Хранитель знаний

Помню, ещё в школьные годы мама постоянно твердила мне: «Филипп, главное — выбрать надёжную, стабильную профессию». Но меня, вдохновлённого загадками древности и жаждой новых знаний, её советы мало заботили. Я уже твёрдо решил посвятить себя истории.

Тогда я и не догадывался, какие сюрпризы готовила мне жизнь. Да кабы знать заранее… Сейчас бы сидел в тёплом кабинете, считал чужие денежки или, на худой конец, был бы сантехником и чинил краны. А теперь, смешно сказать, я — эксперт по древним цивилизациям, востребованный специалист… ну, по крайней мере, в моих мечтах.

С историей у меня была любовь с первого взгляда! И учился я, между прочим, вполне себе достойно. Даже копал черепки в Суздале, как настоящий археолог. Но наши мечты о карьере обычно разбиваются о суровую реальность зарплаты.

Вот Саня, мой сосед по парте, грезил авиацией — сейчас обычным слесарем пашет на заводе. А Мишка — дипломированный физик, между прочим, — теперь продавец смартфонов в салоне связи: не в НИИ работает и не в лабораториях, а гаджеты народу впаривает. Классика жизни! Что уж.

Ещё одно собеседование завершилось полным провалом. Очередной самодовольный менеджер по продажам воздуха с презрением разглядывал мой диплом историка, словно это был бесполезный клочок бумаги. Да и шут с ним.

Вопрос был в другом: где взять деньги на квартиру и еду? Да ещё этот кредит… Какого чёрта я его взял? Да понятно — хотел произвести впечатление на Ленку, мою бывшую, новеньким айфоном. По правде говоря, фиг бы с этим кредитом, было бы не так обидно, если бы она не выскочила через месяц после расставания замуж за другого. Думал, она оценит мой широкий жест, поймёт, как я о ней забочусь… Да хрен там. Может, оно и к лучшему? Не пришлось бы сейчас выслушивать её претензии, терпеть капризы… Хотя как это от кредита меня спасает?

Да ладно, не так уж и обидно. Её ведь тоже можно понять: кто захочет жить с человеком, у которого вечно пустой кошелёк и одни проблемы? В конце концов, у каждого свой путь: ей — стабильность и достаток, а мне — шанс всё переосмыслить и начать нормально зарабатывать. Может, оно и к лучшему.

Бесконечный поиск работы превращал мою жизнь в настоящее испытание. Сегодня я метался от одной конторы до другой, а холодный осенний дождь промочил насквозь мою одежду. Капли барабанили по зонту, а я всё шёл и шёл, проклиная себя за невезение.

Забавно ведь получается: пять лет корпел над учебниками, ночами не спал, диплом писал, а потом такой весь из себя эксперт выходит на рынок труда — и никому не нужен! И я, тот самый специалист по древней истории, который знает всё о падении Римской империи, но не знает, как выжить в современной Москве. Парадокс.

Университет учит всему, кроме главного — как найти работу по специальности. Эксперт по древнему Риму, но в резюме пишу «готов рассмотреть любые предложения», так как работодатели считают, что мои знания пригодятся… ну, может быть, в следующей жизни. С собеседованиями на сегодня точно хватит — решил я, глядя на свои хлюпающие кроссовки. Потыкал в телефон, глянул маршрут до «Китай-города» и побрёл к метро . «Полчаса — и я дома!» — подумал, мысленно уже потягивая горячий чай с печеньем.

Я шагал, уткнувшись взглядом в мокрый асфальт, погружённый в свои невесёлые мысли. Краем глаза заметил какое-то движение на автобусной остановке. Там явно происходила какая-то суета, которая нарушала привычную картину.

— Молодой человек! — раздался женский голос. — Помогите, пожалуйста! Дедушке плохо, мы с мужем не можем его поднять.

