. Второй. Это ты, после того как я пригрозила отобрать твою зарплату. А дизлайков… двадцать семь! Двадцать семь! Люди предпочли бы смотреть, как сохнет краска на заборе, чем моё трёхминутное видео!

— Я же говорил, что снимать на телефон в парилке — плохая идея, — философски заметил Гена. — Из-за пара это было похоже не на мистический ужас, а на репортаж с того света, снятый картошкой. И потом, оказалось, что этот «призрак» — просто парочка влюблённых, которые решили сэкономить на гостинице.

— Они добавили экшена! — попыталась я оправдаться. — Это же почти что настоящая страсть, почти что убийство… Ну, в общем, почти что наш профиль!

Но сил спорить не было. Я уткнулась лбом в прохладный стол. Моей карьере блогера-криминалиста, длившейся без малого год, грозило полное и безвозвратное забвение. Единственное, что взрывалось в последнее время в моей жизни — это не хайп, а пакет с гречкой в микроволновке, потому что я, как всегда, забыла проколоть его вилкой.

Комментарии под последними видео были однообразны и беспощадны:

Я сгоряча купила три флакона. Объём у моих волос и правда появился. А вот у канала — нет.

Я осознала всю глубину падения, когда вчера мама позвонила и спросила, не хочу ли я устроиться в офис к дяде Коле, её второму мужу, который торгует сантехникой. «Там, — сказала мама, — хоть стабильность есть. И унитазы со скидкой».

Унитазы со скидкой. Вот он, мой потолок.

— Ген, — тихо сказала я, поднимая голову. — Мы на дне.

— Мы не на дне, — поправил он, допивая кофе. — Мы пробили дно и теперь медленно погружаемся в мантию Земли. Скоро нам будут сниться сны на вулканическом языке.

Гена не просто стоял в дверях. Он был воплощением самой мрачной статистики, что маячила на моем экране. Его обычно невозмутимое лицо было похоже на тесто, из которого внезапно вытянули всю надежду.

— Ну что, — его голос прозвучал глухо, словно доносился из той самой мантии Земли, куда, по его словам, мы провалились. — Полюбовались на графики? Насладились перспективой? Видишь эту красную линию? Это не наш доход. Это — температура моего энтузиазма. И она достигла абсолютного нуля.

Он сделал несколько шагов вперед, его взгляд скользнул по завалам студии — гирлянде с перегоревшими лампочками, штативу с одной рабочей ногой, коробке из-под пиццы, что служила нам столом для совещаний. В его глазах читалась бездонная скорбь.

— Ульяна, с меня хватит, — он объявил это с такой торжественностью, будто зачитывал приговор. — Пока ты тут пыталась разглядеть лицо демона в пикселях на видео из подвала, мой двоюродный брат Витя купил себе третью камеру. Для котиков. Спит его кот Васька — он снимает. Васька зевает — он снимает. Васька смотрит в стену с немым укором — монтирует из этого философское кино и собирает полмиллиона просмотров!

Гена ткнул пальцем в мой монитор, чуть не пробив его насквозь.

— Он зарабатывает на монтаже видео со спящими кошками больше, чем мы вдвоём за последние полгода! На кошачьих соплях, Ульяна! На пушистых боках! Пока мы тут ночуем в заброшках, он ночует на куче денег, пахнущей кошачьей мятой!

Он тяжело вздохнул, и в этом вздохе звучала тоска по стабильности, по оплаченным счетам за интернет, по жизни, где не приходится отмываться от паутины и мистической пыли.

— Поэтому я ставлю ультиматум, — Гена скрестил руки на груди, принимая позу неприступной скалы. — Следующее видео. Оно должно не просто «выстрелить». Оно должно устроить такой ядерный взрыв в интернете, чтобы у Витиного кота шерсть дыбом встала. Оно должно принести деньги. Настоящие, пахнущие не плесенью, а типографской краской. Или…

Он сделал драматическую паузу, посмотрев на меня с тем же выражением, с кем, вероятно, смотрели на «Титаник» перед тем, как он пошёл ко дну.

— …или я ухожу. К Вите. Монтировать пушистых усатых-полосатых. У них хоть гримёрка не протекает, и сценарий пишет сама природа. По крайней мере, они не спорят со мной по поводу цветокоррекции трупа. Вернее, его отсутствия.

Он умолк. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь мерным гулом системного блока, который, казалось, тоже подумывал о том, чтобы перейти на более перспективный проект.

