Хищные тени звёзд I

«Смерти не существует. Смерть - это деление на ноль. Она становится реальной только тогда, когда ты веришь в нее. И когда ты поверишь, то бой проигран.

Пока этот белый камешек не выложен на доску твоим оппонентом, у тебя еще есть варианты. Собственные ходы. Ты можешь сам спроектировать последствия, наблюдая как миллионы побегов ответвляются от крошечного зернышка - желания выжить. В этом и есть твоя роль: найти варианты, просчитать правильную тактическую симуляцию, воплотить ее в жизнь на пределе возможностей. Умирать нельзя, будущий Тактик. Останавливаться нельзя»

из инструктажа рекрутов военной академии Звездного Мрака «Тасцаг-2»

***

2415 год CТИ

Шпора, сектор Плеяд, Альциона

Система АЛСН-542V2 каталога D

Планетарное тело АЛ-С-19, луна объекта АЛ-С-18

Cтатус хабитабельности по рейтингу ХРС Агрегации Террик - «оранжевый»

Cтатус Офиса Разработок: действующая разведывательная операция ВКАР

Тактик-I Орин Лакатос, оперативник Вариативного Комплекса Атаки и Разведки «Вентер Сколок», бежал сквозь чащу инопланетного леса с целым взводом противника у себя на хвосте.

Несмотря на все боевые аугментации, делавшие его больше машиной, чем человеком, Лакатос тяжело дышал, прорываясь к зоне высадки.

Левая рука была оторвана по плечо, что придавало его бегу развинченный дисбаланс. Его вспомогательные экзо-руки - cкладные, как металлические оригами конечности, подсоединенные напрямую к позвоночнику у поясницы - были также не в лучшей форме.

Одна из экзо-рук скрипела под весом портативной ген-лаборатории «Имодженик». Другая, оборванная почти наполовину, волочилась за оперативником, больно дергая сращенную нейромеханику в поясничной розетке.

Но хуже всего были засевшие у Лакатоса в кишках куски шрапнели.

Если бы кожа Орина не была изначально кроваво-красной, визитной карточкой сиктианского ген-штамма, то он бы уже заливался болезненным румянцем. Он еще не умирал, и поэтому почечный имплант химподдержки пока придерживал по-настоящему мощные анестетики. Жестоко, но необходимо.

Боль мотивировала.

Беги, Орин. Ты ранен, так что лучше беги.

В нескольких дюжинах метров от него, Менеджер Дальних Целей-I Станец Сеонг также гнал через темные заросли. Волокна его смарт-плаща рассеивали фигуру снайпера в сгущающихся сумерках, но глазные импланты Орина и наложенные целеуказатели ауг-зрения уверенно обрисовывали контуры второго выжившего члена «Вентер Сколок».

«Семьсот тридцать четыре метра до зоны высадки», доложил Ошибка Орхидеи, засевший в мозгу Орина синтетический интеллект. Маршрут к пункту назначения полыхнул желтым перед глазами оперативника.

Тактик надеялся, что выбор зоны высадки был правильным - стройные дроп-капсулы на которых они прибыли на луну, были укрыты в овраге под сенью древней, циклопической растительности.

Лакатос хрипло, с облегчением, выдохнул: один из автономных микро-танков «Акашик» выкатился им навстречу. Танк приподнялся на своих траках, как на цыпочках и перевел их в позицию артиллерийских подпорок - так он смог бы вести бой как зенитное орудие или турель. Слегка подергиваясь, утыканная сенсорными наростами башня рельсотрона вращалась, выискивая потенциальные цели за спиной Тактика.

После ментального ожога от смертей Мины и Шая (и осознания того, что он сподвиг товарищей сфальсифицировать сдачу в плен), вид «Акашика» чуть смягчил боль, терзавшую тело и разум Орина.

Только подумать, что это место скрывало угрозу такого масштаба! Что весь их Комплекс был разорван на клочки за пару часов!

Ни одна молекула этого воздуха, который он вдыхал короткими, сбитыми глотками - настоящего, камакх, воздуха! - не стоила этого.

Двумя размытыми тенями, в считанные секунды преодолев опушку леса и небольшой овраг, к Орину и Станецу рванули два Пехотинца Тактического Доминирования

Киборги на момент зависли над землей: прикрепленные к спинам «крылья», оснащенные мощными турбо-пропеллерами, повернулись, разворачивая тягу на торможение, чтобы мягко приземлиться рядом с Тактиком и снайпером.

Ржавые отблески заходящего солнца играли на тусклых, окрашенных в хаки пластинах панцирей.

Воргол Барруд и Касим Мейш, двое из троицы Шершней, что прилетели на эту клятую луну… Хотя большая часть их лиц была скрыта под гладкими, вытянутыми обтекателями шлемов, Орин смог выхватить оскаленные зубы, перекатывающиеся желваки челюстей.

Их снедало бешенство, и немудрено - сидеть и смотреть, как твой Комплекс уничтожают в реальном времени, через прямой нейрострим умирающих товарищей, в то время как ты ничего не можешь сделать…

Но ведь сделать Шершни могли многое. Они были высокими, выше чем оба оперативника Звездного Мрака. Заостренные морды шлемов с глазками сенсоров, угловатые пластины брони на плечах и туловище, наручи, прикрывающие синтетические сухожилия. Вместо скелетообразных, но все же чуть похожих на человеческие ноги, киберпротезов как у Лакатоса или Сеонга, пехотинцы расхаживали на минималистично-изогнутых ножных лезвиях, добавлявших им ещё больше роста.

Ряды турбо-пропеллеров были заключены в плоские, треугольные шасси заспинных «крыльев»; между бронированными лопатками змеились и били по земле хвостообразные экзо-руки. В отличие от изящных, складных конечностей Орина, они представляли собой толстые веревки из искусственных мышечных волокон. Каждый «хвост» заканчивался когтистым четырехпалым манипулятором.

Цифровизованные эмпатемы - смесь слов и примитивных эмоций, считываемых имплантированной в мозг сетью син-меша - полилась от них раскаленным, отороченным ненавистью потоком как только они присоединились к объединяющему их нейростриму Общности.

— Слава Пустоте, вы добрались, — заявил Воргол Барруд в сильно опустевший и прижатый ужасом нейрострим. Мейш шагнул вперед, нависая над Лакатосом и слегка качнулся на лезвиях протезов. Шершень прижал винтовку СТАНОК крепко к груди. — Капсулы готовы к старту, ты и Сеонг должны загрузиться… вот прямо сейчас. Если данные настолько критичны, насколько ты кастанул через стрим…

Орин кивнул и поднял портативную лабораторию на уровень глаз Шерня.

