Хогвартс, Хогвартс, любимый Хогвартс...

— Можно с вами? — Том надеялся, что в этот-то раз его возьмут.

В старом сарае за оврагом собирались подростки и рассказывали друг другу разные истории. Том подслушал, как Питер говорит Деннису, что они с Греем могут пойти с ним. Раз их он с собой берет, так почему бы и Тома не взять?

— Маааам! — громко и противно заорал Грей, — Подержи Томми, а то он опять за нами увяжется!

— Куда! — мать поймала его за шиворот. — С участка ни шагу, ты все еще наказан.

Денни вчера не хотелось делать уроки. Он залил тетрадь мыльными пузырями, а свалил на Тома.

Том уныло присел на край дивана. Мать ушла на кухню и в голове Тома молнией сверкнула мысль — заметит ли, если он тихо-тихо выйдет, а потом так же тихо вернется?

Как дойти до оврага Том знал.

***

— Не орать, не визжать, не плакать, — угрожающе навис над Томом Денни, — Иначе выгоним!

Том все-таки нашел тот сарай. Братья были ему не рады, но другие ребята вступились за Тома. Ему разрешили остаться.

Только начинался вечер, но внутри было темно — и таинственно теплилась свеча в консервной банке. Пространство сузилось, шевелилось тенями.

— Жил в одной семье пёс, — тихим шепотом начала одна из девочек. — Совсем старый. И вот пёс умер…

Том чувствовал как по спине бегут сладкие мурашки. Мертвый пес менял позы по ночам. Дети решили караулить ночью…

—… Утром родители идут во двор, а там… два скелета! Пса закопали в парке, вернулись домой — а дети дома! Отец перепугался, что это вампиры, и убил обоих лопатой… Потом полиция стала расследовать это странное дело. Виноват был сосед. Он заметил, дохлого пса, забрался во двор и изменил ему позу. Потом он позвал детей к себе, а вместо них кости положил. А потом дети вернулись…

— Это не страшная история! — мотнул головой забияка Джерри, — Она вообще какая-то глупая — а вот я знаю правда страшную!

— Это у тебя история будет глупая! — обиделась девочка, — А мне…

На нее зашикали.

— Пусть расскажет!

— Как-то двое мальчиков забрались на стройку, — начал Джерри. — За ними шла бездомная собака. Один мальчик кинул в неё палкой. Собака отскочила и упала в котлован, а железный прут, — рассказчик сделал эффектную паузу, — пропорол ее насквозь. Мальчики очень испугались и убежали и потом дали страшную клятву друг другу что никому не расскажут про этот случай. А через полгода одному из мальчиков кто-то перерезал горло…

— Это был хозяин собаки? — фыркнул мальчик из старших.

— Это был щенок, — ответил Джерри. — Дослушайте! Вот идёт второй мальчик, грустит. А навстречу дедушка идёт с тросточкой. Этот дедушка наклонился к мальчику и сказал что, та собака была беременная. Тогда мальчик понял, что у нее родился щенок, он выбрался из котлована, и теперь мстит. И что теперь он обязательно убьет и его тоже. А рассказать родителям нельзя было, он дал клятву, от которой его мог освободить только друг. А друг умер. И тогда…

Том потеснее прижался к ближайшему соседу.

— …Мальчик вызвал дух своего мертвого друга, — загробным голосом произнес Джерри, — ночью он поставил два зеркала, между ними зажег свечу. Стал смотреть в зеркала и шёпотом позвал: "Джонни, приди! Джонни, приди!" И в зеркале появилось лицо Джонни, — голос Джерри опять набрал мрачную торжественность и тут же снова упал на шепот. — Оно было белое. И был виден порез на шее. Оттуда струилась прозрачная кровь.

Тома уже серьезно колотило.

— Мальчик попросил: "Освободи меня от клятвы! Освободи меня от клятвы!" Призрак кивнул. Мальчик решил уточнить: "Можно, я расскажу маме и папе про собаку?" Призрак опять кивнул. Мальчик хотел ещё спросить у своего мертвого друга про то, чем он там, в загробном мире занимается. Только тут лицо призрака стало еще белее, — Джерри выдержал эффектную паузу,— он поднял свою руку и показал на что-то за спиной мальчика! Тот обернулся и увидел… собаку!

