Хорошие парни не носят маски

Первое, что я понял, когда открыл глаза — у меня во рту песок.

Солнце беспощадно жарило, будто огромная лампа для допросов, занимавшая половину неба.

А ещё я понятия не имел, где я нахрен находился.

Я перевернулся на спину, выплюнул песок и уставился в слепяще-голубое небо. Никаких облаков. Только тупая, беспощадная синева и солнце, которое явно решило, что я недостаточно страдаю. Голова раскалывалась, будто по ней прошлись кувалдой, а потом для верности добавили отбойным молотком.

Похмелье? Возможно. Правда я не помнил как напивался. Вообще не помнил. Последнее, что всплывало в памяти...

Я зажмурился, пытаясь ухватить хоть что-то связное.

Обрывки памяти всплывали как фотографии, разорванные на куски и брошенные в воду. Размытые и неполные.

Я помнил... помощь. Людей. Я помогал людям. И это было важно. Нет, не просто важно, это была часть меня, как дышать воздухом.

Помнил пожар. Девятиэтажка на Лермонтова, восемнадцатое августа. Помнил, как нащупал в дыму дверную ручку четвёртой квартиры справа, как она обожгла ладонь даже через перчатку.

Помнил вес ребёнка на плечах. Девочка лет пяти, в розовой пижаме с единорогами. Не помню её лица. Не помню, выжила ли она.

— Великолепно, — пробормотал я, поднимаясь на локти. — Потеря памяти. Потому что обычного похмелья для такого состояния точно недостаточно.

Песок под ладонями был тёплым. Я огляделся, пытаясь собрать разбитый мозг в хоть сколько-то функционирующую систему.

Я был на пляже. Длинная полоса песка, океан слева, непривычная городская застройка справа. Раннее утро. Людей немного, но они были. Пара бегунов совершали пробежку вдоль воды, кто-то делал растяжку на коврике, дальше по пирсу маячили фигуры с удочками.

Абсолютно нормальная картина.

За исключением того, что я был в джинсах и футболке, лежал прямо на песке, и не имел ни малейшего представления, как сюда попал.

Я похлопал рукой по карманам. Пусто. Ни телефона, ни бумажника, ни ключей. Черт, даже мелочи не было. Просто джинсы, чёрная футболка и кроссовки. Всё чистое, не рваное, даже песка на одежде почти не было.

Ограбили? Или наркотики? Хотя я не чувствовал характерного ломающего ощущения, да и вообще не помнил, чтобы употреблял что-то сильнее пива.

Удар по голове? Пальцы осторожно прощупали череп. Неа. Никаких шишек, крови или болезненных мест. Только эта проклятая головная боль, пульсирующая где-то в висках.

— Ладно, — я осторожно поднялся на ноги. — Первое правило, когда ты проснулся на пляже без денег и памяти — найди кого-то, кто объяснит, где ты.

Голос прозвучал хрипло. Горло было сухим как наждачка.

Я направился к ближайшему скоплению людей. Рядом стоял небольшой прокат велосипедов и доски для сёрфинга, рядом палатка с соками и кофе. За стойкой стоял парень лет двадцати, с хвостиком и в выцветшей майке. Я постарался выглядеть менее бездомным, чем, вероятно, выглядел.

— Эй, друг, — я подошел к стойке, — где мы находимся? Какой город?

Парень медленно оторвал голову от телефона и непонимающе посмотрел на меня.

— What?

Я замер. Он меня не понял. Совсем. Надписи на английском. Парень говорит на английском.

Мозг лихорадочно переключился. Английский. Где-то в голове был английский. Я знал его... когда-то? Учил? Неважно. Сейчас он был нужен.

— Sorry, — я облизнул пересохшие губы и попробовал снова. Слова шли медленно, с усилием, будто я вспоминал забытый навык. — Where am I? What... what place is this?

Акцент был жуткий, я это слышал сам. Каждое слово звучало тяжело, грубо.

Парень наморщил лоб, явно с трудом разбирая мои слова.

— Dude... you sound like a movie villain, — он недоуменно покачал головой. — Heavy accent, man. Russian?

Я кивнул.

— Where is this? — повторил я медленнее, старательно выговаривая каждое слово.

— Oh! — до него дошло. Он махнул рукой в сторону океана. — Santa Monica. The beach. California, bro.

Санта-Моника.

Значит, Калифорния?