— Настолько.

Мейш вербально крякнул для поддержки исходящего от него в стрим неудовольствия, и постучал пальцами по прикладу своего оружия.

— А вы? — Спросил Орин. Хаотичные эмпатемы Воргола и Касима разбивались контрастом об их внешнее спокойствие. Синтины пехотинцев молча скрывались где-то в глубинах нейрострима, не реагируя на беседу.

Под краем непрозрачного обтекателя, рот Воргола скривился в усмешке и в ту же секунду его птичья поза расслабилась. Он оглядел свою винтовку, вздыхая с деланным разочарованием.

— Мы сформулировали тактику, Лакатос.

— С удовольствием бы поглядел на нее.

— Ну что за сомнения, Тактик? — Зло и весело рявкнул Касим, и его татуированная черная челюсть перекатилась сжатой до боли мышцей. — Ты же сам знаешь, что мы не только долбанные красавчики и хладнокровные машины убийства. Хоть и не без того.

— Мы, дэрха, гении! — Добавил Воргол и начал кастить через Общность то, что Орин мог определить только как тактические данные. Модели в симуляции были настолько грубыми, что техника и люди в ней выглядели как детские игрушки, не чета его сверх-разрешенным выкладкам. — Пока вы носились по всей луне и стреляли в эту падаль в силовой броне, мы тоже работали. Вот, посмотри на так-симы пока устраиваешься в капсуле поудобнее, таго ка хейджа… может научишься чему.

— А вы? Вы же понимаете, что после этого… этого трюка, мы не сможем подобрать вас? — Эмпатемы Тактика окрасились летаргической грустью. Идея Барруда стала ясна - но была ли она действительно необходима?

Ошибка Орхидеи поспешил выдать числовое обоснование наспех состряпанному так-симу:

«Текущая фрактализация подтверждает 17,8%-ое повышение шанса на успешный взлет, Орин».

Воргол пожал плечами - насколько это позволяли актюаторы и сервоприводы «крыльев».

— Мы должники Джейма Рабатоя, чуно, — при упоминании третьего, мертвого Шершня, лицо Лакатоса дернулось в болезненной гримасе и он отвел от Барруда взгляд. Стыд отчетливо проступил на залитом черной кровью красном лице сиктианца. — Он умер, чтобы ты - ну, Агрегация - получили данные. Не ждите нас. Прыгайте с этого мерзкого камня.

Не тратя больше времени на разговоры, оба Шершня запустили пропеллеры и, поджав ноги-лезвия, оторвались на пару метров от земли… только чтобы тут же сорваться в петляющий, заряженный ревом пропеллеров, спринт.

Вверх к обрыву, к горящему лесу за спиной Тактика.

***

До того, как все пошло не так, Воргол был уверен, что нынешняя прогулка будет разыграна по нотам.

Прилетели, посмотрели, убили кого нужно, забрали данные и спрыгнули с камня. Шершни, как обычно держали оборону зоны высадки, развлекая себя неслыханной редкостью - дышали чистым воздухом и подглядывали за товарищами через кросс-взгляд. Кто ожидал, что меньше чем через пару часов после приземления, разведывательная операция взорвется им прямо в лицо как осколочная граната.

То, что синтины еще на орбите приняли за базу контрабандистов, оказалось военной инсталляцией неизвестного доселе противника. Протоколы контакта полетели в задницу, и вместо того, чтобы жать друг другу руки, они начали убивать.

Глупо. Так глупо. На острие атаки погиб почти весь «Вентер Сколок». Семеро Оперативников Стратегического Изъятия - и Джейм Рабатой.

Увидев (ощутив) как Джейма разрывает на куски выпущенная из заплечного миномета управляемая граната, Барруд не паниковал в моменте. Слишком многое изначально было в рамках ожидаемого. Бронированные, облегающие тело экзофреймы. Ручные маг-винтовки - необычно, но не за гранью возможностей физики. Встроенные в фреймы системы ракетного огня. Даже их язык, исковерканная латинская архаика, вкладывался в идею того, что это очередная этно-Политика принялась наращивать мускулы втихаря от остального внесолнечного Блока.

Зря не паниковал, наверное. Странные бледные люди, называвшие себя Легионерами Ликурианской Империи оказались весьма серьезными противниками. В итоге, они просчитались. Рефлексия запоздала, а мертвых не вернешь.

Со звучным щелчком штурмовой дрон «Драггет» отсоединился от спины Воргола и полетел вперед, на разведку и перехват. Рядом, в тридцати метрах слева, такой же стрекозиный силуэт отделился и от спины Мейша.

Разгоняясь в барражирующем спринте, в гибриде между прыжками и полетом, оба Шершня прорезались через море высокой, багряной травы к подразделению преследовавшего Тактика и МДЦ врага, надеясь застичь их врасплох.

Маркеры целей подрагивали и плыли через интерфейс ауг-зрения Барруда в то время как его синтин выцеливал отдельных ликурианских бойцов и контуры их оружия на краю джунглей.

«Мантия Пиявки, мой дроны на тебе - обеспечь через покрытие завесой нано-ракет, по всем бойцам с минометными ранцами», Воргол приказал своему синтину.

Ликурианские легионеры - почти двадцать человек и внушительных размеров бронетранспортер поддержки - затормозили когда их системы засекли скользящих через поле Шершней, выдвинув БТР вперед, чтобы прикрыть пехоту.

Крики негодования и вспышки ЭМ-излучения подсказали Ворголу и Касиму, что враг открыл огонь из маг-винтовок. В ответ синтины сопряглись с Шершнями, получая частичный контроль над их киберпротезами и предоставляя доступ к отслеживанию траекторий выстрелов, к отстройке маневров уклонения.

Используя инерцию своего тяжелого «хвоста» как руль, Барруд резко вывернул из спроецированного вектора летящей в него флешетты. Близко, слишком близко...

В отличие от пуль, снаряды для маг-систем оставались относительно холодными: даже ускоренное синтетическим интеллектом сознание пехотинца не могло отследить такую стрелку в моменте. Да и баллистически дротики себя вели иначе.

Единственным способом уклониться было увидеть, как полыхнет электромагнитным разрядом смотрящая в твою сторону винтовка, и от направления просчитать, куда пойдет флешетта…

Воргол почувствовал как в его скальп проникает интенсивный жар - импланты ушли в овердрайв в попытке обработать векторы десятков флешетт, выпущенных в него пока он рвался к врагу. Ауг-зрение пошло ветвящейся изморозью сочетанных вычислений боя, решений, впрыскиваемых прямо в синапсы и кровь.