Том клещом вцепился в руку Денни, сам того не сознавая.

— …Эта собака была как две капли воды похожа на ту, которую они убили. Только уши у нее были белые. А ещё она была ростом с лошадь. Из пасти торчали два клыка, большие и острые, похожие на ножи...

— …Скоро друзья опять встретились, — рассказчик улыбнулся сатанинской улыбкой. — И больше они не расставались…

И тут. Что-то. ВЦЕПИЛОСЬ ТОМУ В НОГУ!

— МЕРТВАЯ СОБАКА! — завопил Том, рванув к выходу. — МЕРТВАЯ СОБАКА, А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!

За спиной, как ненормальный хохотал Грей.

***

После случая в шалаше Денни и Грей полюбили время от времени пугать Тома — в любое время дня и ночи выскакивать откуда-нибудь с воплем: «Мертвая собака!» Ночью получалось особенно хорошо. И вот одна из их засад увенчалась невероятным успехом — Том упал с лестницы, когда на него выскочили эти два идиота, один на плечах другого, обряженные в черную шубу... К невыносимому восторгу старших братьев он еще и описался.

Правда их восторг был недолгим. Отец орал на них ужасно, а потом родители еще долго орали друг на друга. Денниса и Грея, впервые на памяти Тома серьезно наказали. Только ему это уже не помогло. Он вдруг начал… терять контроль над своим телом.

Несколько лет Тома водили по врачам, но ничто не помогало решить проблему полностью. Он не мог быть уверен, что этого не случится ночью. Никогда не мог быть уверен.

А самое скверное — мать бдительно смотрела, чтобы он не ходил без подгузника даже днем. Естественно, никаких друзей у Тома не было.

***

…— Я кое-что про тебя знаю, но не скажу. Я кое-что про тебя знаю, но не скажу. — напевал Денни, сидя на перилах.

— Все ты придумываешь. — буркнул Том.

— Не-а. Я знаю секрет.

— Врешь.

— Не вру.

— Врешь!

— Отдашь мне свой велик, расскажу, — Денни спрыгнул с перил.

Том закончил год с отличными оценками и отец купил ему классный велосипед — когда педали крутились, на руле вспыхивали красные лампочки. Братьям он тоже понравился. Денни и Грей постоянно дрались из-за этого велика, кажется только поэтому мама запретила им его трогать.

— Не отдам, — помотал головой Том. Потом задумался.

Узнать секрет было интересно, даже если Денни его придумал.

— Дам покататься, если расскажешь. Но только на один раз! — торопливо предупредил Том.

— Идет, — довольно кивнул Денни. — Тебе вообще не должны были покупать этот велосипед. Ты нам не родной.

— Ка-ак не родной? — Том даже сперва не понял. — Мы все у мамы из живота появились.

— Мы с Греем — да. А ты — нет! Давай велик.

— Врешь ты все, — сказал Том. — Откуда же я по-твоему взялся?

— Тебя аист принес. У алкоголиков из оврага отобрал и к нам принес. Глянь на себя, — фыркнул Денни. — Ты на нас даже и не похож!

— Похож! — стиснул кулаки Том. — Похож, похож!

— А ну как же! — Денни с хохотом развернул Тома к зеркалу. — Ну, где же ты похож? У тебя разве темные волосы? У тебя разве голубые глаза? Ты весь в Джинкерсов!

— У папы тоже светлые волосы, — дрожащим голосом сказал Том. — А глаза у меня почти голубые.

— А вот и нет! У папы волосы темнее, а глаза у тебя зеленые и уши точь-в-точь как у старого Виски Джинки! — Денни вывалил изо рта противный, красный язык. — И я буду кататься на твоем велосипеде, потому что ты здесь — никто!

Том больно пнул брата в щиколотку и побежал к себе.

Конечно он ни на грош не поверил Деннису, но все равно было очень обидно.

Над столом висело зеркальце — Том мазанул по нему взглядом. Он ни на грош не поверил Денни, но тот все же закинул в душу Тома зерно сомнения.