Я стоял, переваривая информацию. Калифорния. США. Но я точно помнил, что жил... где-то ещё. Там, где сейчас должен быть вечер, а не утро. Там, где люди на улице не улыбаются просто так. Русский язык в голове был родным, английский накладывался сверху, но акцент... акцент явно выдавал во мне чужака.

— Thanks, — пробормотал я и отошёл.

Окей. Калифорния. Пляж. Утро. Без денег или документов, а ещё без связи. Память как решето. Замечательное начало дня. Просто охренительное.

Я медленно двинулся вдоль пляжа, пытаясь сложить воедино хоть что-то.

Английский давался странно. Я понимал всё, что слышал и видел. Вывески, обрывки разговоров туристов, крики чаек... нет, чайки не говорят. Обрывки разговоров людей. Понимал легко, автоматически. Будто всегда знал. Но говорить... говорить было труднее. Слова приходили правильные, но рот как будто не привык их формировать. Акцент, который отметил продавец, сидел глубоко.

Хотя какая, блядь, разница? Память пропала, я в чужой стране без документов. И ничего из окружения абсолютно не откликалось.

Только это странное ощущение, что что-то не так. Трудно объяснить словами, но это как смотреть на мир через грязное стекло.

Впереди на набережной стояла группа туристов, фоткающихся на фоне океана. Типичная картина. Селфи-палки, улыбки, "Say cheese!" Я прошёл мимо, и вдруг один здоровенный парень в гавайской рубашке радостно заорал:

— О, чувак, смотри! Летит!

Все задрали головы вверх. Ну и я тоже.

В небе, на фоне утреннего солнца, летел человек. Без параплана или какого-либо другого устройства. Просто летел. Руки вытянуты вперёд, как Супермен из комиксов, за спиной тянулся светящийся след. Что-то вроде огня или энергии, голубоватого оттенка.

Я почувствовал, как земля медленно уходит у меня из-под ног.

Он пролетел над пляжем и развернулся в воздухе, не снижая скорости. Просто взял и развернулся на месте, игнорируя законы физики, а потом ушёл в сторону города.

Туристы восторженно загалдели, фоткали, один даже завопил что-то про Искру и "повезло увидеть".

Я не разделял их восторги, а просто стоял, вцепившись в столб, и чувствовал, как моя реальность медленно разваливается на части.

Человек летел. Блядь. ЛЕТЕЛ!

— Ладно, — выдавил я, когда дыхание более-менее вернулось. — Либо я всё ещё сплю, либо меня накачали чем-то очень качественным, либо...

Либо что?

Я разжал пальцы и отпустил столб. Ноги хоть и дрожали, но всё-таки держали.

Люди вокруг вели себя абсолютно нормально. Никто не орал "ГОСПОДИ ОН ЛЕТАЕТ!", никто не падал в обморок, никто даже особо не удивлялся. Как будто это было... нормой?

Окей, допустим. Просто допустим. Надо двигаться дальше.

А дальше по набережной я увидел стену с ярким граффити. Силуэт сияющей фигуры, от которой исходили лучи света, и надпись под ней: "THE SPARK GUIDES US".

Искра ведёт нас.

И что это значит?

Я подошёл ближе. Рядом с граффити висел рекламный плакат. Лица, яркие костюмы, позы как из супергеройских фильмов. "SENTINEL SQUAD — PROTECTING LA SINCE 2019".

Команда супергероев.

Реклама супергероев.

Я уставился на плакат. На улыбающиеся лица с этим характерным голливудским блеском. На логотипы спонсоров внизу. На слоган: "Когда тебе нужна защита, мы здесь."

— Нет, — сказал я вслух. — Нет, нет, нет. Это неправда.

Прохожий, пожилой мужик в шортах с собакой, покосился на меня как на психа и ускорил шаг.

Я развернулся и пошёл дальше, мимо следующего кафе, где на экране телевизора показывали новости. Я вгляделся.

На экране появилось разрушенное здание, полиция, пожарные. Бегущая строка: "Инцидент на складе в Комптоне, один одарённый задержан".

Одарённый?

Ведущий, серьёзный мужик в костюме, говорил: "...власти подтверждают, что задержанный получил дар от титана примерно три месяца назад. Причины нападения выясняются. Напоминаем гражданам: если вы стали свидетелем незарегистрированной активности одарённых, немедленно свяжитесь с AEGIS..."

