Ходи где хочешь

Седобородый сомалиец, окружённый многочисленными внуками, сидел на веранде собственного дома. Детский гомон не смолкал ни на минуту. Маленький Гобо подбежал к старику, и тот усадил его на колени. Мальчик был его любимцем. Наблюдательный и любопытный, ребёнок задал дедушке вопрос:

— Дедушка Бубута, к тебе со всей страны едут люди. Они приносят тебе много дорогих подарков. Они просят тебя у них погостить. Почему так? Ты какой-то особенный?

— Немножко, Гобо.

— Здорово!

— Хочешь, я расскажу тебе, как твой дедушка стал таким популярным?

— Конечно, — закивал малыш.

— Тогда слушай.

Экран, висевший прямо над его больничной койкой, вспыхнул белым светом, и на нём появилась эмблема — красные гаечные ключи, сложенные крестом. Эмблема сменилась рекламным видеорядом, и мужской голос за кадром произнёс:

«По всей Африке ежедневно подрываются двести мирных жителей. Зловещее наследие непрерывных войн — пехотные мины, сделали инвалидами сотни тысяч людей по всему континенту. Корпорация CyberLimb совместно с Организацией Объединённых Наций и Красным Крестом выбрала вас для участия в экспериментальной программе «Ходи, где хочешь!» Мы с гордостью представляем вам революционные кибернетические протезы «Умная нога». Они полностью восстановят ваши двигательные функции. Вы не найдёте разницы между ними и вашими прежними ногами».

Женский голос запел: «Сайберлим. Сайберлим. Все недуги исцелим... Умная нога. Ходи, где хочешь!»

В палату зашёл улыбчивый хирург и обратился к пациенту: — Как вам наш ролик, Бубута? Правда, впечатляюще?

Юноша от волнения забыл все английские слова, которые знал: — Моя... Моя не понимать! Твоя давать моя нога? Как прежний?

— Лучше прежних! — закивал врач. — Это революция в протезировании. Мы срастим ваши нервы с управляющими цепями протеза. Вы будете чувствовать их так же, как чувствовали собственные ноги, даже сможете шевелить пальцами и чувствовать каждый камешек, каждую травинку под вашей подошвой. Мы знаем, вы, сомалийцы, не любите носить обувь, поэтому специально для вас мы изготовили износостойкие подошвы. Вы сможете бегать, как и раньше. Пожизненная гарантия работоспособности. Как вам такое, Бубута?

— Моя... твой раб до самой смерти. Твоя вернуть мой нога — я служить твоя всегда!

Смущённый хирург не нашёлся с ответом, и отделался вежливым:

— Встретимся на операции, Бубута. А пока что отдыхайте!

Когда он ушёл, пациент испустил крик ликования. Два месяца назад мина-«лепесток» оторвала юному пастуху ступни. Только вмешательство врачей Красного Креста спасло ему жизнь, и вот теперь он здесь, в Лондоне, и белые колдуны обещают сделать ему новые ноги!

Он долго не мог уснуть от радостных переживаний, так что медсестре пришлось вколоть ему снотворное.

— Ну как? — спросил доктор.

Бубута пошевелил пальцами новых ног, покрутил ступнями. Осторожно встав с койки, он прошёлся по палате.

— Моя полный восторг. Отличный нога! И вторая нога тоже отличный, — воскликнул юноша.

— Твои соплеменники просто обзавидуются, — пообещал хирург.

— Какие ещё соплеменники? — не понял сомалиец. — Моя не хотеть назад. Моя хотеть жить тут. Хороший страна. Все заботиться о Бубута. Все любить Бубута. Зачем назад?

— Разве ты не хочешь назад, на родину? — удивился врач.

— Моя не хотеть в тот ад. Моя там бедняк! Пасти коза весь день. Плохо есть. Спать земля, вместе с коза. Коза плохо пахнуть. Не хотеть назад!

— Бубута, мы не можем оставить тебя здесь. В Сомали сейчас установился мир, пусть он непрочен, но мы не может принять тебя как беженца. Пойми это. Мы сделали тебе ноги, специальную африканскую модель, чтобы ты мог ходить босиком по родным просторам.

— Моя хотеть носить Найк. Моя всегда есть гамбургер. Ходить мостовая, а не наступать мина опять!

— Не волнуйся, ты больше не наступишь на мину. Пойми, Бубута, Сомали — твоя родина. Мы взяли тебя оттуда, и мы обязаны вернуть тебя обратно. Хорошо... Пока что отдыхай, набирайся сил, привыкай к протезам. Если что, зови медсестру.

