Хозяин леса

Я сидел на вершине небольшой скалы, любуясь весенним лесом на закате. В одном старом фильме персонаж Тиля Швайгера говорил, что в мире нет ничего прекраснее моря, но я мог бы с ним поспорить. Нет, оно, конечно, тоже божественно красиво, но в моём сердце, пожалуй, главное место занял лес. Его летнее изобилие в обрамлении насыщенного зелёного цвета листьев, полных жизни. Осенняя зрелая красота, когда деревья облачаются в золотые наряды и дают самые сочные плоды. Зимняя краса в белизне снега и особенной тишине морозного утра. Буйство красок весной, когда всё цветёт, а сама природа подталкивает нас к борьбе, заставляя показывать лучшее, на что мы способны.

Хотя надо заметить, что этот мир вообще побуждает к борьбе довольно часто. И не только в дикой природе. Свою прошлую жизнь я прожил на Земле, и она была куда спокойнее, даже адреналин я ловил не в драках, которые для взрослых людей редкость, если они, конечно, адекватные, а гоняя на мотоцикле и кайфуя от скорости. На двухколёсном коне, правда, и умер, потому что один урод на машине предельно тупо нарушил правила и, разумеется, не включил поворотник. Впрочем, когда уроды ими вообще пользовались?

Однако, что бы ни произошло со мной между прошлой жизнью и этой в реке золотого света, кажется, разогнавшись в ней слишком сильно, случайно нарушил правила я сам и родился со всеми своими воспоминаниями. А затем выяснил, что этот мир во-первых богат на магию, а во-вторых жесток. Подтверждением этого стало то, что моих здешних родителей убили и прикончили бы меня, не заявись на огонёк магический волк. Местные волшебные звери, как выяснилось, очень не любят тех, кто пытается поджечь лес, в котором они живут, в чём убедился и я, и убийцы, ставшие для Лохматого поздним ужином.

Мне до сих пор неизвестно, почему мой приёмный отец не съел и меня, а вместо этого сделал частью своей стаи, принеся в зубах в логово к волчице и их с ней слепым щенкам. Но, как бы то ни было, в тот день я обрёл смысл жизни и новую семью. Стать сильнее и отомстить за старую. Жгучее желание совершить однажды возмездие вело меня в лесу, заставляло работать над собой, изучать всё вокруг, жрать сырую плоть и вообще всё, что окажется съедобным. Было сложно, но жаловаться я не собираюсь, тем более что именно такой образ жизни открыл во мне магию. Как известно, человек состоит из того, что он ест, а если он живёт в натурально волшебном лесу, где каждый зверь и растение содержат в себе магию, то результат немного предсказуем.

Правда, жизнь среди животных, пусть и разумных, несколько сказалась на моей психике. По крайней мере, когда я спустя несколько лет встретил первого человека, знахарку Эну, наладить контакт оказалось сложновато. К тому же, несмотря на то, что я разговаривал сам с собой, чтобы не забыть людскую речь, она в моём исполнении приобрела «волчий акцент», даже спустя годы общения с двуногими буква «Р» часто получается рычащей.

Но в человеческом обществе я всё равно утвердился, не потеряв связи со стаей, несмотря на свои отлучки. И как утвердился! Как выяснилось, наш лес для людей – это место, которым детей пугают на ночь глядя, так что, выжив и преуспев здесь, а также долго подвергаясь воздействию магического фона, я стал просто абсурдно сильным для своего возраста и телесно, и в волшебстве, чем скорее пугал людей, а не радовал, будучи опасным дикарём со странной и непривычной логикой. Но, как бы там ни было, этот мир уважал силу, и она у меня была.

Её хватило, чтобы никто из лесной деревушки, где жила Старая Эна, не смел поднять на меня руку. Она позволила мне спасти купца Эсуфа с работниками и семьёй, которых у Речнолески захватили бандитствующие наёмники. Сила позволила заполучить уважение бывших ополченцев, которых торговец нанял для своей охраны, когда стал возить дары магического леса, что я ему приносил, и обращать их в звонкую монету. И она же позволила мне отомстить, когда я встретил одного из убийц своих родителей.

Правда, выяснилось, что кроме него мстить мне уже, собственно, некому. Остальных исполнителей потом зачистили, а заказчики сгинули в дворянских разборках, точнее заказчица. Было довольно неловко узнать, что в моих злоключениях виновата моя же сводная бабка. Хотя после этой новости жить стало как-то проще, по крайней мере, на какое-то время. Магический лес исправно позволял мне добывать растения, ценящиеся алхимиками, а также схожие с ними части волшебных зверей и их шкуры, идущие на брони магам. Эсуф расторговывался этим добром, выкупая свитки с магическими знаниями, по которым я учился, так как волшебной дури во мне было выше готовы, но не хватало информации о том, как энергию применяют люди, а не звери. Поток денег позволял щедро платить бывшим ополченцам, которые звали на «интересную работу» своих старых боевых товарищей, а также учили меня обращаться с оружием и давали представление о тактике со стратегией. И так вышло, что Речнолеска превратилась в итоге в небольшой, но хорошо укреплённый городок на краю мира, а другие три деревни в крепкие форты, обросшие гарнизонами, ставшими моей личной дружиной. Пусть небольшой, но довольно зубастой.

