Хогвартс, ставший домом

Миссис Уизли решительным шагом направлялась в подземелья, и её тёмно-синяя длинная мантия волнами развевалась от стремительности движений. Каштановые кудри собраны в строгую безупречную причёску-ракушку, укреплённую мелкими чёрными цветами.

Перед ней, вежливо здороваясь, расступались студенты, а она сдержанно кивала в ответ. Было совершенно ясно, что у неё на пути лучше не задерживаться. Карие глаза за стёклами в прямоугольной оправе сверкали с трудом скрываемой яростью, а губы были плотно сомкнуты в прямую линию.

Миновав длинный коридор, она распахнула тяжёлую дверь кабинета Зельеварения. На неё сразу устремилось три пары глаз: двух студентов — лучших в этом предмете, очевидно, у них как раз проходил факультатив — и профессора Малфоя.

Его коварная ухмылка вывела её из себя немедленно, но она сдержалась и, натянуто улыбнувшись, произнесла:

— Студенты, можете сделать небольшой перерыв.

— Мы заняты, миссис Уизли, — с усмешкой произнёс профессор Зельеварения. — Котлы ждать не будут.

В самом деле, на столе, распространяя восхитительный аромат тысячелистника, кипело два котелка для сложных зелий.

— Я буду в учительской через двадцать минут, — всё так же деланно учтиво проговорил он.

Её благоразумие подсказывало, что это правильно — подождать, успокоиться, проявить дипломатичность, но в таком случае она ни за что не скажет всё, чем буквально хочет отлупить по его наглой физиономии.

— Немедленно! — требовательно произнесла она. — Дело не терпит отлагательства!

Малфой, с неискренней скорбью на лице, вздохнул:

— Вы свободны, джентльмены.

Семикурсники переглянулись, прихватили свои рюкзаки и вышли из класса, аккуратно прикрыв за собой дверь.

— Что стряслось, Грейнджер? — утомлённо вздохнул Драко.

Она резко сорвала со своего носа очки и, прищурившись, сделала два огромных шага в его сторону, почти прижимая «собеседника» к столу.

— Уизли! — уточнила она, на что Малфой закатил глаза.

— Давай сразу к сути…

— Двадцать лет, Малфой! Двадцать лет в Хогвартсе царил мир между факультетами. Гриффиндор и Слизерин…

— … являли собой пример истинной дружбы! — продолжил он, манерно растягивая слова. — Я уже много раз слышал эту песню.

— Тогда, почему?! — возмущённо воскликнула она. — Почему твои подопечные затеяли драку на стадионе? Неслыханно! Но это ещё не всё…

— Грейнджер…

— Уизли!

— Я в курсе. Мой сын дружит с Поттером, о чём ты мне рассказываешь? — усмехнулся он. — Кажется, твоя дочь встречается…

Гермиона зажмурилась и вздохнула:

— С Монтегю-младшим, да!

— Так в чём проблема? Скорпиус увлечён Лили, неужели ты думаешь…

— Лили Поттер? В самом деле? — искренне заинтересовалась она.

— Именно! Неужели ты думаешь, что я стану разжигать вражду? — засмеялся он.

— Ты решил, что я об этом? — широко распахнула она глаза. — Ты спятил?

Его бровь удивлённо приподнялась. Малфой скрестил руки на груди, и его чёрная как смола мантия привлекла её внимание.

— Манжеты? Белые? — удивилась она. — У тебя праздник?

Он тут же опустил руки и сцепил их за спиной.

— К делу, — напомнил Драко. Щёки Гермионы запылали.

— Какого Салазара ты не снял баллы со своего факультета?! — злобно прорычала она.

— Ах, это! — протянул он. — Не счёл нужным.

— Что?

— За что, скажи на милость?

— За драку на стадионе!

— Гриффиндор начал, — упрямо заявил Малфой.

— Слизерин начал! — возмущённо топнула она ногой. — Паркинсон обозвал Томаса… неважно как.

— А за что обозвал, ты не спросила? — он агрессивно поставил руки на бёдра и чуть подался вперёд, склоняясь к её свирепому лицу.

— Томас… не сделал ничего такого…

— Конечно! — скривился Малфой. — Декан Гриффиндора всегда оправдывает своих львят.

— Как будто декан Слизерина не оправдывает своих змеёнышей! — парировала Гермиона. — Сними баллы! Это воспитательный момент. Я сняла со своего факультета, хотя уверена, что это… не совсем справедливо. Но драка должна быть соответственно оценена. Разве ты так не считаешь?

— Твои начали, им и отвечать. Я не сниму баллы.

— Тогда, я сниму. Имею право! За такие провинности наказывают и провокаторов, и…

— Не согласен! Твои спровоцировали, им и отвечать! Слизерин дал достойный отпор. За это я бы ещё им накинул пару десятков.

— Я сниму с них столько же, сколько со своих! Рукоприкладство запрещено! Это даже не дуэль! Не магия! Это магловская драка, с разбитыми носами и бровями. Родители…

— Делай, что хочешь! — раздражённо выпалил он. — Я не стану.

Она резко развернулась и направилась к двери.

— Ты становишься всё злее, Грейнджер, — вдруг раздался тихий голос за её спиной, и Гермиона замерла. — Пора отпустить и жить дальше. Он был… твоим человеком. Но его не вернуть.

Гермиона медленно обернулась.

— Это говорит вдовец, семь лет носящий траур? — грустно усмехнулась она. — Но всё равно… спасибо.

Гермиона вышла из кабинета, закрыла дверь и медленно выдохнула, преодолевая ком, внезапно образовавшийся в горле. Зачем он затронул эту тему?

Драко наконец расслабился. Плечи поникли. Он прислонился к столу, запуская тонкие пальцы в длинные волосы, собранные узкой чёрной лентой на затылке.

— Сорок лет — ума нет, — с досадой вздохнул он.