И вовсе у него уши не как у старого Джинкерса. Где же, как у Виски Джинки. У того уши огромные, красные, оттопыренные, а у Тома обычные. И глаза у Джинкерсов совсем другие — болотно-зеленые, яркие. А у Тома глаза хоть и зеленые, но светлее и холодного оттенка. Но все-таки правда не голубые, карандаш такого цвета называется “морская волна”.

А правда, почему у Тома глаза другие? У мамы серые, у папы голубые. У братьев голубые. А у него почему-то зеленые…

Обеспокоенный Том придирчиво исследовал каждую деталь своей внешности. Нет, ну он похож на папу! Даже сильнее чем братья, которые унаследовали от мамы ее бледное треугольное лицо. У Тома как у папы, продолговатое… А вдруг Денни придумал не все? Почему Том так отличается от братьев?

Догадка ударила его под дых, выбив из легких весь воздух. А перед глазами началось прокручиваться: мама поправляет на Денни рубашку, ласково растрепывает волосы Грею, заботливо собирает ланчбокс…

“Том! Сыр и колбаса в холодильнике, у тебя есть руки!” — сказанное сухим, раздраженным тоном. — “И одерни рубашку сзади!”

“Я не ее сын. Папин, но не ее!”

Том не мог сказать, больше ужаса или восторга он испытал от этой мысли. Но вдруг понял, что чувствует облегчение. Она просто не его мама, в этом все и дело. Она и не должна его любить. А Том… тоже может ее не любить.

Но где же его настоящая мама? Которая его любит? Почему папа о ней даже не говорит?

Чтобы их не подслушали, Том отловил папу перед работой.

— Я все знаю, — сказал Том. — Джейн не моя настоящая мама.

У папы лицо так и вытянулось и Том понял — он угадал.

— Денни или Грей? — спросил отец. — Кто нарассказывал тебе этой чуши?

— Денни, — ответил Том. — Он сказал, что я приемный, но я похож на тебя. А на Джейн нет…

— Маму, — поправил его отец. — Том, ты же сам понимаешь, это глупо…

— У меня зеленые глаза и Джейн меня не любит, — перебил его Том.

— Да у нее самой зеленые глаза!.. — папа выглядел обескураженным. — А кто тебе наговорил, что мама тебя не любит, тоже Денни?

— Сам вижу, — криво улыбнулся Том. — Братьев зацеловала бы, а я…

— Том, — отец потер лоб. — Денни и Грей ей сложно дались. Понимаешь, взрослые не всегда легко заводят детей. Твоя мама ждала их несколько лет, а вот ты появился легко. Джейн перегибает с ними, но это не значит, что она тебя не любит… Давай поговорим вечером?

Тому пришлось согласиться, он знал, что папе надо на работу.

Вечером отец позвал их с братьями в кабинет, но разговаривать стал вообще не о том.

Показывал им старые фотографии. Красивый большой дом, женщину в белом платье и мужчину с тростью.

— О, это твоя бабушка, — ответил он на вопрос Денни. — А вон тот мужчина с тростью — ваш дед. Он воевал и после войны в нем засели осколки. Его рано не стало.

Грей явно скучал.

— А кто этот щекастый рядом с тобой? — бесцеремонно спросил Деннис.

— Это ваш дядя Лайни, — сказал папа, поджав губы. — Мой младший брат. Он сильно обманул меня однажды, с тех пор мы не общаемся.

— А бабушка? — спросил Том. — Она жива?

— Должно быть, так и живет в Бриджертоне, — вздохнул отец. — Это очень красивый старинный городок… Она приняла сторону Лайни и… Видите ли, они не хотели, чтобы я женился на вашей маме.

“А, так вот к чему он это завел!” — промелькнуло у Тома в голове.

— Почему? — изумился Деннис.

— У нее была своеобразная семья. Пока вы ничего не придумали, расскажу сам: ее родители состояли в общине, не признавали современную технику и у них была своя ферма. И они тоже пытались помешать нашему браку. Но я любил ее, — улыбнулся отец. — Все остальное неважно.

Внутри у Тома все оборвалось. Папа не врал, а значит другой мамы у Тома нет. Только Джейн. А Том… Том уже успел намечтать…

***

— С дороги, морячок! — грубо окликнул Тома Денни.

