Хранитель

Тьма в комнате сгущалась, будто кто-то влил в воздух чернила, и они теперь висели тягучими, незримыми волнами.

Почему он снова приходит?

Она чувствовала его с самого детства — с тех самых пор, когда впервые осознала, что в мире есть вещи, которые нельзя потрогать, но от которых нельзя убежать. Тогда, в шесть лет, она проснулась среди ночи от ощущения, что кто-то на нее смотрит. Не просто смотрит — изучает. Как будто ее душу вывернули наизнанку, разложили по частям и теперь медленно перебирают пальцами, проверяя, насколько она хрупкая.

Он не был тенью. Не был призраком. Он был чем-то другим — чем-то, что не подчинялось законам этого мира. Его глаза не отражали тьму, а поглощали ее, словно бездонные колодцы.

И звук... О, этот звук!

Он начинался как шелест листьев за окном, но потом нарастал, превращаясь в гул, в вой, в грохот, будто сама Вселенная трещала по швам. Он заполнял им всю комнату — и Диана думала: если он станет громче, она не выдержит.

Она пыталась кричать, но звук застревал в груди. Она не могла дышать, не могла сдвинуться с места, не могла встать. И только когда слезы текли ручьями, а сердце готово было разорваться от ужаса, из груди вырывался хриплый вопль — резкий, дикий, из самой глубины души.

Яркий свет. Мама вбегает в комнату, включает лампу.

—Диана? Что случилось?

Но его уже нет.

—Мне… приснилось… — шептала Диана, потому что знала: никто не поверит. Но она-то знала. Он был настоящим.

Зачем он приходит? Этого она не понимала. И это сводило с ума сильнее, чем сам его взгляд.

Так было всегда. Он приходил снова и снова. В семь лет. В десять. В двенадцать. Иногда — раз в месяц. Иногда — раз в год.

Он садился к ней на кровать. Тихо, без звука. Просто опускался на край, будто его пригласили, и смотрел. Не моргая, не двигаясь.

Тогда, впервые, она разглядела его.

Страх отступил на мгновение — не исчез, а утонул в странном, леденящем оцепенении. Он сидел на краю кровати, свесив ноги, как обычный человек, но в его позе не было ничего человеческого. Ни тяжести тела, ни дыхания, ни даже дрожи воздуха вокруг. Он просто был.

Маленький мужичок с седыми волосами, густыми, как мох на древнем пне, и борода, спускающаяся почти до колен. Ярко-красный кафтан с золотой вышивкой переливается, как пламя, а синие шаровары напоминают вечернее небо. Широкий пояс украшен таинственными символами. На ногах фиолетовые сапожки с загнутыми носами и серебряной вышивкой. А глаза голубые — как два осколка льда.

Он смотрел на нее так, будто видел впервые. Будто она была не девочкой, а чем-то непостижимым — книгой на забытом языке, зеркалом, отражающим не этот мир. Его взгляд скользил по ее лицу, останавливаясь на каждой черточке, будто пытался запомнить. Или узнать.

—Ты... — хотела спросить Диана, но язык словно онемел.

Он не ответил и даже не шевельнулся. Только звук, от которого становилось страшно. Диана сжимала кулаки, впиваясь ногтями в ладони, и думала: «Сейчас все исчезнет. Сейчас он заберет меня. Сейчас будет конец». Но... Ничего не происходило. Проходили секунды, а может минуты. Время останавливалось, извиваясь, как змея вокруг своей жертвы. А потом... Тишина. Дыхание. Сердце, которое снова бьется. И мир, который возвращается на место, будто ничего и не было.

Он не причинял ей зла. Но это не делало его менее страшным. Потому что в его молчании была тайна, а в его взгляде — вопрос, на который у нее не было ответа.

Зачем он здесь? Чего хочет?

Иногда ей казалось, что он сам этого не знает. Что он так же потерян, как и она. Что он приходит не по своей воле, а потому что должен. А потом — так же внезапно, как появлялся — он исчезал. Не растворялся в воздухе. Не уходил в тень. Просто переставал быть.

И комната снова становилась комнатой. Ночь — ночью. А Диана оставалась одна, с мыслью, что когда-нибудь он вернется.

Когда детство осталось далеко позади, а стены родительского дома стали лишь воспоминанием — он исчез. Она думала, что оставила его там, навсегда. Что он — лишь призрак места, а не ее жизни. Но иногда, возвращаясь в отчий дом, она задерживалась в своей детской комнате, садилась на кровать и ждала.

Где ты? Тишина. Может, он обиделся? Или думает, что она бросила его? Или, быть может, он ушел вслед за ней, но теперь блуждает где-то в темноте, не в силах найти дорогу к ее новому дому?

Диана верила, что в каждом доме живет свой дух. Домовой. Хранитель. Старик в красном кафтане, с голубыми глазами, в которых отражались не стены и не мебель, а сама она — в семь лет, в двенадцать, в двадцать... Будто он приходил не для дома. А для нее. И теперь, когда она ушла, он потерялся.

А может... Он ждал. Не в доме, не в комнате, а где-то между. Она закрывала глаза — и ей чудилось, что если прислушаться достаточно внимательно, то можно услышать тот самый звук. Треск. Шорох. Дыхание ветра. И тогда, быть может, он снова появится. Не в детской кровати. А здесь. На краю ее дивана, в ее новой квартире, в ее взрослой жизни. Седой. Немой. Все такой же необъяснимый. И на этот раз — он не уйдет.

Вы лежите в темноте, на грани сна и яви, и вдруг — оно. Легкое, едва уловимое прикосновение. Будто край одежды скользнул по вашей руке. Будто теплый ветерок коснулся кожи, но окна закрыты, и в комнате нет движения. Не открывайте глаза. Потому что прямо сейчас, в сгущающихся сумерках вашей спальни, кто-то сидит рядом. Теплый. Мохнатый. Дышащий тише, чем шелест простыни. Вы не видите его, но чувствуете взгляд. Не человеческий. Не звериный. А древний, глубокий. Он смотрит на вас сквозь пелену тьмы, изучая черты вашего лица, ритм дыхания, биение сердца.

Кто ты? Почему живешь в моих стенах? Почему спишь в моей комнате? Он не злится. Он наблюдает.

Возможно, он был здесь задолго до вас. Видел, как эти стены возводили, как в окнах зажигали первые огни, как смеялись и плакали те, кто жил здесь до вас. А теперь — вы. Чужой. Но не незваный. Потому что дом — это не просто кирпичи и потолки. Это существо. Живое, дышащее, помнящее. И у него есть хранитель.

Тот, кто шуршит за шкафом. Тот, кто роняет ложки ночью на кухне. Тот, кто присаживается на край вашей кровати, чтобы удостовериться — все в порядке. Или... чтобы спросить. Достоин ли этот новый человек моего дома? Вы вдруг ощущаете тепло рядом, словно большая кошка пристроилась у ваших ног. Но в доме нет кошки. Или есть?

Не спешите открывать глаза. Не нарушайте этот хрупкий миг. Просто знайте — вы не одни.

И если однажды, проснувшись на рассвете, вы увидите в углу комнаты мелькнувшую тень — маленькую, мохнатую, с голубыми глазами — улыбнитесь. Возможно, это он. Ваш немой страж. Ваш древний спутник. Ваш домовой.

Возможно, это он — маленький, мохнатый, в выцветшем красном кафтане. Смотрит. Запоминает. А может, он ищет её, Диану. Свою девочку, которая больше не боится. Но которая, где-то глубоко в сердце, всё ещё ждёт его.

И если вы будете добры к дому — он будет добр к вам.