Ходка

Заунывный вой ветра в пустых окнах многоэтажек бесконечным фоном сопровождал тихий шорох подошв по асфальту. По осеннему серое, затянутое пеленой низких облаков небо беспристрастно взирало на одинокую путницу, то и дело посматривающую то назад, то в стороны, внимательным, цепким взглядом зеленых глаз окидывая заброшенные бетонные коробки. Объемистый, но полупустой рюкзак болтался, как ни подтягивай лямки, а поверх хлопал большой, глубокий капюшон, сейчас откинутый назад. Длинные, покрытые кремового цвета шерстью уши еле заметно подергивались в ответ на каждый шорох, аккуратный черный нос на вытянутой морде раз за разом шевелился, когда странница втягивала воздух, полный запахов пыли, земли, асфальта. Запахов мертвого, давно покинутого города. Необычно длинный, никак не короче полутора метров, хвост извивался, паря над асфальтом, с длинной шерсти свисали многочисленные брелоки, значки, ленточки, делая его похожим на необычный воздушный змей. Длинные полы плаща лишь самую малость не доставали до земли, тяжелая ткань надежно скрывала все остальное тело путницы.

Подняв руку, она одернула широкий, свободный рукав и посмотрела на простые механические часы, с почти безвучным тиканием отсчитывающие секунды. Достаточно было беглого взгляда, чтобы понять – они шли в обратную сторону, и сейчас показывали час ноль семь, уже ноль шесть. Зеленые глаза без единого признака зрачка метнулись вверх, к небу, прищурились, отчего на длинной звериной переносице собрались складки. Время утекало сквозь пальцы, словно песок по остевому волосу, не задевая подшерстка.

Сунув обмотанную узкими бинтами когтистую руку в широкий, глубокий карман плаща, странница вытащила прибор, знакомый, наверное, каждому жителю технологически развитого мира. Компактный «наладонник» беззвучно мигнул светодиодом, тускло, под стать серому освещению, загорелся экран. Потыкав тупым черным когтем в менюшки, странница перешла к списку контактов и открыла чат с одним из них, незатейливо подписанным как «Заказчик Срочный». Прокрутив короткую историю сообщений почти к самому началу, к описанию задачи, она кривовато оскалилась, поморщившись еще сильнее, и развернула КПК, начав набирать текст.

Ходка->На точке пусто ничего нет

Заказчик->Ты уверена

Ходка->70-80

Заказчик->Проверь последнюю точку

Заказчик->Не будет уходи контракт аннулируется

Заказчик->За разведку получишь 25

Заказчик-> <ссылка>

Система->Получены картографические данные

Система->Открыть место на карте:

ДА | НЕТ

Ткнув когтем в зеленую кнопку, Ходка несколько секунд изучала указаное место, раздраженно поморщилась – до точки нужно было идти почти полчаса. Бежать в этом мире было нельзя, чем быстрее идешь, тем медленнее перемещаешься. Бросив взгляд на часы, странница подправила лямки рюкзака и шагнула в сторону переулка между двумя высокими бетонными коробками многоэтажек. И только шагнув в серую темноту, она тут же замерла, невольно растопырив пальцы обеих рук.

Доля секунды. Один миг, выдох, резкий, короткий, судорожный, отшаг назад. Мелькнувший перед самым носом совершенно другой мир, полный буйства зелени и ярких, тропических красок. Дыхнувшая в морду тяжелая, влажная жара с терпким, щекотливым запахом цветочной пыльцы, влажной земли и неизвестных животных. Лишь миг, тут же рассыпавшийся с хрустом какого-то мусора под подошвами. Лишеные зрачков зеленые глаза проследили за черной точкой мошки, успевшей проскочить в истончившуюся грань, а пальцы расслабились, отпуская хвост, один из многочисленных значков на нем.

Часы показывали тринадцать ровно. У нее остался всего один час.

Этот мир был опасным, пугающим своей пустотой, потусторонним завыванием ветра в пустых глазницах давно покинутых бетонных домов. Здесь время шло назад, а грань была столь тонка, что сквозь нее могли прорваться даже бездумные, бездушные твари. Это был мир-ловушка, бесконечный ужас для любого странника меж миров, место, из которого невозможно выбраться. Он подобно бесконечно глубокой трясине засасывал свою жертву в ненасытное чрево своей искаженной, искривленной сути, поглощая, не отпуская, медленно, неумолимо убивая. Никто в здравом рассудке не согласится посетить подобный мир, никто, кроме нее.

Ходка. Когда-то всего лишь одна из множества отражений Тэраен, не ведающая своей сути, своей силы, своих возможностей. Она жила простой, незамысловатой жизнью, воплощение сиюминутной мечты Белой Птицы о мирных днях с семьей, без испытаний. Лишенная сил, лишенная власти, амбиций, простая смертная, она стала жертвой одного из миров-ловушек, попросту провалившись в трясину бесконечного леса, полного ужасов смерти. Такой, как она, ни за что не выжить, у нее не было ни единого шанса. Тогда еще лишь простая городская жительница, самая обычная самка, не способная даже просто драться, слабая, беззащитная... Она выжила, вопреки логике, вопреки здравому смыслу. Она...

