Хлад 2

1.

Огромная туша пассажирского авиалайнера медленно выруливает на взлетку. Сложенный рукав перехода остается позади, вместе с зеркальными стенами терминала центрального корпуса аэропорта. Гул набирающих обороты турбин, самолет разгоняется, величественной птицей уходя в голубое небо.

Красивое и завораживающее зрелище. Нагретый воздух от бетонных плит искажает картинку, на мгновение силуэт лайнера теряет четкие очертания, кажется, что в воздух поднялся фантом. Затем видение проходит, и самолет вновь возвращается в реальный мир, откуда на мгновение пропал.

– Счастливого полета, – шепчу я и отворачиваюсь.

В стороне от аэропорта еще одна полоса с линией ангаров, здесь стоят частные борта, в основном членов клана, управляющих компаний и чиновников, входящих в органы власти Северного Удела.

Вокруг суета, несколько внедорожников застыли темными каплями, ожидая, пока бизнес-джет готовят к полету. Идет выгрузка багажа, последние этапы предстартовой подготовки.

Обтекаемый корпус реактивного красавца украшает герб клана Бельских: расправивший крылья сокол хищно смотрит на мир, в любой миг готовый обрушиться вниз и настигнуть добычу. Черное на белом, в схематичном, но при этом удивительном четком исполнении.

С глубокого синего неба светит солнце, на улице жарко, подходят к концу последние дни поздней весны. Удивительный контраст в очередной раз заставляет задуматься, всего в нескольких десятках километров отсюда находится царство вечной зимы, где до сих пор лежит снег и властвует жгучий мороз.

Хлад протянул щупальца далеко, но не дотянулся сюда. Аэропорт гораздо южнее столицы Удела. Возводя воздушную гавань, проектировщики озаботились, чтобы хоть какое-то время в году не пришлось возиться с очисткой взлетных полос от налетевшего снега.

– Все равно что в другой климатический пояс попасть, – ворчу я, но скорее одобрительно. Мне нравилась необычность своего нового дома. А домом теперь можно назвать весь Северный Удел. В конце концов, я считаюсь его полноправным правителем.

Ха, правителем. Или скорее властителем без власти. Фактически всеми делами до сих пор заправляют Советники, после смерти князя договорившиеся с правящим родом и создавшие альянс, в противовес молодому чужаку, волей судьбы оказавшемуся на вершине клановой иерархии.

Они терпеть друг друга не могут и за глаза презирают друг друга, но быстро спелись, стоило понять, что ссориться дальше бесполезно, иначе можно потерять все. Такая приспособляемость удивляла и даже вызывала уважение решимостью поступиться эмоциями ради сохранения власти.

– Чертовы ублюдки, – я оглянулся. Стоящий у одного из джипов Скрябин почувствовал взгляд и тут же вопросительно изогнул бровь, безмолвно спрашивая «повелителя», нет ли «распоряжений».

Глеб Павлович Скрябин – Советник левой руки, вторая по значимости фигура среди помощников бывшего князя. Сухощавый мужчина в дорогом, но неброском костюме с неприметной внешностью средней руки клерка с огромным влиянием и властью почти на весь бюрократический аппарат Северного удела, благодаря которому колесики и винтики клановых земель и предприятий продолжают крутиться.

Его коллег – Якова Сигизмундовича Радова, Советника правой руки, и Екатерины Львовны Милорадской, Советника сердца – сегодня нет. Провожать молодого князя в столицу отправили лишь одного. Непонятно, радоваться этому или печалиться, слишком все запутано после моего появления. И неизвестны границы приказов, которые будет исполнять привыкшая к самовластному правлению тройка.

У другой машины – приземистого серебристого спорткара, небрежно облокотившись упругой попкой на крыло шикарного авто, стоит Юлия Бельская, кузина, о чьем существовании я до последнего времени не подозревал. Она представляет противоположную сторону – правящий род клана Бельских. Здесь тоже все не просто, хотя мы официально и являемся родственниками.

У правящего рода, отстраненного старым князем от рычагов управления, накопился ворох претензий, в конечном итоге закончившийся заговором. Недальновидность и слабость, помноженные на старческое безумие, и как закономерный итог – появление на троне бастарда.

По моему лицу скользнула ухмылка. Никто из этих деятелей понятия не имел, чем закончатся их дурацкие игры в погоне за властью. Я стал темной лошадкой, нарушившей весь порядок. Хуже того, получил власть над Сейд-Озером, и этот факт теперь защищал не хуже стены верных телохранителей. По крайней мере, на данный момент.

– Пока дядя Герман не найдет подходящую замену, более послушную и предсказуемую, – буркнул я под нос, наблюдая, как Юлия, оторвавшись от любимого авто, подходит, держа в руках телефон. Похожий маневр совершил Скрябин, но держа перед собой тонкий планшет. У обоих почти одинаковое выражение недовольства на лицах. Это насторожило.

– Что? – я нахмурился.