Титан. Одарённые. AEGIS.

Я отошёл от кафе, чувствуя, как реальность окончательно съезжает куда-то в сторону.

Это не мой мир.

Мысль пришла чётко и ясно, хоть я и попытался её отвергнуть. Потому что это бред. Потому что альтернативные реальности — это фантастика, фильмы и книжки. Потому что это невозможно.

Но человек летел. По телевизору говорили про одарённых. Граффити про Искру. Рекламные плакаты с супергероями.

— Я сошёл с ума. Это единственное логичное объяснение.

Но если я сошёл с ума, то почему всё вокруг было таким реальным? Запах океана смешивался с жареным мясом из ближайшей забегаловки. Ощущение песка в кроссовках. Крики чаек. Жар на коже.

Слишком реально для галлюцинации.

Вдруг впереди, у небольшой палатки с сувенирами, образовалась какая-то суета.

Старик лет семидесяти, в выцветшей панаме, раскладывал товар на столике. Дешёвые магнитики, брелоки и открытки.

Мимо пробежали двое подростков. Один из них на ходу схватил сувениры со стола, сунул их в карман, и оба рассмеялись, убегая прочь.

Старик дёрнулся, попытался крикнуть, но голос сорвался в хрип.

— Эй! Верните!

Подростки уже удрали.

А люди вокруг? Никто даже не шевельнулся. Пара человек достали телефоны, чтобы просто снять видео. Девушка в наушниках прошла мимо, даже не подняв глаза.

Классика. Чужие проблемы тебя не касаются.

Я стоял в нескольких метрах и наблюдал. Старик медленно опустился на стул рядом с палаткой, прикрыл лицо рукой, его плечи поникли.

И что-то во мне... отозвалось.

Может быть, потому что у меня самого ничего не было. Может быть, потому что я был дезориентирован и зол на весь мир. А быть может, просто потому, что это было неправильно.

— Эй, вы в порядке? — спросил я, подходя ближе.

Старик поднял голову. Глаза красные, лицо измученное. Посмотрел на меня с подозрением, явно не сразу разобрав, что я сказал.

— Жить буду, — буркнул он наконец. — Опять эти гребаные подростки. Уже третий раз за неделю.

— Полицию звать не пробовали?

Он хмыкнул.

— Полиция? На мелкое воровство? Пока какой-нибудь придурок в трико с небес не свалится, никому до этого дела нет.

— А придурки в трико тут при чем? — спросил я.

— При том, что копам плевать на всё, кроме них.

Видимо кое-кто не сильно жаловал этих супергероев.

— Помочь? — я присел на корточки, начал собирать раскиданные открытки. — С товаром.

Старик замер, уставился на меня.

— Зачем?

Хороший вопрос.

— Разве нужна причина, чтобы помочь? — сказал я, складывая открытки в стопку. — Да и всё равно мне заняться нечем.

Старик молчал несколько секунд, потом медленно кивнул.

— Говор у тебя тяжёлый, парень. Как у Ивана Драго из того фильма… Но спасибо. Я Джордж. Джордж Кеннеди.

— Приятно познакомиться, — я протянул ему стопку открыток.

Мы молча раскладывали товар обратно. Магнитики с видами Санта-Моники, брелоки в форме пальм, дешёвые солнцезащитные очки. Всё потрёпанное, явно не первый год в обороте.

— Давно торгуешь? — спросил я, больше для того, чтобы заполнить тишину.

— Двадцать три года, — Джордж аккуратно выровнял магнитики. — Жена умерла пять лет назад. Пенсия не тянет. Вот и... — он махнул рукой на палатку.

Да уж, классическая американская история успеха.

— А родственники?

— Дочь в Портленде. Не общаемся.

Мы закончили раскладывать товар. Джордж откинулся на стуле, достал из кармана смятую пачку сигарет, предложил мне. Я покачал головой.

— Не куришь? Молодец, умнее меня.

Он прикурил, затянулся, выдохнул дым в сторону океана.

— Спасибо, парень, — сказал он наконец. — Редко кто останавливается. Обычно все ждут что кто-то другой поможет. Или что... — он кивнул куда-то вверх. — ...что кто-то с силами прилетит и решит проблему. Кстати, ты откуда? Русский? Восточная Европа?

— Что-то вроде того, — уклончиво ответил я. — Память плохая. Проснулся на пляже, а сейчас пытаюсь сориентироваться.