Тишина в комнате после ультиматума Гены была густой и липкой, как смола. Даже системный блок, обычно натужно гудящий под столом, затих, затаившись в ожидании моего ответа. Я чувствовала, как под взглядом Гены – этом смешении жалости, усталости и решимости – по моей спине бегут мурашки. Не те приятные мурашки от предвкушения тайны, а противные, леденящие, от осознания полного и безоговорочного провала.

Паника, холодная и тошнотворная, подкатила к самому горлу. Я не могла потерять Гену. Он был не просто оператором. Он был моим личным занудой-хранителем, голосом разума, который я так яростно игнорировала, и единственным человеком, который знал, что я крашусь в рыжий не для смелости, а потому что на чёрный у меня аллергия. Без него я бы год назад сняла репортаж о призраке в трансформаторной будке и стала частью местной энергосистемы. Навсегда.

«Котики… – стучало в висках. – Пушистые, милые, прибыльные котики…»

Нет. Нет-нет-нет. Я Ульяна Смелая. Пусть и только по паспорту и названию канала. Я не сдамся без боя. Мне нужен был контент. Не просто контент. Мне нужна была ядерная бомба, способная взорвать айти-индустрию, ютуб и особенно – канал этого Вити и его вечно спящего Васьки.

С тихим стоном, больше похожим на пиранью, попавшую на сушу, я рванула к ноутбуку. Пальцы, подрагивая, застучали по клавиатуре. Запросы сыпались один безумнее другого.

«Самое страшное место в городе».
«Заброшки с привидениями».
«Необъяснимые исчезновения».
«Местная легенда ужас».

Поисковик любезно подсказывал мне форумы сталкеров, парочку сомнительных пабликов «околомистического» содержания и статью из городской газеты десятилетней давности под названием «Куда пропала девочка-цветок?». Я уже было собралась углубиться в чтение, как вдруг мой взгляд зацепился за маленькую рекламную ссылку в углу экрана, выглядевшую так, будто её туда засунули в наказание.

«ТАЙНЫ ГОРОДА. ВСЯ ПРАВДА ОБ УСАДЬБЕ «ЧЁРНЫЙ ВОРОН» И ПРОКЛЯТИИ ГРАФИНИ ВРАНГЕЛЬ».

Сердце ёкнуло. «Чёрный Ворон»… Это имя я слышала краем уха, обычно в связке с словами «не ходи», «опасно» и «там вообще электричество отключили ещё при Брежневе». Это было именно то, что нужно. Место с историей. С именем. С готовым брендом, не требующим раскрутки!

Я кликнула по ссылке. Браузер выдал ошибку 404. Страница не найдена. Конечно. Самое интересное всегда либо удалено, либо скрыто в глубинах даркнета, куда я боюсь совать даже виртуальный нос.

— Ген, — сипло позвала я. — Ты же у нас главный по цифровым раскопкам. Найди мне это. Всё, что есть про «Чёрный Ворон».

Гена, не говоря ни слова, с видом обречённого человека, который уже мёртв внутри, взял ноутбук. Его пальцы замелькали по клавиатуре с такой скоростью, с какой я обычно мельтешу, увидев паука. Он влезал в архивы, кэшированные страницы, какие-то форумы, о которых я и понятия не имела. Через десять минут он молча развернул экран ко мне.

— Всё, что осталось в сети. Сохранилось чудом. Как и эта развалюха, наверное.

Я придвинулась ближе, жадно вглядываясь в потрескавшийся от времени цифровой скан старой газетной статьи. Шрифт был старомодный, местами текст расплывался, но читать можно было.

«Вечерние ведомости». Выпуск от 17 октября 2004 года.
Рубрика: «Наследие предков».
АВДЕЕВА, Мария Степановна, краевед.
ЗАГАДКИ УСАДЬБЫ «ЧЁРНЫЙ ВОРОН»: ПРИЗРАК ГРАФИНИ ИЛИ НЕРАЗГАДАННОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ?

На окраине нашего города, заросшая бурьяном и окутанная дурной славой, стоит некогда величественная усадьба «Чёрный Ворон». Местные старожилы обходят её стороной, а самые отчаянные мальчишки, рискуя получить подзатыльник от родителей, не решаются залезть дальше её замшелых ворот. Что же скрывается за стенами этого мрачного особняка?

Построенная в конце XVIII века для графа Владимира Врангеля, известного своей эксцентричностью и страстью к оккультным наукам, усадьба с самого начала окутала себя легендами. Говорили, граф собирал в своём доме странных личностей – алхимиков, мистиков, гипнотизёров. А после скоропостижной смерти его молодой супруги, красавицы-графини Анны, слухи и вовсе поползли самые нелицеприятные.