Вереница мальчишек на велосипедах промчалась мимо, забрызгав Тома из лужи с головы до ног.

— Фу! — отозвалась Эмили Стоун с другого конца улицы и что-то зашептала на ухо Карен.

Том отвернулся, пытаясь казаться невозмутимым. Грязная вода стекала по одежде и лицу, ужасно дрожали пальцы. Том чувствовал, будто что-то в груди трясется и вибрирует от гнева, как заведенный в машине мотор. Все было бесполезно — не драться же ему с толпой мальчишек? Они его даже бить не будут, просто станут в круг и начнут плеваться. Уж лучше бы они с ним подрались — было бы не так унизительно.

Стать неприкасаемым на улице легко. Можно случайно наступить на собачью какашку — и вот тебя никому нельзя трогать целых пять дней. Неделю — если ты коснешься крысы и три дня за тухлый сыр.

И только Том в этом звании бессрочно.

Пальцы дрожали все сильней — Том никак не мог успокоиться. Мальчишки с гиканьем промчались обратно — и мчащийся впереди нарочно свернул к луже, у которой стоял Том, врезался в нее, подняв тучу брызг…

Кто-то захохотал. Но Том даже не пробовал уклониться. Почему-то ему показалось, что чем хуже — тем будет лучше. Что-то происходило внутри него, переворачивалось, вздрагивало пробуждаясь, и…

Повинуясь какому-то наитию, на пике этой дрожи, Том резко выбросил руку в сторону велосипедистов.

Денни вылетал из седла. Честер вместе с велосипедом рухнул в лужу, не удержался Бобби — и начали падать остальные, налетев на них.

Том ощутил глубочайшее удовлетворение. Он понял — это он сделал. Том поднял руку к глазам и посмотрел на пальцы. Пошевелил ими — пальцы были как пальцы, грязные и мокрые… Как-то у него это получилось.

Надо будет попробовать еще…

***

Том никак не мог оставить в покое это новое, непознанное, странную способность, которую в себе открыл. Это ведь… телекинез, как в мультиках, верно? Значит Том так умеет, осталось лишь натренироваться!

За обедом он пытался заставить сдвинуться чашку, но ничего не вышло. Мотор внутри не работал — что-то было не так.

В задумчивости он вышел в сад и повис кверх ногами на ветке яблони. Пластиковый фонтанчик с садовым гномиком выстреливал блестящими струйками — Том смотрел на них, пока не заболели глаза. В груди упруго затянуло — Том принялся часто и глубоко дышать — пока не закружилась голова, пока внутри не стало тесно, словно из него что-то поднималось, как пузырь из воды…

Том вскинул руку — садовый гном слетел с постамента, разбился на осколки. Из пробитого бортика фонтана стекала вода.

Резко закружилась голова, ноги ослабли и Том кулем соскользнул вниз. Стало плохо и как-то пусто где-то внутри.

На шум из дома вылетела мать и принялась что-то орать. Ее голос бил по ушам.

— Да, это я сделал, — с незнакомым удовольствием признался Том. Сегодня он правда натворил что-то сам!

В комнате Том упал на кровать и до самой ночи спал как убитый. Все это его не остановило.

***

Каждый раз, когда оно получалось, Том чувствовал себя совершенно обессиленным. Но это было так круто, так невероятно, что он просто не мог перестать!

Довольно скоро он выяснил, что его способности совсем не ограничиваются телекинезом. Однажды Том заставил высохнуть лужу, в другой раз сломанный стул стал в его руках целым…

Вот это было классно! Грей, разломав стул, тут же бросился к спальне родителей — и Денни за ним. Они собирались, как обычно, вдвоем на одного, свалить вину на Тома, а у Тома от злости починился стул.

И отец был дома. И братьям досталось! Досталось за то, что они на Тома наговаривают! Ха, теперь они выглядели как дураки, упорно пытаясь доказать, что стул сломан!

Том вспомнил — у него уже было такое, было! Просто он был слишком мал, чтобы понять произошедшее. Но треснули же стекла, когда его поставили в угол за разбитую не им тарелку, лопнул купальник, на дразнившей его Стоун, и лекарство бесследно пропало из ампул, когда ему хотели сделать прививку в саду!