— А, бывает. Приезжают сюда за мечтой, а просыпаются с пробитой головой на песке. Город жёсткий. — Он затянулся снова. — Суперы везде. Получают силы от этих... как их... Покровителей. Те появляются, касаются — бах, суперсила. Кто-то становится героем, кто-то злодеем, но большинство просто живёт, как обычные люди, только с фокусами.

Покровители.

Новое слово, новая информация.

— И... эти Покровители. Их много?

Джордж странно посмотрел на меня.

— Ты откуда? С луны свалился?

— Говорю же, память плохая.

— Ну, есть Титан, который делает качков, Искра, любимица публики... и прочие. А, ну и байки про Седьмого, конечно. Говорят, он беду приносит. — Джордж пожал плечами. — Но хрен его знает. Я не одарённый. Мне эти штуки не интересны.

Седьмой? Значит есть семь существ, которые раздают суперсилы?

Я сидел, переваривая информацию, и понимал, что моя теория про галлюцинацию начинает трещать по швам.

— Слушай, — Джордж посмотрел на меня. — Ты голодный? Выглядишь как...

Он хотел сказать как бездомный, но промолчал.

— Немного, — признался я.

Он порылся в сумке под столом, достал мятый доллар и протянул.

— На хот-дог хватит. Палатка в двадцати метрах. — Увидел моё выражение лица и добавил: — Бери. Ты помог. Я помог. Всё по-честному.

Я взял доллар. Один несчастный доллар, но сейчас он казался целым состоянием.

— Спасибо.

— Иди, — Джордж махнул рукой. — И помни, если вдруг получишь силу, не становись ублюдком. Хороших людей и так мало.

Я кивнул и пошёл прочь, сжимая доллар в кулаке.

Подойдя к палатке с хот-догами, я купил самый дешёвый и начал медленно есть его.

Ладно, допустим, всё это реально. Допустим, я каким-то образом попал в другой мир. Что дальше? Найти способ вернуться? А если его нет?

И как мне адаптироваться, если у меня нет ни денег, ни документов, ни связей?

Может быть, пойти в эту организацию… Как там её, AEGIS? Рассказать, что я понятия не имею, кто я и откуда. И что, мои слова просто примут на веру?

Я доел хот-дог, который был отвратительным, но я был слишком голоден, чтобы жаловаться. Отряхнул руки о джинсы и двинулся дальше вдоль набережной.

Нужен был план. Любой. Даже плохой лучше, чем никакого.

Впереди открывался более широкий участок пляжа, где было больше людей. Громкая музыка из чьей-то колонки. Радостный смех.

Нормальная жизнь. Люди просто... живут.

И в этот момент всё изменилось.

Температура резко упала. Как будто кто-то включил промышленный кондиционер на максимум. Я выдохнул и увидел пар. Звуки приглушились. Музыка, смех, крики чаек, всё стало тише, дальше, как будто мир завернули в вату. Воздух... искажался. Как в сильную жару, только наоборот.

Люди вокруг замерли. Кто-то обернулся. Женщина вскрикнула. Мужик выронил телефон.

И тогда я увидел ЭТО.

Прямо посреди пляжа, метрах в тридцати от меня, из ниоткуда материализовалась фигура.

Очень высокая, метра три, не меньше. Силуэт был гуманоидный, но на этом сходство с человеком заканчивалось.

Я видел тьму. Абсолютную, непроглядную тьму в форме человека. Но внутри этой тьмы были звёзды. Самые настоящие мерцающие звёзды, как будто я смотрю на кусочек космоса, обёрнутого в человеческую форму.

У других это вызывало другие реакции. Я слышал крики:

— Свет! Я вижу свет!

— Это... это ничто... Пустой...

— Золотой... он золотой...

Каждый видел что-то своё.

Существо стояло неподвижно несколько секунд. Люди замерли. Кто-то упал на колени. Девушка рядом со мной зарыдала, не то от страха, не то от чего-то другого.

Десятки телефонов поднялись, направились на существо. Кто-то снимал, кто-то просто держал трясущимися руками.

А потом оно двинулось.

Медленно. Плавно. Шаги беззвучные. Оно шло сквозь толпу, и люди расступались. Кто-то тянулся к нему руками, умоляя, кто-то отшатывался.

Существо игнорировало всех.

Оно шло прямо… ко мне.