Я обернулся. Передо мной стояла представительница прекрасного пола в мокром тёмно-синем дождевике. Её рыжие волосы собраны в пучок, но несколько прядей всё равно выбились и прилипли к мокрому лбу. Россыпь веснушек на лице ярко выделялась на фоне бледной кожи. Она нервно теребила серебряное колечко, а рядом под дождём возле остановки лежал старик. «Только этого мне не хватало», — пронеслось в голове, но она смотрела на меня с мольбой и надеждой.

— Без проблем, что нужно делать? — спросил я, подходя ближе.

— Да вот, не можем поднять, — пробормотал мужик, тыча пальцем в деда .

— Боимся навредить, вдруг его трогать нельзя…

Старик лежал на тротуаре в неестественной позе. Его серое, землистого цвета лицо искажала гримаса боли, губы посинели. Взгляд был устремлен куда-то вдаль, а кулаки, покрытые возрастными пятнами, судорожно сжимали грудь.

— Давайте аккуратно под руки, — скомандовал я, наклоняясь к деду. Мужичок поспешил мне на помощь. Мы, пыхтя, посадили старика на скамейку.

Оказалось, дед не из лёгкой весовой категории — пришлось повозиться. „Как мешок с кирпичами“, — подумал я, поправляя взъерошенные волосы.

— Ох, спасибо вам большое! — женщина всплеснула руками, и её лицо просияло от благодарности.
— Мы с мужем даже не знали, что делать, совсем растерялись…

—Да без проблем, — ответил я, машинально отмечая, что её муж стоит в стороне у остановки и курит, по-моему, уже вторую сигарету, явно нервничая. Похоже, нечасто в этой жизни ему приходилось таскать полуживых стариков, — мелькнуло у меня в голове.

— А скорую уже вызвали? — уточнил я.

— Конечно, конечно, первым делом! — торопливо закивала женщина, нервно переводя взгляд то на старика, то на своего мужа, то на меня, словно проверяя, всё ли у неё под контролем.

«Удивительные существа — эти женщины, — подумал я про себя, наблюдая за её суетливыми движениями. — То они паникуют и не могут принять решение, а то вдруг превращаются в настоящих генералов, раздающих приказы налево и направо. То они нежные и заботливые, как весенний цветок, то грозные, как зимняя стужа.

В такие моменты особенно заметно, как в них уживаются мягкость и твёрдость характера, забота о близких и способность принимать быстрые решения. Они могут одновременно переживать за всех вокруг и при этом чётко держать ситуацию под контролем. Словно многозадачные компьютеры, только с сердцем и душой».

— Как самочувствие, дедуль? — спросил я у старика, который сидел на автобусной остановке, всё ещё прижимая руку к левой стороне груди.

— Спасибо, внучек, неважно, — ответил тот, морщась от боли.

Я присел рядом и улыбнулся. Улыбка — она ведь что? Людям нравится, к себе располагает, да и просто делает мир чуточку лучше и добрее.

В этот момент женщина окликнула своего мужа:

— Коля, наш автобус!

Она повернулась к нам и, со взглядом, напоминающим кота из известного мультика, умоляюще спросила меня.

— Может, посидите с дедушкой, пока врачи не приедут? — протараторила женщина. — Скорая вот-вот будет. Правда! А то вон наш автобус пришёл.

Я молча кивнул — что уж тут поделать. Надо так надо, кто я такой, чтобы едва знакомых людей останавливать.

Не дожидаясь ответа, они поспешили к подошедшему автобусу. Двери за ними закрылись, и мы с дедом остались вдвоём на пустой остановке.

— Да вы не переживайте, дедуль, скорая уже в пути, — сказал я.

— А там уж врачи вас подлечат, не сомневайтесь. Будете как новенький! — попытался я приободрить старика и завязать разговор.

— Меня Филипп зовут, — продолжил я, пытаясь хоть как-то отвлечь старика от страданий. Дед всё кряхтел — видимо, боль не отступала и доставляла ему невыносимые мучения. Его лицо искажала гримаса страдания, а руки продолжали судорожно сжимать грудь, словно пытаясь удержать ускользающую жизнь.