Согласно самой живучей легенде, графиня Анна не умерла своей смертью. Ревнивый муж, прознав о её любовной связи, в припадке ярости замуровал несчастную в стенах особняка. С тех пор её неприкаянный дух, облачённый в белое платье, бродит по бесконечным коридорам «Чёрного Ворона», оплакивая свою загубленную любовь и молодость. Говорят, в полнолуние можно услышать её тихий плач и уловить сладковатый запах духов, которые она так любила при жизни.

Но это – лишь романтическая версия, приукрашенная народной молвой. Исторические факты, увы, куда прозаичнее и трагичнее. Графиня Анна действительно скончалась молодой, но от чахотки. А мрачную славу усадьбе принесли события уже XX века.

*После революции в особняке располагался детский дом. И в 1953 году произошла трагедия, о которой до сих пор не любят вспоминать. Пропала воспитанница – десятилетняя девочка-сирота Лидочка, которую за большие голубые глаза и тихий нрав прозвали «девочкой-цветочком». Её искали всем миром, но так и не нашли. Лишь на чердаке обнаружили её любимую куклу с оторванной головой. Версии выдвигались разные: сбежала, была похищена, случайно погибла, заблудившись в лабиринте подвалов…*

С тех пор к легенде о Белой Даме добавилась новая. Говорят, иногда в окнах усадьбы можно увидеть не взрослую женщину, а маленькую девочку с куклой. А если очень повезёт (или не повезёт) – услышать тихие детские шаги и всхлипывания на втором этаже, где когда-то располагались спальни воспитанников.

*Советские власти поспешили закрыть детский дом, а здание постепенно пришло в запустение. В 90-е годы усадьбу купил некий предприниматель с целью устроить там элитный отель, но стройка заглохла на стадии закладки фундамента очередного крыла. Говорили, рабочие отказывались выходить на объект, жалуясь на странные звуки, внезапно гаснущий свет и непреодолимое чувство ужаса.*

Так кто же бродит по залам «Чёрного Ворона»? Призрак несчастной графини? Тоскующая душа пропавшей девочки? А может, это просто ветер гуляет в пустых глазницах окон, ржавеет железо и скрипят старые половицы, рождая в нашем сознании монстров из тени и страха?

Одно можно сказать наверняка: усадьба «Чёрный Ворон» хранит свою тайну. И, похоже, не собирается ни с кем ею делиться.

Я оторвалась от экрана, едва дыша. Моё воображение уже дорисовывало мрачные интерьеры, скрипучие лестницы, бледный лик графини в свадебной фате и маленькую девочку с пустыми глазницами, сжимающую в руках обезглавленную куклу. Это было… это было идеально!

— Ген, — прошептала я, и мой голос звенел от нарождающейся истерической решимости. — Ты понял? Две легенды в одном флаконе! Два призрака! Настоящая трагедия! Тут есть всё: и любовь, и предательство, и пропавшие дети, и… и кукла с оторванной головой! Это же золотая жила!

Я вскочила с кресла и принялась метаться по комнате, сметая на своём пути папки с старыми фотографиями и пустые чашки.

— Представь! Ночь. Полная луна. Мы проникаем внутрь… Ты снимаешь меня на фоне этих самых окон-глазниц. Я рассказываю эту историю шёпотом… Потом мы идём на второй этаж… Ты ставишь камеру на штатив, мы оставляем её одну в комнате, а сами уходим… Потом в монтаже мы добавим тихий детский смех… Или плач! Или скрип двери! А в конце… в конце я громко крикну, на меня налетит летучая мышь, я упаду, камера перевернётся… и в самый последний кадр попадёт белое пятно! Пятно, Ген! Оно же будет на каждом форуме! Нас будут обсуждать все!

Гена смотрел на меня так, будто я предлагала ему добровольно заразиться чумой.

— Ульяна, — произнёс он с убийственным спокойствием. — Ты только что сама прочитала, что рабочие оттуда сбегали, а дети пропадают. Это же не просто заброшка. Это место с дурной репутацией. Настоящей. А не той, что мы обычно придумываем.

— Именно поэтому оно и должно сработать! — почти завопила я. — Людям не нужны очередные скрипы в панельках! Им нужна настоящая жуть! Древняя! Проверенная временем! Мы должны это снять! Мы проникнем туда ночью, устроим самую жуткую съёмку в истории нашего канала! С криками, шёпотами, «аномальными явлениями» и моим пронзительным визгом! Это… это должно ВЗОРВАТЬ интернет!

Я замолчала, тяжело дыша, и уставилась на Гену с вызовом. В голове уже звенели воображаемые восторженные комментарии, росло число подписчиков, а по лицу Витиного кота катилась единственная скупная слеза поражения.

План был гениален. И абсолютно, безоговорочно безумен.