Лёгкие вдруг сжались. Воздух, казалось, отказался входить внутрь. Каждый инстинкт, от основания позвоночника до бешеного стука в висках, орал одно слово: Беги.

Но ноги словно вросли в песок, превратились в два бесполезных куска бетона. И сквозь этот первобытный ужас начало пробиваться что-то другое. Горячая, чёрная и донельзя уставшая злость. Злость на весь этот невозможный день. Злость на то, что я марионетка в пьесе, правил которой не понимаю.

Существо остановилось передо мной. И я почувствовал холод, исходящий от него. Видел как звёзды в его силуэте медленно вращаются...

Ужас никуда не делся, но злость как будто оказалась сильнее. В своём прошлом я смотрел в лицо огню. Я видел, как падают дома. Я знаю, когда бежать уже поздно. И сейчас было поздно. Я посмотрел в эту звёздную бездну и понял, что единственное, что мне осталось — встретить его на своих условиях.

Я открыл рот. Голос прозвучал сипло:

— Ладно, хрен с тобой. Давай.

Существо подняло руку. Медленно, почти нежно. Пальцы слишком длинные для человеческой руки, и на концах они растворялись в дымке.

Протянуло ко мне.

И я понял, что даже если я передумаю, мне уже не убежать. Не увернуться и не отказаться. Это не выбор, а неизбежность.

Пальцы коснулись моего лба.

ВСПЫШКА.

Не света или тьмы, а чего-то ЗА пределами этого. Я почувствовал как что-то огромное и непостижимое вливается в меня. В саму мою суть. Как будто кто-то переписал часть моего кода на уровне ДНК, души или самой реальности.

Боль? Нет. Эйфория? Тоже нет.

ИЗМЕНЕНИЕ. Чистое, абсолютное изменение.

И потом всё отпустило.

Существо исчезло так же внезапно, как появилось. Воздух дрогнул, температура и звуки вернулись в норму.

Я стоял, ошеломлённый, с поднятой рукой ко лбу. Кожа будто горела изнутри. Внутри меня было... что-то. Что-то огромное и чужое, как будто в мою голову засунули дополнительную конечность, но я не знал, как ей двигать.

Несколько секунд стояла абсолютная тишина.

А потом всё вокруг взорвалось.

— ОН КОСНУЛСЯ ЕГО!

— СЕДЬМОЙ! СЕДЬМОЙ ВЫБРАЛ ЕГО!

— СНИМАЙ, СНИМАЙ, Я ЖЕ ГОВОРИЛ!

Толпа двинулась сразу со всех сторон. Волна людей, лиц, протянутых рук и телефонов.

— Подожди! Подожди, не уходи!

Женщина лет сорока схватила меня за рукав, её глаза горели лихорадочным блеском.

— Прикоснись ко мне! Пожалуйста! Может у тебя теперь есть эта сила, может ты можешь её передать!

Я попытался отступить, но сзади уже стоял кто-то другой.

Мужик с телефоном, тыкающий им мне в лицо.

— Эй, бро, как ощущения? Опиши для стрима! Что почувствовал? Ты теперь можешь летать? Стрелять? Давай, покажи!

Я попытался его оттолкнуть, но руки не слушались. Всё тело дрожало. Внутри что-то дёргалось, пыталось среагировать на прикосновения, но я не знал, как это остановить.

— Отойдите! — рявкнул я, но мой голос утонул в сотнях других.

— КТО ТЫ ТАКОЙ?

Голос был агрессивным. Я поднял голову. На меня шёл мужик лет тридцати пяти, спортивного вида, с лицом перекошенным от ярости.

— Почему тебя?! — он шагнул ближе, отталкивая других. — Я пять лет молился! ПЯТЬ ЛЕТ! Ходил на каждое появление! А тебя выбрали просто так?!

Его рука потянулась ко мне, и я инстинктивно отшатнулся.

Ноги подкосились, и я упал на песок.

Толпа сомкнулась надо мной. Лица. Десятки лиц. Все говорили одновременно, перекрикивая друг друга.

— Дайте ему подняться!

— Нет, пусть покажет силу!

— Седьмой дал ему дар, он теперь особенный!

— Покайся! Ты несёшь метку Пустоты!

Воздух стал густым. Я не мог нормально вдохнуть, внутри всё кипело. Что-то пыталось вырваться, но я не знал что и не знал как.