Вместо ответа кузина протянула телефон экраном вперед. Серебристая игрушка органично смотрелась в руках хозяйки – платиновой блондинки, одетой в серый брючный костюм.

Я не стал брать устройство, лишь вопросительно приподнял бровь. Юлия терпеливо пояснила:

– ЧП на дальней заставе.

Какой еще, к черту, дальней заставе?

– А точнее, на северной оконечности передовых рубежей северной границы, – уточнил Скрябин, подходя ближе.

– Что там случилось? – телефон я все же взял, но подумав, поменял на планшет Советника с большим экраном. Судя по застывшей картинке, мне хотели показать одну и ту же запись, одновременно присланную Скрябину и княжне.

Интересно, почему мне ничего не присылают? Телефон у меня есть, учетную запись во внутренней системе клановой сети я тоже завел, получив неограниченный доступ.

Хотя насчет последнего – это, наверное, видимость. Вряд ли настоящие хозяева позволят копаться в секретных данных недавно появившемуся «чужаку». Возможно, поэтому и нет оповещения, аккаунт с изъяном или с ограничениями.

Подумал об этом мельком, изучая присланный на планшет видеофайл.

– Какого черта? Это что, тела?

А точнее, три тела, выложенные в странную фигуру на вершине каменистого холма. Все обнажены, у всех на коже непонятные рисунки и письмена. Что за хрень?

– Дежурная смена станции климатических наблюдений, – сухо доложил Скрябин. – Они не вышли на связь в контрольный срок, и туда отправилась группа проверки. Они и обнаружили тела, а также сожженную станцию.

– Там же рядом находился радионавигационный маяк, он тоже выведен из строя, – угрюмо добавила Юлия.

Я вновь обратил взор на экран. Снимавший увеличил фокус, беря крупным планом нарисованные на мертвецах знаки.

– Что за каракули на них намалеваны? Кто-нибудь знает? – я поднял голову, успев заметить, как Советник и княжна обменялись быстрыми взглядами.

Как интересно, у них общие секреты? А с остальными поделиться не хотят? Я показательно нахмурился, и оба поняли, что безмолвный обмен не остался незамеченным.

– Рассказывайте, – велел я, не слишком уверенный, что собеседники поведают именно правду, а не навешают лапши, искреннее считая, что юному правителю незачем влезать в такие дела.

Однако оба удивили, почти в унисон заявив:

– Это неоязычники.

Скрябин произнес это с кислой миной, Юлия – с раздражением. Какая разная реакция на одни и те же слова.

– Какие еще неоязычники? Наши?

Княжна отрицательно качнула головой.

– Нет, скандинавские. Неовикинги, практикующие человеческие жертвоприношения Одину. Как они говорят: «возвращаясь к истокам».

Сообщение заставило на несколько секунд зависнуть.

– Они сумасшедшие, ваша светлость. Кучка психопатов, не признающих общечеловеческих правил. Изгои, которым нечего терять, – сказал Советник, чем заслужил неприязненный взгляд со стороны княжны. Похоже, у нее на это имелось свое мнение, отличное от чиновника.

– Они маги? – не понял я. – Пытаются через ритуалы увеличить силу?

– Некоторые – да, но не все, – ответила Юлия, бросила еще один косой взгляд на Советника и быстро продолжила, не дав тому заговорить: – Официально власти Скандинавского альянса их не поддерживают, но ходят слухи, что движение финансируется в том числе через органы муниципального управления нескольких норвежских и шведских городов.

– Это только слухи, – быстро произнес Скрябин, явно о чем-то сильно переживая. Он тревожно посмотрел на меня, но тут же скосил глаза в сторону.

– У них есть корабли? – я продолжил расспросы, не обратив внимания на реакцию Советника. Тот скорчил кислую мину, но промолчал.

– Разве что рыболовецкие траулеры, – ответила Юлия. – Давать военные корабли скандинавы им все же не рискуют, понимая, чем это может закончится.

– Правительство Скандинавского альянса официально признало группировку неовикингов радикальным объединением и запретило ее на своей территории, – быстро проговорил Скрябин.

– Но не всех, а только силовое крыло. У них есть еще общественная организация, призванная популяризовать среди населения древние верования, – возразила княжна. – Она не запрещена, и больше того – процветает. Многие крупные скандинавские компании и предприниматели жертвуют им огромные деньги, и это не запрещается.

– Связь между неоязычниками и Обществом за древние верования до сих пор официально не подтверждена, – скупо напомнил Советник, но выглядел он при этом сильно недовольным.

Сзади раздался гул мощных двигателей – очередной авиалайнер заходил на посадку. Мельком оглянувшись на небесного гиганта, способного за раз перевезти до четырехсот пассажиров, я вернулся к разговору.

– Они что, идиоты? Зачем полезли в земли Бельских?

На мгновение по лицу Юлии скользнула гримаса раздражения.

– Это уже не первый инцидент с этими ублюдками на нашей земле, – неохотно призналась она. Ей явно не нравилось говорить о подобной слабости. А это именно она – слабость. Ведь после первого раза их не убили, раз психи полезли на чужую территорию второй раз. Или сколько раз они уже сюда лезут?