Сближаясь, они лавировали, обрывая бег пятиметровыми прыжками, чтобы сбить неожиданной сменой высоты прицел Легионеров. Даже собственная скорость вдруг оказалась помехой - ауг-зрение Воргола еле поспевало за упреждающим расчетом полета дротиков - и обзор заволокло пингами предупреждения когда несколько тяжелых флешетт просвистели в опасной близости от его правого крыла.

Перекатив пропеллеры в атакующую позицию, он подтянул конечности к груди и поддал мощности, мигом поглотив несколько десятков метров в бреющем полете.

«Засечен пуск неуправляемых снарядов», прошелестел Мантия Пиявки и Воргол на долю секунды окунулся в видеофид своего дрона. Аугментированное поле зрения Шершня заполнили точки маркеров - устремившиеся им наперерез ракеты, нестерпимо яркие в окружающей мгле.

В пятидесяти метрах впереди, воздух над полем вдруг дрогнул облачками взрывов: 20-миллиметровые нано-ракеты с «Драггетов» перехватили плечевые гранаты ликурианцев.

Дрон тут же отчитался о следующем залпе. Полыхая желто-горячим, новые взрывы пробили зарево, породив плотную, черненую пламенем, дымовую завесу. Шершни залегли вправо, нырнув в самое сердце расползающегося над полем смога. Так себе прикрытие, но в такой местности они жаловаться не станут.

— Они подожгли траву, Барруд. — Остраненно скастовал Касим Мейш, заметив пролетевшие к западу снаряды. Тепловые сигнатуры тухли на фоне дыма, однако пехотинцы все равно увидели как гранаты разорвались в траве и взвились настоящей стеной огня.

— Поздно. Не поможет.

Воргол подбавил тяги в «крылья». Касим повторил, и Шершни взмыли на десять метров, перемахнув через поток пламени - прямо в линию обороны Легионеров.

***

Точкой приземления Барруд выбрал громоздкий БТР неприятеля. В морозной четкости рапида, отрисованной его перегруженной нервной системой, он смотрел как гаусс-турель бронетранспортера медленно поворачивалась вверх чтобы встретить его изничтожающающим огнём, и наслаждался скоростью своего падения.

Весь вес пехотинца-Шершня, почти триста килограмм разъяренной плоти, стали и композитов, обрушились на турель, в момент деформируя и ствол, и механизм башни ударом ног-лезвий. Смяв орудие, в следующую же секунду Воргол отскочил от него в усиленном турбо-пропеллерами сальто и приземлился рядом с Касимом в центр взвода Ликурианцев.

Пламя и лучи прожекторов на бронетехнике отражались от оптических сенсоров шлемов Шершней, придавая глазкам камер кровожадный блеск.

«17… 19 целей подтверждено и отслеживается».

Киборги взвыли, смешав рев пропеллеров с усилием собственных глоток. Пронзительные в своей надрывной ярости крики растянули долю секунды в тягучее оцепенение и дали пехотинцам возможность окутать себя последним залпом нано-ракет, выпущенных прилетевшими для поддержки штурмовыми дронами.

Подорванные в воздухе снаряды укрыли Шершней, одновременно отшвырнув назад несколько Легионеров в вихре разодранной брони и лохмотьев плоти. Ауг-зрению пыль, осколки и дым помехой не были, и, ориентируясь на подсвеченные интерфейсом, красные силуэты целей, Шершни открыли огонь, чертя очередями по неповоротливым Легионерам.

— Заглотили наживку-то, сволочи. — Воргол злобно плюнул в нейрострим. Подсоединившись к кросс-взгляду Касима, он отстреливал ближайших ликурианцев и уходил от ответного огня, танцуя в идеальном синхроне со своим напарником среди кричащих, растерянных врагов.

— Ага, заглотили. — Пылающие эмпатемы Касима вдруг расщепились, потеряли яркость и мощь - он на момент переключился на данные о взлете Лакатоса. — Орин и Сеонг уже на предполетной подготовке, пуск через пять минут.

Пять минут. Воргол сжал зубы, дернулся в сторону, уходя от очередного выстрела и выстрелил от бедра в попытавшегося нырнуть за БТР Легионера.

У последнего шансов не было - в него целился не только человек, но и синтин, получивший доступ к корректировке движений своего носителя. Визор шлема ликурианца взорвался осколками и щедро плеснул кровью, чернильной кляксой в кинжальных лучах света. Броня, покрывавшая экзофреймы Легионеров оказалась не по зубам 10-миллиметровым СТАНКАМ Шершней, но пехотинцы компенсировали это стрельбой по слабым местам.

Пули били, отщелкивались броней, но потом все же находили щель или тонкое место, вгрызаясь в органическую мякоть и дробя кости.

— Барруд, слева!

— Вижу, вижу! Ах, дэрха!

Прыжок прямо во вражеское скопление был отчаянным шагом, и несколько секунд спустя Шершней придавили огнем из маг-винтовок. Зажатые в смертельную паутину, пехотинцы отскакивали и уворачивались, продолжая огрызаться короткими очередями только благодаря нечеловеческой скорости реакций и турбо-пропеллерным прыжкам.

Взглянув на счетчик патронов в углу ауг-зрения, Барруд явственно ощутил медный привкус во рту. Обоймы были почти пустыми, и это - только на пять убитых Легионеров!

Он знал, что они с Касимом умрут; на это и был рассчет. Вопрос был только во времени.

«Пиявка, Тополь - даю разрешение на перегрузку химподдержки».

«Воргол, я не могу позволить тебе это сделать…», попытался протестовать синтин. На секунду переливающийся тессеракт искусственного интеллекта застил поле зрения Барруда. Отчаяние и горе синтина было почти осязаемым, шипы отрицания кололи мозг пехотинца. «Я не могу, токсическая нагрузка просто тебя убьет!»

Рядом вдруг заорал Касим - выпущенная из-за плеча Легионера граната разорвалась прямо над его крылом, окатив шрапнелью. Он затряс остатками шасси крыла, осыпая все вокруг искорежжеными кусками лопастей, и скорчился чтобы в приседе хлестнуть «хвостом» экзо-конечности по ногам оказавшегося рядом ликурианца.

Потеряв равновесие от удара, тот покатился на землю и когти манипулятора тут же врезались в защитный воротник упавшего врага, рассекая мышцы и кость одним варварски рубящим движением, протягивая за «хвостом» шлейф из кровавой капели.