Оно само вырывалось из Тома, когда он был напуган или зол. После, он даже и не уставал. Но вызвать это специально стоило больших усилий. Однако, через какое-то время Том, чья жизнь свелась к череде поспать — поесть — поэкспериментировать — поспать… понял, что с каждым разом он все быстрее сосредотачивается и, пожалуй — устает все меньше.

Том искренне считал, что хорошо прячется. Он думал — никто не видит его развлечений.

***

В тот день мать была не в настроении. Она оформляла какую-то свадьбу и ей нагрубила невеста — так она вечером рассказала отцу.

Днем Том этого не знал. Мать просто вылетела в сад, увидела его и Том немедленно оказался бездельником. Том внутренне бесился, но Джейн надо было переждать, как грозу: если возражать, она только сильней разойдется.

…Когда гроза, отгромыхав, удалилась в дом, Том увидел над живой изгородью два любопытных девичьх личика. Смотрели, как на цирковое представление…

Том опрометью бросился в угол сада, ощутив, что сейчас будет. Надо куда-то это деть, немедленно!

Том пробежал мимо ящиков с лавандой и горшков с мятой, поднырнул под ветви старой яблони, сбив кроссовком несколько звездочек птицемлечника, и спрятался за каменным вазоном с ирисами, ткнувшись носом в душистые можжевеловые ветви. Рука скользнула к корням, Том выхватил из тайника и сжал в ладони камень. Тот прыгнул из рук недовольной лягушкой. Следующий вылетел воробьем — Том схватился за третий и тут…

— Что он делает? — послышался громкий шепот от ограды.

— Не знаю… Погоди, Эми, я… А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Том вскочил и обернулся.

— Карен, ты чего? Кари, ты сильно ударилась? — слышался за живой изгородью взволнованный голос Стоун.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — завывала Карен.

Похоже, пытаясь подсмотреть за тем, что там делает Том, девочка не удержалась на заборчике и от души навернулась вниз. На оглушительный рев из дома выскочили мать и братья. За забором уже кто-то суетился вокруг соседок, но Карен продолжала орать.

Уже вечером Том услышал от отца, что Карен забрали в больницу — она сильно ударилась головой.

Утром, братья зажали его в коридоре.

— И нечего делать вид, что ты не при чем! — угрожающе начал Денни. — Бедная Карен теперь косит глазом, — продолжил брат. — Что за ведьминскими фокусами ты занимаешься, Томми?

— Как ты это сделал? — прищурившись спросил Грей. — Ты наслал на нее порчу?

— Одурели? — отступил в угол Том. — Какая еще порча?

— Не прикидывайся, — размахнулся Денни. — Ннна!

***

Тому удалось разбить Деннису нос, но сам он получил в глаз. Грей поставил ему подножку и повалил на пол — они уселись на Тома вдвоем. Какое-то время он бился как бешеный, а потом ощутил, как изнутри его начинает раздувать…Сейчас он им покажет!

— Что это еще такое?! — вошла в дом мать.

— Том первый начал! — быстро ответил Грей.

— Неправда!— придушено пискнул Том.

— Встать! — рявкнула мать.

Братья неохотно слезли с Тома.

— Что за безобразная драка! — сухо сказала мать. —Том, сегодня без десерта. И прополешь клумбы.

— Но почему? — от несправедливости, как всегда, задрожали губы. — Почему им ничего?!

— Ты сам к ним лезешь, — спокойно произнесла Джейн. — Вот поэтому.

…Том со злостью взглянул на сорняки — они повяли на глазах (на следующий день завяли и цветы).

Рыхля землю, он слышал, как братья в гостиной играют в видеоигры. Вот всегда так! Даже если Грей застрелит на улице человека и все покажут на него, Джейн будет утверждать, что это сделал Том…

Грабельки внезапно отрастили лапки и побежали прочь. Это уже было совсем лишнее — Том бросился в погоню. Но они ловко юркнули в щель под домом.

Том огорченно присел у крыльца. Ему даже инструмент нельзя давать в руки в таком состоянии! Первые грабельки сразу треснули, а эти вот…

— Давай, влево, влево! — вопил в гостиной Грей.

Том мстительно оперся о карниз подбородком и сощурился.

Телевизор щелкнул и погас.

