Хищная ягода

Моя голова скатилась по длинному желобу. Перед глазами семь раз мелькнуло безоблачное синее небо, шесть раз гнилые доски, а потом я стукнулся лбом в затылок своей ассистентки, и мы оба сыграли в жёлтый пластиковый ящик.

– Бинго, Леночка! Два шара в одну лузу!

– Олег Борисыч, чем они нас накачали? Я не чувствую боли, я чувствую радость!

Крышка транспортного контейнера, в котором мы раньше отправляли биологические отходы на утилизацию, захлопнулась над нами. Перепад давления вызвал звон в ушах и дополнительный приток крови к глазным нервам.

И вот через полупрозрачный пластик я вижу, как метаются вокруг их шарообразные тени. Именно метаются, слаженно выстраиваясь в фигуры со сложной конфигурацией. Их низкие, гулкие голоса, наполненные лёгким треском, свидетельствуют об их ментальной зрелости… Ментальной? Что я такое несу? Я серьёзный учёный. Так, а что говорят они?

– В колонну по шесть становись!

– Первый ряд готов, второй готов…

Тёмно-зелёная пирамида рядом с ящиком распадается, и нас приливной волной относит на извилисто-полосатую дорогу, ведущую в неизвестность. Я, конечно, не вижу всего этого в деталях сквозь непрозрачный жёлтый пластик, но уверен, что яркая цветная картинка в мозгу точно отражает происходящее. Я достаточно на них насмотрелся за прошедшую неделю. И всё-таки, чем же они нас накачали?

Это точно не наш препарат. Наш ориентирован на метаболизм растительных клеток. Он давал им возможность ускоренно эволюционировать в условиях хаотичных и очень быстрых изменений окружающей среды. И вот плод наших научных трудов доэволюционировал до собственных научных разработок. Как им удалось законсервировать мой животный метаболизм так, что мой мозг не потерял способность обрабатывать информацию?

Очередной перепад давления. Жёлтая крышка отброшена. Ко мне тянутся два, выкрашенных в ярко-зелёный цвет, механических манипулятора, заканчивающиеся пластинами в форме листьев. Они сжимают меня и выносят на свет. Я слышу лёгкий треск костей своего черепа, их скрипучий смех и голоса:

– Созрел! Переверни, посмотрим: мальчик это или девочка?

– Мальчик!

– Ищи девочку, она слаще!

Я смеюсь вместе с ними. Абсурд! Как они только по голове определяют пол? Хотя… мы же как-то определяли их половую принадлежность.

– Нашёл, девочка!

– Как определил?

– Бороды нет, макияж есть, и ещё сережки в ушах!

– Не торопись с выводами. Их цивилизация в конце своего пути столько странных фруктов породила. Надо пробовать на вкус.

К Леночкиной голове устремляется ещё один манипулятор. На сей раз с дисковой пилой. Вжик, и её улыбающееся лицо исчезает в красной бездне чернозубого рта. Сложно понять, доволен ли Арбузер. Эволюция не наградила это шарообразное существо мимическими мышцами головы. Да и остальными частями тела не наградила.

Зато какой мозг! Вначале их нашествия нам с трудом удалось отловить одного. Я помню тот ужас, что тогда обуял меня при вскрытии, но воспроизвести его сейчас внутри себя не могу. Мне весело. Леночке – уже никак.

Кусочки её мозга манипулятор разносит по открытым ртам разложенных вокруг нас по ящикам арбузеров. Их голоса выражают восторг. Одни хвалят её сладость, другие высокий привкус интеллекта. Я не могу понять, почему её сладость я ценил, а интеллект – нет.

Эх, гордыня – главное морально-деловое качество успешного демиурга. Я на вершине славы, но сейчас меня в честной конкурентной борьбе съест моё же творение.

– Съем, но не сразу, – похоже, что главный арбузер умеет читать мысли.

– У меня к тебе, как прародителю, претензии.