«Ты же сам компилируешь данные!» Воргол «показал» синтину на творящийся в интерфейсе ауг-зрения хаос. Траектории выстрелов сшивались так плотно, что картинка напомнила Ворголу вязание его бабушки - та подарила ему немало шапок и перчаток, когда они жили в орбитальном хабе Найро, в этой чертовой морозилке. От момента, когда его и Касима смертельно ранят, их отделяло всего ничего. «Где ты вообще видишь шансы на выживание?»

Тессеракт синтина пораженчески сжался.

«Перегрузка должна идти как можно дольше. Токсичность уже не имеет значения. Мы должны двигаться даже тогда, когда нам мозги по земле размажут, понятно?»

Все, чтобы купить Лакатосу еще времени. Даже… даже это. И Лакатос это уловил - на краю нейрострима Общности, к Шершням пробился эмпатический вал холодной, грязной вины, потекший от Тактика в немом протесте.

Шершни проигнорировали его. Этот гештальт был только между ними двумя и их синтинами.

«Пехотинец Тактического Доминирования Воргол Барруд: предоставляю доступ синтетическому интеллекту Мантия Пиявки к полному контролю над протезом нервной системы «Доппельгангер», церебральным син-мешом и киберпротезами конечностей после регистрации несовместимых с жизнью ранений».

«Пехотинец Тактического Доминирования Касим Мейш: предоставляю доступ синтетическому интеллекту Дуга Тополя к полному контролю над протезом нервной системы «Доппельгангер», церебральным син-мешом и киберпротезами конечностей после регистрации несовместимых с жизнью ранений».

«А вот теперь, чуно», шипя серво-сухожилиями, прижатые внутренней стороне предплечий Воргола лезвия выдвинулись на всю длину. «Врубай химию на всю катушку».

***

Коктейль из боевых наркотиков химподдержки слился с кристально-ясным пониманием того, что жить пехотинцам осталось недолго. Этот шторм откалиброванных эмоций прошелся по остаткам систем сдерживания и сорвал Шершней прямиком в безумие.

Они юлой завертелись на месте, используя «крылья» как щиты против гранат и наступающих полукольцом Легионеров. Открытый пятачок местности на краю джунглей не благоволил никому - изворачиваясь, выплетаясь из вражеского огня на пределе возможностей нейроакселерационных имплантов, пехотинцы насели на отступившую к БТР группу Легионеров и заскользили к ним, намереваясь сойтись в кровавом ближнем бою.

Несколько флешетт насквозь пробили «крылья» Барруда. Углепластиковые щепки лопастей от турбо-пропеллеров брызнули во все стороны, в лицо самого Шершня и в распаленных боем ликурианцев, вызвав очередные гневные выкрики.

Ему было плевать, что летать он больше не сможет.

Толстое щупальце экзо-руки метнулось к ближайшему Легионеру как раз в тот момент, когда он перезаряжал свою маг-винтовку. Манипулятор намертво вцепился в массивный наплечник, и Воргол со всей силы рванул проклинающего все и вся ликурианца к себе, насаживая открывшийся живот врага на двойные запястные клинки.

Дернул их вниз, рассчитывая на быстрое и тотальное потрошение… но ни силы, ни скорости реза на не хватило, чтобы вскрыть бронепластины Легионерского фрейма. Втянув лезвия обратно под хлюпанье прилипших к ним сизых волокон, Воргол отпихнул смертельно раненного ликурианца, переключившись на следующую цель.

Рядом Касим швырнул на землю ставший бесполезным СТАНОК и, отмагнитив от бедра пистолет, принялся стрелять по головам с остервенелой точностью. Канонаде вторил мерзкий хруст лопающейся брони и костей.

Аудио-усилители его шлема затрещали визгливым смехом когда шлем одного из Легионеров - и под ним, щека и челюсть - разлетелся на части, а плечо другого Ликурианца исчезло в багровом тумане, рассыпалось кусками наплечника.

Еще выстрел - и грудная пластина другого Легионера, решившего подобраться к Шершню сбоку смялась вокруг чудовищной дыры. Фонтан из осколков костей и длинные нити слизи от размозженных внутренностей выбило из спины ликурианца, веерной кистью окрасив заднюю дверь БТР в черный багрянец, и он рухнул, рефлекторно хватаясь за пробитую грудь.

— Во имя Арэта, сдохните, скеланские твари! — Дуга Тополя продолжал переводить ликурианские ругательства, даже в тот момент когда третий Легионер в силовой броне выпрыгнул из-за кормы бронетранспортера.

Тупой, плоский ствол маг-винтовки плюнул роем дротиков, зацепив бок Касима. Эффект от сверх-скоростных, тяжелых флешетт был ужасен: гибкие пластины легкой брони и мышцы рассекло, как шрапнелью, сила удара развернула Касима почти на 180 градусов… и он потерял инерцию атаки.

«Хвост» свернулся тугим кольцом, а потом хлыстанул в сторону пока Касим, покачиваясь, пытался вновь обрести баланс и запихнуть вывалившиеся кишки обратно. Экзо-рука двигалась по своей воле - со свистом раскрутилась вокруг Шершня, и, набрав энергию, наконечником вонзилась Легионеру под нижнюю челюсть.
Сложенный манипулятор как лезвие копья пробил тонкий подшлемник, а потом стальным цветком раскрылся внутри головы Легионера, закрасив визор шлема ихором и ошметками.

Касим рванул «хвост» к себе, но манипулятор увяз в черепе ликурианца, скрипя хаптикой по костям мертвого солдата. Шершень завопил от раздражения, не силах сфокусироваться на чем-то одном: выскальзывающих петлях своих внутренностей, приближающихся врагах и обездвиженной экзо-руке.

Воргол, тем временем, все-таки проиграл в битве между системой уклонения и плотностью огня.

Мантия Пиявки расцветил ауг-зрение пехотинца иконками органических повреждений - три дротика прошли через его грудь навылет, кромсая керампозитный панцирь «Читекс», субдермальную броню и нарощенные на ребра защитные пластины.

Химподдержка не спасовала, впрыском эдерготрина заблокировав осознание смертельных ран и толкнув Барруда вперед на его убийц.
Наотмашь рубя пястными лезвиями по экзофреймам с высоты своего роста, Шершень вынудил Легионеров также извлечь из поясных ножен короткие клинки. Они обменивались ударами с одинаковым остервенением, почти рыча когда Воргол Барруд парировал тычки экзо-рукой или подставлял шасси сломанного «крыла» как щит.