— А вас как зовут? — поинтересовался я, а в голове пронеслось: «Господи, зачем я вообще об этом спрашиваю? Какая разница, как его зовут?»

И тут старик вдруг усмехнулся и просипел:

— Филя-простофиля... — и снова закряхтел.

— Макаром мать назвала, — ответил он, чуть помедлив.

— Макар Севостьяныч.

Я невольно отметил, как уважительно звучит его полное имя, совсем не вязавшееся с его шуточками.

Честное слово, в голове промелькнула ехидная мысль — тоже захотелось съязвить про то, куда Макар телят не гонял. «Да какого хрена, ему можно, а мне нет? — подумалось мне. — Я что, рыжий?»

Но нет, — одёрнул себя я. — Не время для глупостей, дед и так выглядит неважно, а тут ещё я со своими остротами. Да и не тот это случай, чтобы показывать характер. В конце концов, не в цирке находимся.

— Ты это… сам-то тутошний? — спросил он, с интересом глядя на меня; его глаза на мгновение прояснились, будто боль отступила.

— Ага, — кивнул я, чувствуя, как неловко становится от этого разговора.

— С родителями, поди, живёшь? — спросил он.

— Нет, на Выхино квартиру снимаю, а родители в Ясенево живут. Как поступил в универ, сразу от них съехал. Уже лет шесть как живу один, — добавил я зачем-то, сам не понимая, с какой стати рассказываю это незнакомому человеку.

— А что, девку себе не завёл? — неожиданно хохотнув, спросил старик, и в его глазах промелькнул озорной огонёк.

— Была, да ушла к другому, — коротко ответил я, не желая вдаваться в подробности.

Дед снова схватился рукой за грудь.

— Эх, и чего вам, молодым, не хватает? — прокряхтел он, морщась от боли.
— Вся молодёжь в эту вашу Москву из деревень поубегала, — покачал он головой.
— Будто тут мёдом намазано.
— Везде свои плюсы и минусы, — пожал я плечами. — В городе возможностей больше.
— Тьфу на эту Москву! — в сердцах сплюнул он.
— В деревне-то как хорошо: воздух чистый, речка под боком, рыбка клюёт, а тут… суета одна да толкотня! — бурчал дед, словно забыв, что уже говорил это минуту назад.

— Может, и так, — согласился я. — Каждому своё.

Старик снова закряхтел, словно боль напомнила о себе с новой силой. Я уж было хотел заканчивать эти споры о деревне и городе, но, фиг знает, что-то меня дёрнуло продолжить беседу.

— А вы сами-то что забыли в Москве, раз не по душе она вам? — наш разговор потихоньку начал вызывать у меня интерес.

Старик поморщился, словно боль напомнила о себе с новой силой. Я уж было хотел заканчивать эти споры о деревне и городе, но, чёрт его знает, что-то меня дёрнуло продолжить беседу.

— Так это… брат мой, Ерофей, всё уши прожужжал. «Цивилизация, мол, тут, а ты в своей деревне как в прошлом веке живёшь, у людей по сто каналов в телевизоре, и интернет — будь он не ладен, и круглосуточная доставка всего, что надо». Уговорил, старого дурака… Поехал на старости лет. Как уж меня в деревне отговаривали: «Куда ты, Макар? Что ты там не видел?» Да любопытство меня одолело — на эту вашу городскую жизнь поглядеть.

— А оно вон как вышло, — буркнул дед, глядя на суетливую городскую жизнь.

— Не моё это!.. Сижу теперь, маюсь, да Москву эту вашу кляну. Он снова застонал, закрыв глаза и продолжая тереть больное место. По его лицу разлилась безмолвная тоска.

— Ты это… — вдруг произнёс старик, не открывая глаз, — возьми-ка у меня в кармане номерок брата. Позвонишь ему, расскажешь, что да как.

