Холст без сердец.

Глава 1. Тишина

Мия проснулась, как всегда, в полной тишине.

Мысли — чистые, как белый лист.

Никто её не тревожил, никто не мешал.

Она сделала лёгкую зарядку, накормила своих котов — двух одинаково спокойных, почти бесшумных существ — затем пошла в душ.

Тёплая вода стекала по коже ровными струями, и даже в этом не было ничего лишнего.

Всё — как всегда.

На кухне, пока готовился завтрак, Мия вдруг замерла, глядя в чашку с кофе.

А что, если мир снова начнёт чувствовать?

Слышать эмоции.

Реагировать.

Плакать.

Кричать.

Любить?

Она задавала себе этот вопрос не впервые. Но сегодня он почему-то зазвучал громче.

Словно внутри неё проснулась мысль, которая отказывалась снова заснуть.

Мия была художницей.

Она давно не бралась за кисть — просто не было смысла.

Всё, что она рисовала раньше, напоминало копии с копий: ровные формы, приглушённые цвета, ничего живого.

Но сегодня было иначе.

Она решила попробовать изобразить мир, в котором есть чувства. Настоящие.

Такие, какие, по её ощущениям, когда-то были у людей.

Она достала краски.

Медленно, словно заново училась держать кисть.

В голове, как будто по кусочкам, складывалась картина: глаза, наполненные светом; руки, тянущиеся к другому человеку; губы, изогнутые в смехе.

На холсте начали появляться мазки — резкие, неаккуратные, но в них было что-то живое.

Мия старалась изобразить самые ценные эмоции, как она их чувствовала: радость, страх, любовь, боль.

Она писала, не останавливаясь, словно кто-то внутри неё направлял руку.

Но чем дольше она рисовала, тем сильнее чувствовала: что-то не так.

Всё вроде бы правильно: композиция, цвет, даже техника.

Но картина казалась такой же мёртвой, как и сам мир.

Как будто холст отказывался быть живым.

Это пугало.

Ведь раньше её картины были полны жизни — даже в этом тихом мире, они дышали.

А сейчас — нет.

Мия положила кисть.

Картина была закончена — по крайней мере, внешне.

Но внутри неё всё кололо от ощущения: она не настоящая.

Цвета были яркими, формы — живыми, эмоции — узнаваемыми.

Но в самой глубине — пустота.

Как будто она попыталась скопировать чувства, которые никогда по-настоящему не переживала.

Она подошла ближе, всматриваясь в одно из лиц, что она нарисовала. Мужчина. С полуулыбкой. Он должен был излучать тепло.

Но взгляд был стеклянным.

Не тёплым.

Не злым.

Просто… ничей.

Мия отступила на шаг.

И тут что-то щёлкнуло.

Не в холсте — внутри неё.

Будто напряжение, которое копилось последние недели, нашло маленькую трещину.

Глаза защипало.

— Стоп, — прошептала она. — Нет. Я же не могу.

Но слёзы уже катились.

Тихо, будто боясь нарушить тишину мира.

Настоящие. Солёные. С тёплой болью в груди.

Глава 2. Трещина

И в этот момент, в углу комнаты, зазвенело.

Нечто между слабым тоном и гулом.

Как будто кто-то, очень далеко, уронил металлический шар на пол.

Мия замерла.

Она знала — звук в этом мире не появляется просто так.

Мия обернулась, сердце всё ещё билось быстрее обычного.

В углу комнаты её кот — серый, ленивый, но сегодня что-то в нём словно проснулось — топтался по полу, зацепив лапой банку с грязной водой от кистей.

Вода пролилась. Холодная, тёмная, мрачная.

Она потекла по полу, словно чёрнила, как будто сама картина пыталась вытечь наружу.

Мия выдохнула.

— Просто коты… — тихо сказала она себе. — Просто вода.

Она ещё раз взглянула на картину.

Долго.

Молча.

И чем дольше смотрела, тем меньше в ней оставалось желания её держать рядом.

— Эту картину никто не должен видеть. Даже я.

Она аккуратно сняла холст, отнесла его в дальнюю комнату — туда, где никто никогда не бывал.

Захлопнула дверь.

А потом пошла в ванную.

Села на подоконник, открыв окно, и закурила.

Тонкая сигарета дрожала в пальцах.

Руки были в краске — синие, багряные, почти фиолетовые.

Она испачкала сигарету, и теперь пепел с неё сыпался на подоконник пятнами цвета.

Мия смотрела на сигарету.

Думала.

“Сигарета — это яд. Она красивая, пока горит. А потом только пепел.

Как и этот мир.

Тихий. Погасший. Ровный, как пепел.”

Мия докурила. Пепел упал на подоконник и рассыпался, оставляя пятно на белом.

Она не смахивала его. Просто смотрела.

Внутри была тишина.

Та самая, привычная — вроде бы спокойная, но уже не такая уютная.