— НАЗАД! — крикнул я, и мой голос сорвался.

Но никто не слушал. Меня держали десятки рук. Давили вниз, тянули вверх, рвали в разные стороны.

Воздух кончился. Темнота перед глазами.

То чужое внутри меня среагировало. Энергия внутри сжалась в тугую пружину. Горячую, злую, требующую выхода.

Я зажмурился и мысленно толкнул мир от себя.

ПРОЧЬ!

Реальность хрустнула.

Одну секунду я стоял, а в следующую всё исчезло.

Я просто оказался в полёте. Воздух взорвался хлопком, ударившим по ушам, будто рядом выстрелили из пушки. Песок под ногами испарился в пыль.

Я преодолел пятнадцать метров назад быстрее, чем успел моргнуть. И прямо на бетонное ограждение набережной.

УДАР.

Я ожидал, что меня размажет. Что ребра проткнут легкие. Но вместо этого бетон подо мной взорвался крошкой, приняв удар на себя. Моё тело... оно стало тверже бетона? Или воздух спружинил?

Я лежал в облаке пыли, хватая ртом воздух, и не мог поверить, что всё ещё цел.

Паутина трещин расползлась по бетону. Кусок откололся, упал на землю.

Я посмотрел на свои руки. Целые. Ни царапины.

Толпа замерла в десяти метрах. Все молчали. Кто-то снимал на телефон. Кто-то просто стоял с открытым ртом. Одним лишь чудом я не зацепил никого из них.

— Что... — я попытался вдохнуть, но лёгкие не слушались. — Что я...

Женщина с ребёнком на руках попятилась.

Подросток уронил телефон.

Агрессивный мужик просто стоял, бледный как смерть.

Внутри всё ещё пылало то ощущение. Горячее, пульсирующее, требующее больше.

Я попытался встать. Сделал шаг… И чуть не упал. Головокружение накрыло волной. Руки затряслись ещё сильнее.

Неожиданно возник всепоглощающий голод. Как будто я не ел неделю.

— Помогите...

Но никто не двинулся.

Я сделал ещё шаг. Мир покачнулся. Ноги подкосились.

Упал на колени и попытался отдышаться.

Сколько прошло времени? Минута? Пять? Десять?

Издалека раздались громкие сирены.

Чёрные внедорожники на скорости въехали на набережную. На их бортах был надпись "AEGIS". Двери распахнулись. Шесть человек в чёрной тактике профессионально выскочили наружу.

— РАССТУПИТЬСЯ! — крикнул женский голос в мегафон. — ЗОНА ИНЦИДЕНТА КАТЕГОРИИ АЛЬФА!

Толпа начала неохотно расходиться.

Агенты выстроили периметр. Трое между мной и толпой. Двое развернулись к людям. Женщина, которая командовала, подошла ко мне. Присела в паре метров, не ближе.

Темнокожая. Лет сорока, короткая стрижка. Взгляд жёсткий, но не враждебный.

— Сэр, меня зовут агент Вэнс. Вы меня слышите?

Я кивнул.

— Хорошо. Вы только что активировали силу неосознанно. Это нормально для первого контакта. — Её голос был спокойный. — Сейчас ваше тело в энергетическом отказе. Вы израсходовали все калории за несколько секунд.

Она достала что-то из сумки на поясе, и я понял, что это был энергетический батончик.

— Миллер, — кивнула одному из агентов.

Здоровенный парень осторожно подошёл, протянул мне батончик. Я схватил его дрожащими руками, разорвал обёртку зубами.

Первый кусок. Организм взвыл от облегчения.

Я жевал, не чувствуя вкуса. Просто заталкивал в себя.

— Ещё, — прохрипел я.

Агент протянул второй. Третий. Только когда я доел четвёртый, голова наконец прояснилась. Руки почти перестали дрожать.

Вэнс терпеливо ждала.

— Лучше?

— Да.

— Хорошо. Давайте мы поможем вам встать.

Она поднялась, протянула руку.

Я посмотрел на её руку. Потом на агентов вокруг, на их оружие. На треснувшую стену за спиной.

Что-то внутри сжалось.

— Подождите, — я отодвинулся от её руки. — Мне просто нужно... дайте секунду...

Вэнс опустила руку, но выражение лица стало жёстче.

— Сэр, вы только что израсходовали огромное количество энергии. Вам нужна медицинская помощь. Мы везём вас в учреждение где…

— Просто... просто дайте мне минуту, хорошо? Одну минуту!