Ходка просто от испуга провалилась в другой мир, на перекресток, прямо под ноги другим странникам. Тогда же ее глаза и стали зелеными, словно отражение первого мира-ловушки, в котором она оказалась по воле богов.

Странница аккуратно заглянула за угол, принюхиваясь, пытаясь прислушиваться. Когтистые пальцы коснулись подушечками рифленой рукоятки пистолета в набедренной кобуре, но так и не расстегнули ремешок, удерживающий оружие на месте. В том не было ни малейшего смысла. Она нашла свою цель, вернее, то, что от нее осталось. Груда разорванного тряпья, окропленного кровью, кости, раздробленные, из которых выели мозг. Цель мертва.

Ходка бросила взгляд на наручные часы – двенадцать семнадцать. Что-то здесь было не так.

На секунду закрыв глаза, самка распахнула их, обводя взглядом улицу, ни на чем не фокусируясь. Запечатлев в памяти серую, бетонно-асфальтовую панораму, она стала ее анализировать, то разбирая на части, то собирая обратно. И чем дольше она вдумывалась, всматривалась, тем явственнее становились странности и несостыковки, окружающие место гибели цели.

Кости, одежда, кровь – все это находилось на одном небольшом пятачке асфальтовой дороги. Ни единого черно-красного пятнышка в стороне, ни одного клочка ткани, гоняемого ветром, никто не унес какую-нибудь кость в сторону, чтобы погрызть. Место смерти жутким пятном жестокости выделялось на безликом, безразличном асфальте, не распространяя запахов, притягивая взгляд, но в то же время вызывая подозрения своей неправильностью.

Взгляд на часы. Четырнадцать минут. Решать быстрее.

Странница достала «наладонник».

Ходка->Я на точке тут разобранное тело мяса нет кости разбиты одежда – что-то синтетическое серо-черное

Заказчик->Все в малом радиусе

Ходка->Да

Заказчик->Уходи

Дальше читать странница не стала, погасив экран и развернувшись. Инстинктивно хотелось метнуться, побежать, но – нельзя, в мире-ловушке были свои правила. Дернувшись от треска и хруста костей за спиной, Ходка нарочито неторопливым шагом направилась к ближайшему переулку между серых, обветренных домов.

Часы. Десять.

На каждом шагу закрывая глаза, самка рывками приближалась к темно-серой, подозрительной тени, зажатой промеж бетонных стен. Мгновение – и она шагнула в нее, позволив клубящейся тьме окутать ее, скользнуть по шерсти прохладой, зашептать потусторонним в длинные, подергивающиеся уши. Ходка глубоко вдохнула бесвкусную тень, позволив легкие, закрыла глаза, представив себе заказчика, высокого человека с тусклыми, уставшими глазами, но гладко выбритого, с аккуратной, нейтральной короткой прической.

Миг, мгновение, проскользнуть над Ничто, и тьма освободила странницу, мягко вытолкнув в новом мире.

– Оплата, – без приветствия, любых вопросов или разговоров, мужчина кивнул в сторону небольшого красного чемоданчика с легкомысленным рисунком в виде желтой лисы, гуляющей под круглым ярким солнышком.

Ходка молча щелкнула застежками и откинула крышку.

Три маленьких, по десять грамм, слитка, переливающихся радужным сиянием – вечный металл.

Крупица, словно песчинка, парящая внутри запаяной колбы – частичка мертвой звезды.

Большинство странников такие материалы даже издалека не видели, но для Ходки это была стандартная оплата. Разве что, в связи с неполным выполнением заказа, в чемоданчике не нашлось место бутылочке с бесконечно белой эссенцией изначальной энергии.

Закрыв крышку, странница забрала чемоданчик и, так и не сказав ни слова, покинула комнату просто через дверь, чувствуя тоскливый взгляд мужчины в спину.

– О, вернулась? – помахал рукой стоящий у стены темно-лиловый кобольд. – И как оно?

Ходка пожала плечами, попросту не придумав, что ответить.

– Там Вандерсан проставляется, она только-только из ЦАЭВ, – никзорослый яшер «отлип» от стены, ухмыльнулся. – Я, собственно, тебя и караулю.

Самка задумалась, чуть постукивая чемоданчиком по полу плаща.

Центр анализа энергетических взаимодействий, научно-исследовательский институт драконов Первого. Каждый ищущий силы странник мечтает попасть туда, ведь именно там можно узнать, как надежно, с гарантией, и при этом безопасно стать значительно, возможно, на многие порядки сильнее. Вот только, сама Ходка этим не интересовалась – сила ей была ни к чему, и поэтому свой шанс, свое посещение ЦАЭВ она, недолго думая, отдала Вандерсан. Эта кобыла, пони-аликорн, была одной из немногих странников, с которой у Ходки получалось худо-бедно дружить. Что было тому причиной – неясно, да и неважно, но видеть настолько яркую, искреннюю, шокированную улыбку, большие, неверящие в счастье розовые глаза, было просто приятно. Для Ходки это стоило любой силы, тем более, что даже сильнейшие из странников оставались смертными, а ей и так хватало внимания всех вокруг из-за уникальной, вроде как, способности.