Когда доктор ушёл, юноша достал из тумбочки одноразовый бритвенный станок и раздавил его ножкой кровати. Найдя в обломках крохотную пластинку остро отточенной стали, он стал делать на простыне надрезы, чтобы было легче её разорвать.

Связывая из простыни импровизированную верёвку, юноша приговаривал: — Умная нога! Ходи, где хочешь! Бубута хотеть ходить Лондон! Белые колдуны не вернуть его Сомали! Только Найк. Только свобода.

— Злые белые колдуны! Они обмануть меня! — сокрушался Бубута, сидя в компании портовых рабочих — таких же нелегалов, как и он сам. — Они лишили Бубута радость. Демон Попобава карать их за это каждую ночь!

— О чём это ты? — спросил китаец-грузчик. — Ноги твои ходят не хуже наших. Грузы таскаешь тоже не меньше нашего. К тому же пятки не наминаешь. Весь день ходишь, а пятки не наминаешь. Чего плачешь? Давай в карты играть. Пивка вот хлебни.

— Злые колдуны! Я хотеть жить Лондон! Ездить автобус. Ездить подземка. Путешествовать страна. Но моя ничего не мочь. Никуда не ходить. Нога не пускать Бубута!

— Это как? — заинтересовался ирландец-крановщик, оторвавшись от кружки эля. — Что ты мелешь?

— Моя не мочь наступать на железо! — сомалиец ударил себя по коленям. — Нога не хотеть наступать железный пол. Подземка не ходить. Поезд не ходить. Автобус не ходить. Только мостовая.

— Брешешь! Тащите-ка сюда кусок жести, братва.

Рабочие принесли лист кровельного железа и постелили перед Бубутой.

— Ступай. Давай смелее, Бубута!

Тот занёс ногу над листом и замер: — Не могу наступить. Нога не слушаться.

— Ну-ка поможем! — ирландец схватил его за протез и потянул вниз. Сомалиец заорал от дикой боли и упал на спину. Кровельное железо убрали.

— Ну дела! Какого чёрта они с тобою так?! — спросил крановщик.

— Они злые. Не хотеть Бубута оставаться в Англия. Они знать, тут везде железный пол. Так они вынуждать Бубута возвращаться домой, где только земля под нога. Они обещать — ходи, где хочешь. А сами обмануть! Злые колдуны. Демон Попобава карать их обязательно!

— Что же ты будешь делать, а? — спросил его китаец.

— Моя не знать. Тут жить нельзя. Вернуться Сомали нельзя. Самолёт — железный пол. Корабль — железный пол. Весь транспорт — железный пол. Белые колдуны накладывать Бубута страшное проклятье!

— Слушай-ка! — почесал голову крановщик. — Есть одна мысля.

— Вы что, идиоты? Да? — яхтсмен покрутил пальцем у виска.

— У парня родовое проклятье. Он на железо наступать не может. Суеверный. Ему на родину надо. Он заплатит. У тебя яхта деревянная. Палуба из тикового дерева, так? По-другому ему домой не вернуться, понимаешь?

Владелец яхты покачал головой: — Я один плаваю. А вдруг у него ещё какие-то задвиги имеются? Может он того... Съест меня в дороге! Или ещё того хуже... В общем, опасливо мне.

— Мужик, мы за него ручаемся. Отличный парень. Мы все тут скинулись, чтобы он домой вернулся.

Яхтсмен задумался: — Дайте-ка я на него посмотрю... Но ничего не обещаю, учтите!

Община встретила Бубуту сдержано, но как только узнали, что он привёз с собой деньги и европейский костюм, то мигом нашлась ему и хижина, и невеста — бойкая Мвава. Стали готовить пышную свадьбу. Казалось, жизнь налаживается, как пришла беда.

— Козы забрели на минное поле за рекой. Старшенький мой... — мать юных пастухов запричитала, обливаясь слезами. — А маленькая Лали всё ещё там сидит. Боится идти. Кругом мины. Что делать, люди?

Соплеменники собрались, чтобы посовещаться. Миротворцев не дозовёшься — до них день пути. Армии до них, бедняков-козопасов, дела никакого нет. Ребёнок погибнет.

— Пусть Бубута идёт! Ему уже миной ноги отрывало — ему не страшно, — предложила мать девочки.