Я достал сложенный вчетверо листок с номером и уже было полез за смартфоном, но дед меня остановил:

— Не спеши, потом наберёшь. Сейчас не время.

Я кивнул, аккуратно пряча бумажку.

— А как же… — начал было я, но старик перебил:

— Потом, говорю же. Как время придёт — всё поймёшь.

— Ладно, — хорошо, позвоню потом.

Спорить с дедом действительно не имело смысла.

Старик помолчал, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя, а потом добавил:
— Ты это, не серчай, если что не так. Старость — она, знаешь, своё берёт…

Я молча кивнул.

— Вот и хорошо, — впервые улыбнулся старик. — Ты парень вроде неплохой, надеюсь, не ошибся я.

— Хотя вы, городские, все оболтусы, — продолжил дед, покачивая головой, — а ты, как погляжу, ещё малость невезучий. Ну да бог с ним, всё приложится… Жизнь-то она, знаешь, кривая дорожка — где надо, там и выведет.

— В смысле, невезучий? — удивился я. — И в чём не ошиблись? Нормальный я, совсем не оболтус, — возмутился я такому сравнению.

— Ну-ка, иди поближе, да не бойся, вот так… Ага, хорошо, — сказал старик. — Хочу тебе подарок сделать.

Я чуть подвинулся к нему. Он поморщился, видимо, боль так и не отпустила, а потом, одну руку положив мне на плечо, второй упёрся в районе солнечного сплетения и низким, вибрирующим голосом громко произнёс: «Прими дар!»

Что было дальше — я, честное слово, так и не понял. Мне показалось, что его рука на моей груди наполнилась мягким, пульсирующим светом, а дальше мир словно поплыл перед глазами, краски на миг потускнели, а звуки стали как из бочки. На мгновение я почувствовал, как по телу пробежала странная волна тепла, и в этот момент время будто остановилось…

Спустя мгновение всё резко обрело привычные очертания. Старик сидел рядом, с закрытыми глазами, и тяжело дышал.

А потом он сделал глубокий вдох… и просто… умер. Мать вашу, умер — прямо на моих глазах! Да я трупов-то никогда не видел! Только со стороны, когда с мамой ездили на похороны какой-то дальней её родственницы. А тут на тебе — получи, Филипп, прямо на моих глазах!

Я глядел на него и, честное слово, не понимал, что делать дальше. Может, просто свалить с этой остановки по-быстрому? А вдруг потом будут искать да повесят на меня труп этого старика? У них там в полиции полно висяков. Одним меньше будет — и поедешь ты, Филя, лес валить на севера… Ох, да за что мне всё это?

И тут из-за поворота показалась скорая.

— Поздно, — мелькнуло у меня в голове.

Из «кареты» скорой выпорхнула врач и направилась ко мне, будто знала, что я всё это время был рядом с дедом. Хотя, если подумать, выбор был невелик: на остановке кроме нас с покойным никого больше не было.

— Добрый вечер, — поздоровалась она.

— Это вы скорую вызывали? — протараторила она, видимо, уже по привычке.

Я отрицательно замотал головой.

— Нет, не я. Тут мужчина с женщиной были. Это кто-то из них вызвал, — и хотел было ей поведать, как всё было, но она меня остановила, вытащила из машины огромный чемодан и быстро направилась к телу старика.

Через несколько минут она закончила осмотр тела, закрыла чемодан и вернула его обратно в машину, крикнув водителю:

— Евгений Сергеевич, вызывай ментов и труповозку!

Тот кивнул и с рацией в руках начал что-то передавать.

Я стоял рядом с их машиной и ждал, когда весь этот цирк закончится.

Женщина вышла и, достав планшет, спросила:

— Давно дед помер?

— Минут за пять до вашего приезда, — ответил я.

Она что-то понажимала в планшете и снова задала вопрос:

— Вы кем ему являетесь?

— Да никем, просто прохожий. Женщина с мужчиной попросили помочь его поднять, а то он около остановки валялся под дождём. Я помог, а эти двое минут пятнадцать назад уехали на автобусе.