По крайней мере, на Перекрестке Малых Звезд никто больше не слышал о ком-либо, способном без труда покинуть мир-ловушку. Сиррэн Тэраен, Белая Птица, не считалась.

Самка молча кивнула и покачала чемоданчиком, намекая, что придет не сразу. Кобольд расплылся в зубастой улыбке и, крикнув что-то неразборчивое, убежал. Проводив взглядом мелкого ящера, странница пожала плечами и отправилась к ближайшему отделению гильдийского хранилища, для чего нужно было сначала покинуть гостинницу, совмещенную с офисами и мастерскими. Привычный перекресточный бардак.

Выйдя на улицу и посмотрев на наручные часы – все стрелки шли в разные стороны, наглядно демонстрируя безумие мира-перекрестка – Ходка отошла в сторону, чтобы не мешать другим существам, и достала «наладонник». В первую очередь она удалила контакт заказчика вместе со всей историей сообщений, затем отписалась в гильдийский чат – ее дежурно поздравили с выполнением контракта – после чего открыла в браузере страницу доски объявлений. Быстро прокрутив длинный список заданий, отобранных по фильтру, самка чуть покачала головой, ничего стоящего ее внимания не было. Клацнув кнопкой блокировки КПК и убрав прибор в карман, она тихо вздохнула и подняла голову, смотря на яркое синее с черными пятнами проломов небо.

Перекресток Малых Звезд, излюбленное место тех из странников, кто не хочет к себе излишнего внимания. Он еще не успел стать безумным нагромождением вложенных пространств, его не разделили между собой миллиарды странников разных видов, раздробив на множество анклавов. Он все еще был похож на обычный, пусть и немного безумный в своем нагромождении мир, если, конечно, не обращать внимание на чрезмерное многообразие населяющих его рас. Зеленые глаза то и дело выцепляли из толпы необычных странников, но с тем же успехом Ходка их и игнорировала. Видов было слишком много, чтобы им удивляться, как и удивляться хаотичному переплетению улиц, способных вывести тебя в любую точку не только огромного города, но и мира в целом.

Накинув на голову глубокий, чуть ли не до середины морды, капюшон, странница поспешила влиться в толпу других существ, ориентируясь по множеству запутанных, кажущихся бессмысленными указателей. Бесконечный шум, сливающиеся в единый гул топот, голоса, звуки одежды – вечный фон любого крупного мегаполиса. Но шум города и шум Перекрестка миров очень разные. Незнакомые языки, необычные звуки шагов, бряцание различного оружия, удивительный шум самых разных средств передвижения, от машин и магических метел до космических кораблей и живых биоконструктов. Этот шум, этот фон, был всегда, везде и всюду.

Ходка воткнула в КПК штекер наушников и заткнула ушные каналы маленькими «капельками», погружаясь в мир любимой музыки.

Расстояние имело малое значение на Перекрестках, где не только время, но и пространство вело себя, за неимением иных слов, странно, необычно. Эти миры, своеобразные хабы, пронизанные десятками разломов, разрывов, соединяющих их с иными мирами, были в беспорядке не только внешне, но и по основе своей. Ось времени Перекрестков была разорвана на множество волокон, тянущихся к подключенным отражениям, пространство испещрено, но вместе они создавали очень стабильную, очень надежную, очень постоянную среду. Порядок, рожденный в бечконечности хаоса, стабильность, выросшая из бунтарского духа не таких, как все. Единожды услышав о расщепленном времени, иное существо сразу подумало бы или о множественных реальностях, или о путешествиях во времени, но истина была куда скучнее и тусклее. Здесь, на Перекрестках, не было времени, но оно же было незыблемым. Занятный трюк, выверт правил и законов, созданный самим Творцом, дабы время на Перекрестке всегда и в любое мгновение было синхронизировано с мирами, к нему подключенными. Даже если между ними разница в сотни, тысячи раз, одна секунда Перекрестка всегда равнялась одной секунде в иных отражениях. Незыблемое правило, столь же постоянное, как бесконечный шум бесконечного города.

Свернув на вечную лестницу, Ходка поднялась на сколько-то этажей, в итоге спустившись вниз. Здесь пришлось кувыркнуться, так как потолок и пол поменялись местами, и линия горизонта ушла вверх, вогнутая – внутренняя часть Малых Звезд. Глупо считать, что Перекресток по устройству и структуре своей схож с планетой, ибо это во многом проекция, нежели настоящий мир.

Здание гильдейского хранилища было под стать всем остальным строениям Перекрестка – странным. Высокое, но низкое, узкое, но растягивающееся на сотни метров в стороны, один лишь взгляд на него мог вызвать головную боль у неподготовленного существа. Внемерная архитектура была визитной карточкой Перекрестков, возможная благодаря их уникальной структуре пространства-времени. Но если все же суметь абстрагироваться от мозговыкручивающих фокусов с размерностью, то строение было на редкость... Скучным. Простая постройка с окнами, похожая на обычное офисное здание, даже без модного во многих техномирах сплошного остекления, уныло серо-белая, с простеньким крыльцом и ведущими к входной двери затертыми ступенями. Даже вывеска, и та – скучная, обычная большая широкая доска с надписью сразу на всех языках – кто бы ее ни прочитал, он всегда поймет, что там написано. Ничего необычного.

