Хозяин сгоревшей хижины

«Он просто непробиваемый идиот! – раздраженно думала Рут, глядя на сидевшего за рулем радостного Макса, кивавшего головой в такт орущей из магнитолы музыке. – А я вдвойне идиотка, что все еще встречаюсь с ним!»

Пейзаж за окнами их старенького джипа, купленного на автобарахолке, становился все мрачнее — и грязный придорожный снег, и белое величие нетронутого леса сменились черными проплешинами, угольными стволами повалившихся деревьев и глубокими ямами с переплетением корней.

– Хватит! – Рут нервным движением выключила музыку и вновь отвернулась к окну. Родные края. Глаза бы их не видели.

Еще несколько километров сквозь изломанный лес, по разбитой дороге — и они окажутся на краю богом забытого поселка. Коттеджей десять, не больше. Можно поспорить, половина уже заброшены и начали разваливаться — старики здесь умирают быстро, а молодежь бежит в город, как они с Максом когда-то. Поселок, которому от силы лет двадцать пять-тридцать, выглядит как столетняя деревня.

И никому бы в голову не пришло сюда возвращаться.

Но Макс тот еще обалдуй. Они бы ни за что не были вместе при других обстоятельствах — но так получилось, что одновременно покинули дом и вынуждены были как-то выживать. А вдвоем в чужом городе, без толкового образования, денег и связей все же немного легче. К совместному проживанию приложилось и все остальное.

Рут даже ждала предложения в ближайшее время: как-никак, два года уже, немного освоились, остепенились — но Макс хотел лишь развлекаться и не думал о семье. Ему нравились разные рисковые затеи, он всегда тащил Рут с собой и насмехался над ее опасениями и боязливостью. Тем, что с ее точки зрения являлось обычным здравым смыслом. И эта поездка... Рут должна была кричать, спорить, ругаться, а она позволила сыграть на своей гордости. Взять на «слабо».

– Ты ведь уже большая девочка и не боишься детских страшилок? – насмешливо улыбаясь спросил тогда Макс. – Потому что иначе мне не о чем с тобой говорить.

Вот за такие улыбочки его всегда хотелось придушить! Хотя, именно они Рут и нравились на первом этапе, когда их отношения походили на игру в дразнилки. Сейчас же это все больше раздражало — она становилась серьезней, а Макс окончательно заигрался.

Но в тот раз она поддалась. Гордо вскинула голову и заявила, что все эти россказни ее не пугают. И съездить взглянуть на старый заброшенный дом в стороне от поселка она готова — если после этого Макс сам остепенится и перестанет тратить время на всякие глупости.

И они оба сделали вид, что остались довольны этим соглашением.

«Рут, ну хоть ты могла бы включить мозги!» – в который раз отругала она себя. Джип выехал на небольшое убранное поле, и чуть поодаль, у кромки леса, мелькнули серые спины волков, сбившихся вокруг своей добычи: из заляпанного кровью снега уже едва виднелись оголившиеся ребра и ветвистые оленьи рога. Рут спокойно перевела взгляд на дорогу и вдруг вскрикнула:

– Стой!

Макс, хоть и не понял происходящего, среагировал мгновенно: ударил по тормозам, машина дернулась так, что его кинуло на руль — но встала, как вкопанная.

– Чего орешь? – недовольно поинтересовался он, растирая ушибленную грудь.

– Мне показалось... – Рут не договорила. – Где твоя щетка для стекол?

– Сзади где-то в ногах поищи. Мы для этого остановились?

– Да погоди ты... – буркнула Рут, перегибаясь назад и пытаясь нашарить длинную ручку. – Нашла! Сиди тут.

Она открыла дверь, потыкала снег палкой, на обоих концах которой крепились щетки. Сделала пару шагов вперед, обходя капот, повозила там... и громко вскрикнула, отскочив и ударившись о бампер, когда стальные челюсти капкана клацнули, без труда перекусив тонкую алюминиевую трубу.

– Какого черта?! – Макс выскочил из машины и набросился на нее. – Что происходит?!

– Ты у меня спрашиваешь? – их общение часто переходило на крик. – Скажи спасибо, что я заметила истоптанный снег и не позволила нам испортить шины! Застряли бы надолго!

Макс захлопнул рот, но нахмурился, упер руки в бока.

– Поехали отсюда, – уже спокойнее и тише сказала Рут.

– Нет, – он отчего-то упорствовал. – Подумаешь, в капканы въехали.

– Макс, это капканы на крупного зверя, может даже медведя, – попыталась донести очевидное до парня Рут. – А медведи сейчас спят! Да и ставят их в лесу, а не в поле. Ты понимаешь — кто-то хотел перекрыть дорогу в поселок!

– Опять эти твои глупости! – хмыкнул тот. – К тому же, если ты так боишься, мы едем не в поселок. Поворот должен быть прямо вон за той высокой сосной, если я правильно помню. Так что давай расчистим путь и поедем, пока не стемнело.

Рут вздохнула и промолчала. Им действительно следовало закругляться с этим, если они хотят вернуться домой хотя бы к полуночи, а не встретить Новый год в пути. Зная Макса, единственные выход, который она видела — добраться до места и тут же его покинуть.

К счастью или нет, но больше на их пути преград не возникало. Джип с трудом пробирался по узкой, заваленной снегом просеке: задевая ветви густо стоящих по бокам деревьев; ссыпая на себя тяжелые обледеневшие шапки; переваливаясь с боку на бок — и наконец оказался на небольшой поляне, где стоял охотничий домик.

При одном взгляде на него Рут передернуло так, что волосы на затылке встали дыбом, а ногти невольно впились в ладонь. Черный, с закопченными стенами и окнами, словно после пожара — но на удивление хорошо сохранившийся, он вызывал в ней дикое желание бежать. Но Макс реагировал совсем иначе.

– Вылазь! – бодро скомандовал он и сам выпрыгнул из машины.

– Зачем? – холодные иголки, что кровь гнала по венам, вонзились в сердце, сковав движения.

– Давай, не дрейфь! Докажи, что не боишься!

«Но я боюсь!» – закричала Рут в своей голове. Ее внутренний голос вопил об опасности, она снова была маленькой девочкой и не могла убедить себя, что все хорошо. «Все никогда больше не будет хорошо. Особенно с этим домом». Мысли о том, что она взрослая серьезная женщина, уже не помогали. Не здесь, в лесу, в глуши...

Дверь рядом с ней отворилась, и Макс за руку выдернул Рут из машины.

– Идем, трусиха! – презрительно фыркнул он.

Едва передвигая ноги, она поплелась следом.

Не выпуская запястья из своей крепкой хватки, Макс взялся за тускло поблескивающую ручку, потянул на себя дверь — и Рут невольно зажмурилась. На них пахнуло сыростью и холодом, еще большим, чем на улице, каким-то слабым, странным, едва уловимым запахом — и Макс внезапно закричал. Рут распахнула глаза, дернулась назад, не видя ничего в темноте помещения перед собой — и бухнулась попой в снег от того, что парень резко отпустил ее руку.

Макс уже ржал вовсю, стоя на пороге.

– Штаны сухие?

– Идиот! – досадливо процедила она, поднимаясь на ноги и отряхивая одежду. – Тупые шутки!

– Да ладно, не занудствуй. Идем, – он скрылся в доме. Рут минуту поколебалась, но снаружи она ощущала себя не лучше: все время казалось, что из леса за ней кто-то наблюдает — и, подкравшись, утащит. Потому она нырнула следом.

И замерла в прихожей, едва глаза привыкли к полумраку.