Так была объявлена война.

***

Вечером ведро для сорняков с ног до головы заплевало Эмили Стоун, сунувшую свой любопытный нос к соседям — надо сказать, это вышло не специально. Просто Тому действительно не стоило давать в руки инструмент, когда он злился. Тяпка, по счастью, кусалась недолго — Том немного успокоился после уничтожения телевизора. Особенно согрело ему душу то, что виноватыми назначили братьев. Мать-то их просто огорченно поругала, а вот отец сурово лишил карманных.

А Том понял, что теперь… Он может отплатить, наконец может.

…На следующее утро Грей опрокинул кофейник. Папа очень рассердился. Тому понравилось.

Теперь любимая мамина ваза падала как раз тогда, когда Грей проходил мимо — прямо у мамы на глазах! Теннисный мячик, улетев от Денни, украшал лобовое стекло соседской машины паутиной трещин. И они точно так же не могли ничего доказать, как когда-то не мог Том! Как же это грело душу!

Братья, конечно, догадались в чем дело. Попытались “поговорить с ним по душам” и неожиданно… Повисли под потолком!

Дома никого не было, Деннис и Грей всегда так подгадывали. Но через пару часов Джейн вернется… Том взял в сарае плодосборник и перегнал ругающихся братьев в кладовку — сколько раз его самого там запирали!

Том смутно надеялся, что Деннис с Греем как-нибудь сами упадут, так зачастую и бывало — лягушки снова становились камнями, а шоколад — собачьей какулей. Том так и не успел подсунуть его братьям…

Так и получилось, к возвращению матери Деннис с Греем уже вовсю лупили дверь кулаками, стоя на полу. Тома конечно наказали за то, что их запер… Зато после этого Денни твердо уверился, что Том продал душу дьяволу.

А так как у него в приятелях ходила вся улица — то об этом узнали все. Вскоре уже никто не осмеливался крикнуть Тому в лицо какое-нибудь из его старых прозвищ. Особенно после того, как противному Джесси свело ногу так, что он едва не потонул в надувном бассейне.

Том сам тогда перепугался едва ли не больше Джесси. Он вовсе не хотел, чтобы кто-нибудь умер!

После этого, на улице его стали бояться.

И... его не уважали. Том думал, что того, кого боятся, того обязательно уважают. Но все оказалось совсем не так. На него смотрели как на крысу — тварь мерзкая, но кусается.

И все же, жить без постоянного ожидания подстав и пинков стало куда легче. Том в тот год сумел окончательно победить свою болезнь, ту самую, стыдную. И, что самое главное — сумел убедить родителей, что победил ее. И ему можно в бассейн, а подгузник не нужен.

Он подумал, что теперь сумеет завести друзей, ведь это из-за болезни над ним все смеялись… но ничего не вышло. Никто не хотел с ним водиться. Над ним больше не смеялись, зато много шептались за спиной. Замолкали, когда он поворачивался.

Голос Денниса было прекрасно слышно, если в коридоре прижаться ухом к зеркалу. Так Том и узнавал последние новости — мимо среднего брата никогда ничего не проходило.

Оказалось, у школьников теперь новая игра — “виноват Том”.

Если кто-то падал и драл штаны, ронял хот-дог на тетрадь или терял деньги — виноват был исключительно Том: сглазил.

Старшие же ребята делали вид, словно Тома и нет. Одноклассники шарахались на улице и в школе старались сесть подальше, если разрешали учителя.

Многие учителя разрешали. Под конец второго года жизни общим пугалом, Том сделал одну большую глупость.

Мисс Эйприл, преподавательница литературы, хорошо к нему отнеслась. Она давала Тому интересные книжки, бродила с ним по парку и поила чаем с плюшками. Однажды, она пригласила его в гости.

У Эйприл был ребенок, мальчик лет пяти. Он не ходил в сад. Он вообще едва ходил. Что-то неправильное было во всей его внешности.

Том потерял покой и сон. Он залистал все медицинские справочники в библиотеке. Он тайком залез в отцовский комп и читал статьи в интернете, высадив все карточки.

На кой нужна его дурацкая сила, если Том не сможет помочь единственному учителю, которому не все равно?!