Странница, подходя к зданию, клацнула пару раз когтями по сенсорному экрану «наладонника», выключая музыку, и вытянула «затычки» из ушей. Охраны или контрольно-пропускного пункта в зданиях Гильдии Странников не было, это не имело смысла. Если кто-то окажется достаточно силен, чтобы ограбить Гильдию, его вряд ли остановят какие-то охранники, а остальные просто не смогут пробиться через наращиваемые неизвестное множество времени системы защиты. Поэтому Ходка, не задерживаясь, сразу направилась к одному из множества свободных окошек, в котором сидела, пожалуй, самая неожиданная разумная.

– Искра, – тихий, мягкий голос самки заставил фиолетовую пони-единорога встрепенуться и отлипнуть от большого планшета. Короткий взгляд зеленых глаз – на экране застыла в широченной ухмылке нарисованная в стилизованном мультипликационном стиле пони, один-в-один как и сидящая за окошком странница.

– Привет, Ходка, – пони неожиданно стыдливо спрятала планшет под прилавок. – Подрабатываю вот, такие дела.

Странница приподняла бровь, намекая на отнюдь не малые силы кобылицы. Работа в гильдии, да еще и на такой должности, немного не то, чего ожидаешь от опытного странника.

– Ладно-ладно, я просто отдыхаю, – Искра фыркнула, закатив глаза. – Вот ведь... Молчишь ты, а напрягаюсь я, как ты это делаешь?

Самка пожала плечами.

– Ну да, конечно... – Искра вздохнула – Ходка была на редкость молчаливой странницей, даром, что знакомы они уже не первый год. – Ладно, что тебе нужно?

На прилавок лег чемоданчик. Пони улыбнулась, заметив милый рисунок, но это не помешало ей понять, что хочет странница. Щелкнув замками, она аккуратно, с помощью специальных щипцов, извлекла маленькие слитки металла и колбочку, после чего опустила их на абсолютно черную плиту сбоку от себя. Ходка, не дожидаясь команды, закатала рукав плаща и просунула руку в окошко, чтобы работница гильдии смогла считать параметры ее души, и являющиеся уникальным ключом к особой ячейке в межмировом хранилище. В голове Искры мелькнула мысль, что, если верить слухам, Ходка хранила в ней дорогущих материалов на условную сумму, достаточную, чтобы купить у Демиургов в единоличное пользование какой-нибудь маленький Перекресток.

Стоило закончить сканирование, как предметы стоимостью в несколько жизней тихо и бесследно исчезли, отправившись в незримое, недоступное никаким иным способом хранилище вовне Ничто и Всего.

– Что-нибудь еще?

– Вандерсан проставляется, – самка чуть склонила голову набок.

– А, я знаю, она меня пригласила. Я через несколько минут сдам смену и пойду, – пони задумалась. – Хочешь, пойдем вместе?

Ходка коротко кивнула и без лишних слов села в кресло у стены. Стоило ей отойти от окошка, как оно исчезло во множестве таких же, расплывшись словно бы в бесконечность.

Потекли минуты ожидания. Никто из странников никогда не называл точных граничных условий, поэтому «несколько минут» могли означать как пару, так и пару десятков соответствующих отрезков времени. Да и сами минуты у каждого странника были свои, отличные от других. Поэтому фразой называли просто некоторый относительно короткий промежуток времени, за который можно разве что выйти, походить пару раз туда-сюда по улице, не отходя далеко от здания. Ходка знала как минимум трех странников, минута которых равнялась ее лично часу, но «несколько минут» всегда оставались неизменно коротким промежутком времени.

Подумав немного, странница отказалась от идеи послушать музыку. С Искрой, вероятно, придется идти другим маршрутом, более заковыристым – маленькая пони очень не любила бесконечные лестницы. По ее словам, они «извывернуты наружную изнанку», и ее на них тошнило. Впрочем, сама самка точно так же терпеть не могла обратные лифты – ощущение, когда желудок улетает в глотку, но при этом тебя вжимает перегрузкой в пол, вызывало у нее панику пополам с головокружением.

– Ух, я все, – рядом в кресло плюхнулась, словно мешок с пухом, Искра, растеклась, будто кошка, разве что фиолетовая и с рогом на лбу. – Ох, сено, надо же еще на праздник идти...

Ходка вопросительно посмотрела на пони.

– Просто ленюсь, честно, – кобылица потянулась, выпрямив все четыре ноги, широко зевнула, продемонстрировав всем заинтересованным необычно клыкастую для пони пасть. – Ты не видела Вспышку?

Самка покачала головой.

– Хмф... Ладно, пошли, что ли... Поднимемся через световой колодец или лучше по реке?

Ответом послужило пожатие плечами – страннице было абсолютно все равно, и тот, и тот вариант был ей не очень удобен.