Я видел в ней необходимость. Со слов знающих людей, королевство Тибцен стояло на краю династического кризиса, который быстро мог перерасти в гражданскую войну, а я некоторым образом взял на себя ответственность за четыре поселения людей, которых когда-то спас от тех самых наёмников. К тому же ценил человеческие жизни, а внутренняя смута –

это всегда настоящая мясорубка, из которой стабильно вылетает фарш из человечины.

Потому сначала я озадачился безопасностью Речнолески и окрестностей, а затем начал подумывать о северной марке, окраине государства, по которой тоже может прокатиться молох войны, пожирая жизни и ломая судьбы. Изначально на подобное не было смысла замахиваться, но росла моя сила, мои знания, вокруг меня собиралось всё больше людей, и, даже когда однажды спасённые дворянки попросили меня о помощи, я смог её оказать, уничтожив со своей дружиной и воинами окрестных тэнов небольшую армию, осадившую замок южнее. Причина, правда, ещё была в том, что там весь сыр-бор начался из-за моей дальней родственницы, одной из немногих оставшихся в живых. Только вот данное действие тоже не осталось без последствий и породило определённую репутацию, к которой не все оказались равнодушны. Как и к тому, что бывшие ополченцы, узнав у меня, как выжить в магическом лесу, стали резко расти в силе, обгоняя северных дворян, которые тоже не прочь были бы продвинуться вверх по ступеням своих Лестниц в Небеса.

Так что процесс сбора людей вокруг меня продолжился практически естественным образом, а также стараниями Эфрима, бывшего полусотника коронного ополчения, и тэна Рэвиса, одного из ближайших мелких аристократов. Всё это привело к тому, что, когда глава местной магической академии в связке с князем Мрэмо, давно мечтавшим прибрать к рукам северную марку, попались на неблаговидных делишках, я возглавил войско севера, решившее дать ответ на посягательства горячо любимого соседа. Феодализм, пусть и магический, был беспокойным временем, и в эту эпоху приходилось выгрызать себе право на жизнь почти так же, как в Смертолесье.

В итоге мы победили, но история получилась весьма сложная. В Тибцэне намечался кризис власти, потому что официальный наследник короля был откровенно слаб в магии, а сам монарх весьма стар. Князь и хранитель знаний магической академии не только практиковали человеческие жертвоприношения и прочие гадости, но и связались с так называемыми магами жизни, которые могли бы продлить жизнь самодержца, а ещё являлись давними врагами королевской семьи, возможно, искавшими примирения. Не спались они по-глупому из-за своей поспешности в желании подчинить северную марку, могли бы, может, и договориться, но вышло иначе. Однако правящий дом отправил своих наблюдателей на нашу феодальную войнушку, один из которых не только заподозрил во мне родственника-бастарда из-за фамильных черт лица, но и впечатлился моей ступенью в магии при моём в целом довольно юном возрасте. Всё-таки в шестнадцать лет на Земле и здесь – это очень разные понятия, многие мои ровесники уже имеют несколько детей и давно считаются взрослыми мужчинами. Но, так или иначе, Хэган Тэцэра увидел во мне возможность подтянуть наследника и преодолеть назревающий политический кризис до начала его острой фазы. А затем маги жизни окончательно дали о себе знать, и с этого момента судьбу княжеского дома, который с ними связался, можно было считать предрешённой, потому что Мрэмо, похоже, вступить в кулуарные переговоры и убедить нужных людей в столице в своих возможностях не успел. Однако убила его не королевская гвардия, а попытка пролезть за мной и двумя королевскими посланниками в портал во главе самой боеспособной части своей дружины, чтобы захватить в плен заложников. Враги пришли вслед за нами в негостеприимное Смертолесье и быстро стали добычей магических зверей, обитавших вокруг земли нашей стаи, да и мои молочные братья с сестрой отметились.

А мы в итоге с войском северной марки дошли до стольного града княжества Мрэмо, гарнизон которого предпочёл сложить оружие, потому как почти вся правящая семья, поняв, что дело пахнет жаренным, сбежала. Тэны получили славу и контрибуцию, а я прибрал к рукам библиотеку древнего рода князей-волшебников, свитки из которой и поныне активно изучал. В том числе и потому что наследника престола для обучения «по методике Братства Охотников Смертолесья» мне как-то до сих пор не прислали.

И вместо него я учил свою невесту, которая сейчас сидела рядом со мной и, судя по чуть участившемуся пульсу, выходила из медитации.

– Знаешь, сейчас ты особенно красива, – произнёс я, коснувшись пальцами её волос.

– Ты меня каждый раз встречаешь похожими словами, – ответила Жэндэ, открыв глаза и улыбнувшись.

– Только потому что с каждым днём ты становишься прекраснее, – отозвался я на это и поцеловал её.