Я не планировал кричать. Просто всё навалилось разом. Космическое касание, толпа, полёт в стену, голод, эти люди в чёрном.

Вэнс переглянулась с агентами. Сделала едва заметный жест.

— Миллер, Карлос. Помогите ему подняться.

— Подождите, я сам.

Два агента шагнули ко мне одновременно.

Левый присел, протянул руки.

— Спокойно, сэр. Мы просто поможем вам встать…

Его рука коснулась моего плеча, и внутри что-то щёлкнуло. Не сознательно. Просто тело среагировало само. Чистая, животная паника.

Агент попытался помочь мне подняться, потянул за плечо.

Но я не сдвинулся.

Он потянул сильнее. Напрягся. Вес не помог.

— Что за... — он посмотрел на напарника. — Карлос, давай вместе.

Второй агент схватил меня за другое плечо. Оба потянули.

Ничего. Как будто пытались поднять бетонную плиту.

— Вэнс! — первый агент выдохнул. — Он снова её активировал!

— Сэр, вам нужно успокоиться. Вы потеряли контроль над силой.

— Я НЕ КОНТРОЛИРУЮ ЭТО! — голос сорвался. — Я не знаю как это отключить!

— Тогда позвольте нам помочь, — агент Вэнс говорила медленно, чётко. — Мы обучены работать с одарёнными в первые часы после касания. Но вы должны нам доверять.

Доверять.

Я посмотрел на агентов вокруг. На Вэнс и её протянутую руку. Они дали мне еду, когда я умирал от голода. Остановили толпу. Говорили спокойно, без угроз. А я... я просто в панике. Тело реагирует само, включает эту чёртову силу от каждого прикосновения.

Я закрыл глаза. Сконцентрировался на том горячем ощущении внутри. Представил как разжимаю кулак и отпускаю.

Несколько секунд ничего не происходило. Напряжение держалось.

А потом... щелчок. И что-то внутри расслабилось.

Агент Миллер осторожно потянул меня за плечо. На этот раз я сдвинулся. Медленно поднялся на ноги.

— Отлично. Видите? Вы справились. Теперь медленно встаньте.

Агент Миллер протянул руку, помогая. На этот раз я не сопротивлялся.

Вэнс подошла ближе.

— А теперь по закону мы обязаны взять вас под охрану и провести регистрацию. — Она говорила спокойно, без угроз. — Вы пойдёте с нами добровольно?

— Я поеду. Добровольно.

Вэнс кивнула, и в её взгляде мелькнуло что-то похожее на облегчение.

— Умное решение. Миллер, наручники и кандалы. Протокол для кинетиков.

Я не сопротивлялся, когда холодный металл сомкнулся на запястьях и лодыжках.

— Это чтобы вы не могли разбежаться и случайно активировать рывок, — пояснил агент. — Стандартная процедура.

Меня проводили к машине.

У машины Миллер протянул мне ещё один батончик.

— На дорогу. Полное восстановление займёт пару часов.

Я взял, посмотрел на него.

— Спасибо. За батончики. И за... терпение.

Он пожал плечами.

— Ты не первый, кто паникует после касания. И уж точно не последний.

— Я видел парней в худшем состоянии, — добавил второй агент. — Один чувак сжёг половину пляжа, прежде чем мы его успокоили. Ты ещё нормально справился.

Странное утешение, но почему-то от этого стало чуть легче.

Меня посадили на заднее сиденье, пристегнули ремнями через грудь и талию.

Вэнс кивнула водителю.

— Поехали.

Машина тронулась.

Я откинулся на сиденье, чувствуя тяжесть наручников и кандалов. Внутри то новое ощущение всё ещё теплилось, но слабо.

Через окно я видел пляж. Людей. Джорджа у его палатки. Старик смотрел на меня. Лицо невыразительное, но я видел разочарование в глазах.

Я только что попытался... нет, не попытался. Просто потерял контроль. И чуть не врезался в толпу на скорости автомобиля.

Машина свернула на служебную дорогу. Меньше людей. Больше камер и заборов.

Я закрыл глаза, чувствуя как организм медленно перерабатывает калории.

Несколько дней назад я тушил пожары. Сейчас я в наручниках, потому что могу превратиться в снаряд и убить кого-то случайно.

Охуенно. Просто охуенно.