– Ну... Если ты понесешь меня на ручках, я согласна на лестницу, – Искра сделала умильные глазки, став похожей на кошку еще сильнее.

Прикинув, что к чему и куда, Ходка без лишних слов подхватила радостно воскликнувшую пони на руки, словно... ну да, словно кошку, и неторопливо пошла к ближайшей бесконечной лестнице. Несколько оборотов на спуск, в течение которых Искра старательно жмурилась и зажимала уши копытами, и странницы вышли на поверхность, правда, несколько не там, где ожидала Ходка. Это был район, в основном отданный под мастерские, а потому очень сильно напоминающий промышленный апокалипсис. Десятки, сотни, тысячи разномастных лавок, домов, кирпичных, из бетона, стали, камня, множество труб, тянущихся к перекрестному небу. Здесь пахло дымом, горячим металлом, кровью, потом, чем-то сладким и бесконечно приятным, смешивающимся с жуткой вонью. Здесь сплетались в противоестественном союзе магия, техника, наука, все, что только можно вообразить. Здесь, в этом районе Перекрестка Малых Звезд, обитали те из странников, что выбрали своей жизнью созидание, а не созерцание или развитие.

– Ходка? – белая лисица, безуспешно пытающаяся стереть со лба маслянную кляксу, удивленно навострила уши. – О, и ты тут, Искра. Вам чего-то надо? Если да, то я свободна.

– Нет, мы не там с лестницы вышли, – быстро сориентировалась все еще сидящая на руках пони. – Вандерсан проставляется, вот мы и к ней.

– А, о как... – лисица вздохнула, сунула в карман грязных штанов не менее грязную тряпку. – Занятное, меня она тоже позвала.

– Естественно, ты отказалась, – хмыкнула Искра. Не нужно было быть гением наблюдательности, чтобы заметить, как самка нервничает в их присутствии.

Арита, скрэппер, мастер собирать вещи и штуки из хлама и металлолома, способная нарушать законы логики, физики, науки и магии, была очень слабой странницей. Если Ходке было достаточно желания, чтобы провалиться в любой мир, то белая лисица с трудом протискивалась в ослабленные зоны межмировой границы. Бедная самка была вынуждена раз за разом рисковать жизнью, добывая разномастный хлам, чтобы было из чего собирать заказы, дабы заработать на отнюдь не самую дешевую жизнь на Перекрестке Малых Звезд.

Ходке было искренне жаль Ариту, застрявшую в бесконечной цепи неудачного места в жизни, но она ничего не предпринимала. Бессмысленно пытаться помочь всем, да и не приняла бы параноидально осторожная из-за собственной слабости лисица ее помощи.

– Ну так, я предпочту подальше держаться от толпы странников, способных меня в пружинку скрутить.

– Идем? – Ходка чуть качнула руками, привлекая внимание даже не собирающейся спрыгивать на землю пони.

– Угу, а то еще опоздаем, будет некрасиво, – Искра фыркнула, улыбнулась нервно прижавшей уши лисице. – Пока, если будет заказ, я почтой отправлю.

– Да, хорошо, спасибо, – прижавшая уши скрэппер, чуть кривовато улыбнувшись, поспешила скрыться в мастерской, громко хлопнув дверью.

Испугалась она не давних знакомых, но странников, неторопливо, уверенно пробивающихся сквозь толпу самых разных существ. Группа, распространяющая явственную ауру безумной силы, ледоколом проламывалась вперед, не обращая ни на что и ни на кого внимание. Ходка, дернув губами и на мгновение сморщившись, поспешила отойти в сторону, пропуская самоуверенных разумных, в тяжелых, ушитых бронеплитами черных плащах. Безумные, полные противоречий взгляды скользили по мастерским, лавкам, странникам, ни на ком и ни на чем не задерживаясь.

Черные гривы. Бессмертные безумцы, проклятые перерождением, странники без цели и смысла, ведомые лишь своими сиюминутными порывами. Чудовища Множества Миров, коим не указ ни боги, ни Демиурги, ни уж тем более иные странники, они шли, распространяя ауру страха и опаски. Город, шумный, крикливый, затихал вокруг них, жизнь, бившая ключом, замирала и затухала, стоило лишь троим безумцам оказаться в радиусе прямой видимости. Никто не знал, что черные гривы, орден странников, в коий принимали любое существо, забыли на Перекрестке Малых Звезд, но никто не желал привлекать их внимание. И горе тому, к кому они шли, горе и тихие, беззвучные слова молчаливой поддержки. Иного дать жители и посетители Перекрестка не могли.

– Они ведь не... – тихо пробормотала Искра и тут же поспешила прикусить язык, боясь накликать беду.

Ходка чуть заметно пожала плечами, осмотрелась, прикидывая направление в неочевидной структуре пространства многомерного города. Посему выходило, что им надо назад, немного вниз и снова назад, но уже на левое назад. Возможно, только лишь возможно, получится заглянуть по пути в гнездо драконов Первого, пошуршать на тему интересных заказов, но то было лишь бессмысленное предположение. Не стоило дробить маршрут, нанизывая на итак переизломанную нить пути новые бусинки. Покрутив мысль, самка и вовсе ее отбросила в пользу более подходящего, лишенного ненужных сейчас остановок маршрута.