– Для них северные земли имеют мистический смысл. Древние капища сакральных мест поклонения силы. В древности здесь проходила граница между миром смертных и богов, – торопливо пояснил Скрябин. Он все больше переживал, с тревогой вглядываясь в мои глаза, где медленно растекался лед.

– Эти придурки верят, что там должен проходить рубеж между реальным миром и миром божественных сущностей, – с презрением бросила Юлия. – И плевать, что все эти дебильные верования базируются на знаниях той поры, когда понятия не имели о спутниковых снимках и нормальных картах. Для них мир живых заканчивался на границе земель, куда древнескандинавские племена просто боялись заходить.

Я качнулся с носки на пятку, засунув руки в карман брюк, рассеяно оглядел готовящийся к полету белоснежный бизнес–джет с черным соколом на борту.

– М-да, а теперь, похоже, они не боятся туда заходить, – протянул я, хмуро обдумывая ситуацию.

Советник открыл рот, собираясь что-то сказать, но его перебила Юлия.

– Старый князь запретил реагировать на нападения, не хотел раздувать конфликт, – она покосилась на Скрябина и злорадно закончила: – И ближайшее окружение его в этом поддерживало.

Намек на Советников более чем прозрачен.

Да, биологический папаша – это не дед. Тот бы сразу поджарил задницы всем причастным и непричастным. Или хуже того – организовал бы ответный карательный рейд, стерев с лица земли пару десятков городков Скандинавии.

Властители Северного Удела всегда славились жестким нравом, и только на последнем природа отдохнула, сделав слабохарактерным слизняком. Под конец жизни и вовсе сошедшим с ума. Что забавно, он наверняка думал, что поступает логично, не видя, какой на самом деле наносит вред.

С Советниками понятно, эти по натуре не вояки. Им бы жизнь послаще да проблем поменьше. И не дай боги, выйти на улицу под «холодный ветер и проливной дождь».

– Хочу напомнить, что за все предыдущие инциденты власти Скандинавского альянса в полной мере выплатили компенсацию, – осторожно произнес Скрябин. – И принесли официальные извинения.

– И сильно это помогло? – с кривой усмешкой спросил я, боковым зрением успев заметить, как вспыхнули глаза Юлии. Она догадалась, что последует дальше.

Советник тоже это понял, кисло заметив:

– Это может раздуть никому не нужный конфликт.

– Зато отучит некоторых идиотов от нападений на земли Бельских, – парировал я и повернулся к княжне: – У клана есть боевые корабли?

– Два эсминца, – с готовностью подтвердила Юлия. – Не самые современные, но вполне готовые для боевых действий.

Скрябин протестующе поднял руку, сделав последнюю попытку помешать, как он считал, напрасному кровопролитию.

– Ваша светлость, я не думаю, что…

– Не беспокойтесь, Глеб Павлович, я не собираюсь отправлять в бой лично вас, – бесцеремонно перебил его я. – Этим займутся более подготовленные люди.

Княжна бросила победоносный взгляд на Советника, по ее лицу скользнула презрительная усмешка.

– И никаких денежных компенсаций. Только кровь за кровь, – жестко произнес я.

Советник вздрогнул, усмешка княжны стала шире.

– Когда выступать? – Юлия плотоядно заулыбалась. Боевой маг, стихия боя для нее была привычной. Но пришлось ее разочаровать.

– Ты едешь со мной. Наказанием скандинавов займутся другие. Ведь у рода Бельских не один боевой маг?

На секунду в глазах княжны мелькнула неуверенность.

– Я не… – она запнулась.

– А если другие Бельские не захотят выполнять приказ, я отсеку их от Сейд-Озера, – любезно пояснил я, поняв, с чем связана заминка. – Либо они берут эсминцы и отправляются топить скандинавские корабли, либо начинают готовиться остаться без силы. Мне плевать, хотят они или не хотят подчиняться «безродному чужаку и бастарду», но если ублюдки не захотят мстить за собственный Удел, то значит, они недостойны быть Бельскими. Я изгоню каждого, отказавшегося выполнять приказ, и плевать, к каким это приведет последствиям.

Долгую секунду Юлия стояла молча, не зная, как реагировать на ультимативный тон, затем склонила голову в коротком поклоне:

– Они пойдут, ваша светлость.

Ошарашенный Скрябин наблюдал, как она отошла с телефоном, потом посмотрел на меня, увидел тусклое серебро по краю радужки глаз и ощутимо вздрогнул. Он явно хотел что-то сказать, но увидев проявление Хлада, передумал.

Обслуживающий персонал тем временем заканчивал последнюю предполетную подготовку. Скоро самолет поднимется в воздух и направится в столицу Конфедерации. Неизвестно, что там меня ждет, но интуиция подсказывала, что по сравнению с этим проблема скандинавских неоязычников вполне могла пройти по разряду несущественных трудностей.