Его ноги проскальзывали в раскисавшей от крови грязи. Ликурианцы не могли поддерживать заданный киборгом нечеловеческий темп - убийственная скорость выпадов пробивала защиту, и Барруд зашелся горьким смехом, когда жалящие удары пястных клинков встретили сопротивление не только стали, но пружинящего мяса под ней. Каждый удачный блок Легионеры оплачивали высокой ценой… Вот, сцепившись с короткими мечами ликурианцев, двойные лезвия заскользили вниз, отсекая пальцы и кисти под вой боли и неверия.

Еще несколько флешетт из маг-винтовки отступающего Легионера разбили наплечник и наруч Воргола, два - скользнули под углом, вспоров нагрудный панцирь, но Шершню уже было все равно. Да, он разваливался на части, однако остановить его уже было невозможно. Только уничтожить.

Новый труп был добавлен к ментальному подсчету, и Воргол опустил свой запястный клинок на меч последнего Легионера, высокого и закованного в матовый черный экзофрейм командира отряда. Прикрывая своего носителя, Мантия Пиявки одновременно помог Барруду отбить атаку со спины - экзо-рука плетью стеганула и впилась в туловище раненого врага, вытягивая когтями манипулятора внутренности.
Потом клешня схватила ликурианца за руку и его потащило через грязь - Шершень хотел отшвырнуть тело в другого врага, но из-за веса не смог и бросил его.

Между тем, Легионер-командир удерживал клинки Воргола на своем мече под вой сервоприводов силового фрейма. Под затемненным щитком визора Шершень увидел как черты бледного лица ломаются в гримасе всепоглощающей ненависти.

Зрачки Легионера выбили всю радужку, оставив лишь черные дыры и тонкую полоску белков - без сомнения, ликурианец тоже промывал свои вены боевой химией.

— Сдохни. — Прошептал ему Воргол эхом уже услышанной архаики, выдыхая в шлем мелкие красные капли.

Собравшись как пружина, он на секунду убрал клинки. Дернулся в сторону чтобы пропустить вбок контрудар Легионера и скорчившись, всадил длинное телескопическое лезвие в подсвеченную ауг-зрением щель между паховым и бедренным щитком вражеского экзофрейма. Легионер сдавленно захрипел и рухнул на одно колено, в раcплывающуюся лужу темной крови.

«Воргол, варианты движения для уклонения исчерпа-…»

Предупреждение опоздало на фемтосекунду. Что-то врезалось в левую сторону его лица, окрашивая дымку сумерек расплавленным дождем из бронзы и рубинов.

Он не почувствовал как половина его шлема - череп, плоть, мозг и импланты - были практически распылены… нет, стесаны прицельным выстрелом в голову. Шею вывернуло от импульса, и Воргол качнулся, не упав только благодаря синтину, скорректировавшему движения его тела под отдачу от удара.

Медленно, с заторможенной решительностью мертвеца, Барруд повернул голову обратно к ликурианцу. Легионер опустил маг-винтовку и невольно отступил, ошеломленно воззрившись на кибернетический кошмар перед собой.

Шершень теперь действительно внушал ужас. Сердце продолжало толкать кровь, выгоняя ее через развороченный череп, почерневшие импланты искрились. Нижняя челюсть Воргола безвольно свесилась на лоскуте сухожилий и кости, обнажив задние зубы и то, что осталось от его языка.

Его левый биомиметический глаз-имплант выскользнул из ободранной глазницы, свис на нейротродах мозгового интерфейса. Воргола это уже не беспокоило. У него ведь был второй глаз, не так ли? Да. Это было приемлемо.

Этого было достаточно.

Сломанный или нет, он все равно еще мог сражаться. Именно это и должен был делать Комплекс. Прикрывать товарища по Ячейке.

«Твоя церебральная целостность нарушена. Я подсоединюсь к спинному транспондеру. Воргол, мне жаль. Я…»

Воргол не слушал шепот синтина. Обратил взор внутрь себя - к дрожащим, перескакивающим с одного на другого мыслям, цепляющимся за остатки быстро распадающегося сознания.

За цифровизованные остатки краткосрочной памяти, всего, что он отдал Звездному Мраку великой Агрегации: как он проваливался в черноту космоса в капсуле-гробу; засвеченные солнцем руки его матери, разминающие тесто для эмпанад; арк… аркологии Найро, вздымающиеся в пустоту рукавами периферийных доков; холодный стакан пива, с каплями конденсации, ползущими вверх в невесомости; окаменелый шок, с которым он в первый раз посмотрел на киберпротезы своих ног; кровь, хлещущая из горла штурм-десантника Новой Европы, его первое убийство… все сорок три года аудиовизуального опыта, более ничем не сдерживаемые, требухой вывалились в нейрострим, ставший вдруг таким маленьким и тихим.

Годы ожидания, пронизанные искорками боя, уколы сожалений и удушающий восторг побед. За долю секунды все слилось в одну последнюю, холодно очерченную команду, еще различимую через смертесбой:

«Сделай… Сделай это. Добей этого. Убей».

***

Тактик Лакатос наконец устроился в грав-колыбели своей капсулы и, отковырнув заглушку со лба, протащил плоский провод коммуникационного нейротрода к контрольной панели над своей головой. Подрубился. Получив доступ к внешним камерам дроп-капсулы, он выдохнул с облегчением, увидев что вдали, через овраг и на поле ржавой травы, все еще бушевал пожар - но никто, ни БТР ни солдаты, не прорвались вперед.

«Управление полетом подтверждено. Орин, вычисляю траекторию. Взлет к скаттлкрафту «Ритзге» - готово, проверяю системы запуска двигателей. Сенсоры активированы, спутниковая связь с «Ритзге» - подтверждено. Ретранслятор выйдет за пределы действия через пять минут».

Убрав трод и сложив худощавое тело в эмбрионически-расслабленную позу Орин подключился к оставшимся членам Общности - снайперу и двум микро-танкам «Акашик». Загудели насосы грав-колыбели, и капсула начала постепенно наполняться жидкостью.

«Водоросль Лайма, Кожа Разряда - уничтожьте любой снаряд, который пойдет с 200 км-ового радиуса по вектору перехвата или попытается последовать за нами в стратосферу. Сеонг, ты как, пристегнулся?»

— Первый класс, Лакатос.

Тактик закрыл глаза и прижал лабораторию «Имодженик» к груди своей оставшейся рукой. Боль накатывала на него как волна, и проекция нейрострима Общности раскололась на фрагменты эмпатем, сохранившихся в облаке от уничтоженного Комплекса.