Ходка, умеренно спешным шагом идя сквозь толпу, мысленно пропустила свой длинный, аккуратно подстриженный хвост сквозь ладони. Из-за десятков, если не сотен, брелоков, ленточек, значков, ремешков, со стороны пятая конечность выглядела неряшливой метелкой, но, вероятно, каждый странник знал – это не просто безделушки. Самка носила на своем хвосте целый склад самых разных полезных и не очень артефактов на все случаи жизни, работаюших даже в мирах-ловушках с искаженной, искривленно-покалеченной энергетикой и структурой. Некоторые существа нередко облизывались на богато изукрашенный хвост Ходки, зная, что со всеми своими «висюльками» он стоит безумных денег даже по меркам Множества. Облизывались, но держали свои мысли, идеи, желания при себе, заталкивая их поглубже в сознание – никто не хотел трогать, наверное, единственную странницу, способную вытащить кого угодно или что угодно из мира-ловушки. Последствия столь опрометчивого решения могли быть куда ужаснее простой гибели или разрушения души.

– Смещенный поворот? – Искра скуксилась, заметив дверь в стене впереди, помеченную двойной стрелкой. – Ох...

– Так короче, – сказала Ходка, уверено схватившись за ручку и тут же повернувшись влево.

Мир резко мотнулся, провернулся, и дверь, неприятно дернув руку, вмиг «скользнула» в сторону, оказавшись прямо перед носом странницы. Кто-то отчетливо ругнулся, на полном ходу врезавшись в стену, раздались необидные смешки – похоже, некое существо слишком увлеклось разговором и не заметило манипуляций Ходки. Мысленно пожав плечами, самка провернула ручку и толкнула дверь, тут же входя в колыхающуюся тьму с проблесками радужных оттенков, не задумываясь, не сомневаясь.

– Дошли, – констатировала Искра, спрыгивая с рук странницы, шагнула диагонально влево, тряхнула головой, чуть не заехав рогом в колено Ходки. – Ух, мать моя Дэйбрейкер...

Смещенный поворот плохо влиял на вестибулярный аппарат и чувство направления многих странников, отчего ими крайне неохотно пользовались несмотря на возможность в кратчайшие сроки дойти, куда нужно.

– Кто-то поминает имя мое всуе? – с потолка свесилась Вандерсан.

Вернее, не свесилась – она стояла на нем, как на полу, даже парящий рядом бокал был перевернут относительно Ходки кверху ножкой. Самка одним взглядом окинула кобылицу, отметив изменение гривы и хвоста – вместо пастельных цветов рассвета она стала разных оттенков желтого и золотого. Розовые глаза обрели своеобразный золотистый ободок вокруг радужки, а открытая белоснежная улыбка обзавелась видимыми клыками. Вандерсан стала значительно, на несколько порядков сильнее, по ауре силы, по ощущению могущества, и, возможно, могла уже пободаться с каким-нибудь богом-странником без особого вреда для себя.

– Поздравляю, – коротко кивнула Ходка, на что аликорн улыбнулась еще шире.

– Все благодаря тебе, – кобылица ловко спрыгнула на пол, ткнулась головой в грудь самки, обнимая ее крыльями. В нос странницы полезла эфирная, полуматериальная грива, забивая обоняние чем-то золотисто-солнечным, теплым, немного похрустывающим.

Прошлый аромат – со вкусом сладкой мягкости – ей нравился немного больше, но, возможно, дело привычки.

Ходка в свою очередь обняла аликорна за шею, аккуратно перебрала когтями шерсть у основания ушей, на что Искра хихикнула – смотрелись они вместе забавно. Самка поняла, что Вандерсан еще и вытянулась, став заметно выше. Шум в помещении, обставленном под дворцовый зал, постепенно стихал, стоило другим странникам обратить внимание на происходящее.

Здесь было не так уж и много существ, не больше трех десятков. Традиция «проставляться» после посещения ЦАЭВ возникла давно, спонтанно, и состояла из двух частей. Для начала, странник действительно выкладывал внушительную сумму денег Перекрестка, чтобы если не все, то немалая часть могли поднять бокал или стакан чего-нибудь недорого. Все-таки событие для многих воистину судьбоносное, невероятное, достойное хорошего, массового праздника. Редкий случай, когда счастливчика поздравляли, вероятно, все, кто хоть как-то был с ним знаком, когда искренне, когда с завистью, безразлично, но – все.

Вторая же часть предполагала личные приглашения на маленький или не очень праздник в кругу друзей и знакомых, так или иначе приложивших конечность к столь значительному событию.

Отпустив разомлевшую Вандерсан, отчего та чуть не клюнула носом пол, Ходка, откинув капюшон, обвела взглядом просторное помещение в старинном стиле. Высокие витражные окна демонстрировали панораму средневекового города в светлых тонах, низкого, но с широкими улицами. Сводчатый потолок, украшенный дающими свет кристаллами, был очень высоким, достаточно, чтобы теряться из виду, если не задирать специально голову, мраморный пол укрыт коврами. Вдоль стен стояло множество столов, разделенных на группы, с разной едой для разных вкусов и существ, а по центру расположился, казалось, трещащий от нагрузки столик с огромным тортом.