Том прочел в какой-то статье, что таким детям, как сын учительницы стоит общаться с другими детьми. Но какие сверстники, когда мальчик еле ковыляет? Он и сидит весь день дома. За ним, за небольшую плату, присматривает соседка, тетка Ленора. Одним глазом — в телевизор, вторым… тоже в телевизор. А ребенок — куда он денется? Сидит в песке и сидит. Возможно… Том сумеет сделать так, чтобы он встал.

— Привет, — Том прогуливал школу. Как бы он объяснял?..

Мальчик поднял на Тома взгляд больших прозрачных глаз. Том нервно оглянулся на окно — Ленора влипла в экран, где смуглый юноша пал на колени перед рыдающей девицей. Можно начинать.

Том глубоко вздохнул. Задышал чаще. Его била нервная дрожь — и дрожь внутри проснулась очень быстро. Глаза Элвина были широко распахнуты — даже чудилось, что он что-то понимает.

Том ухватил малыша в охапку — с желанием понять, что там такое, что неверно устроено у него внутри, что надо поправить?

Что произошло дальше, Том не помнил. Будто белая вспышка. А потом его трясет за шкирку толстая тетка и что-то орет — но слов не слышно. Только рожа корчится.

А Том невероятно слаб. Он никогда не был так слаб раньше. Следующая вспышка — врачи, неподвижное тело на носилках. Еще одна — Эйприл в слезах, бьет его по щеке.

Третья вспышка — отец. И, кажется, полиция. Все сливается калейдоскопом картинок — и Том смотрит на это широко распахнутыми глазами, почти без мыслей. Вот значит как оно. Как воспринимал мир тот мальчик. Неудивительно, что он так корчился на песке. Думать — тяжело. И больно.

Очнулся Том уже дома. Если про это состояние можно было сказать — очнулся. Он больше не сползал по стенке и земля не качалась под ногами, он слышал, что говорят окружающие — но не понимал ни слова. Это было плохо. Отец явно пытался с Томом серьезно поговорить, он хмурил брови и сердился, а Том даже сказать не мог, что не понимает его — потому что, для этого нужно было сложить звуки в слова.

Потом была больница, где на голову Тому надевали присоски. Том не помнил, как попал сюда, видимо папа понял, что с ним что-то не то… Том смотрел в белый потолок и мечтал о том моменте, когда его оставят в покое. Почему нельзя просто дать ему отдохнуть?

…В неврологическом Том провалялся четыре дня и все еще не чувствовал себя отдохнувшим. Он ощущал странную вялость — но хотя бы снова стал понимать слова.

Сперва, когда Тома только поместили в больницу, все думали, что его Ленора по голове приложила, от избытка чувств, когда увидела, как Том душит Элвина.

У Тома совершенно не было сил оправдываться. Да и что бы он мог сказать?

“Вы знаете, доктор, у меня есть особые способности…”

Так сказать, из нейрологии — сразу в психушку.

Ну, в психушку-не в психушку, а к психиатру его отправили. Вроде неплохой оказался дядька, единственно что — все пытался залезть Тому в душу.

Это Том уже проходил — когда он только заболел, его потащили по психологам. Том честно отвечал на вопросы, а те брали и пересказывали матери ответы. Получив от нее на орехи раза два, Том научился молчать.

Том соврал доктору, что ему стало жалко мальчика, который вечно сидит днем один в песочнице. Сказал, что хотел обнять Элвина, но тот забился в припадке. На вопрос, что было с ним самим — пожал плечами. Перегрелся. Солнечный удар.

А сам все думал, как сейчас Элвин. Стало ли ему лучше? Поняла ли Эйприл, что Том не хотел плохого?

***

Тома выписали через день.

До каникул оставалось три дня и в школу ему разрешили не ходить. Отец взял его с собой в Брайтон.

Давно Том не был так счастлив. Обычно папа был то на выездах, то на тренировках. А тут — две недели. И только он, папа, море и песок. Никаких братьев!

Меньше всего Тому хотелось уезжать. Отец его утешил, сказал, что сменил работу. Теперь он будет получать меньше денег, но зато часто будет дома. И разберется со всеми проблемами.

Ну, лучше поздно, чем никогда… Может все еще будет хорошо?