За сотни метров от него, в джунглях, Шершни сдерживали врага. Как и обещали.

«Все здесь», Орин коснулся пальцем кровоточащего виска. «Вы все здесь. Я нас вытащу отсюда».

***

В джунглях, то, что осталось от тел Воргола Барруда и Касима Мейша, продолжало сражаться. Органические и кибер-компоненты, перейдя в разряд марионеток для синтинов, двигались, вызывая на себя гнев выживших Легионеров - и, что более важно, безраздельно завладев их вниманием.

Тело Касима наконец смогло избавиться от насаженного на манипулятор трупа, и вновь атаковало, рубя вокруг себя окровавленной конечностью. Выпад, удар, скрежет металла и мерзкий хруст располосованного мяса, выворачиваемых из суставов костей… но момент триумфа для синтина ускользнул от него так же быстро, как пришел. Стоило замешкаться на секунду, как брошенная под ноги граната в огне и вихре шрапнели прекратила существование того, что когда-то было Касимом Мейшем.

В дюжине метров от него, Воргол продолжал свою дуэль с Легионером. Редкие толчки сердца - как щелчки шестеренок в часовом механизме заводного автоматона. Синтин преодолевал упадок плоти как мог, но движения замедлялись… замедлялись, пока Шершень не пропустил сильнейший удар короткого меча по своей шее.

Потом еще один. И еще один. Но в моменте своей окончательной смерти Воргол уже не присутствовал.

***

После того как МДЦ-I Станец Сеонг подтвердил, что его грав-колыбель наполнена и герметизирована, Орин развернул проекцию управления капсулами в своем ауг-зрении. Он скользил взглядом по вкладкам интерфейса и видеофидам с камер и формулировал последовательность действий. Ошибка Орхидеи взял на себя контроль за запуском двигателей и предполетной диагностикой.

«Запускаем все 12 дроп-капсул с трехсекундной задержкой между каждым стартом. Активирую мимикрию биосигнатур на борту, пусть хейджаки гадают, кто жив и в каких капсулах. Водоросль Лайма, Кожа Разряда - как только мы отпингуемся что мы вышли в страто, саморазрушайтесь. Так, Ошибка, теперь выведи мне схему их расположения…»

Мысленным усилием Тактик покрутил гибридную модель ликурианского укрепления, особое внимание уделяя путеводным линиям и маркерам, отрисованным Ошибкой. Одинокий разведывательный дрон «Ребатта», последний из стаи, что они привезли на безымянную луну, продолжал передавать видеопоток с базы Легионеров, невидимкой паря на крыльях-мембранах.

Лакатосу видеофид не понравился. Верхняя часть одного из округлых бараков, его «крыша», ощетинилась длинными трубами. Он приказал дрону подлететь ближе, приблизил картинку.

— ПВО… может и ЗРК. Потрясет на ухабах. — Пробормотал Орин, однако часть его радовалась, что вычисления не давали ему сконцентрироваться на сочащихся в мозг, дезориентированных и полных ненависти смертесбоях Барруда и Мейша. Предсмертная агония людей и синтинов въелась в нейрострим как кислота, оставив после себя чудовищную пустоту.

Герои… Герои заслуживали исступленние и увереность в качестве погребального савана, а не нырок под ледяной покров ярости, потери и фальшивой надежды.

«Взлет через 30 секунд. Ошибка, этапы следующие - после старта 70 километров горим чисто, а потом каждые 20 километров отстреливай ловушки и сканируй на предмет угроз. У нас есть еще, по крайней мере, две минуты работы спутника, чтобы присмотреть за зоной высадки».

Эмпатемы снайпера прорезали нейрострим, зацепив Лакатоса занозной прохладцей.

— Это очень оптимистично, Орин.

Тактик скрипнул зубами. Боль и раздражение легко пробивались сквозь разреженный туман химоддержки.

«Да плевать. Ошибка, дальше - на 150-километровой отметке отстрели взлетную ступень, пусть тоже сработает как ложная цель. Потом всю мощность на маневровые сопла, чтобы остальные капсулы пошли по разным траекториям. 20 секунд по баллистике скользим на высоте 280 километров, потом разворачиваемся и снова зажигаем основной бустер. То же самое и на всех выживших капсулах, а дальше жжем к стыковочной пуповине «Ритзге»».

«Подтверждаю, Тактик. Гештальт…»

«Достигнут, да, я знаю. Нас всего-то двое. Сеонг, ты же не против рвать когти?»

«Конечно против, камакх-та! У меня же еще отпуск идет, не заметил?»

«До запуска капсул т-минус 10… 9… 8…»

Орин сжал проекцию панели управления до небольшого квадратика в левом углу поля зрения, и посмотрел на цилиндр портативной лаборатории перед собой. «Имодженик» попыталась всплыть в плотной грав-жидкости и он подтащил ее ближе.

Он не чувствовал себя спасителем Агрегации. Он чувствовал… Орин потер прозрачный щиток шлема, а потом уставился на механические сочленения своей руки. Даже в тусклом красном свете и искажении от наполнившей колыбель жидкости, он мог рассмотреть черную ржавчину на металлических пальцах: его сиктианская кровь быстро разъедала покрытие.

«Истощай силу, эксплуатируй слабость». Так работает Звездный Мрак.

Сейчас не сработало. Они встретились с чем-то невыразимым, с чем-то кошмарным. Ситуация требовала Слияния с Антагонистом или даже с Автократом, чтобы полностью оценить и понять масштаб бедствия. Но… но какой тут Антагонист? Пропускной способности ретранслятора на «Ритзге» хватало лишь на поддержание связи с синтином самого скаттлкрафта.

Нет, как и задумывалось, они были в слепой разведке.

Империя Ликурии. Угроза из сказок войдеров, в реальность которой никто не верил.

И все же…

«Т-минус 3… 2… 1… Пуск инциирован!»

Лакатос попытался сжать руку в кулак, но в следующий момент гравитация навалилась на него, пригвоздив киберпротез и остановив дыхание… невыносимая тяжесть утвердилась у него на груди как напоминание о уплаченной за все это цене.

***

В овраге, выжигая траву и плавя камни, струи пламени потекли из основных сопел дроп-капсул в цикле прочистки движков. Ракеты на секунду вздыбились на столпах света и тотчас с протяжным рокотом рванули вверх, к беззвездному небу.

Ликурианское ПВО активировалось как только огненная длань царапнула по ночным облакам: вершина горы, у подножия которой располагалась база Легионеров, взорвалась как вулкан, высвободив рой трассирующих снарядов и ракет-перехватчиков, засвистевших наперерез дроп-капсулам чужаков.