Вандерсан не была бы собой, если бы не украсила свой праздник очередным кондитерским шедевром, способным утолить голод маленькой деревушки.

– Впечатляет, правда? – ухмыльнулась кобылица, встав рядом с осматривающейся Ходкой.

Самка чуть пожала плечами – она была равнодушна к сладкому, хоть и могла его есть. Ей больше нравилось что-то с куда более мягким, легким вкусом.

Судя по всему, они с Искрой были последними, так как Вандерсан вышла к центру зала, постучав копытом по бокалу, звоном стекла привлекая к себе внимание. Ходка же привычно абстрагировалась от происходящего, игнорируя воодушевленную речь подруги, и неторопливо отшагнула в сторону, поближе к одному из столиков с едой.

С шумом зааплодировали странники, кто-то засвистел, заулюлюкал, все присутствующие широко, искренне улыбались. Да и самка, несмотря ни на что, улыбнулась вслед за остальными, добавив пару хлопков руками в общий шум и гвалт. Атмосфера праздника не была ей чужда, но она просто не чувствовала себя здесь уместной, пусть и именно она дала Вандерсан шанс стать куда сильнее, чем прежде.

Она просто не видела смысла радоваться большей силе, а значит, и большим проблемам.

– Миленько, правда? – сидящий на высоком стуле кобольд ухмыльнулся, подперев голову когтистой, покрытой шрамами рукой. Ходка покосилась в сторону мелкого ящера, пытаясь понять, когда он появился у нее под боком, да еще и со стулом выше него. – Из таких вот мелочей и строится история нашего Множества Миров. А ведь мы все всего лишь отражения оригиналов в кривом зеркале вероятностей, не более.

– Жизнь за зеркалом бывает интереснее реальной, – заметила самка, склонив голову набок. Ее длинные уши дернулись в ответ на выстрел из хлопушки и яркий, громкий, порыкивающий смех.

– Ну, да, соглашусь, за гранью реального, в мире невозможного, зачастую очень и очень интересно наблюдать, – кобольд почесал основание рога, оскалился в улыбке, полной саблевидных клыков. Желтовато-зеленые глаза темно-лилового ящера прищурились с хитринкой задумавшего что-то интересное разумного. – Примешь заказ, Ходка? Особый заказ, все, как ты любишь.

Странница пожала плечами – все зависело от сути заказа, и это знали все, никакого смысла об этом напоминать не было. Кобольд удовлетворенно кивнул – как он и думал, самка пока не успела найти себе занятие на ближайшее время.

– Группа странников, «Квадр», нашла следы одного очень известного сынишки Первого дракона, – яшер облизнулся, и его поблескивающие глаза с мечущимися из стороны у сторону зрачками выдавали нервозность существа. Он наклонился к страннице, перейдя на свистящий шепот. – Алеф заперт в мире-ловушке, Ходка. Вытащишь его – и сможешь просить Первого о чем хочешь.

– Твоя выгода?

Кобольд отпрянул, столкнувшись с недоверчивым, хмурым взглядом зеленых глаз без зрачка. Слишком уж он напоминал взгляд раздраженной Сиррэн, слишком.

– Я – посредник, Ходка. Работа у меня такая, искать исполнителей под работку. Тихонько искать, – ящер приложил указательный палец к губам, ухмыльнулся, хитро, коварно. – Ты любишь сложные задачки, верно? Об этом тебе даже сами драконы не скажут, и задания такого не дадут. Ну как, возьмешься?

Странница не спешила с ответом, перевела взгляд на готовящуюся к прыжку прямо в торт Вандерсан, которую с шумом, криками подначивали остальные. Посмотрела на бочком-бочком вошедшую в помещение Ариту, тут же постаравшуюся прикинуться вешалкой – белая лисица встала в углу и запахнула полы длинного серого плаща с глубоким капюшоном. Ее цепкие, внимательные зеленые глаза скользнули по вскинувшим конечности странникам самых разных видов, от простого внешне человека, до змееподобного нага с гривой из шипов, достойной дикобраза.

Возвращение Алефа всколыхнет все Множество, обрушит на него лавину изменений. Дракон, первый сын Первого, по легендам, первый странник, его возможности, способности, желания и идеи будоражили умы каждого существа, кто знал о Множестве Миров.

– Нет.

Самка схватила со стола пирожок с мясом и, оставив опешившего от услышанного ответа кобольда, направилась к Вандерсан, застрявшей в торте. Наружу торчал только круп, отогнутые назад крылья и дрыгающиеся ноги, мешающие подойти к кобылице тем, кто, пытаясь подавить безудержный смех, хотел вызволить ту из кондитерского плена. Хохот, задыхающийся, прерывистый, заполнил зал, от него, казалось, шаталась люстра и ходили ходуном стены, рядом валялась на спине, дрыгая ногами в воздухе Искра. Взгляд в угол – Арита хихикала, прижимая одну руку к морде, а другой придерживая какую-то коробку. Подарок или заказ? Разницы не было, если так подумать.

