Хлебцы и Плети. II

Хлебцы и Плети

II

Мы часто, по наивности, тщедушию и простоте

Желаем вдруг чего-то, пренебрежа трудами

Как будто нам всё должно - всегда, и всюду, и везде

Как будто не добыто то - ни чьими трепетно руками.

Нас чрево согревало, и растило, и питало

И грудь кормила нас, и мать - лишь нежно целовала

И по’д руки - она нам первые шаги вела

И вдруг упавшего в слезах - она умилившись брала

И колыбелями баюкая - во сновиденья провожала

Меж тем трудила дань всю ту не покладая рук

Ни днём, ни ночью от забот отдоховения не зная скук -

Всё от души, с сердечным трепетом давала даром!

И даже в старости, уже от немощи и дряхла, и слепа -

Молила Бога непрестанно о том “младенце” чаючи она.

Тем временем отец, наказом божьим утруждаясь

Трудами в бренном созидании - день ото дня нуждаясь

Заботу проявляя о душе и теле, роде и семье

Землю страдая, али бранью преграждаясь саранче

Ковал кирку, топор, и серп, и молот, и орало

Ночуя в поле, и воюя в поле, и пот ему ручьём

С волчцами терни сокрушая - косою и мечём

Не знал подобным матери ни мельтешенья, ни отрады

Но тоже даром - чадо взращивал тем он

Себя - надеждой на него лишь утешая

Что будет тот примером ратным вдохновлён

И верою с любовью тихой - авансом сына награждая

За редкими минутами - для воспитанья внешне строг

О нём лишь в поле Бога молит - вступив сурово на порог.

И вот взрослеет сын, а след взрослеет и второй!

В одном всё мужество в раденьи проявилось,

В другом же Евино прельщение увы явилось,

Разлад случился в мере равной - сутью той.

Старшой - на веру принял данность предков

С мальства, под отчим взором шаг тот повторял

И молотом ковал, и плугом пашню вёл он метко

И большие в себе он волю с тщаньем воспитал.

Иной же - боле предавался лукавым ухищреньям

Доверье пользуя с любовью - чуждый разрешеньям

По своевольствию беспечно на хозяйстве промышлял

Прельщался пустословьем, и в грёзах днями прозябал

Страптивился душевным и полезным наущеньям

И вожделел - лишь к плотским услажденьям.

И вот старшой, имея сотню в управлении овец

Поутру не нашёл в кошаре - всего одну лишь

И по оврагам кинулся искать ту молодец

И даже заглянул туда - где тишь одна таилась

Оставив стадо всё - лишь на собачье попущенье

Он рыскал словно лев по кущам и ущельям

И словно рысь - он звал её как будто бы котят

И истрепалися одёжи более чем та дала ягнят

И вот нашёл он блудную! Ничтожище забившись -

Та меж камней от страха волчьего тряслась.

И на руках он возвратил в овчарню свою страсть

Неся её как дар небес, душою умилившись!

Отцу и матери, и братцу он спасенье предъявлял

И всем друзям и проходимцам радость ту вещал!

Но младший сын отцу про то сказал:

- Желаю и себе я часть наследного именья!

И отче разделил имущее без рассужденья. (к Лук. 15:12)

В надежде - чтоб хоть в том он возмужал.

Не много дней для младшего прошло

Собрал он всё - и в дальню сторону пошёл…

И расточил в распутстве всё своё именье (к Лук. 15:13)

Живя разгульно в утоленьях сласти похотенья.

И в той стране настал тогда великий голод

Он всё к тому прожив - в нужде стал прибывать. (к Лук. 15:14)

Ночлег закрылся у дружков - лишь улиц ему холод…

И битый как чужак, уж не в чрезмерьи стал он погибать.

И вот пристал от безнадёги - батраком

Пасти свиней, чтобы хотя б его не гнали.

И рад был чрево наполнять для свин рожков

Но даже скудной той еды - как проходимцу не давали.

(к Лук. 15:15 - 16)

И только в час ничтожества, на издыханьи глада он познал:

Что даже слуги у отца его - избытчеством едали хлеба!

“О отче! Я согрешил против тебя и неба! - он возопить взмечтал -

Я не достоин зваться сыном. Прими ж меня хоть к батракам…

(к Лук. 15:17-19)

И встав, пошёл он к своему отцу, и уповал…

И тот увидел, ожидамши - сына издалече

И ныне старец - побежал умилившись на встречу

На плечи пал, и обнимая крепко - целовал!

(к Лук. 15:20)

И сын ему сказал - о чём покаяться мечтал

Но тот его не слушал, сказав своим рабам:

- Несите лучшую одежду - и странника оденьте!

И обувь на стопы его! И драгоценный перстень!

(к Лук. 15:21-22)

- И тучного тельца ему на праздник приведите

И в пиршество богато на закланье закалите

Мы станем есть, и пить, и веселиться!

Ведь сын был мёртв - но о’живши родился!

(к Лук. 15:23-24)

Но старший в поле был.

И возвращаясь в должный срок до дому -

Он ликование и пение услышал и узрил

И слуг спросил: - “Что это там такое?”

(к Лук. 15:25-26)

- Твой брат из дальних стран пришёл.

И твой отец - тельца ему тучно’го заколол!

Найдя его вновь живым и здоровым!...

Старшой тем осердился! Но глас его призвал отцовый.

(к Лук. 15:27-28)

Отцу же воспротивился впервые он в ответ:

- Тебе непререкаясь я служу уж сколько лет?!

Но ты к веселию с друзьями не дал бы и козлёнка

А блудодею ж скверному заклал как Небу ты телёнка?

(к Лук. 15:29-30)

- Но ты со мною верен был всегда -

Вещала отповедь ему отца

- Твоё всё есть и так - что между нами!

Твой брат ожил! Нашёлся! Тельцом - за это воздавали!

(к Лук. 15:31-32)

Как часто забываем мы обидою о том -

Что рады меньшему! Но брат ли равен вдруг с овном?

Один - с грудного млека мужество в себе вспитал,

Иной же чрез паденье - Евино начало умерял.

Пройдённым в поколеньях он увы не вдохновился

Презревши целомудрие - себя страстями укрощал

Не ладя с кротостью - через паденье на себя взроптал

И жизнь в ничтожестве прожив лишь - вразумился.

Здесь было брата два, и два случилося путя:

Усердье - мужество твердить всю жизнь с рожденья;

И мягкотелость закалять сничтожившись - стезя

Смиренья кротостью - чрез ущемленье к возмуженью

Проблема здесь отца, али дилемма то дитя?

Иль сутью всё во материнской благости кормленья?

Но мать - усидчива, и стойка, и кротка,

Ужель найти поболе ей мужского лада?

И то держа в миротворении иного склада -

Запечатляется как нежность и любовь она!

Монах с блудницею… Мужское с женским…

Гармония ж начал - в совокупившейся семье!

Разлад же порождается лукавым змием мерзким

В нас женское прельщающим на искушение себе

Где пользует безволье к дисциплине, мягкотелость

И растлевая страстной сластью в недозрелость

Либидо с Эго внушает ложный нам успех

Чрез ослушанье и строптивость сверзающий во грех

Самосознанье наше, в том соитьи - третья сила

Во Свет ли, в Тьму, увы - оно лишь нас вводило…

Солмат Ёшиши