«По нам ведется огонь с земли. Дроп-капсула потеряна».

«Дэрха! Высота?»

«2800 метров, набираем».

— Сеонг? — Подавляя тошноту, Орин окликнул снайпера в нейростриме.

— Тут я. Мне сейчас задницу оторвет. И как я без неё?!

Цел. Орин шумно выдохнул. Их действительно потряхивало через равные промежутки времени - капсулы отстреливали ловушки.

«Высота?»

Он мог и не спрашивать Ошибку. Счетчик крутился в углу зрения, но ему не хотелось на него смотреть, словно отслеживание километров могло сглазить некий хрупкий договор со Вселенной.

«5600, набираем. Дроп-капсула потеряна».

Ликурианское ПВО сконцентрировало залпы своих ЗАК-систем на дроп-капсулах. Те маневрировали, но скорострельные батареи не сдавались, постепенно сужая конусы перехвата, подстраивая потоки огня под вихляние ракет с пугающей эффективностью. Они смели еще одну, две и наконец три дроп-капсулы с неба, а четвертая, вспыхнув фейерверком обломков, перевернулась вокруг своей оси и пошла на снижения.

Наблюдая, как иконки дроп-капсул исчезают из проекции и слушая, как Ошибка подтверждает захват целей ракетами на еще нескольких капсулах, Лакатоса замкнуло в какой-то ментальный ступор. Все ощущения, все эмпатемы вычистило из головы, оставив только выжидательное онемение. Он вынырнул из нейрострима и переключился исключительно на ауг-зрение.

Внизу, танки «Акашик» - Водоросль и Кожа - принялись за исполнение приказов. Самостоятельно подключившись к оставшемуся дрону-разведчику, к спутниковым данным о расположении базы и задействовав весь набор своих сенсоров, умные танки вздернули длинные рыла рельсотронов почти вертикально вверх и принялись один за одним изрыгать сплющенные конусы тяжелых «болванок» в преследовавшие дроп-капсулы Комплекса ракеты врага.

Дальнобойность танковых рельсотронов была невелика, но яркие спруты разрывов, растекшиеся по темному небу, засвидетельствовали относительный успех противо-ракетной стрельбы. Танки не оставляли попыток сбить снаряды до самого конца.

***

Судьба. Тот ликурианец, Тессарий, которого Орин допрашивал с помощью «тернового венца», много говорил о судьбе. С достаточной уверенностью и искренностью, так, что Лакатос невольно задумался о ней.

Лакатос не отрицал вероятностной турбулентности как феномена, называвшегося «судьбой». В конце-концов, его отец был монахом-воином Войдкхи, войд-буддизма, получившего распространение в Экстрасоларианском Блоке еще в 2200-ых. Хоть он сам не последовал по стопам отца, свой отпечаток родительская вера все же наложила на Орина.

Но сейчас Тактик решил, что судьбу нельзя использовать в расчетах, в твердых аналитических выкладках.

Ведь если судьба существовала, она предала его.

Сбросив маршевую ступень, Тактик подавил страх и принялся оценивать телеметрию оставшихся дроп-капсул и слабые сигналы от Водоросли Лайма, отчитывающегося о сбитых Ликурианских ракетах ЗРК. Камеры с обшивки выдали ломтик облачного полотна над луной, серого и дырявого, как кусок марли; тонкую полоску подсвеченной с обратной стороны солнцем атмосферы.

Тьма. Космос. Великая Пустота.

Судьба… Он был уже так близко к цели, и тут Станец Сеонг вломился в видеофид из своей дроп-капсулы. Подняв забрало шлема, Сеонг приблизил уставшее лицо к камере. Обычно призрачно-бледный, краданский снайпер был залит красным отсветом аварийных диодов так, словно он заживо горел в пыточных Нараки. Демонический облик усилил широкий оскал, от которого терморецепторные ямки на его лбу некрасиво сморщились.

— Эй, Тактик. Кажется, прошмыгнули мы, а?

— Хм. Спасибо синтинам «Акашиков», если так.

— Проставлюсь им на «Ритзге», если они успели забэкапиться. Ах, не дождусь душа и пожра-…

К ужасу Орина, фид вдруг сверкнул ослепительно-белой вспышкой и умер. Вместо изображения в темноте поползла строка «сигнал потерян». Иконка дроп-капсулы Сеонга моргнула и также исчезла с проекции ауг-зрения, словно ее там и не было.

Прежде чем Лакатос осознал, что произошло, он почувствовал, как его капсулу тряхнуло, резко дернуло вниз и вбок, пустив волну вибрации через обшивку и грав-жидкость.

«Тактик, нас задели. Регистрирую повреждения основного бустера. Мы теряем тягу, но ситуация имеет и худший аспект».

Эмпатемы синтина накрыли Орина теплой волной, пытаясь снять груз жуткого предвкушения знакомыми запахами, стимулировать приподнятое чувство легкости которое, он знал, он больше не ощутит - стандартная предсмертная подготовка сознания.

«Исходя из просчитанного маневра для стыковки с «Ритзге», с 99,02%-ой вероятностью капсула потеряет структурную целостность через 56 секунд, если мы не отключим двигатель. До стыковки еще три минуты».

«Ты хочешь сказать, капсула взорвется».

«Да».

Впервые с начала операции Орин позволил эмоциям с силой вырваться наружу, чистыми и настоящими.

Он больше не был Тактиком, ментальным щитом, проводником воли Агрегации. Он был всего лишь орбитальным сборщиком, человеком с Сикты - человеком, который вот-вот станет пылью над безымянной луной.

Он закричал на пределе модифицированных легких - и запертый в шлеме утробный вопль раненого зверя эхом прошелся по ушам, умножая и усиливая скорбь.

Капсула-гроб неслась к его смерти, пробивая мезосферу. Крик Орина иссяк до тихого стона. Он моргнул, и диафграмы его биомиметических глаз схлопнулись в булавочные точки зрачков: иконка дроп-капсулы в проекции неумолимо приближалась к ярко-красной линии, обозначающей взрыв.

Высота - 390 километров. У него оставалось жизни на сорок секунд.

Сорок секунд.

Сорок секунд до того, как он сгорит. Обшивка капсулы… Орин не мог слышать как она поскрипывает и трещит, но нутряная дрожь вибраций, передающаяся по переборкам и грав-жидкости, по его изрешеченному телу, говорила сама за себя.

Нет. Никогда. Не так.

Ни в жизни.

«Агрегация не останавливается».