Ходка бросила взгляд на механические наручные часы. Вопреки ожиданиям, стрелки не крутились в разные стороны, но отсчитывали секунды. Отсчитывали назад, и осталось уже меньше тридцати.

Артефакт, такой же редкий и сложный, как и КПК, способный связаться с кем угодно, основанный на ее собственной способности свободно ходить меж миров. Часы же, когда шли назад, показывали оставшееся у нее время. И оно истекало, здесь и сейчас, в этом мире, в этом месте.

Десять секунд. Щелчок, тик, громкий, прорывающийся сквозь шум толпы и чужой смех.

Восемь секунд. Странники резко обернулись к ней, на что Ходка пожала плечами, разведя руками.

Семь. Очередной такт механических часов, взметнувшееся обжигающим пламенем грива Вандерсан, странники обнажили оружие, чаровники приготовили свою магию. В мгновение ока празднующие, радостные разумные сбросили с себя налет веселья, обнажив свою суть – воинов, странников, тех, кто привык бороться за свою жизнь до конца.

Шесть.

Пять.

Четыре...

Грохот тикающих часов остановился, затих, став еле слышимым, почти незаметным. Ходка оттянула рукав, посмотрела на крутящиеся в разные стороны стрелки. Кто бы не хотел ее смерти, он передумал, настолько, чтобы ее жизни ничего не угрожало в ближайшие два-три десятка секунд. На секунду поджав губы, чувствуя раздражение чьей-то глупостью, самка скользнула пальцами по своему длинному хвосту, перебирая десятки различных подвешенных к нему артефактов. Сорвав ленточку зеленого цвета с ромбическим узором, она резким, хлестким движением обернула ее вокруг своей шеи – артефакт обернулся ошейником, узор замерцал и тут же погас – теперь ее даже не застать врасплох. Любая, даже мгновенная угроза, и она просто провалится в другой мир.

Обернувшись, Ходка без удивления обнаружила отсутствие кобольда. Кем бы он ни был, но отказ ему не понравился. Вероятно, не понравился и тем, кто стоял за маленьким ящером, раз уж они искренне задумались над ее устранением.

Атмосфера праздника потихоньку разгоралась вновь, словно бы ничего не произошло. Один из странников – эльф с темными, собранными в короткий пучок волосами – с ухмылкой помогал Вандерсан стирать крем и бисквит с мордочки, другие аккуратно вырезали из немного покосившегося торта куски, играя в своеобразную версию дженги. А Ходка... Ходка просто наслаждалась видом существ, столь же быстро быстро расслабившихся, как и ранее насторожившихся.

Многие странники гадали день ото дня, отчего же она не жаждет силы, почему не пытается стать сильнее сама по себе, а не только артефактами. Почему столь беспечна, столь спокойна и невозмутима. Но ответ... Он прост, и, на самом деле, понятен любому из них.

Так же, как любой странник знает, что он погибнет, как каждый из них был на волоске от гибели, но все равно отправился в новое путешествие, точно так же Ходка раз за разом стояла на краю гибели. Часы нередко отсчитывали последние секунды, она раз за разом видела приближающуюся смерть, кажущуюся неумолимой, неотвратимой... Но спасалась, проваливаясь в другой мир, сквозь спасительное Ничто.

И потому же она не носила на теле артефактов, не прятала за ребрами защитные амулеты. Потому же именно ее хвост был увит различными магическими штучками, словно дерево желаний – ленточками.

Хвост можно было легко отрезать и отрастить обратно.

Чем ты сильнее, тем тяжелее твоя душа, твоя суть, тем сильнее ты давишь на мир, на грань, отделяющую его от множества, тем сильнее та сопротивляется прорыву. Потому сильные странники в другие миры не проскальзывают, а проламываются, потому тянущие в массе своей очень слабы.

Ходка не хотела быть сильной. Ее устраивала ее слабость, покуда она была достаточно легкой, чтобы даже просто подсознательно проскальзывать меж миров, игнорируемая гранью. Там, где другие странники рвали жилы, душу, саму свою суть ради крупиц могущества, Ходка просто вешала на хвост очередной артефакт, и стало их столь много, что она уже и сама в них иногда путалась, потому и была вынуждена перебирать, проводя пальцами по спутанной шерсти длинного хвоста, «опрашивая» каждое из свисающих украшений.

Откусив от пирожка треть, чуть не замызгавшись теплым соком, самка бросила короткий взгляд в сторону угла, где пряталась Арита. Естественно, лисицы там уже не было, она, вероятнее всего, сбежала сразу, как только услышала громкое тикание часов. А вот коробка осталась. Хмыкнув, самка доела пирожок, затолкав в пасть, облизнулась, отряхнула руки и подобрала вероятный подарок. Бегло осмотрев его на наличие надписей, странница пошла отвлекать заливающую в себя бутылку виски на скорость Вандерсан. Нехорошо было бы, если бы коробку в итоге так и не заметили.

Ходка бросила взгляд на наручные часы – стрелки все так же крутились в разные стороны, с разной скоростью, не спеша начать отсчет до гибели.

Можно пока насладиться праздником.