— Понятно, — сказала она и снова что-то начала нажимать в гаджете.

Дверь скорой открылась, и из неё показалась вторая девушка — совсем молоденькая, «практикантка», — подумал я.

— Марин, есть сигареты? — спросила она, зевнув, у своей коллеги.

— У дяди Жени в бардачке возьми.

— Угу, — ответила молодая и полезла в кабину водителя.

— А как же реанимация и дыхание рот в рот? — спросил я. — Током вроде сердце запускают ещё?

Женщина посмотрела на меня усталыми глазами:

— Молодой человек, тут уже не помочь. Кино насмотрелись?

— Ага, — согласился я. — Так это только в кино с того света через полчаса заводят сердце, а тут слишком много времени уже прошло, да и при всём желании деду уже не помочь — мы же не реанимация.

— Понятно, — ответил я. — Жаль деда, странный он, конечно, какой-то был, но всё равно жалко.

Неожиданно подъехала серая «Лада Приора» с мигалкой на крыше. Из машины вышли два стража порядка: высокий сержант с серьёзным выражением лица и совсем молодой офицер, видимо, недавно окончивший учёбу.

Врач тут же подошла к ним и начала что-то объяснять, периодически показывая то на меня, то на тело старика. Сержант внимательно слушал, изредка кивая и записывая что-то в блокнот. А молодой офицер направился ко мне.

Стоя в стороне, я спокойно наблюдал за этой картиной. «Ну, это же не я грохнул деда, чего мне волноваться?» — пронеслось в голове. Но внутри всё равно что-то ёкало. Слишком уж скользкой была вся эта ситуация.

Молодой офицер подошёл ко мне.

— Добрый вечер. Лейтенант Капелькин, — представился он и зачем-то отдал мне честь. — Что здесь произошло? — спросил он, доставая блокнот и ручку.

— Рассказывайте, — произнёс он официальным тоном, стараясь выглядеть серьёзным.

Я чуть было не заржал — серьёзно, Капелькин? — но вовремя одернул себя, ибо не время сейчас для веселья. Как мне показалось, он всё равно что-то заметил на моём лице и сдвинул брови, чтобы казаться, наверно, более строгим.

Я глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, и во второй раз начал описывать произошедшие события.

Неожиданно в наш разговор вклинилась молоденькая девушка со скорой и спросила у лейтенанта:

— Ну что, мы поехали тогда?

Он утвердительно кивнул и повернулся снова ко мне, чтобы дослушать мою историю.

— Пока, Филипп! — девушка весело помахала мне рукой.
— Пока, — ответил я ей вслед. Она подмигнула мне и проворно юркнула в карету скорой.

«Ох уж эти женщины», — подумал я и продолжил свой рассказ лейтенанту Капелькину. Такое её неформальное прощание немного выбило меня из колеи, но нужно было сосредоточиться на рассказе. В голове крутились мысли о том, как странно складывается этот вечер.

Тем временем сержант откуда-то притащил понятых и начал осмотр тела. В карманах деда он нашёл его паспорт, кошелёк, ключи, старый ржавый болт, какие-то бумажки и семечки.

«Болт, — подумал я. — Нафига деду болт?»

Сержант методично записывал каждую находку, не упуская ни одной детали. Понятые с любопытством наблюдали за процедурой и перешёптывались.

Закончив с протоколом, полицейский подошёл к лейтенанту, открыл паспорт покойного и начал диктовать данные.

— Как фамилия? — переспросил лейтенант.

— Захаров, — сержант прочитал по буквам. — Макар Севостьянович. Тысяча девятьсот двадцать второго года рождения, деревня Холодново, Костромская область.

Я стоял и слушал. «Вот это да, — пронеслось в голове, — деду-то уже за сотку было, а он в Москву попёрся. Зачем? Сидел бы себе в деревне...»

Лейтенант снова обернулся ко мне:
— У вас паспорт при себе имеется?