Он умрет на своих условиях, и никак иначе.

Крик словно бы очистил его. Совершил дамп памяти. В опустошении зажглась злость, будто кто-то чиркнул спичкой по желудку и обжег упрямством, отрицанием столь же древним как само человечество. Упрямством, которое когда-то заставило корпорацию «Терранова Индастриз энд Констракшн» сказать Земле «да пошли вы», когда земной ультиматум о ген-редактировании был распространен через всю Сол и Экстрасоларианский Блок.

Орин по-заговорщицки «прильнул» к Ошибке Орхидеи, почти растворяясь в оранжево-оксидирующем тессеракте, что вращался и пере-собирал себя в его сознании. Идея была безумной, но…

«Значит так, Ошибка. Спускай мне в кровь весь оставшийся немеродин из имплантов химподдержки. Пошли узкий луч к «Ритзге» когда мы выйдем из слепой зоны спутниковой связи, это… через 80 километров. Прикажи скаттлкрафту подобрать меня. Меня - не капсулу».

«Я понимаю».

«По моей команде, как мы подойдем к пред-взрывной границе, тормози маневровыми и разворачивай капсулу. Весь оставшийся заряд с моей спинной батареи - на медицинские импланты. Дай проекцию о том, сколько я проживу снаружи?»

Отчасти вопрос был риторическим. Все граждане Терриканской Агрегации получили генетические улучшения для жизни в Пустоте больше двух веков назад. Это расширило возможности колонизации, ведь люди стали нуждаться в меньшем количестве солнечного света, воды… и воздуха, при заселении мертвых камней в Рукаве. И все-таки, краткий миг в вакууме разгерметизированного корабля или потребность задержать дыхание в ожидании служб спасения, это одно.

А вот другое?

То, что он собирался сделать? Безумие, порожденное чем - искренним желанием помочь своим, или обычным страхом перед смертью?

Синтин держал паузу почти две секунды. Ребра тессеракта плыли, зацикливаясь самое на себя, а потом беззвучная эмпатема прошуршала плесневелой горечью:

«Если учитывать твою физиологию, Орин - вязкость крови, эффективность насыщения кислородом… От двадцати пяти до тридцати минут, если реанимационные процедуры начнутся без промедления по достижении верхнего временного порога».

Орин закусил нижнюю губу, оценивая пробегающие перед глазами данные. Они только что прошли через термосферу луны. Скорость упала из-за поврежденного бустера и капсула барахталась в пустоте как тонущий человек, не в силах достичь поверхности - разведывательного скаттлкрафта «Ритзге».

«Двадцать секунд, Тактик».

«Тогда сделай это, ка хейджа! Давай все, что есть - смарт-гель, дефибриллятор, всю химию, травмаботов, всё!»

Орин притянул к себе «Имодженик». В дроп-капсуле не было иллюминатора, но внешние камеры исправно передавали изображение холодного ничто, проносящегося мимо них на огромной скорости.

Следуя предложенной тактике, дроп-капсула отключила заднее сопло и начала вращаться на маневровых. Зафиксировавшись в относительно «вертикальной», с точки зрения Орина, позиции, синтин приказал капсуле слить грав-жидкость. Позади замедляющейся ракеты потянулась дорожка из ледяных кристаллов. Тактик с силой выдохнул и лицевой щиток шлема помутнел, затянув мир красной изморозью.

От пяти до восьми минут резервного кислорода в шлеме, и до тридцати - возможности его собственного организма. Потом он задохнется. Если - если - пустота не убьет его раньше.

Панцирь «Читекс» не обладал ВКД-статусом. Все, на что он мог надеяться, это на свою кровь. На проклятую коррозионную кровь, которая так долго помогала сиктианскому ген-штамму выживать под их бело-голубым солнцем и которая теперь, может быть, позволит ему выжить при абсолютном нуле и отсутствии давления.

«Сигнал послан. Противник не перехватил. Взрыва не будет и «Ритзге» уже встал на вектор сближения».

«Хорошо».

«Должен сказать… Я не могу полностью обработать все это, но - но часть меня, принадлежащая личностному слепку и алгоритмам нейронного импринтинга, она поражена твоим упорством, Орин. Если мы выживем, я хочу чтобы все это было… чтобы этому оказали почёт».

«Так и будет».

Но на самом деле, Лакатос не был уверен. Просто у него не было пути назад.

Шлюз-дверь капсулы выбило наружу взрывными зарядами, пыхнув облачками газа.

Лакатос спружинил в утыканную звездами черноту, вылетев далеко наружу благодаря мощному толчку киберпротезов, и бесконтрольно завертелся.

Глубокая темнота вокруг закружила и разбилась от всепроникающей хватки холода. Опалила остатки нервных окончаний киборга.

Силясь найти «верх» и «низ», разглядеть «Ритзге», он следуя маркерам ауг-зрения вывернул голову, но потом все потухло - исполняя его инструкции, инъектор начал закачивать смарт-гель внутрь шлема и черепа Орина. Вещество под высоким давлением стрельнуло вверх по ноздре, позволяя кислород-связывающим наночастицам дойти прямо до мозга.

Орин задохнулся от этого отвратительного ощущения. Закашлялся, скребя по груди когтями оставшейся руки в слепом и скомканном ужасе когда кровь, вместе со всеми остальными жидкостями тела, начала замерзать. В панике, он дернулся за портативной лабораторией, осознав то, что она может отлететь в сторону и он никогда ее больше не найдет.

Боль засела в каждой клетке тела. Острая, неумолимо хрусткая боль, настолько настоящая, что она иглами засияла в его голове ярче любых светил. Где-то под ним дрифтовала дроп-капсула, попискивая красными внутренностями в чернильное ничто.

Продолжая вращаться и плыть в никуда, Тактик Звездного Мрака Орин свернулся калачиком вокруг портативной лаборатории. Пустота старательно продолжала попытки убить его, закончить то, что другие не смогли за этот день.

«Ты последняя в очереди, Великая Пустота. Последняя».

Отключающееся сознание успело уловить убаюкивающий шепот Ошибки Орхидеи, но к тому моменту когда Орин понял, что синтин сочувствует ему, это перестало быть важным.

Все перестало быть важным: уничтожение ВКАР «Вентер Сколок»; оцифрованное эхо мертвецов в его голове; эта критическая, но гнилая, как источенный болезнью зуб, победа над обстоятельствами.

Единственное, что имело значение, это то, что теперь у Терриканской Агрегации был шанс.

Тактик перестал дышать.

Теперь, мы сможем подготовиться к судь-…