— Я тебе глаза выколю, дура, — вступилась за жениха Мвава. — Без мужа меня оставить хочешь? Фигушки. Пусть муж твой идёт! Посмотрим, как его на ошмётки порвёт. Бубута уже от мин пострадал. Теперь ваша очередь!

— Давайте девочку позовём! Может она сама выйдет?

— Надо туда коз погнать. Они протопчут дорожку!

— Кто их погонит? Ты? Давай! Своих гони! А моих коз я не дам. Там мин натыкано так, что не пройдёшь!

— Я пойду! — громко сказал Бубута, чтобы все слышали. Собрание затихло.

— Ты чего, сдурел? — закричала на него Мвава. — Хочешь, чтобы тебе последнее оторвало? Думаешь, белые колдуны тебе лучше прежних причиндалы сделают? Я, между прочим, за муж за тебя иду. Забыл?

— Не забыл, — ответил Бубута. — Я там уже однажды был — на минном поле. Это было другое поле, но я лежал с оторванными ногами и звал на помощь. Вы ко мне не пришли. Вы боялись. Миротворцы меня вытащили, но теперь их нет. Кто поможет Лали? Я понимаю, как ей сейчас там одной, рядом с мёртвым братом, рядом с мёртвыми козами. Я пойду.

— Костюм-то хоть сними, — взмолилась Мвава.

Он медленно шёл по полю, обходя погибших животных и избегая малейших неровностей почвы.

«Если на мину наступлю, оторвёт протез. Сделаю деревяшки. Главное, чтобы выше протеза не оторвало...» — думал он, выбирая дорогу. Маленькая Лали затихла, заворожено смотря, как пробирается к ней соплеменник. Её брат лежал неподалёку — от него осталось не так уж много. Похоже, мина была рассчитана сразу на пехотное отделение.

Бубута оглянулся — вся деревня наблюдала за ним с приличного расстояния. Разглядел он и Мваву, бережно державшую его пиджак и брюки.

До девочки оставалось метров двадцать, как у Бубуты отказала нога. Он непонимающе уставился на протез. Тот не опускался. Нога никак не хотела вставать на землю. Юноша попробовал ступить правее. У него получилось.

«Протезы начали портиться? Вот тебе и пожизненная гарантия!» — расстроился он. Внезапно заклинило другую ногу. Он ступил левее.

— Что такое с вами? — крикнул он на протезы. — Ещё будете решать, куда мне наступать здесь — на моей родине!

Ругаясь со своими ногами, он сам не заметил, как дошёл до девочки.

— Почему ты голый? И с кем ты разговариваешь? — спросила та, прижимая к себе дрожащего чёрного ягнёнка.

— Я голый, потому что мины убивают только одетых, — ответил Бубута. Он взял девочку на руки и ягнёнка прихватил тоже. Теперь он практически не видел земли под ногами. Мешала ноша. Тяжело вздохнув, он пошёл назад. Ноги несколько раз заклинило — чудили протезы. Чертыхаясь, юноша всё же дошёл до соплеменников и передал драгоценную ношу им.

— У него колдовские ноги! — сказала Лали. — Он ругается с ними, потому что они знают, где мины, и не хотят туда наступать. А ему, глупому, очень нужно туда наступить, вот он и сердится на них.

Бубута вытаращился сначала на Лали, потом на свои ноги, потом на минное поле.

— Умная нога ходит, где хочет... — пробормотал он и треснул себя по лбу.

— Вот так, внучек, я и стал знаменит, — старик Бубута пошевелил пальцами протезов, потопал пятками об пол, и продолжил:

— Сайберлим получили крупные военные заказы. Они больше не делают протезы для калек-бедняков. Они делают боевые костюмы для солдат. Умные костюмы, которые не наступают на мины. Но мы тут такие костюмы никогда не увидим. Так что твой дедушка — особенный. Всюду мне рады, всюду зовут. Я этими ногами столько полей истоптал, столько мин нашёл, что сосчитать не получится. Даже пластиковые мины нахожу, хотя металла в них и нет совсем — вот какие умные ноги мне сделали.

— Белые колдуны! — восхищённо прошептал маленький Гобо.

— Да, — задумчиво кивнул Бубута: — В молодости я был глупее собственных ног. Может, только сейчас я и стал их достоин.

— Деда, а ты отдашь мне свои ноги, когда умрёшь?

— Конечно, Гобо. Кто-то же должен ходить там, где хочет. Кто-то же должен протаптывать людям дорогу.