– Хочешь об этом поговорить, дитя моё?

– Не с тобой, папа. Тут нужен профессиональный психолог.

Арбузный конвейер, крутя зелёные шары, выносит на середину арены, окружённой трибунами из овощных деревянных ящиков, новый жёлтый пластиковый контейнер со звёздно-полосатым флагом. Я с удивлением обнаруживаю, что ошибался, думая, что они уничтожили всё население соседних континентов.

Появившаяся из него на свет (не поворачивается язык назвать его Божьим) голова принадлежит Мари Шредриксон. Она прекрасна, как Барбра (верните ей недостающую «А») Стрейзанд в «Принце приливов» и наверняка ещё умнее. Кто-кто, а она уж точно разберётся и с арбузофилией, и со всеми арбузофобиями. Когда мир сходит с ума, психологи должны умереть последними. Я улыбаюсь всё шире и шире. Дальше разговор продолжается на английском.

Арбузер жалуется на недостаток внимания с моей стороны к результатам моего же труда, на мою полную безответственность как учёного. Мари понимающе кивает зелёно-полосатому монстру, осуждающе поглядывает на меня, и ловко зажав в зубах ручку, делает пометки в лежащем рядом блокноте.

Постепенно претензии Арбузера проходят путь от общих к конкретным. Он с гневом говорит, что, имея такой богатый опыт генных модификаций, я напрочь лишил их гена эмпатии.

– Чушь! – кричу я по-русски. – Нет такого гена. Я собрал идеальный генный конструктор, который должен был вам помочь стать существами социальными, с высокоразвитой центральной нервной системой. Эмпатия должна была выработаться в процессе развития вашего вида, как механизм продуктивного выживания.

С улыбкой слежу, как арбузер-переводчик коверкает смысл моих слов.

– Врёшь! – интонации голоса главного арбузера свидетельствуют о том, что он теряет самообладание. – Ты создавал нас, как пищевое оружие. В программе социальной подготовки ты лишил нас права выбора.

– Так я возвращаю его тебе сейчас. Сожри меня, сын мой! Сожри быстрее! Будь добр, не мучь жизнью своего безумного отца и сохрани жизнь мисс Шредриксон. Вашей цивилизации нужна мать-психиатр, – мой голос твёрд и весел, а аргументы убедительны и действенны настолько, что я вижу Мари, роняющую ручку изо рта, и огромную красную бездну, поглощающую целиком то немногое, что от меня осталось.

Смерть не наступает мгновенно. Я с надеждой жду боль и страх. Надежда умирает первой. В последних попытках испытать отрицательные эмоции, я мысленно, с помощью ужасных воспоминаний, рисую в воображении картинки, отражающие судьбу человечества.

Миллиардные, хорошо организованные толпы безголовых человеческих тел продолжают успешно вести свою техногенную деятельность на планете Земля. Чётко исполняя все команды, поступающие через блоки управления, смонтированные на их шеях, они успешны настолько, что осваивают ближний космос и готовы покорять звёзды.

Я представляю своё тело в этой толпе. Как и все, оно одето в серую спецовку, как на том грузчике арбузных фур, что два года назад так меня рассмешил при покупке арбуза. Что он там тогда сказал? Сколько лет живет, а не видел, как арбузы трахаются? Ну теперь он видел всё.

Созданный мною арбузный интеллект гениален. Он нашёл способ победить нас, отключив в нас отрицательные эмоции, и тем самым лишив инстинкта самосохранения. Ужасы нас смешат, боль радует. Моя голова весело переваривается в желудке хищной ягоды. Моё тело, возможно, полетит на Альфу Центавра. А нет… не полетит! Я слышу звуки выстрелов.

Красная сахаристая масса вокруг меня разрывается на части. Пара свинцовых оплеух прилетает и в мою грешную голову. Ну здравствуй, боль! Здравствуй, страх! Как же я вас ждал. Как я рад, что вы со мной. Думал умру, так с вами и не попрощавшись.