Я утвердительно кивнул, полез в рюкзак и достал папку-конверт с документами, которую всегда беру на собеседования. Порывшись, извлёк паспорт и протянул наблюдавшему за мной полицейскому.

— На работу сегодня ездил устраиваться.

Лейтенант с пониманием покачал головой и, открыв паспорт, начал заносить мои данные.

Закончив, он вернул мне документы.

— Спасибо, больше вас не задерживаю, — сказал лейтенант.

— Всё, свободен? Могу идти? — уточнил я.

— Да, конечно, — ответил он мне и улыбнулся. — Ой, да не переживайте вы так, дело-то понятное. Но если вдруг следователю нужны будут какие-то детали, он вам наберёт. Если честно, тут нет никакого криминала, так что расслабьтесь и идите, куда собирались. К вам точно больше нет никаких вопросов, поверьте моему опыту.

Я чуть второй раз не заржал. «Опыту? Ты серьёзно?» — подумал я, но опять пришлось себя сдерживать.

Пока я убирал документы обратно в рюкзак, подъехала «труповозка» — обычная скорая, только без окон. Из машины вышли два крепких санитара. Они действовали быстро и слаженно: вытащили из машины носилки на колёсиках, аккуратно погрузили на них тело старика, накрыли простынёй и затем вкатили носилки обратно в фургон. Хлопнул багажник, взревел двигатель, и через минуту машина скрылась за поворотом. Я попрощался с полицейскими и побрёл в сторону метрополитена.

Наконец-то я в метро. Эскалатор медленно вёз меня на платформу — люди ехали кто вниз, кто вверх. Час пик уже прошёл, где-то в глубине души теплилась надежда, что в вагоне найдётся свободное место.

Достал телефон, чтобы посмотреть, нет ли пропущенных. Оказалось, что никому не нужен. «Ну и ладно, не беда», — подумал я. Спустился на платформу — и тут же подошёл поезд. Вагон был полупустой. Я быстро присмотрел себе укромное местечко, прошёл и сел, вытянув ноги. «Повезло», — подумал я, доставая наушники. Врубил музыку погромче и закрыл глаза. Полчаса — у меня есть полчаса, чтобы наконец-то привести свои мысли в порядок.

Когда вышел из подземки, город уже погрузился в темноту. Тысячи фонарей и неоновые вывески создавали настоящее световое шоу. Москва жила своей неутомимой ночной жизнью.

По дороге домой я завернул в супермаркет. Прихватил пару булочек с повидлом и пачку пельменей — на ужин. Расплатившись на кассе, быстрым шагом направился к подъезду, предвкушая первый за день нормальный приём пищи.

Выходя из супермаркета, я вдруг вспомнил, что старик просил позвонить его брату. Достал бумажку, набрал номер. После двух гудков на том конце трубки послышался мужской голос:

— Алё, слушаю.

— Добрый вечер, это Ерофей?

— Да. А кто вам дал мой номер? — спросил голос на том конце трубки.

Третий раз мне пришлось рассказывать историю, произошедшую на остановке.

— Я всё понял, — ответил мужской голос. — Как я могу к вам обращаться?

— Филипп.

— Хорошо, Филипп. Спасибо, что позвонили.

— Да не за что, — ответил я.

— Вы ошибаетесь, есть за что…

— Нам надо поговорить, — сказал мужчина.

— А когда? — спросил я, но он уже повесил трубку.

Через десять минут я был уже у своего подъезда. Быстро набрал код домофона, открыл металлическую дверь и, не дожидаясь лифта, рванул на свой третий этаж.

Войдя в квартиру, я снял промокшую обувь, повесил куртку сушиться на вешалку и, не раздеваясь, прошёл на кухню. Поставил воду для пельменей и включил электрический чайник. Уже в комнате переоделся в домашнее, помыл руки и, вернувшись на кухню, стал ждать, пока закипит вода.

— Ну и денёк… — подумал я, прикрыв глаза.

И вдруг раздался звонок в дверь.